* * *
Он беспокойно спал. Ему снился Джейме Ланнистер. Великолепный золотой рыцарь, Лев Ланниспорта, герой Пайка, Белый плащ. Ланнистер обезглавливал его отца легким росчерком меча, он вонзал свой клинок в грудь Робба, он перерезал Брана пополам, а Джон просто смотрел на это и ничего не мог сделать. Потому что Джона не было. Утром, поднявшись, как обычно, раньше солнца, он взглянул на свои руки. Пальцы едва заметно дрожали. В груди жгло. Он боялся. После Плакальщика, после серой хвори, после Кейтлин Талли и Джораха Мормонта он боялся Джейме Ланнистера, который никогда, ничего ему не сделал. Отец говорил, что храбрым быть можно. только когда ты боишься. Джон не верил. Он никогда не боялся одичалых или железнорожденных, не робел перед ними и делал что должно. Он не боялся воронов — паника не была страхом, и она уже давно ушла. Он поборол ее. Как и боязнь топоров, и леди Кейтлин... Он больше не был ребенком. Возможно, он никогда не был ребенком. Но он испытывал страх перед Цареубийцей. Впервые за долгое время он не бегал утром в лес и не тренировался спозаранку, как любил. Он даже плавать не пошел. Джон решил поберечь силы. Бой был намечен через час после полудня. Проклятый Джоффри решил сделать из этого представление, чтобы Джон опозорился перед всеми, кто был в Винтерфелле. Он вышел из Восточных ворот Винтерфелла, вдыхая утреннюю прохладу, потянулся, размял плечи, будто все было в порядке. Летний снег сходил, оставляя вместо дороги противную слякоть. Скажи, бастард, твой отец сразится со мной, если я отрублю тебе, скажем, руку? Почему это его напугало больше криков одичалых, больше косы, едва не освежевавшей ему спину? Больше стрел, летящих в него? Джон увидел ребенка, переваливавшегося с ноги на ногу, идущего к Винтерфеллу, но потом узнал в нем Тириона Ланнистера. — Милорд, — Джон поклонился, но его голова оставалась выше головы Беса. — А вот и северянин, вновь приглянувшийся моему брату. Криво улыбнувшись, Джон пожал плечами. — В каком он списке? — с интересом спросил Ланнистер. Джон посмотрел на карлика с удивлением, — Ну, у всех есть такие списки. У меня — тех, кто решил посмеяться над моим ростом. — Кроме вас самих? — Джон улыбнулся уголком губ. — А ты умен, бастард. Так какой у тебя список? — Тех, кого я опасаюсь, — сказал Джон полуправду, — А у вашего брата какой список? Тирион улыбнулся. — А ты хитрец, да? Хочешь изучить противника, тут я тебе не помощник, — они прошли через ворота, и в этот момент только поднявшееся солнце засветило им в спины, заставив почти белые волосы засверкать золотом. — У него есть список тех, с кем он хочет сразиться, — проговорил Бес, смотря перед собой. — И в нем первым пунктом идет твой отец. Проклятье. Лучше бы там был сам Джон. В полдень он немного поупражнялся, чтобы убедиться, что страх не повлияет на его способность биться. Попытался вспомнить, воспроизвести то сосредоточение и кристальную ясность ума, что были у него перед боем с одичалыми. Арья подрядилась быть его оруженосцем. Кожаный акетон поверх рубахи, чулки, поножи, длинная кольчуга, расходящаяся в нижней четверти, чтобы дать ногам больше свободы. Кирасу он не взял — мечи будут турнирными, и терять скорость в обмен на бесполезную защиту он не хотел. Однако Джон надел воротник и защиту на руки и плечи. Подшлемник и шлем с забралом. Арья почти не путалась в завязках и смотрела на него с уверенным восхищением, будто не сомневалась в его победе. Джон выбрал полуторный меч и средний щит из дуба, тяжелый и прочный. Оставалось надеяться, что Цареубийца не будет ожидать