Порочное притяжение

      — В таком случае давай завтра же сходим на УЗИ.       Эти слова были сказаны со столь твёрдой решительностью, будто Чимин ни капли не сомневался: результат будет положительным. Победная улыбка изогнула его полные губы, затем альфа немного отодвинулся.       Чонгук свёл колени вместе, приводя дыхание в норму. Он мысленно убеждал себя в том, что дело в обычной задержке. Ведь не пропустил ни одного приёма противозачаточных таблеток. Прежде чем становиться родителем, ему хотелось заполучить профессию, удостовериться в своей самостоятельности, финансовой стабильности.       Чимин провёл пальцем по его шее, чтобы стереть влажный след от поцелуя, и… резко обернулся. Чонгук тоже посмотрел в то направление, откуда раздался звук чьих-то торопливых шагов. В поле зрения появился силуэт молодого мужчины, который замер неподвижно у нижних ступенек беседки. Пак тотчас бросился к нему с объятиями.       — Тэхёни…       Омега весь обомлел под пристальным взглядом человека, чьё имя только что прозвучало. По коже сыпануло мурашками похлеще, чем от самого пронзительного ветра. И время будто остановилось на несколько часов, хотя прошло всего пара минут.       Чимин вернул своё внимание к Чонгуку, чтобы позвать его:       — Котёнок, подойди к нам. Я хочу вас познакомить. Возьми тот термос с чаем.       Омега толком не ощутил, как коснулся ногами земли, слезая со стола, и сделал один шаг, потом второй… О чём именно он тогда думал, было трудно сказать. В голове крутились мысли про УЗИ, про обещание принять метку в случае беременности, и про то…       Про то, что младший брат Чимина слишком сильно его взволновал своим появлением. Чонгук не должен был так реагировать на этот взгляд из-под тёмной волнистой чёлки. На этот голос, что приятной вибрацией ласкал слух. На этот запах, от которого омега потерял равновесие и чуть было не упал.       — Осторожно! — Тэхён успел подхватить его за руку. Причём сделал это значительно раньше Чимина. Запястье обожгло сладким чужим теплом.       Термос покатился вниз по ступенькам с характерным лязгом.        Стук-стук-стук…       Металл ударялся о каменные плитки, нарушая тишину сада. Тэхён ни разу не моргнул, боясь пропустить малейшую эмоцию на бледном лице омеги. С приоткрытым ртом жадно глотал его дыхание и просто мечтал о том, чтобы этот момент продлился вечность.       — Не ушибся? — Чимин приобнял Чонгука, после чего переместил свою ладонь к животу, поглаживая с нескрываемой тревогой во взгляде.       Тэхён приложил всю силу воли и разомкнул пальцы, затем неохотно сделал полшага назад. Он шмыгнул носом и дёргано повёл плечами. Ему стало физически больно от того, что был вынужден отпустить руку Чонгука из своей. В то время как брат продолжал дотрагиваться до него без никаких преград.       Тэхён поднял термос с каменной дорожки и принялся вертеть его туда-сюда, стараясь дышать максимально ровно. Хотя понимал, что маскировал ревность не особо хорошо.       Судьба решила над ним поиздеваться в очень изощрённой форме.       К подобной ситуации нельзя быть готовым. Это сбивает с толку, потому что инстинкты и мозг начинают противоречить друг другу.       Какого чёрта?       Почему из всех живущих на земле омег его истинным оказался именно Чонгук?       Тэхён сжал предмет в руке настолько сильно, что стенки из нержавейки просто прогнулись. Прямо сейчас в его душе образовалась точно такая же вмятина.       — Это мой Чонгуки… — брат лучезарно улыбался, приобнимая жениха и игнорируя то явное напряжение, повисшее в воздухе.       «Не твой!» — едва не слетело с уст Тэхёна. Потому стиснул зубы аж до скрипа. Со стороны это выглядело так, будто он дрожит от холода.       — Пошли в дом. Ты и впрямь замёрз. Не хочу, чтобы ты простудился, — предложил в итоге Чимин.       Вмятина в его душе стала ещё глубже. Пока хён по-прежнему относился к нему с трепетом и заботой, сам он со стремительной скоростью начал воспринимать его в качестве соперника.       