***
Юто первое время только наблюдал за творившимся вокруг. Потом он начал постепенно прощупывать слабыми заклинаниями окружение. Наличие магов в доме, явно не бывшим замком, его не удивило. А вот наличие существ, существование которых завязано на магии чуть менее чем полностью, причём в соседней комнате за тонкой стенкой из дерева, было интересным. Сами существа не почувствовали чар, но тоже стремились исследовать его — порой он замечал в дверном проёме любопытные девичьи лица, а изредка их подпускали поближе, посмотреть на ребёнка. Находившийся при этом рядом старик, видимо, главный в доме, одухотворённо говорил им что-то. Языка, на котором общались здесь, Негорящий не знал. Тем не менее, он смог понять, что его нарекли Юто. Так и продолжалось бы дальше, если бы не попытка теперь уже живого показать свою суть и при этом увеличить знания о мире. Объектом послужила обычная свечка. Методом — пиромантия. К концу своих изысканий на тему побега из умирающего мира Негорящий, вероятно, был самым сильным и умелым заклинателем, какого знал его мир за все эпохи. Так он мог применять заклятья без катализатора, хоть это и не показатель сильнейшего мага — многие сильные маги подобное умели, взять того же принца Лотрика. Сам немертвый умел через пиромантию желанием и каплей маны воздействовать на находящийся рядом огонь. До этой свечки рядом с ним не было источников открытого огня. В принципе, он мог и создать пламя рядом с собой, но тело мешало свободному течению энергии. Юто предполагал, что данная неприятность с развитием пройдёт — в первые дни магия совсем не текла по организму, медленно пытаясь проложить себе путь, что вызывало немало боли, но ребёнок, в прошлой инкарнации чувствовавший куда более ужасные ощущения, мужественно терпел. Причина, по которой он решил продемонстрировать свои силы посторонним, шла от его чувств. Негорящему было противно скрывать правду от тех, кто о нём заботится. Пусть правда вряд ли будет приятной. При мыслях о сохранении тайны, ему на ум приходил образ Фрампта, и эмоциональное восприятие приравнивало его к нему. От это в глубинах темной души пылал гнев, и из горла ребёнка разносился злобный рык, который сидевшая в этот момент рядом женщина принята за жалобный писк, после чего Негорящего обняли и принялись гладить по голове. Он чувствовал себя от этого странно. И спать хотелось. И свершилось: когда самый старый из живших в доме людей принёс ему источник огня, Юто потянулся к сути пламени. Искусство пиромантии взяло огонёк под контроль, и он начал небольшое представление. Убедившись, что взрослый, который по полному возрасту пироманту в дальние потомки годится, увидел знак, он прекратил управлять пламенем. Но старик этого уже не заметил, поспешно покинув комнату.***
Через четыре дня, когда родители Юто по делам покинули поместье, чета Амакава аккуратно расположила внука в мастерской, и дед начал накладывать свет. Юто ожидал, что с ним попытаются выйти на контакт, но вместо этого его сознание начало проваливаться во тьму. Либо так создают связь, либо пытаются как-то воздействовать не него — подумал он. Через несколько мгновений несопротивляющийся и принимающий любое решение опекающих его Негорящий уснул на два года. Наконец Генноске удалось запечатать силу, которой Юто обладал с рождения. Сопротивления не было, но даже так магу едва хватило сил — слишком большой объём энергии. Теперь угроза должна быть подавлена, а если появится вновь, что ж, запечатает ещё раз, или сможет вырвать опасную сущность из внука, как думалось главе клана. Мысли о том, что ему позволили наложить заклинания, в голову Генноске не пришли. А в теле младенца, у которого запечатали разум, из остатков магической энергии, на скелете запечатывающего заклинания сформировалось новое сознание. Практически не отличимое от человеческого. Будь свет наложен через год, в глаза бросалось бы несоответствие развития ума и тела. Но пока разницы не было. Так что глава Амакава мог спокойно наблюдать за ростом наследника. Пока новое сознание не коснулось изначального.