"Самая желанная мразь"

***

— Это правда? — Юнги и Хосок смотрели на растерянного Тэ. Тот кивнул. — Правда. Я давно хотел вам рассказать. Всё никак подходящего момента не было. — Тэхён ещё никогда не чувствовал себя таким униженным и разбитым. — Так это и был тот самый компромат? — Юнги быстро сложил все факты и пришёл к верному итогу. — Это из-за него ты затеял всю эту игру с Гуки? — Да нет никакой игры. — Тэ почти кричит, его взгляд полон растерянного сожаления. Разве он мог предположить, чем закончится его желание отомстить Чонгуку за своё унижение. А он влюбился, влюбился впервые и что теперь ему делать с этой любовью. Ведь она не нужна тому, к которому рвалась вся его сущность, к которому стремилось сердце, пытаясь пробить грудную клетку, вырваться на свободу и упасть в руки парня, в глазах которого отражаются галактики и свет далёких, но ярких звёзд. — Как это нет? Ты же говорил… — удивился Хосок. — Да, изначально мой план был таким, но потом… — он опустил глаза, шумно выдыхая. Юнги улыбнулся и пихнул Хосока в бок. — Я же говорил, что наш Тэ втрескался по самые уши. — Это уже не важно. Как влюбился, так и разлюбился. — Гнев заполнил сознание и ему нужен тот, кто явился причиной его сломленной гордости. Хосок и Юнги переглянулись. — Думаешь, это Гук слил инфу в интернет? — Уверен, что это он. Видели его лицо, когда на меня налетели репортёры? Другой вопрос. Почему? Ведь всё было так хорошо. Что произошло? Или он, как и я, заранее всё спланировал? Я должен знать. Найдите его и приведите сюда! — в горле пересохло и слова вырывались глухим хрипом. Гук с Чимином были в классе, когда Хосок и Юнги пришли за ним. — Пошли, он хочет с тобой поговорить. — Грубо дёрнул его за рукав Юнги. — Мне не о чем с ним разговаривать. — Выдернул руку Гук и уткнулся в тетрадь. — За что ты так с ним? — Хоба впервые видит Тэхёна таким влюблённым и ему вдвойне обидно, что его друга предали. — Вам лучше знать. Проваливайте и этому передайте… — злобно смотрит на обоих. — Чтобы не приближался ко мне, а то я за себя не ручаюсь. Ничего не подозревающий Чимин посмотрел на Гука, потом на Юнги. — Я потом тебе объясню. — Ласково потрепал его по щеке Юнги. — Пошли, говорю, — он снова обратился к Гуку. — Не пойдешь сам, поведём насильно. Не испытывай наше терпение. Гук демонстративно отвернулся к окну. Они, не церемонясь, схватили его за руки и выволокли из-за парты. — Да что вы творите? — вскочил Чимин. — Гук, что происходит? — Сиди, где сидишь, — недовольно глянул на него Юнги. — Я же сказал, что потом объясню. Чимин обиженно сел. — Ну и ладно. Не хотите говорить и не надо. Они притащили Гука в тот самый подвал. Его тут же захлестнули неприятные воспоминания, отчего омерзение к Тэ стало ещё больше. Он сидел на том же стуле, вот только царственной позы не было, скорее он был похож на загнанного зверя. Юнги и Хосок, не сговариваясь, вышли, оставив их наедине. — Ну что, медвежонок? — с сарказмом начал Гук. — Каково быть униженным тебе, а не тобой? Тэ поднялся, подошёл к Гуку и заглянул в глаза. — За что? — спросил он. — За что ты так с нами поступил? — С нами? — с вызовом посмотрел Гук, жгучая обида душит мёртвой хваткой, наполняя сердце едкой кислотой. — А разве когда-то были мы? По-моему, всегда был только ты и твои игры. — О чём ты? — непонимающе посмотрел на него Тэ. — Я тебе в любви признался. О каких играх ты говоришь? Гук деланно засмеялся. — В любви? Да не смеши меня. Разве это не твой план: «Соблазнить невинного Гука. Забрать у него компромат на себя. А потом бросить, хорошенько унизив.» — Прошипел он ему прямо в лицо. — Вот только твой план провалился, медвежонок Тэ. — Пускай и он, мразь такая, до конца испьёт чашу свою, пусть горечь поражения прожигает ему сердце, пусть прочувствует её до горла. Тэ ошарашенно смотрел на него. — Откуда ты об этом узнал? — О! Так ты даже не отрицаешь? — вчерашний тёплый Гук, ставший сегодня вдруг холодным и чужим, поджал губы, пытаясь сохранить и без того рассыпавшие силы. — Подслушал разговор твоих дружков. Как же ты мне омерзителен, Ким Тэхён! Тэ в панике схватил его за руку. — Да, план был, но потом я действительно влюбился. Как ты мог этого не видеть? Разве та ночь ничего не значит? — перед глазами мелькают воспоминания, Тэхён задерживает дыхание, чувствуя как начинают дрожать руки, сжимает