***
Ганнибал планирует приготовить хрустящую куриную печень с лимоном. Конечно, на самом деле это будет не курица, но никто, кроме него самого, не должен об этом знать. Когда он разрезает печень, у него звонит телефон, и Ганнибал отвечает. — Доктор Лектер, — говорит он. Секунда колебания, затем голос Уилла: — Доктор Лектер, — говорит он тихо, как будто старается, чтобы его не подслушали. — Я надеюсь, вы не против, что я звоню. Алана дала ваш номер. Ганнибал улыбается и гадает, как отреагировала бы Беделия. — Это совсем не проблема, Уилл, — отвечает он. — Чем я могу тебе помочь? — Мою лекцию отменили, — отвечает Уилл. — И я действительно не хочу возвращаться в Вулф-Трап, а потом ещё ехать к вам домой. Я надеялся, что смогу приехать пораньше, и мы сможем дождаться доктора Дю Морье. Улыбка Ганнибала становится шире. — Конечно, — отвечает он. — Я как раз готовил ужин. Я обязательно приготовлю что-нибудь и для тебя, если ты голоден. — Умираю с голоду, — отвечает Уилл. — Отлично. Я буду примерно через полчаса. Ганнибал желает ему ехать спокойно, а затем звонит Беделии. — Привет, любовь моя, — говорит он, когда она отвечает. — Как у тебя дела? — Замечательно, — тепло отвечает она. Ганнибал слышит голоса на заднем плане и задается вопросом, не на другом ли она рабочем месте. Кажется, их так много в колледже. — Как у тебя дела? — Все хорошо, — отвечает Ганнибал. — Уилл позвонил мне. Она делает паузу. — Неужели? — спрашивает она. — Да, он сказал, что получил мой номер от Аланы, — Ганнибал не ждет ее реакции. — Он в Балтиморе и спросил, может ли он приехать пораньше, вместо того чтобы ехать домой и обратно. Я сказал, что ему всегда рады. Если ты сможешь прийти пораньше, мы сможем начать игру раньше. Или мы с ним поужинаем и будем ждать тебя. Беделия хмыкает. Она издает такой звук, когда глубоко задумывается. — Я буду там, как только смогу, — холодно отвечает она. — Но, конечно, он может прийти на ужин. Меня не будет еще час или около того, по крайней мере. — Понимаю, — говорит Ганнибал, улыбаясь. Среди гула ему кажется, что он слышит знакомый голос. — Передай Энтони мои наилучшие пожелания. Мы действительно должны как-нибудь пригласить его снова на ужин в ближайшее время. Я скучал по его обществу. — Я… передам твое приглашение, — натянуто говорит она. — Возможно, мы пригласим его в субботу. — Алана сообщила мне, что Морган не присоединится к нам, — отвечает Ганнибал. — У меня, конечно, есть свободное место для него. — Увидимся позже, Ганнибал, — говорит она. — Веселись, любовь моя, — отвечает Ганнибал, а затем сбрасывает трубку. В его груди застрял рокот, и Ганнибал улыбается, позволяя себе свободно мурлыкать, когда он снова обращает свое внимание на еду. Сидеть с Энтони и Уиллом за одним столом? У него практически кружится голова от этой мысли — о, какое это могло бы быть чудесное зрелище! Иметь подозреваемого любовника Беделии и Уилла в одной комнате — Омегу, который должен был быть, и Омегу, который есть. Ганнибал представляет, как Уилл разбирает Энтони на части, его всевидящий взгляд замечает, как расширяются его глаза, когда он смотрит на Беделию, как Беделия смеется немного громче и улыбается немного больше, когда находится в его компании. Он размышляет, сможет ли Уилл прийти к тому же выводу, что и Ганнибал. Омеги, как известно, территориальны друг с другом, особенно когда дело доходит до Альф. Это одна из причин, почему закон не позволяет Альфе брать в пару более одной Омеги одновременно — мало того, что было бы просто невозможно насытить двух Омег в течке, они, вероятно, убили бы друг друга, если бы подумали, что привязанность их Альфы не полностью принадлежит им. Он в восторге от такого поворота событий. Если Беделия думает, что может запугать Уилла или показать ему его место, пригласив Энтони к их обеденному столу, это обещает быть совершенно неправильной силовой игрой. Он раздумывает, не предупредить ли ее, но решает этого не делать. Возможно, Уилл был прав — он садист.***
