Красноголовый

Глава пятнадцать - Господин, поешьте, - тихо проговорила единственная оставшаяся в поместье служанка, старая Мирта, но Алан только отмахнулся... или лишь подумал, что отмахнулся. Она тяжко вздохнула, поставила поднос на стол, и вышла. Алан лежал поверх смятого покрывала на своей кровати, и ни о чем не думал. Потихоньку очередной день клонился к вечеру, и солнце все смещалось по горизонту, когда вдруг, солнечный лучик выстрелил прямо в окно. Закатный, слабый, и все же лучик. Он прошел сквозь крону яблони, проскребся сквозь шторы, и попал прямо в глаз лежащего на кровати худющего мужчины. Он выглядел так, словно болел несколько лет, едва-едва мясо на костях держится. Некогда красивый, могучий мужчина, стал похож на скелет, и едва ли мог хотя бы ходить. Лучик причинил ему боль. Чувствительные к свету глаза, затянутые какой-то беловатой субстанцией, резко кольнуло, и сознание Алана вдруг резко покинуло ту пустоту, в которой находилось. Резкая перемена состояния сознания заставила осознать... разницу. Пустота. Нет мыслей, желаний, намерений, ничего. И вне "пустоты". Раньше он даже не осознавал, как много различных мельчайших намерений в нем находится постоянно. Их, оказывается огромное количество, и в этот момент он их не просто ощутил. Он их понял. Как-то разом. Вдруг - раз, и разложил их в своей голове на целую палитру. Вот эти вот, красненькие, это намерения тела. Биение сердца, естественное желание клеток тела выжить, и даже намерение жизненной силы двигаться по клеткам. А вот эти вот, серенькие, намерения духа. Дух желает покоя, постепенно подавляя намерения тела, давлея над ними. А вот эти, сереневенькие, это намерения разума. Ему не нравится боль, даже столь ничтожная, и он хочет убрать саму возможность боли. Но все эти маленькие намерения, почти незаметные - важны. Каждое из них, как золотая песчинка. Алан рассматривал каждое из них со всех сторон, познавал их, как можно глубже, вникал, понимая самого себя на совершенно новом уровне. Он протянул руку, и цепкие пальцы схватили плошку с бульоном. Отпил немного, и снова стал вникать в изменения. Еда, кажется, начинала перевариваться еще на языке. Постепенно он допил чашу бульона, но ее не хватило. Тело требовало еще и еще. Тогда он дотянулся до веревочки, и несколько раз дернул за нее. Вскоре вошла Мирта: - Господин звал? - Да, - тихо шепнул он. - Наготовь разных блюд, не обязательно вкусных, но как можно больше. Разных. Подавай по готовности. Начни с легких для усвоения. - Боже мой! Неужели!?! Наконец-то! Все сделаю в лучшем виде, господин мой! Уже бегу! И она действительно побежала! Радость переполняла старую женщину, ведь господин наконец-то очнулся от своего горя, перешедшего в глубочайшую апатию! А раз он очнулся, то скоро и на ноги встанет! Женщина стокилограммовой стрелой метнулась на кухню, и первым делом разогрела бульон, подав его хозяину вместе с курочкой. Алан медленно съедал все, что приносила служанка. Бульон выпил, вареную курицу съел, косточки обглодал, раскусил, и перемолол крепкими зубами. Он ел крайне медленно, чтобы успевать следить за намерениями тела. Постепенно, намерение его духа перестало подавлять тело, и стало наоборот, помогать. Техника пищеварения ускорила переработку пищи, и увеличила качество процесса. У него возникло странное ощущение, и он нашел его источник. Жизненная сила. Ее намерение тоже чуть изменилось, она потекла чуть быстрее, и Алан ускорил ее еще больше, ища границы, начиная познавать ее возможности, и связь ее движения с телесными процессами. Он замахнулся на сложнейшее дело, но оно позволяло не думать о жене, и не испытывать боль. А значит, нужно полностью на нем сосредоточиться. Остальное сделает время, да и уже сделало, по большей части. Осталось встать на ноги, и напомнить этому миру, что Алан де Вега еще жив. Жив, и стал еще сильнее, познав Пустоту! Мощнейшее боевое намерение разошлось от его худого, похожего на скелет, тела... Потребовалось около полугода, чтобы в первом приближении познать себя на новом уровне, понять истоки, взаимоотношения энергий, и создать некие более или менее работающие механизмы контроля. Это оказался чудовищный труд, и все же, оно того стоило. Алан вернулся к тренировкам. Он пять с половиной лет не брал в руки меч, ни разу не ударил кулаком стену, или специальный ударный станок. Он не растягивался, не тренировался, и теперь платил за это полновесной болью. Вот только плевать ему на физическую боль, он ее контролировать научился еще в десять лет. Пришлось начать тренировки с нуля, и это действительно было чудовищно тяжко. Растяжка каждое утро и обязательно вечером. Сбитое дыхание и пот, льющийся с него градом. Боль в мышцах, совершенно отвыкших хоть как-то работать. Черт, да он ходить учился едва ли не заново, что уж там говорить-то? Однако новый уровень восприятия тела помог ему просто