Версальская роза

Глава 18.    Версальское утро расцветало томительно долго. Оливия вернулась после торжества в салоне к трем часам, но на удивление не была утомлена нисколько. Подметив, что брата в комнате нет, она усмехнулась и, скинув с себя накидку, раздернула гардины, села перед окном и, подперерев голову рукой, стала смотреть на светлеющее небо.    Она была порой очень озадачена своими мыслями и подозрениями. В такие приятные, тихие часы Лоррен любила посидеть перед окном, чтобы ее лицо освещал лунный или сумеречный луч, и мечтать о будущем.    Вот она в Версале, в лучшем месте на земном шаре, как ей казалось в грезах еще два месяца назад. Теперь она в этом не очень уверена.    Сколько здесь зла и алчности, что всегда пугало Оливию. Её детство и юность прошли в изоляции, она общалась только с жителями пригородных парижских деревень и училась коммуникациям с людьми именно там. А сейчас она вдруг оказалась в светском обществе, полном интриг и заговоров. Лоррен и сейчас старалась окружить себя людьми, которым она может доверять, в обществе которых она может быть спокойна. Но те трое, которым она доверяет, не смогут заслонить то полчище подозрительных и злых людей. Оливия не была параноичкой, но после случая с нападением на королевскую семью и поездкой в Киллоу с герцогом о чем еще можно было думать?    Проворачивая эти мысли у себя в голове, Оливия вдруг опомнилась, вскочила с кресла и подбежала к комоду. Отперев его, она вздрогнула, что припрятанного ею письма там нет, но Лоррен быстро вспомнила, что оно теперь у маршала, поэтому успокоилась и захлопнула ящик. Девушка упала на кровать и очень быстро заснула, её не смущали даже падающие ей на лицо лучи восходящего солнца.    Оливия проснулась от стука в дверь. Она неохотно поднялась, в дверь продолжали тарабанить. Лоррен пригладила волосы назад, вооружилась накидкой и подошла к двери, не успев до конца раскрыть глаза.    За дверью оказался маршал, как всегда серьезный и ординарно неожиданно. Оливия похлопала глазами, чтобы получше разглядеть пришедшего Фабьена и отступила от двери.    — Доброе утро, мсье Маршаль, что-то случилось? — как по шаблону спросила Лоррен.    Фабьен кивнул, кашлянул и, оглянув девушку, совершенно скоро вошел в спальню. Убедившись, что никого нет, он закрыл дверь и обратился к Оливии.    — Помните ли Вы, мадмуазель Лоррен, вы некоторое время назад приносили мне письмо с печатью и крестом? — начал маршал, — Я думаю, стоит доложить об этом Его Высочеству, и без Вас это было бы неправильно.    Оливия улыбнулась, сделала книксен в знак благодарности и обратилась к часам: — Восемь тридцать, мне кажется, он еще спит, думаю, стоит немного подождать.    Фабьен согласился с Лоррен и стал оглядываться по комнате. Оливия это заметила и, подойдя к шкатулке с украшениями, стала что-то искать в ней.    — А Вы ничего в ближайшее время не теряли? — вдруг спросил маршал и медленно подошел к окну.    Оливия медленно на него обернулась и кивнула: — Брошь потеряла, в форме листка розы, но это было месяц назад.    Лоррен снова отвернулась к шкатулке, но до ее слуха донесся железный скрип по столешнице, повернувшись, она увидела на столе свою брошь, ту самую, что дарил ей брат.    — Где же Вы нашли её? — восторженно спросила Оливия, приблизившись к столу.    — Несколько дней назад совершали обзор заднего двора, она лежала прямо на дороге. — сказал Маршаль, со строгим видом глядя в окно.     Лоррен с удивлением похлопала ресницами, наклонила голову и задумалась: — Когда мы ездили в Киллоу, она еще была при мне, но больше я на задний двор и не выходила... Значит, украли? Только кто?    Фабьен на это промолчал, тем не менее в его молчании была и эмоция, правда одна — вечное подозрение. Оливия, несмотря на то, что человек уважаемый, все равно испытывала какой-то дискомфорт в компании маршала, и даже сейчас хотела, чтобы дверь открылась и в покой вошел...    — Доброе утро, мадмуазель! — раздалось весело за спиной Оливии и Фабьена, но слово резко оборвалось.    Обернувшись, Лоррен увидела того, кого сто лет бы не видала — Пьера Вилé. Девушка поздоровалась, рьяно имитируя дружелюбие, а сама приставила пальцы к брови. Фабьен без лишних слов вышел, обогнув настырного Вилé сбоку.    — Я Вас отвлек? — смутившись, спросил Пьер, стараясь не смотреть на девушку.    Оливия устало вздохнула и обнадежила его: — Нет, мы с мсье Маршалем обсуждали мою пропавшую брошь, она, к слову, нашлась.    В руке Оливии блеснул золотой листочек, а Вилé сразу так и засиял, что Лоррен очень заинтересовало. Он извился в нетерпении и тут же обратил взгляд к глазам девушки. Их звериный огонь Оливию смущал, поэтому она предпочла не стоять к юноше так близко, обогнула кресло и встала за спинкой, делая вид, что ищет что-то в ящиках секретера.    — Простите за назойливость, мадмуазель. — со сладостью заговорил Пьер, наклонив голову, — Я бы очень хотел пригласить Вас на прогулку.    Оливия удивленно посмотрела на Виле и даже слегка закашлялась. «Да размечтался!» — мелькнуло в голове Лоррен, но она сообразила, что это слишком высокомерно, а вот «перебьешься» было нейтрально и в самый раз.    Девушка вытянула губы в трубочку, хмыкнула и, изогнув бровь, спросила: — И когда?    — А может завтра вечером? — предложил Пьер, оперевшись на стол.    — Боюсь, не получится, — скрывая радость, ответила Оливия, — работа.    Виле разочарованно покачал головой, усмехнулся, глядя на девушку и, перед тем как проститься и уйти, парировал: — Ну куда вам, дамам, работать? Да, конечно, придумали!    Оливия с негодованием посмотрела юноше вслед, возмущенно вскинула волосы и оглянулась на себя в зеркало. Уж лучше быть работающей женщиной, чем высокомерным и чувствующим вечную безнаказанность мужчиной.    Десять утра. Герцог Орлеанский был в своих покоях и, сидя на софе, записывал что-то карандашом в блокнот. В дверь постучали, не отрываясь от записей, Филипп разрешил войти. В спальне герцога оказался маршал, а вслед за ним и Оливия. Маршаль поклонился, а Лоррен сделала книксен.    — Доброе утро, Ваше Высочество. — сказала Оливия с улыбкой. Увидев её наконец, Филипп улыбнулся, оставил блокнот, встал с дивана и галантно пожал мадмуазель руку.    — Ваше Высочество, вскрылись кое-какие обстоятельства пока Вас не было касаемо «Красных волков». — быстро и по делу заговорил Фабьен.    Интерес замелькал в глазах Месье, он оглянулся, приказал закрыть двери, а маршала и Оливию направил за стол, чтобы подробно со всем разобраться. Лоррен села рядом с герцогом на софе, а Маршаль расположился напротив. Сразу же он выложил на стол крест, письмо, печать и перевел многозначительный взгляд на Оливию.    — Месяц назад это письмо принесли Филиппу, я сохранила. — сказала Лоррен, сложив руки на коленях.    Герцог с увлечением стал рассматривать письмо, все приметы указывали на «Красных волков». Он задумчиво покачал головой и обратился к собеседникам за дальнейшими подробностями.    — Как пометила мадмуазель, есть подозрения, что агенты группировки уже при дворе. — посетовал маршал.    — Кто? — спросил в ответ Орлеанский.    — Герцогиня д'Анже, поскольку кроме нее никто не шлет моему брату письма подобного, странного содержания. — сказала Оливия.    Принц напряг соображательные процессы, но никак не мог вспомнить. В конечном итоге он заговорил: — Если больше никого на примете нет, то стоит приложить усилия и добыть какие-нибудь доказательства. — он поднял голову, повернулся к Лоррен и заговорил, — Оливия, а Вы не хотите случайно с герцогиней д'Анже подружиться?    Девушка дернула бровями, изображая недоумение. Заметив это, Фабьен практически сразу вступился: — Если нужно, я могу организовать за ней слежку.    — Погодите! — воскликнула в замешательстве Лоррен, — Я просто переживаю по двум причинам: мы с ней вряд ли сойдемся из-за большой разницы в возрасте, так еще у них с моим братом недомолвки, смотрит она на него искося, меня она к себе на пушечный выстрел не подпустит.    