Уилл приезжает ближе к семи вечера, такой же прекрасный, каким его помнит Ганнибал. Он одет в брюки и рубашку с воротником, поверх которой накинут толстый темно-синий свитер. Ганнибал берет его пальто, вешает его и направляется на кухню. — Могу я предложить вам немного вина? — спрашивает он. Уилл кивает, принимая бокал, который Ганнибал протягивает ему с благодарным мычанием. Он некоторое время молча наблюдает, как Ганнибал заканчивает с печенью и переключает свое внимание на гарнир — он подаст ее с хрустящим салатом и диким рисом с корицей. Он начинает кипятить воду в кастрюле и в коротком перерыве наливает себе бокал вина и смотрит на Уилла. Они долго, не мигая, смотрят друг на друга. Уилл не может удерживать зрительный контакт слишком долго, но его взгляд не убегает далеко, когда он это делает. Наконец Ганнибал улыбается. — Мне сообщили, что в списке гостей на субботу произошли изменения, — говорит он. Уилл хмыкает, как будто он не был ответственен за это. — Беделия приведет своего друга вместо Моргана. Он Омега, наш близкий коллега. Уилл поднимает брови и кивает в свой следующий глоток вина. — Я не знал, что вы поддерживаете отношения с Омегами, — говорит он, и Ганнибал чувствует, как тот же восторг поднимается в его груди. Он проглатывает свое мурлыканье. — Что создало у тебя такое впечатление? — Мы — истеричная порода, — холодно отвечает Уилл. — Я не думал, что у вас хватит терпения на это. Он, должно быть, очень особенный. — Я признаю, что он больше друг Беделии, чем мой, но Энтони — очень утонченный представитель своего вида. Он действительно весьма примечателен. Уилл фыркает. — Тогда скажите мне, — говорит он, ставя свой бокал с вином и встречаясь взглядом с Ганнибалом, — почему вы не решили сесть на него верхом? Ганнибал улыбается. — Я считаю, что не должен отвечать тебе на какие-либо вопросы, — спокойно отвечает он. Глаза Уилла вспыхивают, и он ухмыляется, снова поднимая свой бокал. — Однако у меня есть для тебя один вопрос, который я хотел бы задать. Уилл хмыкает. — Хорошо, — отвечает он. — Но вы можете задать только один. Выбирайте с умом, доктор Лектер. — Алана навестила меня сегодня и сказала, что, по ее мнению, с моей стороны было жестоко приглашать вашего сына на наш ужин, что у вас не было времени подготовиться к такому событию, — Уилл не отвечает, его глаза прикованы к бокалу с вином, лицо непроницаемо. Ганнибал хмыкает и складывает руки на груди. — Вопрос, который я хотел бы задать, заключается в следующем: Что ты чувствуешь, когда дело касается Моргана Верджера? Уилл хмурится, моргая, глядя на Ганнибала. — Это… не тот вопрос, который я ожидал, — признается он. Ганнибал улыбается. Он слышит, как вода начинает закипать, и оборачивается, давая Уиллу время подумать над своим ответом без пристального взгляда Ганнибала, пригвоздившего его к месту. Он берет две чашки риса и высыпает его в воду, убавляя огонь, чтобы рис загустел. Он насыпает соль в воду и начинает