невероятно. Жизненная сила, едва ли не кипящая в жилах, позволила ускорить естественную регенерацию. Мышцы нарастали быстро, но к сожалению, в огромных "банках" больше минусов, чем плюсов, и пришлось сместить тренировки к статическим нагрузкам, уплотняя мышечные волокна. Затем снова в рост, и опять уплотнение. И так раз за разом. Тело легко вспоминало техники работы ног, рук, меча и даже лука, которым научила его жена. Но сил было пока маловато, и жрать хотелось буквально постоянно. Голод не оставлял его месяцев семь, пока он не вернул свою прежнюю форму, а потом голод усилился еще больше, когда Алан попер дальше. Он хотел узнать, где граница его возможностей. Как оказалась, довольно далеко. Это даже забавно, но мышцы почти не изменились в объеме, однако стали сильнее, пусть и не на порядок, но раза в полтора, если не в два. Более точная настройка тела дала невероятный прирост силы, скорости, мощи, будто его мутации получили второе дыхание. Хотя скорее, сами мутации были просто паршиво сонастроены, но теперь носитель настроил чуть лучше, и при этом работал изнутри. Чем больше он познавал самого себя, тем дальше отодвигались границы его способностей. Теперь он мог прыгнуть с места на два с половиной метра вверх, но при этом не использовал ни магию, ни внутреннюю силу, просто силу мышц и все. При использовании внутренней силы, он с легкостью взмахнул на второй этаж собственного особняка, а магия утроила этот результат. Алан продолжил ковыряться в себе, познавать тонкую энергетику и настраивать тело, создавая спокойный режим, десяток промежуточных, и пиковый-боевой. Как будто коробка передач, только он мог моментально включить любую из них, походя, подсознательно, в зависимости от уровня ощущаемой опасности. Новый уровень восприятия позволил осознавать себя даже в состоянии пустоты, и это оказался удивительный опыт. Ни эмоций, ни чувств, только чистый разум. Этот разум снова и снова проходился по памяти, рассматривал ее, перестраивал структурную часть хранения, и постепенно улучшал доступ. Подобные медитации оказались на голову выше тех, что он делал со Знаком памяти по молодости. И только теперь он вспомнил все, что забыл. Как оказалось, большую часть информации по играм из жизни Димки он действительно забыл. Это произошло как раз из-за медитаций со Знаком памяти - он повредил какие-то связи в своем мозгу. Алан забыл, что на Каэр Морхен должны были напасть и разрушить его. Забыл про будущую смерть Весемира и многих других. Забыл, забыл, забыл... И потому уехал в Офир, опустошенный тем, что увидел во время восстания Фальки. Уехал, и все пропустил! Тяжело вздохнув, Алан покачал головой. Он был молод и глуп, думал, что самый умный, и что увидел возможность улучшить память там, где другие протупили. Наивный. Знак памяти используется только когда нужно что-то вспомнить, а не на постоянной основе как раз из-за таких вот эффектов. Благо, что со временем он перестал это делать, решив, что его память и без того близка к фотографической, что к слову, так и есть. А теперь и вовсе можно вычеркнуть слово "близка". Пережив новое потрясение, Алан вернулся к работе над собой. С новыми силами, он вернулся к любимому фехтованию, и явно взял новую высоту. Он научился погружаться в "пустоту" прямо в процессе тренировки, и отсюда, "из ничего", увидел чудовищное количество ошибок. Ментальных, физических, тактических, стратегических, в конце-то концов. Чистый разум с легкостью увидел то, что пропускало привычное к этим движениям тело, наполненный эмоциями разум и даже могучий дух красноволосого ведьмака! Алан стиснул зубы, и принял новый удар на широкую грудь. Пришлось перерабатывать прием за приемом, доводя их до совершенства. Оттачивать их, заставляя тело запоминать все, до мельчайшей детали. Какая бы у него не была отменная память, но мышечная память требует тысяч повторений. Ведьмак формировал не просто новый стиль, а сразу несколько, причем взаимосвязанных не только друг с другом, но и с его магическими способностями, духовными, и даже ментальными. Он создавал систему взаимодействия, которой совершенно плевать, с драконом сражается "носитель", с человеком, или с бесом. Скорость повысилась рывком. Он смог буквально окружить все свое тело блестками меча, как будто создал шар из пластинчатого доспеха вокруг тела. Подобная скорость далеко за пределами человеческий возможностей, и все же, мутировавший ведьмак вполне осилил, имея при этом небольшой неиспользуемый задел возможностей на всякий случай. Из "пустоты" он с легкостью видел, сколько точно сил может выдать каждая мышца, какое давление выдерживает каждая кость, с какой скоростью бежит кровь по жилам. Он учитывал все. Казалось поначалу, что нет пределов этому процессу совершенствования, однако он оказался ограничен. Ограничен самим Аланом, глубиной его восприятия и тем, насколько хорошо он сможет