от Джона большой прыти. Арья обняла его и погладила по голове, как он ее постоянно гладил, и только потом надела шлем. Руки Джона уже не дрожали, когда Арья вручила ему меч. Там, во дворе, его ждал Цареубийца. Королевский гвардеец, прошедший десяток битв. Этот человек учился у сира Эртура Дейна, за всю жизнь проигравшего лишь один поединок на мечах. Сам Джейме Ланнистер был самым молодым королевским гвардейцем в истории. Цареубийца был в полной позолоченной броне королевского гвардейца и со шлемом в виде головы льва, он выглядел вдвое больше Джона. С такой броней не поскачешь. На площадке пять на пять ярдов не было ничего, а сразу за пределами стояла толпа. Там король, сидевший на огромном стуле, принц стоял по левую руку от него, а отец по правую, там была и королева с младшими детьми и выводком фрейлин. Джон выставил правую ногу на полшага вперед и присел, следя за Ланнистером. Сквозь забрало он казался каким-то золотым гигантом. После первого удара Джону почудилось, что он может победить. Второй удар был так быстр и силен, что щит треснул, и боль отдалась в руке. Джон привык, что он быстрее соперника. Никто в Винтерфелле не мог сравниться с ним в скорости и ловкости. Джейме Ланнистер мог. И был невероятно искусен. Цареубийца мог бы писать песни мечом. Джон не успевал думать, мечи мелькали так быстро, что их можно было увидеть лишь при столкновении, высекающем искры. Джон пытался сделать темп схватки ещё быстрее, ведь как только сила начнет много значить, возвышающийся над ним на голову воин измелет бастарда, как в жерновах. Внезапный удар по шлему заставил Джона пошатнуться: Цареубийца ударил его щитом. Звон в ушах отошел на второй план — разум вдруг стал кристально чистым. Его руки были быстры, его ноги были сильны. Удары сыпались беспрерывно. Щит вскоре треснул ещё раз, потом боль пронзила бедро. Джон увел меч в сторону и отчаянно толкнул соперника, одновременно нанося свой удар без замаха назад, просто крутя меч. Сверху в сторону, и потом в бок. Вышло. Ланнистер отшатнулся. Джон пораженно смотрел на него: он не успел опустить меч и удар пришелся в правый бок. Он успел. Джон прокрутил меч и бросился на Цареубийцу. Он теснил Ланнистера. Джейме Ланнистера! Вверх, вниз, вправо, шаг назад, разворот, укол, кувырок, отбив, удар, удар, удар! Он снова попал — в бедро Цареубийцы, вытянувшись в мгновенном длинном выпаде и тут же вернувшись назад, оставляя удар безответным. Затем Джон пропустил удар в подмышку. И в голень, не успев убрать ногу. Ремни щита порвались, и тот слетел. Джон едва успел отразить укол в грудь. Следующий удар Цареубийца принял повернутым предплечьем, прямо у гарды, когда силы в мече еще не было. И затем обрушил свой меч на правую руку Джона. Едва успев перехватить меч левой, Джон снова атаковал. Шансов не осталось. Правая рука висела плетью, левой он фехтовал не хуже, но щита-то у него не осталось. Спустя дюжину ударов клинок Цареубийцы резко развернулся, выбив оружие из левой руки Джона. Джейме Ланнистер отступил на шаг, стянул шлем и пораженно посмотрел на вмятину в панцире. Не будь меч затупленным, во дворе лежал бы труп Цареубийцы. Все смотрели на Джона Сноу. Он тоже снял шлем. — Хороший бой, — улыбнувшись, сказал ему Цареубийца, — ты оправдал мои ожидания, бастард. Какое-то безумие овладело тогда Джоном, и он ответил: — Ты мои тоже, Цареубийца, — и улыбнулся зеркальным отражением улыбки Ланнистера. Все вокруг умолкли. Ланнистер наклонил голову, глаза его сверкнули. Джон наклонился и поднял меч. Он не боялся. Он не боялся! Цареубийца сделал