кулаки, ногти болезненно впиваются в кожу ладоней, но и это не помогает справиться с тягостным волнением. Он попытался оправдаться. (Получилось фигово!) Гук брезгливо выдернул руку. — Больше никогда не трогай меня. А насчёт той ночи. Надеюсь, тебе не слишком было мерзко спать с задохликом? — горько усмехнулся Гук, обида липкой субстанцией расползается по нутру. — Зачем ты так? — разочарованно посмотрел ему в глаза Тэ. — Не смотри на меня так. Больше твой взгляд на меня не действует. Ты отвратителен. — Он развернулся, скрывая покрасневшие от непролитых слёз глаза, и хлопнув дверью, сбежал. Оставаться с Тэхёном в одном пространстве было тяжело. Дышать с ним одним воздухом было невыносимо. Тэ стоял и смотрел в след уходящему Гуку. Страх неминуемой потери закопошился в животе, разбегаясь волнами по всему телу. Он схватил стул и швырнул в стену. — Да будь все проклято! — сдавленный крик застрял в горле. Гук вылетел из школы. Прочь отсюда, подальше от высокомерного ублюдка, так легко растоптавшего первое невинное чувство. Его трясло, он судорожно хватал воздух, пытаясь насытить лёгкие кислородом, желудок сводило судорогой, режущая боль рассекала плоть, глаза застилает туманом. Ему было не до уроков. На пороге школы он увидел ссорящихся Юнги и Чимина! Похоже, что Юн всё-таки рассказал о происходящем, потому что Чимин выглядел расстроенным и злым. Он что-то нервно выговаривал Юну, а тот виновато смотрел вниз. Увидев Гука, позвал его. Но ему не хотелось ни с кем разговаривать. Сейчас ему надо побыть одному. Он, не обращая ни на кого внимания, выбежал из школы. Вечером позвонил Тэ. Гук не взял трубку. Обиду сменил гнев, как он смеет продолжать нарушать его покой. — Выходи, поговорим. — Послышался крик на улице. Гук выглянул в окно. В руках Тэ за горлышко держал бутылку. Он был в стельку пьян. — Выходи или я переполошу весь район. — Не унимался он. «Не хватало предков разбудить». — Гук, натягивая куртку, поспешил выйти на улицу. Тэ сидел облокотившись на машину и, не переставая, орал. — Может заткнёшься уже. — Гук от злости мученически вздыхает и шикает на него. — Зайчонок, ты пришёл. — Пьяно-влюблённым взглядом посмотрел на него Тэ, он с трудом поднялся и всем весом навалился на Чонгука. — Я тебе не зайчонок. Говори, что хотел и проваливай. — Оттолкнул он от себя, пытающегося обнять его, Тэ. — Поехали куда-нибудь в тихое место. — Тэ полез в карман за ключами от машины. — Я никуда с тобой не поеду. Да ещё когда ты в таком состоянии. — Он выхватил у него ключи и положил в карман толстовки. — Говори, что хотел, а потом я вызову тебе такси. — Зайчонок! Я тебя люблю! Я вовсе не хотел тебя обижать. Прости меня. Пофиг на этот блог, на отца, да на всех пофиг, только не уходи. — К чёрту гордость, к чёрту его снобизм и высокомерие, он тут на грани потери того, кто стал так дорог в последнее время и из глаз вдруг потекли слёзы. (Алкоголь делал своё дело исправно!) — Ну, здрасьте, приехали. Вот только давай без слёз. — Сердце Гука на секунду дрогнуло. Он слегка обнял плачущего Тэ, похлопав его по спине. — Всё, прекращай! — Тэ немного успокоился и, кажется, уснул, уткнувшись в плечо Гука. Наконец подъехало такси. Гук усадил в него уже ничего не соображающего Тэ и назвал адрес. Вернувшись домой, его раздирали двоякие чувства. С одной стороны, он до скрежета в зубах ненавидел Тэ: «Этот придурок ведёт себя так потому, что хочет чтобы я удалил статью. Но я больше не поведусь на эти дешёвые фокусы.» — Он нарезал круги в своей маленькой комнатке. Тэхён нашёл его уязвимое место и безжалостно давил на него. Он был закрытым от внешнего мира, тщательно охраняя свой внутренний от посягательств из вне. И только перед Кимом он сдался, открылся ему, распахнулся перед ним: вот я, бери, я весь твой. Тэхён знал, что ахиллесова пята Чонгука — это он сам. И теперь он считает, что немного поплакав, стоит ему сказать пару слов о любви и Чонгук его простит, растаяв? Возможно ли простить игру на чувствах? Но с другой, когда он увидел его таким, на него накатили прежние ощущения. Он всё ещё любил эту мразь. «Как теперь избавиться от этого чувства и возможно ли это вообще?» — ему были невыносимы эти мысли. «Что же ты натворил, Тэ? Зачем влез в мое сердце?» — мокрые дорожки от слёз жгут щёки, но сильнее болело и плакало так безжалостно преданное сердце.