сонастроить тот паззл, что сделали из него несколько слоев мутаций. Кривых, корявых, не всегда удачных, и все же, давших нечеловеческую силу и ловкость. И магию... Гибрид человека и магического зверя. Алан знал, что если доживет до того момента, когда сведет их идеально, то сможет иметь детей даже не превращаясь в человека. Знал, что станет чудовищно силен, и сможет удерживать голыми руками ту же виверну, и свернуть ей шею, как курице. Знал, но заглядывать столь далеко пока бессмысленно, потому что он только-только начал этот путь, и до его конца очень далеко. Даже то, чего он добился прямо сейчас, дало ему невероятное могущество. Алан смог ударом ладони снести дерево в полусотне метров от него, вырвав его из земли. И деревце-то не тоненькое! Пока оно летело, он успел продырявить его в десятке мест, пробив насквозь ударами пальцем, так и не двинувшись с места. Конечно, это не уровень могущества действительно сильных магов, но приближается к нему у магов средних. Только без магии! Решив, что большего пока не добиться, Алан спустился в лабораторию, и дольше месяца оттуда не вылезал вообще, создавая себе новый доспех, мечи и прочую экипировку. Теперь, когда его магия стала сильнее, и еще более разряжена, что подняло контроль, он вложил все, что умел в это занятие. Доспех, получившийся в итоге почти не отличался от доспеха Школы Волка чисто внешне. Кроме разве что черненой кольчуги, прикрытых подвижными "ребрами" боков и боевых браслетов на руках. Перчатки он сделал из тончайшей кожи, словно их вообще нет на его руках. Он мог ощущать даже мельчайшие движения меча в руке, и это было великолепно. Экипировавшись, Алан уволил Мирту, и при этом дозволил ей и дальше жить в поместье. Оставил денег на житье, и покинул это место, разрешив вход и выход только себе и Мирте. Маленький кусочек рая, вечного лета, остался далеко за спиной, а купленный конь трехлетка понес ведьмака на большак. 1244 год. Где-то на севере Темерии. Алан отпрыгнул назад, встав на твердую почву, и моментально опустил руку в болотную воду, складывая привычный Знак Кальд. Вода тут же схватилась ледком, который менее чем через секунду заковал мелководье на всю глубину, вместе с половиной тела твари. - Охреневшие тут кикиморы, слов нет. И не смей в меня плеваться! - Рыкнул ведьмак, тряхнув мечом, и отменяя магический щит-зонтик, сгенерированный рунами на лезвии. Яд упал на лед, и стал его медленно проедать насквозь. Алан мелькнул, и голова твари отделилась от тела. - Вот так. А то визжит, как недорезанная свинья. Убрав лед, он вытащил кикимору на сушу телекинезом, и разделал сразу пятью летающими ножами. Вырвав из ее тела все полезные ингредиенты, Алан цепанул голову крюком, и прицепив ее к боку коня, поехал сдавать заказ. Кикиморы, вообще-то полезны, как и другие монстры, регулируя демографическую ситуацию, потому как перенаселение никому не нужно. Придется осушать болота, создавать искусственное орошение и много всего прочего, чтобы прокормить большее количество людей, а это дорого и никому не нужно. Монстров, на самом деле, не так уж много осталось, и пусть не все, но они бывают полезны в политическом смысле. Но конкретно эта кикимора "прокололась" и сожрала родного и любимого брата солтыса. Увы. По итогу кикиморе секир башка, а одному красноголовому ведьмаку - почет, уважение, и деньжат перепадет. Закрыв заказ, Алан зашел выпить в таверну, и присел за столик в дальнем углу. Выглянул в окошко, и поморщился. Снег с дождем. Скоро зима. Вообще-то у него был выбор, как провести зиму. Либо поехать в Вызиму, к вдовствуюещей, но молодой графине Вильска. То, что она траванула престарелого муженька - факт, и Алан справедливо опасался, что его постигнет та же судьба. Либо же, рвануть в Каэр Морхен. Давно там не был, лет так тридцать, если не больше. Даже тридцать два, вообще-то. - Давненько, однако, - шепнул себе под нос молодой человек, лет двадцати на вид, с красными, как медь на солнце, волосами. Желтые кошачьи глаза пробежались по залу таверны, отмечая все, вплоть до малейшего движения посетителей, включая шевеления губ, которые подсознание моментально преобразует в неслышную другим речь. - Пожалуй, надо бы наведаться домой. Определенно. Алан допил дрянной эль, и вышел. Через несколько минут после того, как он покинул деревню, или скорей маленький городок, в тени осеннего леса не осталось ни следа коня и всадника. Портал перенес его в Реданию. Там он воспользовался стационарным порталом, сеть которых создал давным-давно, и за сутки добрался до прохода в долину Каэр Морхена. Въехал внутрь, спустился с горы, и подъехал к замку. За тридцать лет он почти не обветшал, да и звуки со двора не изменились. Кто-то сражался на мечах в медленном темпе, без применения Знаков или "проникающих ударов", просто тренировочный бой. Алан остановился у закрытых ворот, и не слезая с коня, пнул