ее размешивать. — … Я люблю его, — говорит Уилл через мгновение. Ганнибал хмыкает, но не оборачивается. — Я так сильно люблю его, что мне больно всякий раз, когда я думаю о нем, — он снова замолкает, и Ганнибал оборачивается, чтобы посмотреть на него — Уилл должен знать, что этот ответ его не удовлетворяет. Уилл резко втягивает воздух сквозь зубы и опускает глаза. Его руки лежат на стойке. Сегодня он не надел обручальное кольцо. — Я не хочу забирать его у Аланы и Марго, — шепчет он. — Но мне кажется, что я могу притвориться. Я могу притвориться, что он мой, мой и Аланы, если захочу. Он вздыхает. — Он очень похож на нее. — Он похож на тебя, — отвечает Ганнибал. — Вылитый, на самом деле. Уилл фыркает и качает головой. Он слабо улыбается. — Вы жестокий человек, — выдыхает он. — Вы хотите причинить мне боль. Я вижу это в ваших глазах, когда мы играем. — Я не получаю никакого удовольствия от твоих страданий, Уилл, — отвечает Ганнибал. Он берет печень, кладет ее на противень и ставит в духовку, чтобы она оставалась теплой, пока они ждут рис. Наконец он оборачивается, делает глоток вина и смотрит на склоненную голову Уилла, на его побелевшие костяшки пальцев. — Я признаю, что нахожу тебя очень интересным. Я бы воспринял это как личный триумф, если бы ты был открыт и честен со мной. Уилл поднимает глаза и поджимает губы. — Ты сказал, что есть части тебя, которые ты не заставил бы Алану терпеть, и это одна из причин, по которой ты никогда не стремился к отношениям с ней, — Уилл прикусывает нижнюю губу и кивает. — У всех нас есть своя тьма, Уилл. У всех нас есть свое бремя. Иногда полезно разделить этот груз. — Я… — Уилл качает головой, опускает глаза. — Нет. Только не с ней. — Тогда с кем же? — Спрашивает Ганнибал. — С Марго? Со своими собаками? Со мной? Уилл напрягает плечи. Он втягивает воздух и издает низкий стон, похожий на мольбу о пощаде. — Вы так отчаянно хотите узнать меня, — выдыхает он, сжимая пальцы. — Почему? Какая возможная причина может быть у вас в желании познакомиться со мной поближе, когда я для вас всего лишь заводчик? — Я никогда не говорил, что буду взвешивать свои ответы перед тобой, Уилл, — отвечает Ганнибал. — Спрашивай меня о чем угодно. Я отвечу тебе. — Вы будете увиливать, — шипит Уилл. У него яркие глаза, обрамленные золотом. Что-то злит его, он реагирует так, как это сделал бы Омега, и Ганнибал заинтригован. Он не прикасался к Уиллу, и по запахам готовящегося мяса и риса Ганнибал знает, что запахи, которые он оставил в гостевой комнате, сюда не дошли. — Вы ответите красивыми словами и развлечениями, и я никогда не буду удовлетворен. — А ты хочешь? — Шепчет Ганнибал. Уилл открывает рот, чтобы ответить, прежде чем крепко сжимает челюсти и издает тихий, разочарованный рык. Он опускает глаза и делает еще один глоток вина. У него трясутся руки. — Уилл, — бормочет Ганнибал, подходя ближе и ставя свой бокал с вином так, чтобы он мог опереться на кухонную стойку обеими руками. Уилл выпрямляется, пытаясь увеличить расстояние между ртом Ганнибала и его шеей. — Я знаю, это так не кажется, но у тебя здесь есть власть. У тебя на руках все карты, именно с твоего согласия это происходит в первую очередь. Никто здесь на тебя не нападает. Никто здесь не хочет, чтобы тебе причинили боль. — Никто, — напряженно отвечает Уилл. — Но мы здесь одни, доктор Лектер. Ганнибал улыбается. — Ты прав, — говорит он так же тихо. Уилл смотрит на него долгое, долгое мгновение, и Ганнибал