Flatline

      Гониль:       — Тебе кто-то вообще разрешал его трогать?       Ты прячешь взгляд по углам и кусаешь губы. Нет, не разрешал, и вы с Гонилем сразу обговаривали, что это — личное пространство, которое ни при каких обстоятельствах нарушаться не должно.       Но он не слишком злится — он в принципе злиться не умеет, только раздражённо щурится и идёт разбираться с ноутбуком. Ноутбук у него старый, видавший виды, но работающий, и ты хорошо знаешь, что для Гониля работать именно на этом ноутбуке — скорее, вопрос верности, чем удобства или привычки.       Ты стоишь в дверях комнаты с виноватым видом, переживаешь и накручиваешься, а потом слышишь, как загудело. Ноутбук в руках Гониля включился, как будто с ним ничего и не происходило.       — Больше, пожалуйста, не трогай его.       — А почему он не работал?..       — Не скажу. Чтобы в следующий раз ты снова спалилась, что лазала по моим вещам.       Ты фырчишь и дуешься, но понимаешь, что была неправа. Тут тоже было дело принципа и верности этим принципам, и ты поступила им вопреки. Гониль не в обиде, но причину (временной, хвала небесам) поломки он тебе не скажет, хотя ты и сама уже зарубила себе на носу, что лучше не трогать его ноутбук.       Чонсу:       Диагностика показала, что ты, скачивая файл со сканом кулинарной книги из ненадёжного источника, словила какой-то очень мощный компьютерный вирус. Сам Чонсу в них не понимал совершенно ничерта, потому висел на телефоне с кем-то из младших, под подробную диктовку кликая мышкой на разные кнопки в антивирусной программе. Ты сидела на кухне и пила ромашковый чай, чтобы успокоиться, а Чонсу и его младший смеялись по телефону, и тебе становилось ещё менее комфортно.       Ты пришла к Чонсу под бок, и он с радостью принял тебя в объятия, но от звонка и от ноутбука не оторвался.       — Так, а дальше куда? — он всё ещё хихикал через каждую фразу, ибо сам не особенно-то много понимал, но им очень хорошо руководили (ты по голосу, правда, так и не поняла, кто именно это делал). Он нажимает на кнопки, выставляет какую-то программу чистки и запускает её, и ноутбук аж на целый час тридцать четыре минуты должен оставаться в покое. — Ладно, понял, когда выдаст — перезвоню. Давай, твоей привет тоже.       Когда он бросает трубку, то первым делом звонко чмокает тебя в макушку.       — Прости-и-и… — виновато тянешь ты, пряча нос у него на груди.       — Всё нормально, родная, — Чонсу целует тебя ещё раз. — Всё самое важное я почти сразу перетаскиваю на флэшки, так что даже если на ноуте что-то сожрётся, мы это восстановим. Не переживай так сильно.       Он гладит тебя по спине, и ты правда успокиваешься, начиная верить в то, что не всё так страшно. А пока компьютер проходит чистку, Чонсу показывает тебе коллекцию своих флэшек, на которых хранит самое важное.       Джисок:       — Добрый день! Чем могу быть полезен?       Джисок отблёскивает яркой улыбкой, которая прекрасно сочетается с розово-голубыми волосами и жёлтой форменной футболкой. Всё-таки сервисный центр, в котором он работал, не прогадал, выбрав именно этот оттенок своим главным.       — О, родная, ты соскучилась и решила заглянуть ко мне? — Джисок узнаёт в посетителе тебя и начинает улыбаться ещё более заигрывающе, даже привстаёт из-за стойки, чтобы лучше тебя видеть. Ты, увы, не в настроении отвечать на его попытки пофлиртовать.       — Я там что-то нажала… — ты вынимаешь из его же компьютерной сумки его же ноутбук и кладёшь на стойку аккурат перед его носом, — и он, в общем, завис.       Видок у тебя виноватый, потому что ты накосячила, а у Джисока — ничего не понимающий.       — И ты пёрлась сюда, чтобы я починил ноут?.. — даже если идти всего-то из соседнего подъезда, для Джисока это было достаточным.       — Пока ты на работе и пока это входит в твои обязанности. Я знаю, что ты устаёшь от этого дерьма на работе и что дома тебе было бы неприятно возвращаться к этому снова, потому… я готова заплатить за ремонт.       Ты переминаешься с ноги на ногу, нервно убираешь волосы от лица, а Джисок только закатывает глаза и открывает ноутбук. Тот правда завис с открытой в нём программой, и экран не менял картинку вот уже почти час и не реагировал ни на какие кнопки и команды, которые Джисок показывал тебе. Зато, попав к нему, ноутбук послушался, и несколько раз отсвет на форме и блик на узком бейджике Джисока переменились цветом.       — Всё, я всё поправил, вали домой, — он закрывает крышку выключенного ноутбука и отдаёт его тебе, но ты… маячишь у него перед носом своей карточкой.       — Я же сказала, что заплачу. Ты был на работе и выполнял свои обязанности.       Джисок снова закатывает глаза, чуть перевешивается через стойку и, оперев лицо на подставленные руки, вытягивает к тебе губы.       — Джи, я серьёзно…       — Послушайте, гражданка, если хотите заплатить — платите. Вот Ваш терминал для оплаты, — и он снова надувает губы. Ты смеёшься, думая о том, что твой любимый — придурок, но целуешь его в обе щёки и звонко в губы. — Всё, теперь иди отсюда, платёжеспособная ты моя.       До самого выхода из сервисного центра ты ругаешься на него, краснея, а он влюблённо смотрит тебе вслед и нисколько не обижается на то, что ты заставила залагать его ноутбук.       Сынмин:       Ты знала, что Сынмин умеет ругаться матом, но что он умеет делать это в таких количествах, для тебя было открытием. Тебя никто не просил вытирать пыль за системником и никто не просил двигать его с места, но ты полезла туда, с психу дёрнула системник и случайно вырвала из него несколько проводов, которые не знала, как подсоединить обратно.       Пыльную тряпку Сынмин закинул на шкаф, откуда ты достать бы её своими «шаловливыми руками» не смогла ни за что, и всё то время, пока он подключал провода обратно, а ты ходила за табуреткой и залезала на шкаф, вы не прекращая ругались друг на друга. Это, впрочем, помогло: когда тряпка была в твоих руках, а провода на своих местах в заработавшем системнике, вы друг на друга уже почти не злились.       Ключевое слово: «почти».       — Ты не знаешь, сколько всего хранится на моём компьютере.       — То-то его плесень облюбовала! Свято место пусто не бывает!       — Там до плесени дальше, чем тебе до шкафа! Хочешь жить в стерильности — съезжай от меня к хёну! Ты знала, с каким засранцем связывала свою жизнь!       У тебя не находится, чем возразить. Ты правда знала, что Сынмин тот ещё засранец во всех возможных смыслах, но именно это тебя в нём и притягивало. Ты была пай-девочкой, а он плохим парнем; ты любила чистоту и порядок, а он выращивал комнатную пыль за системным блоком. Но вы всё равно любите друг друга, а тряпку на шкаф закидываете вместе, чтобы она не мешала вам друг друга любить.       Хёнджун:       — Ну ёб твою мать, Т/и!..       Ноутбук у Хёнджуна один, равно как и телефон, и лет им обоим столько, что они почти считаются винтажными, а всё потому, что денег на новую технику у него нет. Если бы ему дали написать докторскую по теме всевозможных поломок и починок, он бы справился за пару часов — ну, если бы писал от руки; текстовый редактор на самом ноутбуке страшно вис и глючил — в нём ушло бы часов пять и пару ведёрок крепкой брани.       Крепкая брань, впрочем, уходит и сейчас, пока Хёнджун осматривает ноутбук и ищет, где именно ты накосячила. Он поднимает его над столом, вертит, осматривает со всех сторон, пробует включить нажатием кнопки — безрезультатно. Матерится снова, продолжает вертеть ноутбук, а потом замирает, смеётся, чем-то в ноутбуке щёлкает — и тот воскресает из мёртвых.       На тебя Хёнджун смотрит уже не злясь, а угарая.       — Я ведь предупреждал, что из него аккум выпадает. Ты не заметила?       — Откуда я знаю, как этот твой аккум выглядит?..       Хёнджун поднимает взгляд к потолку и продолжает смеяться — наверное, мысленно спрашивает, за что ты ему, такая тупенькая, досталась.       — Ладно, не ссы, — он похлопывает тебя по плечу прежде, чем обнять, — всё ведь работает. Но напугала ты меня знатно. Давай ты лучше не будешь его трогать, ладно? Он в последнее время током биться начал, вдруг тебя стукнет.       — Может, ты купишь новый?.. — ты бурчишь в его воротник, прячась носом между капюшоном толстовки и капюшоном кожанки. — А если он тебя током стукнет?       — Мне не страшно, а ты лучше не лезь. Окейси?       Ты киваешь. А ноутбук, насмотревшись на ваши милости, уходит в спящий режим.       Джуён:       Ты честно признаёшься, что залила его ноутбук чаем, пока включала сериал и устраивалась на вашей кровати в свой лень-день. Это происходит по телефону, и ты ждёшь ту заветную фразу «дома поговорим», от которой у тебя всегда трясётся всё, что может, и которая заставляет тебя нервничать до этого самого разговора дома, но…       — Ты коленки не обожгла?       — Нет, не обожгла.       — Ну и ладно. Поставь ноутбук на стол и не трогай. А я приеду, посмотрю, насколько всё серьёзно — может, хёнам отдам, они починят.       — А если не починят?..       Ты переживаешь, потому что испортила чужую технику, а Джуён на том конце провода только вздыхает и (ты чувствуешь отсюда) солнечно улыбается.       — Тогда хёны продадут его на запчасти, а на выручку помогут купить новый. Т/и, расслабься — я же говорил тебе, что из техники меня только моя басучка слушается. Ничего страшного, что ты залила ноут — я это делал дважды, тебе меня ещё догонять и догонять.       Ты смеёшься. Догонять Джуёна ты не хочешь, а на фоне вспоминаешь, как его стукает током микроволновка, игнорирует чайник и постоянно тащит играть в прятки пульт от телевизора. Возможно, ваша с ним судьба — уехать на какой-нибудь необитаемый остров и там мирно состариться без этих ваших гаджетов и устройств.