шаг вперед. — Отличный бой! — послышались из толпы хлопки, и Ланнистер остановился. В голове Джона все еще оставался звон, но он узнал голос. Тирион. Почти вся толпа хлопала, король хохотал, отец смотрел на Джона скорее осуждающим взглядом, но в его глазах Джон видел гордость. Которая не помещает отцу вечером отчитать Джона, но пока что... пока что это был его день, и он видел яростно хлопавших Робба, Арью и Брана. А ведь Бран мечтал стать королевским гвардейцем. Если бы Джон тоже стал Белым мечом, они бы стали настоящими братьями. Но Джон сделал свой выбор, пусть Бран надевает белый плащ. Джон — наденет черный. Мир перестал быть кристально чистым, и собственные слова показались Джону огромной глупостью — они таковой и являлись. Мускул на его шее нервно задергался, и Джон направился в оружейную, чтобы снять доспехи. Все вокруг восхищались боем, но Джон сейчас понимал — у него никогда не было шанса выиграть. Все удары, которые Джон нанес, Ланнистер позволил ему нанести. И та дюжина ударов, которые привели Джона к окончательному поражению... Он еще после первых двух ударов понял, к чему все идет. Ланнистер просто развлекался, пока Джон тратил все силы, а потом показал, что Джон просто не являлся достойным соперником. Дюжина ударов, цель которых была очевидна и с которыми Джон ничего не смог сделать. Ладно бы Ланнистер сшиб бы Джона, подобно Псу, и пытался бить насмерть — нет. Ланнистер просто разоружил Джона, когда игра в бой ему прискучила. Да, Цареубийца совершал ошибки, но лишь потому, что не воспринимал Джона бойцом. И он доказал, что Джон бойцом не был. Он ушел в оружейную, легко рассекая толпу слуг и оруженосцев, бывшую с той стороны. "Сир Родрик, должно быть, разочарован". Джон снял наручи, яростно пытался сорвать воротник. Быть может, Джейме Ланнистер и был на голову выше в фехтовании, но Джону лишь четырнадцать. Надо усерднее тренироваться, чтобы не быть вновь униженным. Арья подошла к нему и ударила по рукам: — Это я должна тебя раздевать. Джон фыркнул, посмотрел на нее, сосредоточенно теребившую спутавшиеся в бою завязки, и улыбнулся. Арья всегда заставляла его улыбаться. — В тебя влюбились половина фрейлин, — скривилась Арья. — Не хочу, чтобы они путались под ногами, — заявила она. Джон промолчал. Арья на него посмотрела. — Санса сказала, ты очень впечатлил принцессу Мирцеллу. Тут Джон сподобился на ответ: — Единственная девушка, кто занимает мой разум, это ты, — сказал он, поцеловав ее макушку. Он ухмыльнулся, как сельский дурень. — Дурак, — сказала ему покрасневшая Арья.* * *
Роберт был в восторге. Каков бастард! Он еще в восемь был многообещающим парнишкой, но сейчас! Сейчас он был ровней Джейме Ланнистеру, одному из лучших воинов королевства. Если знания мальчишки соответствовали его мастерству, то его надо включить в Малый совет, чтобы эти идиоты меньше несли чушь и больше выполняли свою работу. Если же нет, то Джон Сноу мог бы стать прекрасным Белым мечом, он был кровным сыном Неда, а значит, и Роберту был почти племянником. Роберт поднялся на внутреннюю стену в самом высоком ее месте и оглядел простор вокруг. Волчий лес, где хватает добычи, большой и малой, небольшие наделы крестьян, которые все лето растили пшено и репку и что там еще они растят. К востоку от него был небольшой городок, начинавшийся едва ли не от стен. А к западу... К западу от него были вновь заснеженные холмы с редкими страж-древами, огромными соснами и железностволами. И две фигурки, одна меньше другой. Роберт пригляделся — к счастью, острота его зрения от пуза не стала