Совершенно беспомощный, но идеальный

на утро я проснулся из-за сильного света солнца. спокойно оделся и пошёл на кухню. - ох, волновалась же я! ты вчера так быстро заснул, что не поужинал и не встретил Ивана Кузьмича! теперь он опять ушел… - сказала комендантша. - понимаю, ты устал вчера с дороги, но можно было и предупредить! ладно, садись, кушай кашу, это полезно для здоровья и даст тебе много сил! - силы бог даст, а кашу так и быть съем. - пошутил я, но не услышал со стороны комендантши смеху. зато усмехнулся Швабрин, который стоял и наблюдал за мной. я повернулся. - шутка не удалась? - спросил он, подняв одну бровь. я кивнул. и принялся кушать кашку. - доброе утро, офицер Гринев.. - улыбалась Мария Ивановна. она, казалось мне, была столь же прекрасна, как и я. - доброе, Марья Ивановна) - ответил вместо меня Алексей. после обеда, пока никого не было дома, я достал из кармана тетрадку, в которой душевно пишу свои стихи и песни, сочиненные мною, для Марьи Ивановны, я решил прочесть его вслух: Мысль любовну истребляя, Тщусь прекрасную забыть, И ах, Машу избегая, Мышлю вольность получить! Но глаза, что мя пленили, Всеминутно предо мной; Они дух во мне смутили, Сокрушили мой покой. Ты, узнав мои напасти, Сжалься, Маша, надо мной, Зря меня в сей лютой части, И что я пленен тобой. вдруг я услышал как кто-то хлопал за моею спиною. я повернулся. это был Швабрин. - Алексей Игнатьич?! в-вы разве не должны быть.. на… на.. - я ничего не смог придумать. - нет. нигде я не должен быть. я спал, и вдруг услышал чей-то манящий и прекрасный голосок, неужели твой?) - он ухмыльнулся. - ну, в общем… я пишу стихи. как тебе? - я не подумал что именно ему сказать и поэтому спросил. - хм, как-то не очень, но если честно, то ужасно! - прикалывался он. или это была правда? - почему же? - спросил я. - да неважно. отдай-ка. - он начал подходить ко мне, а я отходить от него и затем я спрятал тетрадку в карман. я не мог дальше отходить от него, ведь за мною была стена. я остановился. - может как-то в другой раз? я спешу… - я хотел было уйти, но он безжалостно прижал меня к стене. - что ты делаешь? - пытаюсь взять у тебя твою жалкую тетрадку со стихами и песенками! - и он сдернул тетрадку с моего кармана. он начал внимательно читать все страницы и слова. на минуту, мне показалось, что он зол, так как он сильно сжимал тетрадку, так что чуть не порвалась. закончив прочтение, он бросил тетрадь в мою сторону. я словил и спрятал его в карман. - так, кто же эта Маша, к которой ты так открыто признаешься в любви? уж не Марья ль Миронова? - спрашивал он. - не твое дело. - ответил я кратко и хотел пойти в комнату, но он меня остановил. - мое. она же моя невеста. - ухмыльнулся он. - что? - не понял я. - жена? да ну.. - правда-правда. только вот, бракосочетание было не по нашей с ней воле. хотя я был бы не против совместно с ней… жить) - ах ты! - я уже готов был растерзать его на месте. но что-то меня останавливало. - подожди чуточку, здесь нас могут увидеть, мы могли бы пойти на речку и сражаться там на шпагах. не против? - спрашивал он. - ладно. - ответил я. - веди. мы вышли на речку. обнажили шпаги и я, вспомнив уроки фехтования с Мосье Бопре, стал нападать. Швабрин не ожидал увидеть во мне, столь опасного противника, сколь он сам. долгое время мы не могли нанести вред друг другу. но я отвлекся и он схватил меня за рукав и бросил шпагу. затем он обещал не навредить мне, если я сделаю то же самое, то есть, брошу шпагу, что я и сделал, лишь бы не быть раненым, хоть я и мог сделать все что угодно ради Марьи Ивановны. - Гринев, как вы могли полюбить Марию? - спросил он со злостию. - я понимаю, может вы ее тоже любите, но это можно решить по-другому… - говорил я. - да не люблю я ее!… - и он замолчал, будто бы сказал что-то лишнее. вдруг мы услышали чьи-то голоса, это были Савельич и остальные. я взял шпагу и ранил Швабрина в плечо, или где-то ниже плеча. он отключился.