***
Ганнибал ездит верхом на Уилле в течение дня, и когда поздно вечером он завязывает последний узел, он улавливает это — изменение в запахе Уилла. Он прижимается носом к шее Уилла и глубоко дышит, торжествующе рыча. Запах беременной Омеги — это не тот запах, который он чувствовал много раз раньше, но он может заметить различия, когда запах Уилла начинает ослабевать. Это заменяется глубоким удовлетворением, океанским бризом и солью в легких. Это вызывает у него жажду, заставляет его хотеть перевернуть Уилла на живот и снова размножить его, как только он почувствует запах. Глаза Уилла сияют, его улыбка слабая и широкая, обнажающая свои окровавленные зубы. — Что вы чувствуете, доктор Лектер? — бормочет он. Ганнибал рычит, облизывает шею Уилла и кусает достаточно сильно, чтобы оставить розовый след. — Наследие, — бормочет он. Конечно, еще слишком рано говорить наверняка, беременен ли Уилл, но изменение его запаха безошибочно — если течка у Уилла пройдет, а изменение его запаха останется, Ганнибал не будет сомневаться, что он успешно оплодотворил его. Даже сейчас, связанный и находящийся глубоко в теле Уилла, его член больше не касается этого нежного, твердого места внутри него. Уилл дрожит, кладя руку на свой грязный живот, когда Ганнибал выходит из него. Он садится, тяжело дыша, его глаза блестят от все еще нетронутого рвения. Он целует Ганнибала грубо и страстно, и он отвечает тем же, прижимая Уилла обратно к кровати и накрывая его. Когда течка у Уилла исчезнет, его инстинкты гнездования сработают со скоростью тысячи миль в час. Он станет истощенным, склонным к длительным периодам сна, и у него не будет желания делать что-либо, что поставило бы под угрозу его беременность. Уилл мычит, когда они расходятся, чтобы глотнуть воздуха, утыкаясь носом в челюсть Ганнибала. — Признаюсь, я никогда не думал, что это возможно в моем случае, — бормочет он. — Я тоже, — отвечает Ганнибал. — Мысль о семье всегда была подобна далекому маяку. Многообещающе, но слишком далеко. — Маяки идут со скалами, — бормочет Уилл. — Не спеши слишком спешить на берег. Я боюсь, что ты можешь перевернуться. — Интересно, учитывая, что ты так стремился ко мне до сих пор. — Назови это эгоизмом, — говорит Уилл, улыбаясь, его глаза прикрыты. Он вздыхает, его челюсти сжимаются, когда он пытается подавить зевоту. Ганнибал улыбается. — Спи, Уилл, — уговаривает он, гладит Уилла по волосам и притягивает его ближе. По правде говоря, он тоже измотан — Омеги вырабатывают гормон во время течки, чтобы придать своим альфам силу и выносливость, достаточные для их удовлетворения, и по мере того, как он угасает, угасает так же и прилив адреналина, который не давал Ганнибалу уснуть и мог удовлетворить Уилла. — Когда ты проснешься, ты должен позвонить Алане и заверить ее, что с тобой все в порядке. — Она беспокоится, — бормочет Уилл. Его глаза уже закрыты, а слова невнятны от усталости. Он подавляет еще один зевок и теснее прижимается к груди Ганнибала, испуская теплый, тяжелый вздох. Ганнибал улыбается и утыкается носом в мягкие волосы Уилла, глубоко вдыхая. Они оба спят в течение нескольких минут.***
