Одна сатана

      Фран не нравился никому. Он был капризным, наглым, много хамил и часто лез, куда не просят и к кому не надо. Благо этот невыносимый ребёнок пока что бывал в Варии нечасто, а только когда ребята из Кокуе ну вообще никак не могли присмотреть за ним.       Поправочка: Фран не нравился никому до сегодняшнего дня. Он внезапно понравился Натале. Стоило той только увидеть шестилетнее «чудо», как малыша тут же окружили вниманием, поцелуями в щёки и нос, откуда-то взявшимися в женской сумочке сладостями. Занзас, конечно, думал сказать жене, чтобы не баловала ему тут будущего офицера, но язык не повернулся, если честно. Слишком уж девушка была счастлива, самозабвенно возясь с ребёнком. «Поиграет и успокоится.» — решил босс, махнув рукой на происходящее. В конце концов, путь лучше её «последней куклой» будет не свой ребёнок, а чужой. Меньше херни натворит.       Фран по началу растерялся. Он не привык к подобного рода вниманию вообще. Бабушка была с малышом строга. Когда внук, как и подобает всем детям, шалил, пожилая женщина не гнушалась закинуть его к себе на колени и как следует отлупить по противной и непослушной попе, приговаривая, что «пожалеешь розгу — испортишь ребёнка». Что именно эта «розга» мальчика и портила до женщины старой закалки не доходило вот вообще. Получающий за, казалось бы, не стоящие того мелочи ровно так же сильно, как и за крупные проступки, Фран путался и сильно обижался на «несправедливость», отчего его характер становился только капризнее и противнее.       Хотя, жить с бабулей было всё равно лучше, чем с Мукуро и его бродягами. Во Франции у ребёнка хотя бы был дом. И был взрослый, дающий малышу столь необходимые опеку и безопасность. В банде о нём по-настоящему заботилась только Хром, и то, в меру своих не особо больших возможностей. Кен издевался, Чикуса плевать хотел и зачастую не обращал внимания, а противная ананасовая фея вечно тыкала трезубцем. Питались они все чем попало, а в заброшенном парке, в ветхих зданиях, временами бывало весьма холодно. Ребёнку это очень не нравилось, и он бы с радостью променял такую жизнь на ещё одну порку ладонью от бабули. Но увы, фарш обратно не провернуть.       В Варии тоже жизнь была не сахар. Принц швырялся ножами, капитан орал, Леви делал вид, что мелкого с яблочной шапкой вообще не существует как человека, босс был страшным. И только Луссурия иногда мог сказать доброе слово или угостить вкусным. Чадолюбивые итальянцы, угу, как же! Малыша не баловали. Рука Скуало била попу ничуть не слабее бабушкиной, и так обидно каждый раз! И ведь Фран даже поплакать тут спокойно не мог. Дома он часто убегал на чердак и там ревел от боли и разочарования. Правда бабуля никогда не утешала, хоть всё и слышала. Но у ребёнка всяко была возможность пореветь. Тут даже убежать не давали. Просто ставили в угол. Заплачешь — прилетит ножик в спину. Вария — не лучшее место для роста крохи, это точно. В Кокуе хотя бы не пороли. Противный ананас протыкал шапку, но никогда не бил самого мальчика. И другим не разрешал. Правда один раз доведённый до точки кипения Кен отвесил младшему шлепок по попе, но тот был разве что просто обидный. И, конечно, мелкий поганец тут же начал канючить и жаловаться. Успокоился только после того, как Хром поцеловала в щёку. Ну почему он не мог остаться в парке, или пойти с ребятами на дело? Как что интересное — так его не берут! Тащат к злым феям… Это портило малышу настроение и делало того исключительно капризным.       