по ним, да так, что те задрожали с ясно слышимым гулом. - Сука, ну кто там ломится?! - Послышался знакомый голос. Алан усмехнулся. Надо же, выжил паскудник. А ведь далеко не сильнейший из последнего выпуска. Скорее третий или четвертый снизу списка. Не самый талантливый, а всеж-таки выжил. Алан вспомнил того мелкого матершинника, вечно злого и глядящего на всех вокруг волчонком. - Ты кто, блядь, такой? - Раздалось сверху, с приступки над вратами. - Ламберт, еще раз сматеришься, и я заставлю тебя бегать по Мучильне от рассвета до заката! - Рявкнул ему в отвел Алан. С той стороны ворот что-то явно упало, перекатилось и матюгнулось, но тихонько. - Ламберт, ты чего это такой неуклюжий? - Раздался растерянный басок. - Щас и ты неуклюжим станешь, верзила. Открывай давай ворота, живее! Ведьмаки открыли ворота, подняли решетку, и Алан въехал внутрь. - Ну привет, ученички, - хищно усмехнулся ведьмак, и Ламберт с Эскелем вдруг как-то разом икнули. Рассмеявшись, все трое обнялись, и потопали в сторону конюшни. Алан - обиходить коня, а ребята за компанию, спрашивая за жизнь. Впрочем, вскоре они вернулись к тренировке, тогда как красноголовый продолжил заниматься конем. Лишь задав ему овса, он с чистой совестью покинул конюшни, и потопал в замок. Хотелось понять, что тут и как. Оказалось бедно и холодно. Буквально. Дров мало, и Весемир на них экономит. Ведьмаков осталось раз-два да обчелся, а зимует в Каэр Морхене не больше трех десятков. На удивление, но ведьмаки, вообще-то не бедствуют. К зиме возвращаются с кошелями, набитыми золотом, на зиму хватает за глаза. Видимо, наконец-то количество тварей и охотников на них сбалансировалось естественным порядком вещей. К ужину собрались все шестеро уже приехавших в замок мужчин. Престарелая кухарка подала с десяток блюд, и позволила Весемиру спуститься в погреб, выдав бочонок лимонной водки. Умудренные опытом мужи добавили в него "ласточки", и разлили по полулитровым кружкам. Чокнулись, и осушили их наполовину, тут же накинувшись на жареного гуся, моментально его растерзав. - Ну, кто первый? - Хмыкнул в усы Весемир. - Давайте я, - стукнул ладонью по столу Ламберт. - В общем, был у меня заказ на риггера на свалке, что у Бругге. Я туда приперся, тварь прикончил, конечно, и тут она вдруг взлетает, и делает дугу, метров на сорок. Туша падает, а на том месте, где она лежала до этого, открывается люк, и оттуда выходит злой, как демон, вампир, но вместо того, чтобы напасть, зовет меня выпить. Якобы, я не дал ему выспаться, и у него теперь похмелье. Ну, я конечно смекнул, что я и есть "напиток", и говорю, мол лады, выпьем. Спускаюсь с ним вниз, выпив по пути "черную кровь", и отодвигаю воротник. - Он что, действительно купился? - Удивленно воскликнул Весемир. - Ага. Этот имбецил лег спать еще до того, как ведьмаки вообще появились, так что просто не понял, кто перед ним. Ведьмаки рассмеялись, и даже Алан не отказал себе в удовольствии. Нет, но бывает же такое... Это Ламберту еще повезло, что не высший, точнее, не истинный высший попался, не то его действительно сожрали бы. И никакая "черная кровь" не помогла бы. - Я следующий, - хлопнул рукой по столу Кален. Этот ведьмак на два "поколения" старше Ламберта, как и Эскеля, собственно. - Жги, - кивнул Ламберт. И Кален "зажег"... - В общем, еду я по северной Редании, как из лесу выбегает жуууткая жуть. Снизу человек, а башка - лягушки. Я этакого чуда раньше не видывал, и честно сказать, потянулся за серебряным мечом, чтобы башку страхолюдскую срубить напрочь, а тот раскрыл пасть, и проквакал мне: не убивай! Ну, думаю, хрен с ним, все же экспонат редкий, может на что и сгодится. Оказалось, понятное дело, прокляли девку. Я, признаться, сначала и не понял, что это "она", а не "он". Одета по мужски, сисек не видать... В общем, ошибочка вышла. Ну осмотрел ее, проклятье третьего уровня, с обширными физиологическими изменениями, как по учебнику. Как понятно по частичному превращению проклятье неполное, фрагментарное, и выполнено криво. Я и так и эдак, и отвары пробовал, но все, чего добился, так это уменьшение головы до размеров человеческой. Но она так и осталась легушачьей. Но какие большие глаза... - Ведьмака зримо передернуло, и он отхлебнул водки. Занюхал куском соленого мяса с перцем, и продолжил повествование. - Решив, что так я ничего не добьюсь, стал искать того, кто проклятье наложил, и по следам пришел в деревеньку. Деревенька непростая. Там в стародавние времена друидский круг ютился, но его давно согнали с места, куда-то в сторону Ард Скеллиге. В общем, некоторые книги остались, и потомки приспособили знания под себя, добавляя свои особенности. Короче, подобное проклятие они использовали, чтобы проучить своих односельчан, и если человек понимал, что именно сделал неправильно, то его снимали. Так вот, они навострились накладывать единое проклятие все