(Не) быть собой.

      Весь последний выходной омега проторчал в комнате. Выходил лишь пару раз, чтобы наконец-то поесть и получить учебники в библиотеке. Но даже обычный поход за книгами не мог пройти мирно и спокойно у Пака.       Стоит ли говорить о том, что Академия похожа на огромную крепость? Чимин шагал по коридору, широко расставляя ноги и раскрыв рот, удивляясь всему, как маленький ребёнок.       Стены здания были толщиной не меньше полутора метров, а высота около пяти метров, ну или больше, линейкой особо не посчитаешь, а взлетать и измерять собственным ростом Паку не хотелось, не дай бог кто-то увидит это неадекватное зрелище, лишнее внимание получать Чимину не особо хотелось, с него хватит школы в деревне, где они с Хосоком, собственно, выросли.       Неприятные воспоминания проникали в сознание из глубин памяти Пака, заставляя смотреть обрывки моментов собственной жизни, переживать их заново, обновлять позабытые чувства и ощущения, чтобы уж точно никогда не забыть:       «Чудак» и «Ненормальный» — самое ласковое, что мог услышать омега от сверстников. Чимин был слишком улыбчивым, слишком весёлым, он радовался дождю, бегал за бабочками, которые порхали с внешней стороны окна, пытаясь присесть на цветок в горшке, что оставил учитель на подоконнике.       Пак постоянно пел и танцевал, находил себе занятие и игры, был безумно активным, общительным и добрым, вот только нравилось это далеко не всем.       Яркий и ласковый Чимин регулярно попадал в ситуации, когда его же «друзья» выкидывали с окна учебники и тетради Пака, а после заставляли лететь за ними, прыгая прямо с подоконника. Ну как прыгая, омегу просто скидывали.       Крылья у темноволосого были слишком нежные, перья мягкие и пушистые, как у новорождённых: пух никак не хотел сходить, сменяясь твёрдыми и длинными перьями, которые способны отталкивать влагу и стойко противостоять резким порывам ветра.       Чимин ещё совсем не умел летать, его собственные конечности для полета совсем не слушались хозяина, были очень слабыми.       В тот день маленькому мальчику повезло, что под окном было достаточно высокое и богатое на ветки дерево — каштан принял на себя роль спасателя и тормозил падение омеги, царапая и раздирая нежную кожу.       Пак лежал под деревом и тихо скулил от острой боли в спине, помочь ему было некому, ведь учителя не было в классе, а дети лишь смеялись. Этот смех эхом отзывался в голове мальчика, вызывая смешанные эмоции: жалость к себе и ненависть к обидчикам.       Но маленький Чимин был слишком добрым, чтобы мстить за себя и за свои раны. Пак собрал свои изорванные учебники, глотая слезы и тихо хныча.       Когда омега вернулся в класс его встречали ребята ухмылками и смехом, который «пытались» подавить, подставляя ко рту сжатый кулак.       Никто даже не поинтересовался состоянием одноклассника, сломал ли что-нибудь себе Чимин или может поранил. Хотя второе было очевидным: с руки, что висела параллельно туловищу, стекали тонкие струйки крови, они брали свое начало с плеча и переходили на предплечье, стекая ниже по кисти, пальцам и заканчивая свой путь ударом об пол.       Его состояние заметил лишь один вампир — Хосок, который являлся его единственным и лучшим другом. Они были знакомы с самого детства и его вернее было бы называть братом.       Чон чуть ли не насильно потащил сопротивляющегося омегу в сторону медкабинета. Чимин не любил быть слабым, не любил, когда ему пытаются помочь, когда видит жалость в глазах, когда видит свое жалкое отражение в них.       Из воспоминаний его вырвал библиотекарь, который накидал в маленькие ручки стопку книг. Старый бета поправил морщинистым пальцем очки на, не менее морщинистом, носу. Старший смерил взглядом омегу, который до сих пор стоял на месте, будто бы не понимая зачем сюда пришёл.       — Долго копаться собираешься? — звонкий голос отвлек внимание библиотекаря, который вновь открыл блокнот, начиная в нем что-то искать.       Пак же вздрогнул и обернулся, сжимая плечи, чуть ли их не соединив перед собой от тяжести, что тянула руки к полу.       Перед Чимином стоял высокий омега, парень был безумно красив и элегантен, его кожа была настолько чиста и бела, что отражала свет, казалось будто он ненастоящий, что сошел со страниц книг про прекрасных существ.       