Но сегодня, когда ребёнок уже был готов снова начать ныть и всех бесить, появилась эта странная тётя. Она была чуть старше Хром. Босс почему-то вышел встретить гостью лично, чего на памяти мальчика не случалось. Взрослые обменялись приветствиями, после чего Фран и попался Натале на глаза. Он был уже готов получить порцию пинков, но нет. Маленький будто сегодня вытащил счастливый билет! Его весьма быстро взяли на ручки и обняли, приговаривая, какой он хорошенький. Угостили сладостями, нежно пощекотали. Она даже не трепала неприятно за щёки, как делали некоторые тётки. Касания этой женщины были ласковыми и осторожными, будто дитя в её руках могло сломаться от любого неосторожного нажатия. Мелкий был сбит с толку. И совсем не нашёлся, что сказать, кроме тихого «спасибо». Ворчать почему-то не хотелось. Да и обычные подколы, что странно, совершенно не работали: девушка только улыбалась и говорила, что он «забавное маленькое Яблочное Чудо». Мягкость её тона сильно шокировала. Но дураком Фран не был. И отказываться от внимания и ласки не собирался. Мальчик трогательно обнял новую подругу за шею маленькими ручками и захлопал глазками. Во всяком случае, псих в короне, что уже собирался достать ножи, стоило тому только приметить, у кого на руках сидит «Лягушка», тут же нацепил самое доброжелательное выражение лица и передумал делать то, что планировал. Спина без стилетов — весьма ценный бонус.       За обедом Луссурия объяснил ребёнку, что эта новая тётя — жена босса. На вопросы о том, почему та тут не живёт с мужем, никто отвечать не стал. Что ж, видимо эта дама не только добрая, но ещё и умная. Фран бы тоже тут жить не стал, будь у него выбор. Было немного грустно, что Добрая Волшебница, как её назвал малыш у себя в голове, не обедала с остальными, а ушла к Занзасу. Стоило мальчику об этом спросить, как в шапку прилетел ножик, а в лицо — пренебрежительное «Вырастешь — поймёшь.» Франни эту фразу ненавидел. Судя по словам взрослых, он столько всего должен был «понять», когда вырастет, что, казалось, его бедная голова сначала станет размером с шапку, а потом просто взорвётся! А так как головы старших были на месте, получается, что они сами выросли — и нифига не поняли.       После обеда ребёнок побежал искать Нат. Найдя её, мальчик опять попросился на руки. И пусть никто сначала не придал значения такому поведению, Вария заметила проблемы весьма скоро. То, что с начала казалось забавной игрой в дочки-матери, приобрело пугающие черты. Натале никого к Франу не подпускала. Не позволяла косо смотреть, повышать голос. И не дай Бог попытаться за что-то поругать! Женщина превращалась в дикую фурию, не позволяющую никому «обидеть» её Яблочное Чудо. А ведь был повод! Почувствовавший безнаказанность и безусловную защиту паршивец перебил из рогатки все лампочки в прихожей.       Обнаруживший это безобразие первым, Леви только собрался как следует отругать мелкое нечто, но супруга босса прижала ребёнка к себе и посмотрела на беднягу А-Тана так, будто сейчас выцарапает тому глаза. Срочно вызванный на место событий Суперби ничего поправить не смог. Он мягко попытался убедить девушку, что за такое отвратительное поведение мальчик заслужил наказание, ну или хотя бы выговор, но всё было без толку. Пришлось звать босса. Может хоть он повлияет?       Занзас масштаб проблемы понял сразу. Он такое уже видел. От своей матери. Та тоже не позволяла никому сыночка и пальцем тронуть. Да даже злой взгляд бросить не смей! Сын рос засранцем, а мама только и делала, что радовалась ему и баловала в меру своих возможностей. Ровно ту же картину мужчина наблюдал сейчас у жены. Со вздохом, Занз поднялся и вышел, чтобы вмешаться. — Натале, прекрати. Отдай. — Чёрта с два. — девушка погладила Франа по спине. — Не отберёте. — Никто его у тебя и не отбирает, женщина. Просто накажут за херню. И вернут. — Его обидят. Я точно знаю. Вон как Бел ехидно улыбается! — Это моя обычная улыбка так-то… — Я сказала ехидная, значит ехидная. — отрезала Нат.       