Ганнибал просыпается и отделяется от тепла Уилла, обрадованный, когда кажется, что его течка не должна проявиться, он спал почти семь часов, и вспышки течки Уилла едва дали ему передышку между двумя. Что является многообещающим началом. Он умывает лицо и руки, одевается и спускается вниз, чтобы приготовить завтрак. После течки омеге нужно давать много сахара, белка и углеводов, чтобы помочь их организму восстановить калории, сожженные во время течки. У Уилла она была короткой, так что он не много потерял, но Ганнибал чувствует защитную, почти бешеную потребность заботиться о нем сейчас. Он нарезает кольца ананаса и откладывает их в сторону, затем вытаскивает фарш из студента дантиста и лепит из него котлеты для жарки. Делает яичницу с луком и зеленым перцем, жарит картошку, достает кувшин с яблочным соком и ставит его на кухонный стол. Уилл появляется, когда он заканчивает с яйцами и мясом. Ганнибал чувствует его запах, пересиливающий запах еды, и он поворачивает голову, когда Уилл появляется в поле зрения рядом с ним, бесстрастно глядя на мясо. Уилл встречает его взгляд и улыбается. Ганнибал кивает за спину, туда, где стоят сок и ананасы. — Ешь, — приказывает он, и Уилл фыркает и уходит, садится на барный стул и ест ананас руками. Ганнибал рад, что должен следить за едой — он уверен, что вид опухших от поцелуев губ Уилла, сосущих ананасовый сок с его пальцев, сведет его с ума. — Кажется, я понимаю, почему ты так защищался из-за своей стряпни, — говорит Уилл через мгновение. — Ты вкладываешь в это гораздо больше времени и усилий, чем среднестатистический Альфа. — Я всегда понимал, что кухня — это владения Омеги, — отвечает Ганнибал, выкладывая яичный омлет на две тарелки и заполняя пространство мясными котлетами. Он достает две вилки и поворачивается, ставя одну тарелку и вилку перед Уиллом. Он ставит свою тарелку и вилку, берет два стакана и наливает им сок. Уилл напевает, лениво поигрывая яичницей зубцами вилки. Он откусывает кусочек. — Территория, которую, я чувствую, ты бы не хотел отдавать, — мурлычет он. Его глаза красиво блестят, удивительно контрастируя с розовыми и красными отметинами на его шее, а также более темными синяками вокруг его брачного укуса и от рук Ганнибала. Он выглядел совершенно изнасилованным. Ганнибалу он нравится таким. — Ты хочешь готовить для меня? — спрашивает Ганнибал, поднимая бровь, садясь на второй табурет и приступая к еде. Уилл фыркает от смеха, качая головой. — Нет, — отвечает он. Его нога вытягивается, касаясь коленом его бедра, и Ганнибал улыбается. Ганнибал наблюдает, как Уилл обращает свое внимание на мясо. Теперь, когда он знает, что Уилл знает, гораздо приятнее смотреть, как он ест. Беделия никогда ничего не переваривала, кроме рыбы, которую он готовил для нее, зная источник основного питания Ганнибала. Уилл отрезает кусочек краем вилки, и Ганнибал не может не мурлыкать, наблюдая, как Уилл ест его, проглатывая без колебаний. Уилл ловит его взгляд и понимающе улыбается. — Ты жаждешь утолить мой голод, — говорит он. Ганнибал кивает. — А что насчет вас, доктор Лектер? — спрашивает Уилл. — Чего вы хотите? — Прямо в этот момент? — Спрашивает Ганнибал, и Уилл пожимает одним плечом. — Тебя. Уилл смеется, накалывает несколько яиц на вилку и ест их, заглатывая еще одним куском мяса. — У тебя серебряный язык, — дразнит он. — Ты хочешь контролировать меня? — Я уже говорил раньше, что нет, — отвечает Ганнибал. — Я хочу видеть тебя освобожденным. От стыда, вины и отчаяния. — Ах, но теперь мы расположили наши звезды в том же порядке, — говорит Уилл, снова наклоняя голову к Ганнибалу. — Мы срослись. Интересно, смог бы кто-нибудь из нас пережить разлуку. Ганнибал хмурится. — Разлуку? — повторяет он. — Мои желания влекут меня во многих