вместе, разом, зато без ритуалов. Никогда такого не видел. Каждый отвечает за что-то свое - за глаза, например, или за общий вид, и в итоге получаются почти нежизнеспособные проклятые. Те, кто опаздывает со своей частью, конечно, наложить проклятие уже не могут, потому как проклясть уже проклятого нереально трудно, но те, кто успевают к главному моменту, наслаивают множество проклятий друг на друга, и создают одно, общее. Огромная мощь, как ни посмотри. А ведь они обычные люди, но их проклятия на уровне опытного магика! - Хера се! Вот это я понимаю, систематический подход. - Алан только рассмеялся. - Ты ее расколдовал? - Неа. Даже сами сельчане не смогли, - отмахнулся Кален. - А чего так? Все же просто, - удивленно посмотрел на него Алан. - И как? - Ведьмак действительно заинтересовался вариантом собрата. - Так это же слои. Слои, понимаешь? Плохо настроенные, постоянно между собой конфликтующие слои, которые нужно самую малость подтолкнуть, нарушить равновесие, и они друг друга уничтожат. - И как их подтолкнуть? - Кален приподнял белесую бровь с небольшим шрамом ближе к виску. - Усилить один из слоев, конечно. Трава трех проклятий и капля петушиной крови. Смешать сок с кровью и капнуть ей на лоб. Остальное случится само собой. Проклятья просто схлопнутся, и физическая форма вернется в норму. Если что и останется, так это можно болиголовом снять. - Алан пожал плечом, и отпил немного из своего "бокала". - Черт. Я просто не знаю теорию проклятий на таком уровне, вот и не дотумкал. Весной поеду, и сниму. - К весне оно само спадет, - отмахнулся опытный ведьмак. - Такое проклятье будет сильным, но "подтекать" тоже будет изрядно. Максимум год продержится. Баланса толком нет, слияние, я уверен, из-за отсутствия опыта у селян - дерьмо. Так что можешь не суетиться. - Ну, если так на это смотреть... Все равно заеду. Интересно же, чем у них там все закончилось. Ведьмаки кивнули, и как-то разом уставились на Алана. Тот хлопнул по столу, и начал историю: - Был я, как-то, в прошлом веке, в долине Понтара. Заехал в деревеньку, проспаться, помыться, и вообще, привести себя в порядок, а то воняло от меня приотвратно. Разговорился с мужиком, у которого остановился, а тот оказался любителем мыться. То ли фобия какая у него была, то ли еще что, уже неважно. Ну я ему и говорю, мол баню поставь, да мойся хоть по три раза в день. Бани тогда только в Ковире да Повисе знали, остальные у рек живут. Теплых рек, хотя бы относительно, так что мылись в ваннах или тазиках. В общем, мужик за мысль схватился, и начал меня расспрашивать, что да как. Ну я ему расписал, нарисовал все дотошно, и на следующий день уехал. По осени обратно возвращался, ну и заехал. Дом стоит, баня появилась, а к бане той, прибит двумя топорами тот самый мужик. Я решил спросить, пошто безвинного насмерть замучили, а мне в ответ говорят, мол священник новиградский был, досмотр устраивал, и самолично повелел мужика казнить, "ибо бесовщину он в бане призывает, и сношается с ними всяко". Через семь лет, бани появились и в Новиграде. Большие, роскошные. В общем, нашел я того жреца, да и прибил топорами прямо к их дверям, а в пасть уроду запихал его же постановление, что у сельчан тех забрал. Семь лет его с собой носил. Такая вот история. - Сурово, - покачал головой Весемир. - Зато, бля, справедливо, - отметился Ламберт. - Я тогда молодой был, глупый, думал, что могу изменить мир, - Алан покачал головой, вспоминая те времена. Стоит заметить, что мир он все же изменил, причем много раз, но это истории для совсем другого рассказа. - Постой, так это тебе отказали во входе в Новиград? - Да, а ты откуда знаешь? - Удивился Алан, глядя на Калена. - Видел старые листовки, которые потеряли силу за давностью лет в архиве. Был там по делу. Только там твое лицо совсем другое. Скуластое, со шрамом на щеке. - Ну да, я тогда худой был, как скелет, после побега из тюрьмы и ранения, шрам тоже был, но я его убрал, - Алан пожал плечом. - Как? - Прозвучал тихий голос. Взглянув на Эскеля, Алан кивнул, мол расскажу, и ведьмаки вернулись к болтовне, травя байки и поучительные истории. Честь рассказывать байки переходила от одного ведьмака к другому, пока снова не остановилась на Алане: - Вот, помнится, взял я заказ на мантикору. Презлобнейшая тварь охотилась на перевале в горах Амелл. Ну, меня и наняли. Я, значит, весь из себя важный, приезжаю, готовый драться, слезаю с Вихря, беру в руки меч, а из пещеры выходит суккуба, вся в крови бестии, и едва на ногах стоит от слабости. Как меня увидала, так у нее аж рожки засветились от радости. И просит, дескать помоги! - И что? – Засмеялся Весемир. – Помог? - Да понятное дело. Во все лопатки! – Хмыкнул Алан. – Потом смастрячил себе восстановитель жизненных сил из рога убитого ею мантикора, да и всего делов. Было время, да… - А чего она вообще полезла к бестии-то? – Не