Фабьен смотрел на Оливию, и она краем глаза видела это, хоть и все ее внимание было заострено на задумчивом герцоге. Его пристальное внимание к ее персоне в последнее время перестало пугать Лоррен, хоть и у нее не было оснований переживать до этого. Но маршал был такой непредсказуемой натурой, что, казалось, даже не имея четких предпосылок, можно было утверждать, что он готовит захват Константинополя. Конечно, полномочий и сил на это шеф королевской полиции не имел.    — Тогда стоит обратить на нее повышенное внимание. — сказал Филипп, — Кстати, я думал насчет Киллоу, там довольно заманчивая местность, может, стоит наведаться туда еще раз?    Оливия с Фабьеном переглянулись, и Лоррен поинтересовалась: — А что нам это даст? Найдем в округе хоть сотню тысяч этих крестиков, и что? Может стоит сдвинуться чуть дальше на восток?    Филипп нахмурился и, наклонив голову, уточнил: — В Париж?    — Многие преступные группировки выбирают центры, чтобы слиться с толпой. Возможно, это вообще какая-нибудь секта, а их в городах по подворотням пруд пруди. — продолжила Оливия.    Маршал, а вслед ему и Филипп разделили разумную мысль мадмуазель, поэтому вскоре собрание уже обсуждало свою планируемую поездку.    — Знаете, что меня беспокоит? — начала Оливия, — Что нам не дадут покоя из-за Вашей персоны, Ваше Высочество.    Орлеанский согласился и предложил нацепить на себя плащ, завесить лицо волосами, но все это будет слишком несуразно. Тогда в шутку, с усмешкой Лоррен предложила нарядить герцога барышней, чтобы не вызвать лишних вопросов.    Маршал незаметно усмехнулся, Оливия заметила это и стала заглядываться. В компании Маршаля ей уже начинала нравиться его таинственность, хоть она и не внушала доверия. Он же обращал к девушке внимание и тут же принимал прежнее серьезное выражение.    — А что, идея! Мадмуазель Лоррен, Вы блестяще соображаете. — воскликнул вдохновленный герцог.    Не успела Оливия даже дополнить, что это шутка, а Филипп подошел к своему сундуку в углу комнаты и достал из него одно из своих запасных платьев. Маршал удивился, но показывать этого не стал.    — О, какая прелесть! — восторгалась Лоррен, встала с софы и подошла прямиком к герцогу, — Очень хорошо будет сочетаться с Вашими голубыми глазами, можем сделать Вам прическу.    Оба залились смехом, и на своей волне не сразу заметили открывшуюся дверь и появившуюся в дверном проеме Лизелотту.    — Доброе утро! — воскликнула радушно Оливия и сделала реверанс. Вслед ей поприветствовали герцогиню муж и маршал.    — Добрый день, господа. Я Вас не отвлекаю? — начала Лизелотта, видя у мужа в руках платье, — Лив, тебя ищет брат.    — Ха, пусть он не поверит, но я тоже его ищу! — усмехнулась Лоррен, — Хорошего дня, Ваше Высочество, мьсе Маршаль, я пойду работать.    Погладив по пути Лизелотту по руке, Оливия ушла, вслед за ней ушел маршаль, получив вольную от герцога. Герцогская чета осталась наедине. Филипп сложил платье на сундук и обратился к несколько мрачной жене.    — Что-то случилось? — спросил Месье, соорудив гримасу недоумения.    Принцесса подошла к мужу, положила руку на его плечо и, вздохнув, сказала: — Встретилась с мадам Ментенон. Она снова, как и его Величество, пытается навязать мне мысли насчет шевалье, тебя и ребенка.    Орлеанский обнял Лизелотту за плечи и с сочувствием помолчал. Отпустил ее, посмотрел в глаза и сказал: — С Филиппом первое время пересекаться мы не будем, чтобы отвести внимание, а насчет ребенка... в чем проблема?    Лизелотта с надеждой посмотрела на мужа и посмеялась: — Опять придумали как выкрутиться. Шевалье сегодня на взводе, у вас же сегодня годовщина.    У Филиппа это вылетело из головы, он опомнился, хоть и каждый день до этого напоминал себе о дате. Орлеанский быстро подошел к двери, окликнул гвардейца и приказал позвать гравёра. Принцесса, усмехнувшись, ушла из комнаты, оставив герцога со своими планами.