вздыхает. — Я тебя не понимаю, — добавляет он нежно, качая головой. — Ты предлагаешь мне всю свою физическую уязвимость, ты предоставляешь мне доступ к твоей шее и твоему телу без каких-либо оговорок. — Это все, что вам от меня нужно, — отвечает Уилл. — Это все, чего вы хотите. — Ты думаешь, что знаешь меня так хорошо, чтобы знать, чего я хочу? — Да, — говорит Уилл. Он поднимается на ноги и имитирует позу Ганнибала, опираясь на стойку, они оба наклонены друг к другу, как генералы над картой сражений. — Вы бы смотрели, как с меня снимут кожу, — шипит он, — уничтожат и выставят на всеобщее обозрение, как какое-нибудь произведение искусства в музее, чтобы вы могли показать свое собственное творение любому, кто захочет посмотреть. И я говорю вам, что я этого не потерплю. Не потерплю. Ганнибал наклоняет голову набок. То, как Уилл говорит все это, звучит так, словно ему уже приходилось говорить это раньше. Ганнибал заинтригован и вне себя от радости, что Уилл почувствовал себя достаточно комфортно, чтобы бросить ему вызов, сразиться с ним в чем-то большем, чем просто закулисные комментарии и лукавые замечания. Это Уилл, когда он сражается, защищая свой дом, свое сердце и своих детей. Вот каким он был бы с ребенком Ганнибала в животе и его укусом на шее. — Если ты не хочешь быть уничтоженным, — говорит Ганнибал размеренно и спокойно, — Тогда ты должен сначала изменить свой собственный образ мышления, Уилл. Я не вижу для тебя никакой угрозы, кроме той, которую ты представляешь для себя. Уилл рычит, его дыхание вырывается тяжелым, оскорбленным вздохом. — Меня не так-то легко завоевать, доктор Лектер, — говорит он. — Да, — отвечает Ганнибал, улыбаясь. — Я начинаю это понимать. — Вы и ваша жена наслаждаетесь своей властью, — продолжает Уилл, полностью погруженный в свой гнев, его слова резкие и злые. — Ваше превосходство и ваша сила. Вы знаете, что у вас есть физическое преимущество, а у нее — социальное. У меня нет силы, во всяком случае, такой, которая имеет значение. — Тогда зачем вообще это делать? — спрашивает Ганнибал. — Зачем подчиняться контролю, который, как ты думаешь, мы так умышленно осуществляем над тобой, когда тебе это не нравится? Когда ты отнюдь не способен защитить себя? Уилл судорожно сглатывает. Он выпрямляется, признавая свое поражение или пытаясь отступить. Ганнибал не может быть уверен. — Я бы хотел, чтобы ты ответил, — говорит он. — Нет, — отвечает Уилл. Он берет свой бокал с вином и допивает его. — Тебе это нравится, — говорит Ганнибал. — Тебе нравится заставлять меня сохранять контроль, оставаться добродушным и любезным, когда я буду тем, кто пострадает от последствий, если этот контроль когда-нибудь нарушится, — Уилл снова сглатывает. — Я мог бы преследовать тебя прямо сейчас, сесть на тебя, и заставить поклясться, что ты будешь хранить тайну, если бы я вонзил зубы в твою плоть и обрел свой Голос. Беделия никогда не узнает. Я сопротивляюсь только благодаря тому характеру, который, как ты утверждаешь, у меня есть. Уилл поднимает глаза и стискивает челюсти. Он дрожит, его глаза светятся золотом. Ганнибал может уловить лишь намек на сладость запаха Уилла, силу его возбуждения. Его губы подергиваются, когда он сдерживает улыбку, понимая, что Уиллу это определенно нравится больше, чем он показывает. Он — мангуст под домом, ожидающий, когда кобра прекратит свой танец. — Я бы остановил вас, — шепчет он. На этот раз Ганнибал действительно улыбается. — А ты смог