прекращая лыбиться самым похабным образом, спросил Весемир. - Да этот рогатый дурень, спер у нее двух любовников разом! В общем, разозлил ее капитально. - Ха-ха-ха-ха-ха! - Ха-ха-ха-ха-ха! - Бывает же… - Старик покачал головой и отхлебнул из кружки, пряча улыбку. Эстафету перехватил Ламберт, и поморщившись, сказал: - Встретился с Геральтом в Вызиме. Красавчик там был проездом, ехал по заказу на юг. Я - наоборот, на север, но на риггера поохотились вместе. Все ведьмаки, сидящие за столом, одновременно поморщились. Риггер – мерзость… У каждого был свой опыт в этом деле, и у всех он был тошнотворным. - Хули вы-то морщитесь. Не вам же пришлось с ним драться! – Закончил речь возмущением ведьмак, и пригорюнился. Геральт же, сморщил полную отвращения моську от воспоминаний. – Эх, такую куртку испортил, нежнейшая оленья кожа… - Забей, - хмыкнул Эскель. - Все равно ее не вернешь, да и та, что на тебе сейчас, тоже хороша. Слушай, так у тебя два риггера за сезон было? Везунчик! Ламберт недобро зыркнул на приятеля, но промолчал, хотя пара матов так и прыгали на языке... Разошлись по спальням далеко за полночь, и проспали до обеда. Алан, впрочем, встал, как привык, чуть позже рассвета. Сидеть в замке без дров он не собирался, так что метнулся порталом, и закупил семь возов. Как раз к полудню вернулся, открыв портал прямо во двор замка. Ведьмаки, все еще слегка покачиваясь, принялись рубить круглые чушки, и складировать дрова в разных местах замка. Для отопления спален и внутренних помещений, отдельная печь. Для отопления обеденного зала - два камина имеются. Бани тоже имеют свою поленницу, как и конюшня, и кузня. В общем-то, за день легко справились. Уже вечером, после трудов праведных и банных процедур, за столом, Алан спросил: - Весемир, скажи, куда делся весь бизнес долины? Тут была лесопилка, коптильня, рыболовы, пастухи, шерсть пряли, я помню, да и конный заводик. Куда все делось-то? - Да куда, куда?.. Когда последних мальчишек доучили, отпустил я твоих рабов. Вот они и ушли. - Щедро, только вот, куда они пошли-то? Здесь у них жизнь налаженная была, а ты их просто выгнал? - Вроде того. Потом уже понял, что к чему. Но долину никто кроме ведьмаков не видит, и я решил, что все к лучшему. Кухарку вот нанимаем на зиму, каждый год, да и то, думаю отказаться. Что мы, сами себе не приготовим, что ли? - Делай, как знаешь. Теперь ты тут всем заправляешь. - Алан отмахнулся от оправданий, и вернулся к еде. В этот вечер не пили, так что по утру, Алан вернулся к своим тренировкам. Они вызвали большой переполох, стоит заметить, потому как магию он тоже тренировал не скрываясь, и подобная широта воздействий ведьмакам даже не снилась никогда. Собственно, он ее не только тренировал, но и постоянно, с легкостью, использовал. Буквально, повседневно и повсеместно. Ведьмаки к такому подходу не привыкли, используя Знаки исключительно в бою, но Алан исповедовал подход "подходящего инструмента", так что если в данный момент магия подходит больше, он просто использует заклинание, а если нет, то сделает руками. - Как ты используешь заклинание сети? - Спросил Весемир, подойдя к занятому стройкой полосы препятствий Алану. Короткой, но чертовски сложной, как раз для ведьмаков с их скоростью и реакцией. - Возьми книгу в библиотеке и прочти, Весемир. Я же все это давно написал. - Алан отвернулся и продолжил работать. - Ну... тоже верно, - буркнул усатый мужчина, и потопал прямо в библиотеку. Рунная Книга пролежала там много лет, никому не нужная, так что понадобилось много труда, чтобы ее найти. Весь следующий день ведьмаки просидели над ней, разбираясь в механизме, и от стола только и слышались маты да восклицания, пусть и короткие, но эмоциональные. - Ну что, прочли? - Спросил Алан, садясь за стол к ужину. - Прочли. Но я действительно не уверен, что это сработает, - спокойно, как и всегда, ответил Эскель. - Прямо вот так, сработает, но не на полную. Если пройдешь легкую мутацию, то сработает точно, - пожал плечом Алан. - Но просто, чтобы было понятно, брат. Знак Ирден сложи левой рукой, а правой Аард, но не призывай ветер, а пропусти сквозь него энергию Ирдена. Что у тебя получится? - Поток чистой энергии без стихийной составляющей, - пожал плечом Эскель. - Это действительно один из вариантов. А еще так можно создать поток молний, например, или дестабилизирующий порталы всплеск энергии, или развеять тело призрака. Выбор довольно широк, а известные формы заклинаний добавляют методы взаимодействий. По молодости я как-то совместил призыв Земли от Квена и Ирден. Как думаешь, что получилось? - Ммм... маленький каменный заборчик вокруг тебя? - Ну, почти. Получилось землетрясение, но только внутри барьера. Я потом полчаса выкапывался из-под земли, куда меня утянуло по грудь, и мизинец сломал на правой ноге. Формы магии, вроде сферы, молнии, барьера, стены и прочих, можно