разных направлениях, — продолжает Уилл, встречаясь с глазами Ганнибала и твердо удерживая его взгляд. Ганнибал может видеть хищника за его маской, восхитительно темное существо, которое Уилл показал ему в муках его течки. Он хочет вытащить это, присесть в темноте с протянутой рукой. — Если бы ты не сказал мне правду, я бы продолжал охотиться на существо, которое бродит в кошмарах Джека. Потрошитель никогда не спит в его голове, всегда наблюдает, всегда ждет. Я больше не хочу на него работать, но праведная, эгоистичная часть меня хочет продолжать охотиться на убийц. Мир намного понятнее их глазами. — Ты можешь делать и то, и другое, — говорит Ганнибал, улыбаясь. — Я знаю, как ускользнуть от таких людей, как Джек. Уилл улыбается. — Твои эмоции затуманивают твое суждение, — говорит он, протягивая руку, чтобы положить руку на обнаженное предплечье Ганнибала. — Я знаю, ты видишь то же будущее, что и я: будущее, полное солнца, детей и радости. И я хочу этого. Но я не могу добиться этого, пока тень Джека нависает надо мной, — он вздыхает, снова отстраняясь, и снова обращает свое внимание на еду. — И ты тоже не можешь. — Если работа Джека тебя так беспокоит, оставь это, — говорит Ганнибал. — У меня есть деньги и средства, мы можем покинуть этот город. Эту страну, если хочешь. Я мог бы показать тебе Францию, или Италию, или Англию. Куда бы ты ни захотел пойти. Уилл сглатывает, его челюсти сжимаются. — Я не могу оставить Моргана, — шепчет он. Ганнибал вздыхает, глядя в свою тарелку. — Я понимаю, — отвечает он. Уилл сглатывает достаточно громко, чтобы Ганнибал услышал, как щелкнуло его горло. — Ты, должно быть, думаешь, что я жесток, — говорит он, и Ганнибал снова поворачивается к нему. Глаза Уилла вспыхивают в его сторону, затем опускаются. — Ты предлагаешь мне свободу и убежище, а я не предлагаю тебе того же. — Я не возмущаюсь твоей привязанностью к своему сыну, — бормочет Ганнибал. — Ты его очень любишь. И его мать. Уилл вздыхает. — Пойми, — говорит он. — Алана поняла бы, что что-то не так, если бы я просто собрал вещи и уехал. Она знает, что я бы никогда не оставил Морган или ее, не сказав ни слова. Она волновалась бы и становилась подозрительной. Твоя бывшая жена тоже. И если они заговорят… — Ты думаешь, Беделия предаст меня? — спрашивает Ганнибал. — Я действительно не могу сказать, так или иначе, — несколько холодно говорит Уилл. — Ты ей доверяешь? — Ценой своей жизни, — отвечает Ганнибал. — А моей? — давит Уилл. — Нашего ребенка? — Я не уверен, что ты хочешь, чтобы я сказал здесь, дорогой, — говорит Ганнибал. — Я не знаю, — говорит Уилл, вздыхая. Он откладывает вилку и проводит рукой по лицу. — Как я уже сказал, я чувствую, что меня тянет во многих разных направлениях одновременно. У человека не может быть двух хозяев, а у меня их много. — Возможно, мы могли бы убедить Алану и Марго поехать с нами, — мягко говорит Ганнибал, проверяя слова, прежде чем дать им жизнь. Как Беделия. — Они знают твои секреты, Уилл, или, по крайней мере, достаточно секретов. Они бы знали, что ты так просто не покинешь страну. — Я не могу просить об этом, — говорит Уилл. Ганнибал вздыхает и протягивает руку, чтобы погладить бедро Уилла, нежно сжимая. — Я знаю. — Это похоже на карточный домик, — говорит Уилл. — Убери одну карту, и все рассыпется. Я не могу избавиться от Джека. Мне нужно знать, что он знает, видеть, что он видит. Я должен быть там на случай, если он когда-нибудь