Зарешать ситуацию внезапно удалось подоспевшему позже всех Луссурии. Он попросил остальных выйти, после чего некоторое время беседовал с девушкой и ребёнком у неё на руках. Непонятно, как, но ему таки удалось уговорить упрямую девчонку, что наказание в сложившейся ситуации просто необходимо. И, если его не будет, это крайне сильно повредит малышу. Недовольный и надутый мальчик вышел с хранителем солнца за руку. — Бить опять будете, да? — протянул он. — Стоило бы. — Занзас очень сурово посмотрел на крошку, отчего тот весь сжался. — Но это может её расстроить. — ВРО-О-О-О-ОЙ! Босс, как тогда его накажем? — Сам разбил — пусть сам и вкручивает. Выдайте лампочек. Мусор, ты проследишь, чтобы он всё сделал, как надо. — Противные злые феи… — Фран сильно надулся и сложил ручки на груди. — Сколько угодно. — Занза рыкнул, отчего ребёнок визгнул и спрятался за Луссурию.       То, что мелкая зеленоволосая мразота в итоге получила по заднице, было весьма ожидаемо. Парень капризничал, вредничал, обзывался и хамил что есть силы, отказываясь что-то делать. Обычный-то и спокойный Фран был язвительным куском дерьма, а уж наказанный и расстроенный, он превращался в совершенно невыносимое создание. Так что вскоре детский крики были слышны в коридоре. Суперби даже класть на колени мальчика не нужно было, — он просто взял мелочь под мышку и от души начал лупить тому задницу. Лёгкие шортики не особо помогали снизить боль. По щекам покатились слёзки. — Проти-и-и-ивная фе-е-е-ея! — канючил малыш, вытирая глазки кулачками и дрыгая ножками. — Мне больно-о-о-о! — ВРО-О-О-О-О-О-ОЙ! ГАДЁНЫШ, СКАЖИ СПАИСБО, ЧТО НЕ РЕМНЁМ! — Ананасовая фея будет зли-и-и-и-иться… — всхлипнул ребёнок. — НАХУЙ ПОШЛА ТВОЯ АНАНАСОВАЯ ФЕЯ, РАЗ НЕ УМЕЕТ ТЕБЯ ВОСПИТЫВАТЬ! — Мусор, нарвался? — пришедший на шум Занзас усмехнулся, облокотившись на стену спиной. — Тебе дали шанс. — Вы все злы-ы-ы-ые! — Франни рванулся в попытках выкрутиться из захвата. Но куда уж там! — Он хоть что-то поменял? — НИХЕРА. — Суперби нанёс крошке три болючих шлепка, отчего тот захныкал сильнее. — Плохо. Значит будет менять с красной задницей. — Не бу-у-у-у-уду-у-у-у! — упрямился мальчишка. — Я так понял, сюда синьору нельзя. — Леви хмыкнул. — Луссурия её там чаем отпаивает. — Кто ж знал. — босс закатил глаза. — Понятия не имел, что она яжмамка. Ещё не родила, а уже яжмамка. — Перерастёт. — Ску закатил глаза. — Моя дочь такая же. — Твоей 6, этой — 16. Разница, мусор, разница есть. — Занз зевнул. — Заканчивай с отбросом и неси женщине. Я передумал. Ещё убьётся нахер током, а нам потом вонгольскому синему мусору ещё объяснять, какого хуя. — Угу. — мечник ударил мальчика ещё пару раз. Вот актёр, вот драматизирует-то! Скуало умел пороть детей. Сначала вырастил Бела, до которого иначе было просто не достучаться временами, потом свою дочь иногда лупил, когда та доводила мать. Так что и сейчас не навредил бы. В целом, именно поэтому к наказаниям младшего Скуало никого и не подпускал. Босс убьёт ненароком, Бел садист и будет нарочно издеваться, избивая ребёнка чем потяжелее или побольнее, Леви просто криворукий, Луссурия боксёр и мог бы переборщить как нафиг делать. Вот и оставалась сия неприятная работка именно капитану. Шлёпнув малыша последний раз, мужчина поставил того на землю. — В угол. — НЕТ! НЕ ПОЙДУ! — Фран впервые после порки взбрыкнул по-крупному. — Вы все плохие! ПЛОХИЕ! — быстрее, чем кто-то мог среагировать, мальчишка убежал в комнату, где оставил «Добрую Фею». Ребёнок со слезами вбежал в помещение и запрыгнул женщине на руки, прижимаясь всем телом. — Мусор, выходи. — босс подошёл к двери. — Кто именно? — сидящий в кресле с чашкой чая Луссурия выгнул бровь. — Ты. У нас собрание. Натале… — Занзас вошёл в комнату и подошёл к жене. Ребёнок громко всхлипнул, обняв ту и руками, и ногами, чтобы не забрали и не оправили в угол. — Мы поговорим вечером. — С мартини? — С мартини. А пока позаботься о мелком мусоре.       