использовать с разными стихиями, и это первый шаг к тому, чтобы хоть немного начать понимать то, что у тебя уже есть. Грифоны вон знали кучу Знаков, но даже среди них были единицы, кто мог освоить их все, не говоря о смешении, и хоть каком-то творчестве. Они все, как один, завидовали чародеям, и стремились заполучить магию. Получалось, конечно, с их-то целеустремленностью. Но все же, все заклинания, которые они научились выполнять, второкурсница Аретузы выполнит походя и без напряга. - Алан пожал плечом. - И в чем тогда смысл? - Уныло спросил Кален. - Да в ритуалах же, балбес! - Покачал головой Алан, глядя на такую теоретическую неподготовленность молодого поколения. - В ритуалах? Что ты имеешь ввиду? - Некоторые задания, которые попадались мне на пути, могли стать настоящими детективами, долгими и занудными, опасными и бессмысленными, не говоря уж о ненужных жертвах. Но способность тупо связаться с призраком и поговорить, просмотреть прошлое или настоящее бывшего обладателя какого-нибудь предмета, и прочие ритуалы, облегчили мне сложнейшие задания до простой цепочки действий, на которые уходило по паре часов. И никаких тебе лишних жертв. Удобно, просто, быстро, и дорого. - Намекнул он на большие гонорары. - И что, много таких ритуалов ты знаешь? - Поинтересовался Весемир. - Мне хватает. - Алан пожал плечом, и занялся едой. - А все эти заклинания? - Я их использую для облегчения обычных забот, на большее они не способны. Для боя у меня есть меч и Знаки, а заклинания занимают пока что многовато времени на каст. Может со временем я смогу кастовать их мысленно, вот тогда они и войдут в боевой арсенал, а пока что, вот так. - А сколько Знаков ты знаешь? И откуда? - Заинтересовался Эскель. - Много. Я учился у Грифонов уже после обучения здесь и Оксенфурта. Грифоны постоянно вели исследования в этом направлении, и создавали новые Знаки, так что я с удовольствием учился в их крепости. - Маньяк учебы, бл... - Ламберт заткнулся, и не выдержав тяжелой тишины, заржал. Ведьмаки поддержали. - Так и есть, Ламберт. Но знаешь, я не жалею. В Оксенфурте первокурсницы... - Каждый год новые! - Заржал Ламберт, еще сильнее. - Прям с языка снял, - поддержал его Алан. Весемир с пониманием кивнул, и подкрутив вислые усищи, несколько раз кашлянул, скрывая смех. Когда-то он был изрядным ходоком, да и сейчас навыков почти не утерял. Дни шли за днями, и ведьмаки продолжали прибывать в замок. Некоторые, конечно, оставались зимовать снаружи долины по разным причинам, но чаще всего это был заказ, вроде обучения сынка высокопоставленных родителей в течении зимы, или же оставались у любовниц. По разному, как придется. Однако по итогу, в Каэр Морхене собралось под три десятка ведьмаков. Воздух наполнился звоном мечей по утрам, криками по вечерам, выпивкой, играми, смехом... Мужики расслаблялись после девяти месяцев напряга, и потому отдыхали с душой. Алан, стоит отметить, отдыхал с ними, и чувствовал себя здесь - дома. Он вдруг с грустью понял, что они с Весемиром старейшие из них, а ведь ему всего сто двадцать лет, тогда как Весемиру сто тридцать два! Неужели на свете не осталось ведьмаков старше ста тридцати двух, кроме Весемира? Даже Гроссмейстеров время не пощадило. Ивор Злобоглаз погиб много лет назад. Эрланда из Ларвика убили в Повисе в результате интриги чародеев. Куда, блядь, катится этот мир? Алан как-то даже взгрустнул, что ли. Зато Альзур, ебанутый маньяк и палач, сдох давно. Это радует. Особенно то, что его прикончило его же собственное создание, какая-то странная химера. Так ему и надо, уроду. Зима закрыла перевал снегами и ветрами. Долина окрасилась в чистый белый цвет, так что в солнечные дни Алану было тяжело смотреть на улицу. Сотни тысяч маленьких ледяных зеркал-снежинок отражали свет солнца прямо в глаза. Он иногда покидал долину, для охоты, например, или покупки некоторых вещей вроде ингредиентов для варки мыла. Но основное время проводил в Каэр Морхене. Вечерами, после бани, но до ужина, Алан занимался бумагами, и связывался со своими людьми через мегаскоп. У него хватало дел за пределами долины, и откладывать их он не собирался. Лишь день пропусти, ослабь внимание, и бизнесу будет нанесен вред, который придется компенсировать. Алан вообще не любил работать экстренным методом, потому как был скорее планировщиком. Заглядывая разумом далеко вперед, он старался предсказать и подготовиться ко всем возможным вариантам развития событий, отчего и имел успех в делах. Потому и уделял по два-три часа в день делам сугубо финансовым. Фехтуя с Весемиром, который ближе остальных подошел к третьей сфере мастерства фехтования, Алан постепенно подтягивал его. Их собралось восемь ведьмаков, кто продолжал тренироваться каждый день, не смотря на то, что зима, и можно отдыхать. Все они хотели стать лучше, и Алан казался им недосягаемым, что логично, с его-то