Пак сбивчиво попросил прощения, облизывая губы, что в момент стали сухими от волнения. Парень лишь театрально закатил глаза и отодвинул Чимина рукой в сторону, подходя к высокому столу.       — Ким Сокджин, — почти пропел очаровательным, но в тот же момент манерным, голосом омега и уставился скучающим взглядом на старика, который искал его имя в списке, — первый курс.       Пак раскрыл в шоке глаза, понимая, что этот парень его ровесник, так ещё большая вероятность, что они попадут в одну группу, будут учиться вместе. Почему-то Чимину этого совсем не хотелось. Он в ту же минуту покинул помещение, которое пропахло сыростью и пылью.       Пак шёл по коридору, колени неумолимо тряслись от веса, который он тащил, — «Ну и зачем им столько книг?» — думал омега, скрипя зубами.       Нет, Чимин не слабак, конечно, нет. Он эту ношу донесет до комнаты и более ныть себе не позволит. Даже в мыслях.       Но чуть позже, когда глаза искали знакомые места и не находили, омега передумал, чуть ли не завывая от собственной тупости. Чимин потерялся, он точно потерялся, ведь уже проходит второй раз по этому коридору. А понял он это благодаря растению.       — Боги, вот серьёзно, — застонал омега, смотря на розовые цветочки, — кастаноспермум? Почему из всех растений меня преследует комнатный каштан?       Спустя лишь двадцать минут Пак дошёл до двери в свою комнату. Открывая её ногой, а точнее вынося с пинка, он наконец-то оказался внутри. Учебники полетели на пол, а руки повисли вдоль туловища.       — Я не удивлюсь, если они у меня стали длиннее, — Чимин ими устало потряс, — как у гориллы.       Пак посмеялся, представляя себя крупной обезьяной с длинными передними конечностями, что забавно упирается ими в землю и передвигается. А после завалился спиной на кровать, смотря в потолок.       — Завтра первое занятие, — констатировал Чимин, кладя руки себе на грудь и скользя вниз к животу, — готов ли я? Хочу ли я? Наверное, да, ведь зачем-то отправился за Чоном, — Пак слегка приподнял уголок губ, — быть сильным, да?       Утро встретило Чимина тошнотой от волнения, которое не давало ему нормально спать всю ночь. Пак невольно представлял в голове все неприятные ситуации, которые могут с ним произойти на занятиях и даже сон не смог отвлечь его от этого «чудного» дела.       Омега тихонько слез с кровати, на носочках добрашись до шкафа. Открыв скрипучую дверцу, Чимин достал форму: белоснежная рубашка из хлопка, швы которой были укреплены тесьмой, а украшением служила лента, что была повязана большим бантом под воротником, но он не смотрелся громадным, ткань нежно струилась, вовсе не утяжеляя образ, а наоборот же смягчая, делая воздушным. Для нижней части тела были узкие брюки с высокой талией, в них заправлялся подол рубашки. А обувью служили чёрные туфли с металлической пряжкой.       Чимин оделся и крутился перед зеркалом, рассматривая внимательно себя и мысленно придираясь к слишком округлым, пышным бёдрам, — можно было немного и худее быть, — недовольно фыркнул омега, повернувшись задом к зеркалу и смотря на себя через плечо, пальцами он обвел свою задницу, — черт, слишком уж подчёркивает мою фигуру.       — Кхем, — отозвался вдруг хриплый голос, — успеешь ещё налюбоваться своими аппетитными формами, придурок.       Пак аж подпрыгнул и весь сжался, смущаясь и смотря на друга, который совсем не вовремя решил к нему наведаться.       — Идиот, ты меня напугал, — Чимин вздохнул и потер горячую шею сзади, — я вовсе не любовался.       Губы Хосока растянулись в коварной улыбке, он слегка оттолкнулся от излюбленного откоса, к которому извечно прижимался. В пару шагов он преодолел расстояние между собой и омегой, на лице младшего застыло вопросительное удивление.       — Скотина, — вскрикнул обиженно Чимин, когда ладонь Чона опустилась на его упругий зад и отскочила от удара, обжигая через тонкую ткань брюк кожу Пака, — я тебя убью, Чон Хосок.       Двое парней выскочили из комнаты и как малые дети побежали по коридору: один громко смеялся, убегая, а второй громко матерился, пытаясь догнать.       