Франа уложили спать без ужина. Но тот ни капли расстроен не был. В конце концов, Нат накормила его сладостями, так что жаловаться было не на что. Засыпая под одеялом в излишне большой для такого малыша постели, мальчик приобнял руку баюкавшей его женщины. — Ты — моя Фея Крёстная, да? — М? — Как у Золушки. У неё тоже была Фея Крёстная. Ты — моя? — Ну… — Натале замялась. Очень не хотелось врать в чистые и невинные детские глаза. Но расстраивать крошку хотелось ещё меньше. — Да, Фран. — Прилетай ко мне почаще, ладно? — Постараюсь. Знаешь, у Фей Крёстных много дел, малыш. Нас мало, а детишек - много. Но я буду стараться видеться с тобой, Яблочное Чудо. — Мгм… — дитя быстро провалилось в сон. Тихо-тихо выйдя из его комнаты, девушка отправилась к мужу, который ждал в любимом кресле. Выпивка была подана. На полу рядом с местом босса лежало уже родное покрывало. Натале спокойно села туда и завернулась. Привычным движением вариец снял с неё очередной дурацкий обод. — Эй! — Они меня бесят. — А мне без них не нравится. Я люблю ободки! — Я их не люблю, Чишка. — Мне они идут! — Не идут. На блядского ребёнка похожа. — Мне 16, я и есть ребёнок. — То есть, как бухать, трахаться и носиться с мелким мусором, так ты у нас взрослая. Но как только тебе хочется, — ты тут же ребёнок? — Ну да. Мне же 16. Это крайне выгодный возраст. — Пф… — Занзас взял стакан. — Мелкая дрянь. — На себя бы посмотрел, Горбатая Гора. — С хуя ли я горбатый? В глаза ебаться начала? Пизда уже раздолбана вконец? — Да иди ты… — Не пойду. Я только удобно уселся. — мужчина положил руку подруге на плечо. — А теперь серьёзно: не балуй мне Франа. — Пф… — Не фыркай. Я не шучу. Перестань. Сделай над собой усилие. — Ты мне указывать, что делать… — Могу. Это мой человек. Ты своей безудержной защитой вредишь ему. Фран — будущий хранитель Кольца Тумана. Разбалуешь — погибнет на поле боя. Или влезет в херню. — По себе знаешь? — Да. — парень кивнул. Отрицать не было смысла. — Да, признаю, меня избаловали. Есть такое. Не то чтобы я об этом желаю. Но, быть может, не потакай мне так в детстве взрослые, того позора в Японии бы не было. — Всё свалить на родаков, мне нравится твоя стратегия. — Нат усмехнулась и отпила. — Персиковый?.. — Ты ж сказала, что твой любимый. — Я в шоке, что запомнил. — Электромусор записал. — Занз соврал. Он сам помнил. У варийца было слишком мало тех, кто был к нему хорошо настроен. И только недавно парень осознал ценность подобных людей. — Короче, держи себя в руках, женщина. Можешь с ним играть. Но не позволяй творить, что вздумается. На шею сядет. — Но он такой ми… — девушка повернулась к супругу и столкнулась с его жутким взглядом. — Ой, страшно! Вырубай. — Тебя? — Опасного мафиози в себе вырубай. Хотя бы при мне. — Не могу. Он уже давно часть меня. — юноша закатил глаза. — Не шучу. — Да поняла я, поняла… Не тупая. — Разве? — Нарываешься, Занзас. — На что? Ты ж такая крошка. — вариец расхохотался и слегка сжал её плечо. — Больно! — Чтоб понимала, где чьё место. — Тимотео пожалуюсь. — Я ж потом к тебе приеду бить посуду и ругаться. Оно тебе надо? — Таки сколько угодно. Жду. — Слушай, будешь меня сдавать почём зря — я ж тебе всё, что он мне сделает, верну. — Занз сказал это смертельно серьёзно. — Сначала поймай. — Натале усмехнулась, но вдруг улыбнулась, положила ладонь поверх его руки и перешла на шёпот. — Мне нравится с тобой сраться. — Ага. И мне с тобой. Оттягивает. — мужчина кивнул и погладил жену по руке большим пальцем осторожно. Он понимал, что все их угрозы — не более чем фарс и своеобразная дружеская игра. — Так, если без шуток: ты меня поняла на счёт Франа? — Сделаю, что могу. Я всегда хотела младшего братика… Можно я хоть иногда буду его баловать немного? — Чёрт с тобой. Разрешаю. Но слушайся Скуало. Если он скажет прекратить — не спорь. Мы же как мелкому лучше хотим. — Новый договор? — Новый договор. — парень поднял стакан.