бы? — спрашивает он. Конечно, он не собирается выполнять свою угрозу, но Уиллу не обязательно это знать. И Ганнибал игнорирует ту маленькую часть себя, которая рычит на ложь. — Да, — добавляет Уилл. Он проводит рукой по шее и сглатывает. — Вы бы увидели меня прикованным и связанным с вами, если бы она позволила. — Никогда, — выдыхает Ганнибал. — Я бы преследовал тебя свободно, открыто. Я бы никогда не спрятал тебя подальше. Глаза Уилла вспыхивают. Ганнибал моргает, понимание встает на место перед его глазами. — Это оно, не так ли? — спрашивает он, выпрямляясь. — Это то, чего ты боишься. — Прекратите, — говорит Уилл. — Ты создаешь наследие, зная, что до тех пор, пока какая-то малая часть тебя существует в мире, твое имя и твоя родословная никогда не умрут. — Прекратите, — снова говорит Уилл, на этот раз более резко. Он делает шаг назад, и Ганнибал издает мягкое рычание, призывая его бежать дальше. Уилл замирает, его глаза широко раскрыты, дыхание тяжелое. И все же, несмотря на это, его сладкий аромат становится все сильнее. — Ты не можешь вечно избегать этого, Уилл, — говорит Ганнибал. Уилл поднимает глаза, смотрит на него широко раскрытыми и нервными глазами и резко сглатывает. — Я могу дать тебе это наследство, мой дорогой. Если это то, чего ты хочешь. — Это не так, — рычит Уилл. Он качает головой и закрывает уши в детской форме сопротивления. Ганнибал обходит стойку, и Уилл дрожит, когда он берет его руки в свои и прижимает их к груди. — Чего ты хочешь, Уилл? — Спрашивает Ганнибал. Он кладет пальцы под подбородок Уилла и заставляет их встретиться взглядами. — Скажи мне. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы отдать это тебе. Уилл облизывает губы, его выдох прерывистый. — Нет, — говорит он и пытается отстраниться. — Уилл… — Доктор Лектер, отпустите меня. Ганнибал моргает и отпускает руку Уилла и его подбородок. Он делает шаг назад, как будто его физически толкнули, его глаза расширяются, когда Уилл ахает и отшатывается назад, та же сила, которая толкнула Ганнибала, отправляя его обратно к шкафам. Уилл тяжело дышит, неровно и теперь напуган. Его запах приторный от страха. — Я… — он останавливается, проводит рукой по лицу и качает головой. — Мне очень жаль. Черт. Мне так жаль… — Уилл, — выдыхает Ганнибал. Он прикладывает руку к груди и потирает грудину. Его ребра болят, как будто кто-то обхватил его крюком и заставил отступить. — Уилл… у тебя есть Голос? — спрашивает он. Он не может вспомнить ничего другого, что он слышал, что заставило бы его так отреагировать — слова Уилла, конечно, были приказом, но Ганнибал и раньше отказывался выполнять приказы. Это был приказ, данный Богом, непреодолимый и могущественный. Голос Омеги. Уилл скулит, звук жалобный и отчаянный, и он снова отчаянно трясет головой. — Я… я должен идти, — говорит он. Он проводит рукой по волосам и тянется к телефону. — Я должен уйти. Мне очень жаль. Ганнибал делает глубокий вдох и пытается прийти в себя. Кажется, будто его легкие повреждены, а ребра треснули. Он никогда раньше не слышал Голоса Омеги и ошеломлен тем, как глубоко он его поразил. — Позволь мне проводить тебя, — медленно говорит он. Уилл смотрит на него настороженно и испуганно. — Пожалуйста. Уилл поджимает губы и кивает. Ганнибал следует за ним к двери, и Уилл хватает свое пальто, перекидывает его через руку и даже не потрудился надеть его в спешке, лишь бы покинуть его дом. Ганнибал открывает ему дверь, и Уилл колеблется на пороге, держа