почувствует твой запах. Ганнибал улыбается, тронутый покровительством Уилла. Уилл фыркает, качает головой и доедает свою тарелку с еще одним кусочком. Он отодвигает тарелку в сторону и подтаскивает к себе миску с кусочками ананаса, накалывает один и подносит к губам. — Что бы ты ни решил, Уилл, знай, что я всем сердцем поддерживаю тебя. Теперь мы на одном пути, куда бы это ни привело. Уилл улыбается. Он съедает кусок ананаса и откладывает вилку, поднимаясь на ноги. Он берет его руки в свои и наклоняется для поцелуя, и Ганнибал встречает его, слизывая сладкий фрукт с языка. Уилл с дрожью отступает назад, прижимаясь лбами друг к другу. — Мне нужно позвонить Алане, — говорит он. Он не двигается. Ганнибал улыбается и обхватывает ладонями лицо, поглаживая большими пальцами раскрасневшиеся щеки Уилла. Хотя его течка прошла, ее запах остается, как послевкусие сладкого вина. Ганнибал жадно вдыхает это. — Твой телефон прямо здесь, — говорит он, кивая на то место, где лежит мобильный телефон Уилла на кухонном столе, где Ганнибал его оставил. Уилл улыбается. — Позже, — говорит он, закусывая нижнюю губу. Он поднимает Ганнибала на ноги и прижимается к его груди, украдкой целуя. Ганнибал улыбается, притянув Уилла ближе. — Позже, так позже.***
Ганнибал присоединяется к Уиллу на следующем месте преступления. У него кружится голова от предвкушения, он ждет, чтобы увидеть, что его прекрасная пара сделает из его последнего творения. Похоже, Уиллу так же не терпится это увидеть. Он проталкивается мимо Джека, едва обращая внимание на его разговор о времени смерти, когда было найдено тело, имя жертвы. Все это незначительные детали. И Уилл уже знает. Он проходит сквозь толпу криминалистов, фотографов и судмедэкспертов и останавливается у витрины. Еву Кингсли было трудно выследить, но Ганнибал знает, что его усилия не останутся неоцененными. — Мы нашли ее ДНК на месте преступления у Тернеров, — мрачно говорит Джек. — С ней было трое маленьких мальчиков, в том числе Джесси Тернер. Младшего забрали из его дома в это время в прошлом году. Уилл сглатывает, глядя на женщину. Ганнибал выпотрошил ее от ключицы до матки и посадил цветы в ее грудь. Ее руки привязаны к балкам дверного проема, без стены, чтобы поддержать. Ее ноги свернуты и вывихнуты, пришиты к животу, так что цветы падают на колени. Ее глаза закрыты, на лице благожелательная улыбка. На ее шее следы когтей и зубов — старые. По-видимому, в какой-то момент она была спарена. — Это та женщина, чьи семейные ценности мы видели в доме Тернеров? — мрачно спрашивает Уилл. Джек кивает. Уилл делает шаг вперед, его руки в латексных перчатках, и он нежно касается одного из лепестков цветка. Цветы уже начали гнить, несмотря на богатый питательными веществами подстаканник для них. Символ семейных ценностей, которые Уилл видел столь нелюбезно извращенными. Уилл смотрит через плечо на Ганнибала, выражение его лица мрачное и довольное. Ганнибал улыбается ему, а затем звонит его мобильный телефон. Он поворачивается и уходит, чтобы ответить на звонок. Это Беделия. — Доброе утро, — приветствует он. — Что ты сделал? — требует она. Ганнибал хмурится. Он поворачивается, чтобы увидеть Уилла, увлеченного беседой с Джеком, и рычит от разочарования, что он не видит, как Уилл так рьяно разбирает его пьесу. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает он. — Энтони пропал, — шипит Беделия. — Он не вернулся домой прошлой ночью. Ганнибал моргает. — Уверяю тебя, я не имею к этому никакого отношения, — спокойно отвечает он. — Не лги мне, Ганнибал. — Уверяю тебя, любовь моя, я бы не стал лгать о чем-то подобном, — говорит Ганнибал, несмотря на беспокойство. Не часто его застают врасплох вот так, и ему не нравится мысль о том, что одно из его псевдо-хищных животных пропадает так внезапно. — Когда ты в последний раз видела его? — Вчера, — говорит Беделия. — Я не видела его с полудня, — итак, в дневное и ночное время он пропал без вести. То же время, в которое Ганнибал отсутствовал, создавая свой собственный замысел. — Беделия, клянусь, я не имею к этому никакого отношения, — твердо говорит Ганнибал. Он снова поднимает глаза и видит, что Уилл и Джек не двигаются, но Уилл смотрит на него сейчас, озабоченно нахмурив брови. Ганнибал натянуто улыбается ему и отворачивается, так что он не мог увидеть его лица. — Я обещал, что не буду беспокоить никого из вас, и это остается правдой. — А как насчет твоего нового любовника? — резко говорит Беделия. — Ты можешь обещать за него то же самое? — Уилл не отходил от меня с обеда, — говорит Ганнибал, ощетинившись от обвинения. — Тебе лучше надеяться, что он вернется домой, — говорит она. — Иначе я никогда тебя не прощу. — Я уверен, что он вернется, — отвечает Ганнибал. Затем он выпрямляется, услышав приближение Джека и Уилла. — Я позвоню тебе позже. Он вешает трубку и поворачивается, чтобы поприветствовать Уилла и Джека. Джек выглядит глубоко обеспокоенным, и его глаза устремлены на шею Уилла, мечутся между ним и Ганнибалом, как будто он видит физическую цепь, соединяющую их. Ганнибал невольно улыбается, довольный явным неудовольствием Джека. На Уилле нет ничего, что могло бы скрыть его запах или шею, и в результате воздух пахнет удовлетворенным, спаренным Омегой. — Кто-то решил взять дело в свои руки, — мрачно говорит Джек. — Или мальчикам надоело, что их мать играет в Бога, — спокойно отвечает Уилл. Джек смотрит на него. — Ты думаешь, это сделали дети? Уилл улыбается. — Никогда не рано начинать защищаться, Джек. Ганнибал думает об Уилле, шестнадцатилетнем и уже убийце, и его улыбка становится шире. Джек отпускает их с грубым рычанием, и Уилл ведет Ганнибала к его машине. Они припарковались немного поодаль, и поэтому территория относительно уединенная — факт, который Уилл, кажется, замечает так же, как и он, когда он прижимается к груди Ганнибала, прижимая его к машине, и целует его, затаив дыхание. — Это было красиво, — говорит он, его глаза сияют, когда он обхватывает лицо Ганнибала. — Как ты ее нашел? — Я подумал о том, что ты сказал, — говорит Ганнибал, — и я понял, что мать крала нежеланных детей Омег. Что означало бы конкретные предписания, чтобы дать им силу и подготовку, необходимые для преодоления их естественных связей с их собственными семьями. Тестостерон, стрельба по мишеням, гормоны для силовых тренировок. Все, что твоя собственная мать сделала для тебя. Уилл моргает, глядя на него, довольный и гордый выводом Ганнибала. — Было нетрудно найти закономерность, — говорит Ганнибал. — Я попросил об одолжении, нашел цепочку рецептов во времена похищений и семейные дома. Затем я последовал за своим носом. — И ты нашел ее, — выдыхает Уилл. Его пальцы сжимают пальто Ганнибала, костяшки побелели и дрожат. — Ты нашел ее для меня. Спасибо, Ганнибал. Он снова целует Ганнибала, глубоко и страстно, обхватив его за шею. Лектер чувствует, насколько счастлив и доволен