Всего десять минут назад Тэхён парковался во дворе с чувством предвкушения. Его переполняло весёлое праздничное настроение, а теперь в груди сдавливала смесь из ревности и отчаяния. Если бы речь шла о постороннем альфе, то помалкивать Тэхён бы не стал. Выложил бы всю правду сразу. Но Чимин его родной брат. Это усложняло всё в тысячу раз. Особенно если вспомнить то признание в гостиничном номере:       — Мне больно от того, насколько сильно я люблю его.       — Разве любовь не должна делать тебя счастливым?       — Книжек своих начитался? — сдувая белое пёрышко, что упало ему на губы, хохотнул Чимин.       Они лежали на полу среди разорванных подушек.       — Причём тут это?       — Тэхёни, я искренне желаю тебе отношений со взаимностью, романтикой, нежностью. Обещай мне, что не заболеешь, как я.       — Значит, ты признаёшь, что твои чувства не совсем здоровые?       — Я неизлечим. Чонгук мой яд и в то же время — моё спасение. Без него я согнусь. Сломаюсь.       Тэхён даже в самом кошмарном сне не мог представить себе подобный исход событий. Шагая сейчас возле брата и своего истинного омеги, он был абсолютно раздавлен.       — Я забыл пледы… — тихо сказал Чонгук, намереваясь вернуться назад в беседку. Но жених остановил его:       — Нет. Я сам схожу. Вы оба идите скорее в дом. Отогрейтесь.       Когда Чимин оказался на достаточном расстоянии от них, Тэхён шёпотом обратился к Чону:       — Нам нужно поговорить. Наедине.       Омега молча кивнул, едва различая перед собой тропинку. Внутри переворачивалось всё вверх дном. Его жизнь превращалась в настоящий хаос. Он терял контроль над собственной судьбой.       — Я буду ждать тебя в библиотеке после обеда. Приходи, пожалуйста, — добавил альфа, открывая главную входную дверь особняка.       Чонгук не собирался обсуждать что-либо с Тэхёном раньше, чем станут известны результаты его завтрашнего визита к врачу. Поэтому поднял серьезный взгляд на альфу и твёрдо ответил:       — Не жди. Сегодня я не приду, — омега резко прервал зрительный контакт, будучи не в состоянии видеть то, какую боль он причинил этими словами своему истинному.       Тэхён застыл камнем в прихожей, наблюдая за тем, как Чонгук торопливо принялся снимать обувь, но шнурки, как назло, запутались. Ему пришлось наклониться, чтобы распутать узлы.       — А когда? — с отчаянием в голосе задал он вопрос.       Дверь открылась, впуская внутрь Чимина с двумя пледами в руке. К тому моменту омега наконец справился со шнурками и молча отправился к лестнице, ведущей на второй этаж. Тэхён растерянно посмотрел ему вслед, так и не получив ответа. А Чимин не упустил шанса пошутить над тонсэном:       — Если не прекратишь так разглядывать моего жениха, то я начну на полном серьёзе ревновать, — он хлопнул брата по груди и быстрой походкой покинул прихожую.       Тэхён отправился в одну из уборных на первом этаже. Ему было необходимо подумать. Плеснув горячей водой по лицу, он ощущал, что кровь по венам нещадно кипит. Пальцы дрожали от переизбытка эмоций.       Что же теперь делать? Что?       Он пялился на своё отражение в зеркале и видел там человека с виноватым лицом. Будто бы он уже согрешил перед братом, потому что в глубине души знал — противостоять соблазну он не сможет.       Через пять минут Чимин зашёл в эту же уборную, подойдя к соседнему умывальнику. Вспенивая ладони, он глянул на профиль Тэхёна и поинтересовался:       — Ты точно в порядке? Если у тебя есть какие-то проблемы, то помни, что я всегда готов помочь.       — Хён, ты… не сможешь.       Тэхён наспех вытер руки полотенцем и вышел. В гостиной папа уже заканчивал накрывать на стол. Белоснежная скатерть ломилась от обилия разных блюд. Этот обед должен был стать по-настоящему праздничным. Объединить всех членов семьи, которая за последнее время раскалывалась. Родительское сердце Ынсо глупо надеялось, что наконец-то гармония будет восстановлена. Сыновья перестанут спорить с отцом, а прежние недомолвки забудутся.       Тэхён решил сначала поговорить с Чонгуком и только потом сказать брату про истинность. Он не собирался скрывать от него правду. Но прежде чем поднимать бурю, нужно было понять, готовы ли они к её последствиям.       Чимин долго ещё не мог оторвать глаза от вмятины на термосе, что остался на краю раковины, где умывался Тэхён.