телефон в другой руке. — Пожалуйста, ничего не говорите Алане или доктору Дю Морье, — шепчет он, умоляя в словах. Он поднимает глаза на Ганнибала и прикусывает нижнюю губу. — Пожалуйста. — Алана знает об этом? — спрашивает Ганнибал. Уилл отчаянно трясет головой. — Тогда я не скажу ей, — говорит он, и Уилл кивает, его улыбка слабая, но благодарная. — Я сохраню твой секрет в обмен на еще один вопрос, — говорит Ганнибал. Уилл прикусывает нижнюю губу и кивает. Паника утихает, но он все еще выглядит испуганным и продолжает смотреть на дверь, как будто собирается сбежать. — Кто тот Альфа, что дал тебе твой Голос? Уилл сглатывает, дрожь пробегает по его спине. — Марго Верджер, — отвечает он. Ганнибал хмурится. — Она не Альфа, Уилл, — говорит он. — Ее кровь не может так изменить тебя. — Я знаю, — отвечает Уилл. — Я расскажу вам. Всю историю, если хотите, но не прямо сейчас, — он смотрит на Ганнибала, в его глазах отчаяние, от него все еще пахнет тревогой и страданием. — Пожалуйста, доктор Лектер. Сжальтесь надо мной. Ганнибал мгновение смотрит на него, прежде чем вздохнуть. — Хорошо, — отвечает он. — Но я хотел бы узнать ответ в ближайшее время. Я не хочу, чтобы у нас были какие-то секреты друг от друга, Уилл. Рот Уилла дергается, он опускает глаза и издает натянутый смешок. — Никаких секретов, — говорит он. — Значит, вы разоблачите нас обоих такими, какие мы есть на самом деле? — Наблюдение и признание — это не одно и то же, — бормочет Ганнибал. — У меня будут оба. — Жадный, — бормочет Уилл. — Но ваше желание может исполниться. Джек хочет, чтобы меня передали в ваши руки для моего «психического благополучия», — он выплевывает эти слова, и Ганнибал задается вопросом, не является ли встреча Уилла с Джеком еще одной причиной, по которой он сегодня так напряжен — достаточной, чтобы раскрыть один из его самых темных дарований, тем более интригующий и притягательный из-за этого. Ганнибал улыбается. — Он мне об этом не говорил. — отвечает он. — Я уверен, что он это сделает, — говорит Уилл с пренебрежительным рычанием. — Спокойной ночи, доктор Лектер. Я уверен, что очень скоро увижу вас. Затем он поворачивается и уходит, практически бегом направляясь к своей машине. Он достал телефон, и Ганнибал не может слышать, кому он звонит, но догадывается, что это Алана. Он гудит и гадает, получит ли он от нее еще один визит, но на этот раз с гораздо большим количеством упреков. Он звонит Беделии и говорит ей, чтобы она не торопилась сегодня вечером, так как Уилла нет — он говорит ей, что его вызвали какие-то рабочие дела. Она принимает эту новость и говорит ему, что сегодня вечером отправится к себе домой. Ганнибал оказывается без компании и впервые за долгое время скучает. Он не должен был так сильно давить на Уилла, но это то, что он вызывает в нем — безумную жажду ответов и знаний, которую он оказывается неспособным насытить. Он заканчивает с едой и ест, думая об этой новой информации. У Уилла есть Голос, а это значит, что он подобрался достаточно близко к Альфе, чтобы укусить его. Если он сейчас не помечен, то это означает, что укус был не между спаренной парой во время взаимной игры, завязывания или течки — или что Альфа мертв. Он думает о Марго Верджер. Затем он думает о Мейсоне Верджере. Уилл знал Мейсона так же хорошо, как он знал Марго, это то, что сказала ему Алана. Ганнибал улыбается в тарелку, с любопытством напевая. Следующие несколько дней действительно обещают быть очень интересными.