Уилл, чувствует его нетерпение от того, как тот прикасается к нему. Если бы он не знал ничего лучше, он бы сказал, что тот возбудился при виде творения Ганнибала. — Уилл, — рычит Ганнибал, отталкивая его назад с таким усилием, которое, по ощущениям, больше, чем потребовалось бы, чтобы сдвинуть гору. Уилл скулит, прикусив нижнюю губу, его глаза яркие и золотые. — Уилл, я должен спросить… — он сглатывает, и Уилл моргает, отступая назад и наклоняя голову набок. — Вчера меня долго не было. Уилл кивает, опуская взгляд. — Я знаю, — говорит он. — Беделия позвонила мне, — продолжает Ганнибал. — Она сказала мне, что Энтони пропал со вчерашнего утра. Глаза Уилла вспыхивают, убегая в сторону. Он прикусывает нижнюю губу. — Уилл, — шепчет Ганнибал, едва смея поверить. Он протягивает руку и обхватывает лицо Уилла, заставляя его поднять глаза. — Что ты сделал? Уилл глотает. — Он пришел в дом, — шепчет он, отпуская пальто Ганнибала. — Что? — требует Ганнибал. Уилл сжимает челюсть, его глаза снова встречаются с глазами Ганнибала. Затем он отводит взгляд на место преступления. — Мы не можем говорить об этом здесь, — говорит он. — Нет, — рычит Ганнибал. — Ты расскажешь мне, что случилось. Сейчас. Уилл вздрагивает и скулит, когда слышит Голос Ганнибала. Лектер немедленно опускает руку, потрясенный собой за то, что вызвал такую реакцию у своей пары. Уилл прерывисто дышит, и его глаза расширяются, когда они снова встречаются с глазами Ганнибала. — Мне жаль, — шепчет Ганнибал, делая шаг вперед и обхватывая лицо Уилла. — Я не сержусь на тебя, мой дорогой. Клянусь. Но, пожалуйста, ты должен рассказать мне, что произошло. — О-он пришел в дом, — снова говорит Уилл, дрожа. Он кладет руки на грудь Ганнибала и издает тихий жалобный скулеж, один из тех, которые призваны вызвать у Альфы инстинкт милосердия. — Он пришел предупредить меня. Он знал, кем ты был, что ты сделал. У него была истерика. — Что ты сделал, Уилл? — шепчет Ганнибал. — Что я должен был, — рычит Уилл, обнажая зубы. — Я сделал то, что должен был. Ганнибал закрывает глаза, делая глубокий вдох. — Он все еще жив? Уилл кивает. — Я не причинил ему вреда, — говорит он. — Я знаю, как много он для тебя значит. То, как он говорит, что–то раздражает в Ганнибале — это зависть, темнота. В глазах Уилла этот хищный огонек. — Мы должны немедленно ехать домой, — говорит Ганнибал, и Уилл кивает, забираясь в машину, пока он обходит машину со стороны водителя. — Возможно, я смогу убедить его, что все это было недоразумением. — Я запер его в подвале, — говорит Уилл. — Не уверен, как ты можешь это объяснить. — Я что-нибудь придумаю, — отвечает Ганнибал. — А если ты не сможешь? Ганнибал сдерживает рычание. — Тогда мы сделаем то, что нужно сделать, — говорит он. — Я боюсь, что ты, возможно, вынудил нас, дорогой. Для того, кто был так обеспокоен тем, что Беделия и Энтони раскроют наши секреты, я удивлен твоим опрометчивым поведением. — Он бы сказал кому-нибудь другому, если не мне, — отвечает Уилл, защищаясь. — Я не позволю причинить тебе вред. Ганнибал вздыхает, не в силах сдержать улыбку, в груди становится тепло от яростной защитной жилки Уилла. Он протягивает руку и переплетает свои пальцы с пальцами Уилла, нежно сжимая. — Мы справимся со всем, что случится, — говорит он. — Вместе. Уилл издает тихий, отчаянный звук облегчения. — Спасибо, — говорит он. Ганнибал поднимает костяшки пальцев и целует их, сворачивает на шоссе и мчится к своему дому.