мастерством. Так что, его припрягли, точнее, просто попросили, подтянуть их умения. Конечно, он и не собирался отказывать. К концу зимы Весемир, наконец, понял, что нужно делать, так что обещал стать настоящим мастером лет через двадцать. Эскель только недавно вошедший на полноценную вторую сферу, был далек от третьей, хоть и обладал незаурядным талантом. Серан фон Олиб, невысокий темноволосый ведьмак отучившийся в Каэр Морхене лет за пятнадцать до его разрушения, полноценно поднялся на вторую сферу, но был крайне далек от понимания третьей. Геральт же, третий по таланту в этой группе ведьмаков, за зиму резко усилился, подойдя вплотную к третьей сфере, и даже постучался в дверь, почти ухватив первичный навык внешнего пространства. Вот уж у кого талант именно мечом орудовать. Словно все в его теле настроено именно для фехтования. Жаль только, что Знаки у него получаются так себе, да и магию он почти не развивал. Алан вдруг присмотрелся к Геральту и Эскелю, и обнаружил их невероятное сходство. Почти одинаковые фигуры бойцов, похожие движения и вообще моторика, и даже в чертах лица имеется отдаленное сходство. Алан задумался над тем, чтобы убрать шрам с лица Эскеля, и посмотреть более внимательно без отвлекающего фактора. Тем и занялся. В конце зимы, он привел Эскеля в лабораторию, и усыпив зельем, буквально вырезал лишнюю, наросшую в разрезах шрамовую ткань, после чего Знаком регенерации свел края, быстро но аккуратно сращивая их правильно. Задолбался возиться и контролировать поток магии, но оно того стоило. На следующее утро в лаборатории проснулся Эскель, и тут же посмотрелся в зеркало. Уродливые красные шрамы исчезли, сменившись белыми ниточками не загоревшей кожи. Малюсенькие вмятинки его совершенно не смутили, так что он словил свой гештальт. Счастливый, он выскочил из лаборатории, и заорал на весь замок: - Я СВОБОДЕН!!! Алан проснулся от этого крика души, что само по себе подвиг, потому как он задремал полчаса назад, перевернулся на другой бок, и снова уснул. Радость брата, это хорошо, но спать хочется все-таки больше. Уже в самом конце зимы, после очередной тренировки, Алан подозвал к себе Весемира, и отдал ему стопку карт континента. - Это что? - Удивленно воззрился на карту с десятками обозначений ведьмак. - Это система стационарных телепортов, которую я создал за эти годы. Отсюда до Нильфгаарда можно добраться за семь дней. Вместе с конем, между прочим. Держи еще эту рунную сумку. Внутри еще три десятка таких же. Раздашь парням. Подарки от меня. - Так вот чем ты в кузне всю зиму занимался! - Дошло до ведьмака. - Ну, вроде того. В каждой сумке есть маска против распыленных ядов, веревка с раскладной кошкой, дыхательная маска с запасом воздуха для подводного плавания и кое-какая мелочевка, вроде зачарованных склянок, чтобы в бою не разбивались, и некоторой аппаратуры для простейшей алхимии. А то смотреть, как вы варите неочищенные зелья у костра, в грязном котелке, просто не могу больше. И скажи ребятам, чтобы занесли свои мечи мне в кузню. Модифицирую их немного. - Не много ли даров, Алан? - Чем больше, тем меньше шанс потерять кого-то из вас. - Ведьмак пожал плечом, и ушел в кузню. Вскоре к нему потянулись посетители. Были те, у кого самые обычные мечи, а были и те, у кого уже рунные, вроде того же Геральта, например, или Эскеля с Ламбертом. Алан ставил по несколько рун, вроде самозаточки, укрепления и призыва в руку, и возвращал обратно. Интересная получилась работа, хоть и привычная. В один из вечеров перед отъездом, уже по весне, Алан заметил, что Эскель и Геральт сели рядом за обеденным столом. Он посмотрел на них, и буркнул: - Прям близнецы-братья. Тут уж подхватился и Ламберт. Посмотрев на сидящих рядом ведьмаков, он привычно зло буркнул: - Теперь у нас два красавчика. Один черенький, другой беленький. - А я?! - Возмутился Алан, и весь стол сотрясся от смеха. Действительно, получилось так по-детски... - Тьфу, бля! - Зло махнул головой Ламберт, но опровергнуть не смог. Алан действительно был красив, и чем лучше он сопоставлял мутации в своем теле, тем красивее внешне становился. Спокойная зима закончилась, и ведьмаки стали разъезжаться. Сразу, как только открылся перевал, то по одному, а то и по двое, они молча уезжали без долгих прощаний. Ведьмаки брали коней и до рассвета покидали замок - только следы лошадиных копыт подсказывали, что они уехали. Каждый уезжал тогда, когда сам захочет, словно бы ожидает какой-то внутренней готовности, и только после этого снимается с места. Алан подобной чушью не страдал. Просто встал поутру, и после тренировки спокойно начал собираться. Зашел в столовую, посмотрел на оставшихся ведьмаков, и развернувшись, ушел, лишь махнув всем рукой, но так и не обернувшись. Оставшиеся пятеро ведьмаков переглянулись, и как-то вдруг тоже стали собираться. Время действительно пришло. Большак зовет.