Остановили их идущие навстречу вампиры, которые мирно обсуждали свои планы на день, но из-за шума, что создали два парня, им пришлось прерваться и обратить все свое внимание, а также недовольство, на омегу и бету.       — Первокурсники, — будто бы оскорбление произнёс один из парней, — бестолковые и шумные. Неужели не понятно, что это не место для идиотских игр, а академия?       Чимин растерялся, ведь все, кто был в коридоре, пялились на них с другом, вновь смотря как на прокаженных.       Хосок мягко положил тёплые руки на плечи омеги и подтолкнул в сторону его комнаты, возвращая в неё, — не переживай ты так, — по голосу было слышно, что Чон улыбается, — все хорошо будет. А теперь бери необходимые книги и шуруй на занятия, — затолкал Пака за дверь и на прощание махнул рукой, — а то я из-за твоих игр и сам опоздаю.       — Моих?! Хосок, — громко отозвался Чимин, резко обернувшись в сторону двери, но там уже никого не было, — вот дурак.       Омега взял учебники, которые были необходимы для сегодняшних занятий, а также собрал небольшой пенал канцелярии.       Дорога до нужной части академии, где, собственно, проходили занятия, оказалась жутко длинной. Чимин боялся опоздать, всё бегло ловя взглядом стрелки на часах, которые висели в каждом коридоре.       Пухлые губы были безжалостно искусаны острыми зубками. Пак прижимал учебники к груди, смотря на огромную дверь перед собой. Омега волновался, что она закрыта и заходить уже нельзя. Он же явно опоздал.       Глаза гипнотизировали ручку, а собственная рука зависла в воздухе, никак не решаясь соприкоснуться с холодным металлом.       — Так, Пак Чимин, — шёпотом говорил омега сам себе, — давай до трёх? Всего-то нужно открыть эту грёбанную дверь, проще простого, — пытался торговаться Чимин со своим внутренним трусом, — один, два.       — Ты дурак, — томный и глубокий голос прозвучал за спиной Пака и тот весь содрогнулся, — ты не умеешь пользоваться дверью?       Чимин приоткрыл губы, хотел возразить, совсем не согласившись с тем, как его назвал незнакомец, но не успел и звука издать. Вперёд потянулась рука, кожа была настолько белой, будто её обладатель умер пару дней назад, перед этим потеряв литров пять крови, а это, на секундочку, вся кровь во взрослом организме альфы. Пак и сам не до конца понял, как определил пол данного вампира, ведь запах феромонов он не различает абсолютно. Вот так вышло, что у Чимина неправильно работают обонятельные рецепторы. Пак чувствует все запахи: еда, цветы, мокрая земля или гниющие листья в начале октября. Все естественные запахи, что может подарить ему миру, но только не запах тела.       Пока омега рассматривает белую кожу и все больше погружается в свои мысли, парень прокручивает ручку двери, та со скрипом открывается.       Чимин ойкает еле слышно и сжимается, когда прохладные и длинные пальцы сжимают его хрупкую, совсем тонкую и очень чувствительную на прикосновения шею сзади. Альфа выпрямляет руку, заставляя омегу пройти в кабинет.       За партами сидят вампиры, некоторые просто мирно болтают, явно только познакомились друг с другом. Большинство же уткнулись в учебники, склонив головы. Но никто не отреагировал на их появление.       Хватка на шее Чимина ослабилась, а после и вовсе пропала. Пак обернулся и встретился взглядом с ледяными глазами.       «Как тёмно-алые глаза могут холодить и вызывать мурашки. — омега так и не понял, — чудеса, конечно» — Чимин слегка нахмурился.       А альфа же безразлично отвернулся и лениво пошагал в сторону пустой парты, держа пару учебников подмышкой. Рубашка его была расстегнута на пару пуговиц, а бант был развязан, лента просто свисала с плеча.       Пак провел взглядом по кабинету, анализируя и прикидывая в мыслях, где же лучше сесть.       Чимин обходил ряды между партами и всматривался в глаза вампиров, пытался увидеть в них одобрение, чтобы занять место рядом, но на него фыркали и задвигали стулья.       «Весьма дружелюбно, — думал Пак, приподнимая уголок губ, но вовсе не улыбаясь, — и куда мне сесть, если все против, на пол, что ли?».       — Эй, маленький, — внимание Чимина привлёк глубокий и приятный голос вампира, — да-да, я тебе, иди-ка сюда!       Омега потупил на месте, поджимая губы и рассматривая парня, который зазывает его подойти, так и ещё руками размахивает, заманивает.       — Да не бойся ты, — прыскает тот смехом и щурит от широкой улыбки глаза, делая их очень узкими, словно щёлочки, — ну мне встать и за руку тебя привести, что ли?       Более просить Чимина не пришлось и он послушно подошёл к парню. Пак не понял зачем только, ведь место рядом с ним занято.       — Присаживайся, — незнакомец обернулся и похлопал по парте сзади себя, — вот сюда, тут свободно.       «Как же? А этот, блять, прозрачный, что ли? — Пак уставился на альфу, который пару минут назад его протолкнул в кабинет, как щенка хватая за шкирку, ну в случае омеги — шею, но менее неприятным это не становится, — я с ним не сяду».       — Юнги не кусается, — парень смеётся, — Чонгук, ну ты скажи, — толкает своего соседа локтем и тот отвлекается от рисования пером в тетради, поднимая взгляд на Чимина.       Пак от внимательного взгляда будто усыхает, становясь в два раз меньше, а клыкастый улыбается, оскалившись, — тут кусаюсь только я, малыш.       Омега растерянно бегает взглядом по лицам парней и решает просто уйти, но улыбчивый вампир хватает его за руку, останавливает, — прости-прости, они просто придурки, тебе никто ничего не сделает, сядь, пожалуйста, — он умоляюще смотрит на Чимина, взглядом убеждая, что все хорошо.       Пак сдаётся и вздыхает, слабо кивая и ощущая, как его руку опускают. Сейчас бы «ноги в руки» и убежать от этой странной компании, но омега опускается на стул, криво улыбаясь на широкую улыбку парня перед собой, тот наконец-то отвернулся и Чимин глубоко вдыхает воздух, опуская уголки губ вниз.       — М? Убери свой локоть с моей части парты, — руку Пака слабо толкает пальцами Юнги, — я тут сплю, ты не просто дурак, но ещё и незрячий?       Чимин рвано выдыхает и вновь набирает воздух в лёгкие, да поглубже, явно собираясь высказаться наконец-то этому альфе да все, что накопилось, но его перебивает парень, что сидит спереди, — Юнги-я! Ты балбес, как ты с омегой говоришь?! — защитник переводит виноватый взгляд на Пака и слегка приподнимает уголок губ, — дико извиняюсь за него. Кстати, меня зовут Ким Тэхён.       Чимин опускает взгляд на руку нового знакомого, который дружелюбно её ему протянул. Недолго думая её пожимает и поднимает глаза, смотря на Тэхёна, — а меня зовут Пак Чимин.       Вот так и происходит странное знакомство компании парней с омежкой Чимином. Тэхён оказался тоже омегой, что безумно удивило Пака, ведь Ким высокий, широкоплечий, у него низкий и глубокий голос, властные черты лица, горячий взгляд, что свойственно альфам, но никак не милым и хрупким омегам. И все же Тэхёна это никак не портило, он красив и спорить с этим будет лишь слепой дурак.       Юнги же, а точнее Мин Юнги, как и думал Чимин ранее, оказался альфой, тут уж ничего не попишешь. Парень был по-своему красив и привлекателен, хоть и не обладал крупными, рельефными мышцами, которые перекатывались под кожей, извиваясь от нагрузок, словно стальные канаты. Нет, но и тощим его не назвать. Юнги жилистый, у него широкие плечи, он выглядит крепким, хоть кожа до нельзя белая, что является признаком хрупкости, болезненности, но даже это гармонично смотрится с рыжими волосами парня и темно-алыми глазами, которые снизу подчеркнуты небольшими тенями, кажется, что парень уставший и ему не мешает вздремнуть, чем, собственно, он и занимается на занятиях. В целом в нем есть что-то целяпляющее, что не даёт оторвать взгляд, заставляет рассматривать парня.       А вот сосед Тэхёна является идеалом альфы, будто сошел с картинки: высокий, подкаченный, у него крепкие плечи, длинные пальцы, яркие черты лица, в меру грубые, ведь их смягчают губы, они не пухлые, но у них красивая и нежная форма. А также у Чон Чонгука добрые глаза, не смотря на резкие слова и шутки злым его не назовёшь.       Вот так и проходит первый учебный день Чимина, ничего особенного не произошло, но омега явно выходит из класса под впечатлением.       У него появилась своя компания. Хотя «своя» возможно ещё громко сказано, но парни неплохо его приняли, даже звали с собой в столовую, чтобы вместе поесть. За исключением Мин Юнги, который молча фыркал и чуть ли не ядом брызгал, когда Пак садился с ними за один стол, а после и за одну парту в кабинете.       