хуже. Он узнал в этих фигурках Джона Сноу и его сестру-Старка. Арью, кажется. Она была слишком похожа на Лианну, когда Роберт еще не был с ней помолвлен, когда она еще была егозой, маленькой сестренкой Неда. Арья преследовала Джона Сноу с палкой в руках, постоянно вращая ее, словно та была клинком. Эта девочка была совершенно безбашенной. Роберт увидел преследовавших из волков и собирался уже крикнуть, чтобы детям помогли, когда серый волк вырвал у Арьи из рук палку и начал бороться за нее с белым. Боги, Старки настолько страшные, что могли приручить даже волков. Джоффри пошло бы на пользу общение с такими детьми, бесстрашными, веселыми и... и теми, кто приручал животных, а не вскрывал их. Серый волк проиграл борьбу за палку, и оба волка потеряли к ней интерес, вновь погнавшись за своими хозяевами. Роберт вдруг понял, что очень, очень хочет пойти на охоту в этом лесу, северном и жестоком. Потому что ему нужны испытания и сражения, без них он превращался... в того, кто он сейчас. В нем все еще было больше силы, чем в десятке мужчин, Роберт был вполне способен поднять коня, на котором ехал, но он не мог ровно ходить или хотя бы видеть свой член, когда пускает струю. Воля короля исполнялась немедленно, и уже через час Роберт выезжал в южные ворота, рядом с ним ехали Нед и два его старших сына, похожих и непохожих одновременно. Они очень похоже держались в седле и делали некоторые движения синхронно, а их скакуны, возможно, были близнецами. Разница была еще и в том, что у бастарда над плечом была рукоять меча, в то время как законный сын пока не был удостоен этого. А когда они посмотрели на короля одновременно, и их лица показались ему удивительно похожими. — Ты похож на отца, Робб, — сказал Роберт и улыбнулся, когда тот гордо выпрямился в седле. А вот Джон Сноу напоминал ему кого-то другого, но Роберт не мог понять, кого, и это непонимание жгло ему грудь. Джоффри ехал с собственной свитой, подтиравшей ему задницу. Роберт отвернулся от них и посмотрел вперед. Все деревья тут были гигантами, Нед завел их в ту часть леса, где над другими деревьями царствовали высокие сосны и редкие раскидистые дубы. И Роберт даже не мог увидеть, где этот лес меняется, становится гуще — они были в лесу, но в то же время будто посреди степи. Сосны стояли далеко друг от друга и не закрывали пейзаж. — Похоже на Медвежий остров, — услышал Роберт шепот Джона Сноу, — я никогда не был в этой части леса. — Это лес моего детства, Джон, — отвечал Нед, — здесь мы с Лией, Браном и Беном играли, там, севернее, есть несколько ключей, вы удивитесь их красоте. Нед печально улыбался. Он оказался прав. Это было предгорье Северных гор, каменистое и твердое, но сосны и железностволы все равно пробивались сквозь землю, а ключи стекали с камней, как со ступеней, местами образовывая озера. Но самым удивительным был один из ключей, над которым поднимался пар. Робб подскочил к нему и окунул руку в воду. — Он теплый, почти горячий. Лагерь разбили как раз рядом с этими ключами. Вечером случилось еще одно чудо — мимо них, буквально в полусотне ярдов, пробежало стадо оленей, и те, кто не стоял, раскрыв рты, пустили стрелы. Две из них попали в цели. Теон Грейджой попал прямо в глаз огромному оленю, размером едва ли не с лошадь. Вторая стрела убила оленя поменьше, но куда как важнее, потому что... — Он белый, ваша милость, — сказал один из его оруженосцев. — Я и сам вижу, — ответил Роберт. Стрела пробила оленю грудь и вошла в сердце, но он все еще был живым, когда Роберт взял его за за рога и одним могучим движением