"Самая желанная мразь"

***

На следующий день Гук искал Тэ, чтобы отдать ключи от машины и ещё раз напомнить, чтоб не искал с ним встречи. Ну, и ещё раз хотел увидеть его, но даже себе он в этом не признается. Тэ подошёл на перемене, вид у него был удручающий. — Они мне больше не понадобятся. Я уезжаю, — Тэхён с печалью в глазах смотрел на протянутую руку с ключами. — Отец отправляет меня доучиваться за границу. — Он был расстроен и какой-то тихий. — Так что можешь радоваться, тебя больше некому будет донимать. Внешне Гук был спокоен, но внутри паника плескалась через край: Как это? Почему? Я больше не смогу его увидеть?» И вроде бы, как надо радоваться, но почему-то не радостно. — Вот и прекрасно! — выдавил он из себя, изображая сарказм. — Когда произойдёт это прекрасное событие? Отмечу красным в календаре, как знаменательный день! — он смотрел в глаза Тэ, зная, что возможно смотрит в них последний раз. — Сегодня вечером! — он тоже смотрел на Гука. — Навряд ли захочешь проводить? — в его взгляде читалось: «Пожалуйста, приди.» И не только это видел Чонгук в глазах напротив, в них он видел тоску, тоску разлуки смешанную с чувством вины. И от этого ему хотелось взвыть от отчаяния. — Конечно, нет. — Выдохнул Гук. Тэ прикоснулся к щеке Гука. — Прости меня. И прощай. Я всегда буду помнить о тебе. — Его голос дрогнул, выдавая горечь и слёзы, он глубоко вздохнул, беря себя в руки, развернулся и ушёл. — А я никогда не буду помнить о тебе, Ким Тэхён! — крикнул ему вслед Гук. Но на самом деле ему хотелось побежать, обнять, сказать, что до сих пор любит, чтобы не уезжал, остался с ним. Но чёртова гордость. Гук вернулся в класс подавленным. К нему подсел Чимин. — Ты уже слышал, что Тэ уезжает? — Да! Он лично поставил меня в известность, — у Гука саднит в горле, глаза соль выедает. — Разве ты ничего не сделаешь? — Чимин ждёт от него решительных шагов, а Чонгук только безучастно смотрит на него. — А разве я что-то должен сделать? Разве ты забыл, сколько он надо мной издевался? Пусть проваливает. Так будет лучше. — Ком подкатил к горлу и перехватило дыхание, какого чёрта так ноет сердце. У Чимина брови вопросительно взлетают вверх. — Что ты несёшь? Ты же любишь его. Уж мне-то можешь не врать, — разозлился он. — Да и себе признайся. И ещё Юнги мне сказал, что никакой игры не было. Тэ и вправду тебя любит и никогда не причинит вреда. — Он хватает Чонгука за руку, грубо трясёт, будто хочет привести его в чувство, но обида плохая помощница в любви и он вырывает руку, отворачиваясь. — И ты ему веришь? — всё тело Гука охватила апатия, слишком много душевных сил отняли у него последние события. Он отрешенно уставился в окно, спорить, говорить и что-то доказывать у него не осталось никакого желания. — Я верю тому, что вижу. А в данный момент, я вижу, что ты большой дурак, Гук! — он, расстроенный, кладёт голову на руки, сложенные на парте, и беспомощно замолкает. В класс зашёл Юнги. Он подошёл к Гуку и положил ему на стол флешку. — Тэ уже уехал собирать чемоданы. Он просил, чтобы ты это посмотрел, когда сможешь и если захочешь. — В его голосе было запоздалое сожаление и раскаяние. Вечером, придя домой, он включил запись. На ней был Тэ. В той самой спальне, где они провели ту ночь. Постель всё ещё была не застлана, напоминая о пережитом. Тэ просто смотрел в камеру, теребя подушку. В конце вздохнув, он наконец произнёс. — Я не знаю, что ещё сказать, что бы ты поверил мне. Прости! — Тэхён кусает губы, стараясь не плакать, но не смог сдержаться, из выразительных глаз покатились крупные слёзы и он, протянув руку, быстро выключил камеру. Гук ещё минут пять смотрел на потемневший экран. Затем взял телефон и позвонил Чимину. — Во сколько самолет? — В девять? Но ты навряд ли успеешь. Гук бросил трубку. Схватил куртку и выбежал из дома. Чёртово такси никак не хотелось ловиться. Наконец всё-таки удалось. Вот уже и аэропорт. Он бежал изо всех ног, сердце гулко билось, грохотом отдаваясь в ушах, но опоздал, было слишком поздно. Самолёт уже вырулил на взлётную полосу и начал набирать высоту. Гук смотрел на взлетающий самолёт, уносящий Тэ, и пустота больно бьёт по сердцу. Он обессиленно сполз на землю, прижавшись спиной к решётке ограждения. Безутешные слёзы потекли по щекам, скатываясь по подбородку на рубашку. — Прости, что не поверил тебе раньше. Я никогда не забуду тебя, Ким Тэхён!