Единственное, что привлекло внимание недовольного альфы — крылья омеги. Тэхён случайно задел перья Чимина в столовой, когда нес свою тарелку с пастой. Пак лишь пожал плечами, мол «ничего страшного», а после затопал ногами, отвлекаясь от перекуса, — Тэхён! Сейчас же убрал руки от меня, — Пак на секунду подумал, что был слишком грубым, но Ким не обратил никакого внимания на слова Чимина, продолжая перебирать в пальцах перья омеги, который дергается от каждого прикосновения, будто в него иголки вонзают.       — Чимин-а, какие они мягкие, боже, это пух, что ли? — голос Тэхёна звучит выше, чем обычно, — совсем, как у маленьких деток, ребят, зацените, — обращается омега к парням, а Пак громко сглатывает и пальцами впивается в край стола.       — Отказаться прикоснуться к милой омежке? — Чонгук пфыкнул и встал из-за стола, обходя его. Пальцы альфы начали мять крылья Чимина, — Ооо, — Чон посмотрел в шоке на Кима, — пух? Разве он не пропадает в три года? Ну сменяется на перья.       Юнги пил чай, поглядывая в их сторону, будто вовсе и не собирается присоединиться к общему помешательству на Пак Чимине. Но у Мина помимо лени была другая крайность — любопытство. Поэтому краем глаза Пак заметил, как бледные и длинные пальцы тянутся к нему. Мгновенние и тело будто простреливает от прикосновения и все, что было сделано с ним до этого просто меркнет, растворяется каплей крови в море, все остаётся фоном, когда холодные пальцы лезут глубже, трогая не пух, а кожу под ним. Чимин не выдерживает и утыкается лицом в ладони, — прошу, хватит, — тихо скулит омега, будто стряхивая крыльями чужие руки, — они очень чувствительные.       Его перестают мучить и он позволяет себе наконец-то выдохнуть, опускает руки вниз, трогая пальцами свои колени, на парней не смотрит, стыдится странной реакции на обычные прикосновения.       — Прости, Чим-Чим, — мягко начинает Ким, — мы просто впервые такие крылья видим у взрослых, они очень приятные, — по голосу слышно, что Тэхён улыбается, — мы не хотели делать неприятно или смущать.       Пак так и не смог ничего им ответить, лишь кивнул пару раз, не поднимая глаз, пухлые щеки стали красными, а губы горели от укусов.       Как же хорошо получить долгожданное освобождение, убегая в свою комнату. Омега сорвал с себя рубашку и брюки, перед этим скинув с ног туфли. Вся одежда лежала на полу, но Чимина это мало беспокоило.       — Странный день, — проговорил Пак, накидывая на себя домашнюю и широкую рубашку, подвязывая её на талии узким ремнем, на ноги натянул серые штаны, которые было стыдно даже наедине с собой носить, но опять же — Чимину все равно, — ведь главное, что мне удобно, — уточнил для себя омега.       Вечер проведённый в компании жуткой книги никак не печалил Чимина, как раз наоборот, он рад тишине, ведь весь день находился вне зоны своего комфорта, являясь объектом внимания шумной компании.       Беспокоило лишь то, что к Паку ни разу не пришёл Хосок, но Чимин не спешил обижаться на друга, сегодня первый учебный день, явно у Чона полно дел. Он примерный ученик, по-любому горбатится над домашним заданием, чтобы впечатлить всю группу и учителя.       — Так, — тихо отозвался Чимин в полной тишине, — мне явно пора спать, — омега громко хлопнул книгой и сполз с кровати, — завтра буду ходить трупом, если вообще переживу эту ночь, — Пак никак не мог отойти от предыдущей ночи, а в частности ото сна, который терзал Чимина.       После столь бурных и богатых на эмоции снов Паку особенно сложно носить свое тело, функционировать и думать. Хоть он и не помнит сон, совершенно не помнит, но точно знает, что он ему снится каждый раз, именно этот блядский сон, ведь эмоции и чувства не забываются, боль в груди одинаковая. Чимин пытался вспомнить, пытался подловить момент, когда мозг не до конца проснулся, когда ещё видит этот чёртов сон, концентрировался, но все без толку. Омега ничего не помнит, так ещё голова на утро болит от излишней напряжённости. Легче просто жить дальше и периодически просыпаться от липкого ужаса, хватая ртом воздух и фоном слушая собственные всхлипы, мять и даже рвать простыни. Да, это куда лучше, чем пытаться понять то, что тело упрямо блокирует и скрывает. Чимин не хочет выходить из своей зоны комфорта.