свернул шею. — Это я подстрелил его, — вышел вперед Джофф. Но оперение стрелы было черным, а не белым, как на всех стрелах Джоффри. — Не смей врать мне, мальчик, — проговорил Роберт и осмотрел колчаны остальных. — Его подстрелил Джон Сноу. Роберт решил остаться еще на несколько дней, насладиться вином и отсутствием Серсеи. Шкура белого оленя была испорчена, и виноваты в этом были его идиоты-оруженосцы, которым Роберт поручил освежевать тушу, ну и пес с ней, с этой шкурой. Он позвал и Неда в свой шатер. — Я хочу, чтобы ты взял Джона Сноу с собой в Королевскую гавань, Нед, — Роберт поднял руку, останавливая возражения. — Мне нужны верные, умные и способные люди. Твой бастард дерется не хуже королевских гвардейцев, он молчалив, но ум у него есть — он не называл моего сына лжецом, пока я не заявил об этом. И несмотря на ум, он отважен. Нед и так брал с собой троих детей, почему бы не взять четвертого? Это была прекрасная идея во многих смысла, но лорд Эддард так не считал. — Джон принадлежит Северу, и он... — Спроси что он сам думает, Нед! Ему четырнадцать, и он не видел ничего кроме Севера и Железных островов. Дай ему возможность увидеть настоящее лето. Нед долго молчал. А потом в шатер ворвался Джон Сноу — вернее, сначала в шатер влетел задом вперед Меррин Трант, а потом вошел сам бастард. — Вот и ты... — начал говорить Роберт, как оказался перебит. — Не сейчас, — рыкнул Джон Сноу. — Отец! Роббу плохо! Едва услышав это, Роберт забыл свой гнев. Этот мальчик был назван в честь него. Нед и его бастард вылетели из шатра. Роберт пошел за ними. Робб лежал на камнях, вокруг суетились охотники, Нед подбежал к нему мгновенно. — Он закричал, потом у него глаза закатились, и он упал, — бормотали вокруг. — Разойдитесь! — рявкнул Роберт, и все, кроме отца и брата, отшатнулись от мальчика, — вы двое, — Роберт ткнул в пару оруженосцев, — отнесите его в шатер! Робб не двигался, но его кулаки были сжаты, будто он терпел боль. Его уже несли в шатер, когда он пришел в себя. Он встал, пошатнулся и оперся на плечо оруженосца. — Что-то случилось с Браном.* * *
Охота никогда его не интересовала. Джейме был воином, и гоняться за оленями и кроликами ему не пристало. Сестрица же становилась все злее с каждым днем в Винтерфелле, а злой она была настоящей львицей в постели. Они поднялись на верх разрушенной башни, ища уединения. Джейме надеялся, она хочет получить немного любви и ласки, и все, но Серсея вновь решила поиграть в королеву интриг. — Все это мне не нравится, — сказала она ему, тяжело дыша после первого раза. — Десницей следовало стать тебе. Вот уж от какой чести он бы отказался. Десницы жили скучно и быстро умирали. Джейме не имел дел с интригами при дворе, исключая немногие просьбы сестрицы, и надеялся не иметь их и дальше. — Разве ты не видишь грозящей нам опасности? — продолжала Серсея. — Роберт любит Старка как собственного брата. Джейме перевел все в шутку, вот только Серсея была не в настроении смеяться. — Не валяй дурака! Одно дело — Станнис и Ренли, другое дело — Эддард Старк. Роберт прислушивается к нему, Иные бы побрали их обоих! Мне следовало настоять, чтобы он выбрал тебя, но я была уверена, что Старк откажется. Джейме с улыбкой сказал, что честный враг вроде Старка куда безопаснее любого члена Малого совета. — Нам придется приглядывать за ним повнимательнее, — проговорила Серсея. — Я бы лучше приглядел за тобой, — ответил Джейме, проведя пальцами по ее животу вниз. Серсея не унималась. Как она не понимал: есть тысяча причин занять место десницы для любого человека и лишь одна для Неда Старка — исполнение своего долга. Джейме продолжал объяснять ей это, прокладывая дорожку поцелуев от ее колена до груди. Серсея продолжала разглагольствовать и сопротивляться, но лишь для вида — Джейме знал, в ней живет то же желание, что в нем, они рождены, чтобы быть вместе. Он провел пальцами по ее складкам, проник внутрь, Серсея застонала. Она продолжала что-то щебетать про Лизу Аррен и ее мальчишку, про то, что Роберт ее не любит и про Старков. Вдруг она закричала и указала на окно. Джейме мгновенно обернулся, чтобы увидеть вихрь падающих рыжих, как у Кейтлин Талли, волос. Он падал, и Джейме бросился вперед, но мальчишка и сам повис на карнизе. — Он видел нас, — сказала Серсея. Джейме посмотрел на лицо мальчишки. Ему было не больше восьми. Проклятье. — Видел, — подтвердил Джейме и потянулся за ним. — Держи мою руку, а то упадешь. У мальца была железная хватка. — Что ты делаешь? — прошипела Серсея. Да, он не обознался, это был Брандон Старк. — Сколько тебе лет, мальчик? — С-семь, — ответил тот, все еще трясясь от падения. Он выпустил руку Джейме. — Он нас видел! — снова сказала Серсея яростным шепотом. Будь она проклята, будь проклята эта башня, этот замок и этот любитель послушать чужие секреты. И будь проклят сам Джейме. Будь оно все проклято! — Чего не сделаешь ради любви, — улыбнулся он, хотя голос был полон ненависти. Он толкнул. Мальчик закричал, падая, потом Джейме услышал глухой удар и хруст. Джейме закрыл глаза. "Этого не было. Забудь это, оставь этого Брана там же, где оставил того, что подох в тронном зале. Не моя вина, что мальчик за нами шпионил". Серсея смотрела на него с испугом. Джейме почувствовал подступившую тошноту. — Одевайся, милая сестрица, пока в это окошко не влез еще один Старк, — Джейме улыбнулся, потянувшись за исподним. Он был в своих комнатах, когда мальчика нашли. Слышал, как кричала Кейтлин Талли. Его должно было трясти, ломать от осознания своего преступления, но этого не было. Кроме нескольких вдохов слабости на разрушенной башне. Мальчишка был жив. Конечно, отъезд отложился, Старки словно с ума посходили. Джейме не помнил такой суеты, когда умерла мать. Отец тогда не был похож на горевавшего ни вдоха. Он вспомнил холодное лицо Неда Старка и понял, что ошибся. Тот тоже не был похож на горевавшего, он стал лишь еще холоднее. Пожалуй, не будь Старк так помешан на чести, они с отцом нашли бы общий язык. А вот Кейтлин Талли горевала. Джейме почувствовал, что впервые в жизни сделал что-то действительно плохое, когда навестил ее у постели Брана и принес свои соболезнования. Он едва не рассмеялся и с трудом скрывал улыбку. Джейме был плохим лжецом — его ложь всегда выдавалась улыбкой, потому он научился улыбаться любым чувствам. Ненависть, жалость, стыд, горе, ярость и злоба — все они на его лице были улыбками. Король тоже был похож на горевавшего, будто это его сын сломал себе хребет. Он ходил за Старком как собака, хотя, казалось бы, все должно быть наоборот. И этот проклятый волк. Эта тварь выла под окнами мальчишки беспрерывно. Джейме казалось, что это плач. Ему даже снились кошмары, где он почему-то выкидывал из окна Тириона. И он не мог убежать от этой смерти, как не мог шестнадцать лет назад сбежать от смерти того Брандона. Выйдя во двор с первыми лучами, он надеялся потренироваться один, сбросить груз с плеч обычным способом. Но двор был занят. Джейме отступил в тень. Сын и бастард Старка яростно рубились друг с другом на деревянных мечах. В полном молчании, слышны были лишь тяжелое дыхание и стук дерева. Мечи схватки не пережили — так всегда случается, когда ты уже вырастешь из деревянных игрушек. Они сломались одновременно, но не полностью — внутри был свинец, который лишь согнулся. Чтобы сломать его, надо ударить иначе, да это и неважно Джейме услышал плач. Бастард прижал рыдающего Робба Старка к себе и вдруг посмотрел прямо Джейме в глаза. Он был похож на Джейме — страха в этом мальчишке не осталось. Старк прекратил рыдать, словно девчонка, и выпрямился. Он был на полголовы ниже брата, но казался более крепким. Сноу положил руку ему на плечо. — Все будет в порядке, Робб. Бран будет жить, я в этом не сомневаюсь. Вас, Старков, трудно убить. Старк покинул двор. — Ищете еще одной схватки, сир? — ледяным голосом спросил Сноу. — Я слышал, ты собираешься вступить в Ночной Дозор, мальчик?* * *
Санса не понимала, как так получилось. День назад она была самой счастливой девушкой в мире, а сейчас едва не плакала. День назад самым волнующим событием оставался поединок Джона Сноу и Джейме Ланнистера, прошедший полмесяца назад. Санса и сейчас его помнила. Джейме Ланнистер был прекрасен, впервые увидев его, Санса подумала, что именно так должен выглядеть король. Он был прекрасен, и Джоффри еще прекраснее. Раньше, когда она слышала о Цареубийце, представляла его горбуном, с огромным носом, злыми глазами и могучими руками. Но Джейме Ланнистер был великолепен, его улыбка была красива, он был высок и безупречен. И он дрался как никто другой. Санса никогда не видела, чтобы бой настолько походил на танец. Бой был прекрасен. Кроме того, Санса никогда не думала, что ее сводный брат, угрюмый, молчаливый рубака, мог бы поддержать этот танец. Джон был похож на принца, когда легкими движениями отбивал выверенные удары сира Джейме, их мечи сверкали и звенели, высекая искры. Джейме Ланнистер был похож на золотого льва, на Воина в обличье человека, а Джон Сноу походил на Неведомого. Наблюдая за боем, она вспоминала игру Джона на флейте в те немногие случаи, когда Сансе удавалось ее услышать. Джон даже проиграл красиво, отбив дюжину ударов и выпустив меч. Весь Винтерфелл обсуждал этот бой. Они должны были уезжать в тот день. Но Бран сорвался. Они узнали это после того, как услышали крик матери. Боги, Санса не знала, что мама может так кричать. Что кто-то вообще мог так кричать. У Брана были сломаны обе ноги и спина, и он не приходил в себя уже несколько дней; некоторые говорили, что он умрет, некоторые — что очнется, но никто не говорил, когда они, наконец, уедут. Санса хотела убраться отсюда, из этого скорбного серого замка, и наконец побывать в землях, сказки о которых она слушала полжизни, хотела стать невестой, женой Джоффри, хотела не думать о Бране, забыть о том несчастье, что здесь произошло. И Санса имела глупость сказать это Джейни, когда рядом была Арья. — Ты трусиха, — рявкнула на нее сестра, не хуже собаки, Санса даже испугалась — Арья, пусть и была младше почти на два года, была сильнее. — Бран наш брат, и он может умереть, а ты только и можешь думать о том, как сбежать на юг вместе с твоим ненаглядным Джоффри! Прокричав это, Арья отвернулась. В ее вопящем крике была доля правды, и Санса была старшей сестрой. — Арья, я... — начала было она. — Заткнись, — отчеканила та и убежала. Сансе показалось, что она плакала, но Джейни пошутила, и Санса засмеялась и забыла об этом разговоре. Наконец, спустя еще несколько дней, они уехали. Арья даже отъезд умудрилась испоганить, развернув своего коня на север и помчавшись вслед за своим ненаглядным Джоном Сноу, чтобы еще раз с ним попрощаться.