Your blueberry eyes

Гарри: «Лу? Ты когда-нибудь думал о сексе со мной?» Луи: «Тебя не смущает, что мы сидим с нашими родителями в кафе?»       Гарри мило улыбается, взглянув на альфу, а затем на своих родителей и родителей Луи, что-то оживлённо обсуждающих. Кажется, они сплетничают о своих общих знакомых, а Джемма заинтересованно слушает их, иногда вставляя и свои комментарии тоже. Гарри: «Ну, они заняты :))» Луи: «Почему ты спрашиваешь?» Гарри: «Потому что мы встречаемся. Разве я не могу поговорить со своим альфой о нашей интимной жизни?» Луи: «О нашей интимной жизни?» Гарри: «Ну, да… Я дрочил тебе, тебе, вроде бы, даже понравилось… И у нас не было никакого продолжения. Так что я переживаю, что сделал что-то не так». Луи: «Не стоит переживать об этом, всё было просто замечательно». Гарри: «Тогда почему я ещё девственник?»       Гарри поднимает взор на уже смотрящего на него в упор Луи, чувствует, как его щёки теплеют от смущения, потому что Томлинсон смотрит на него изучающим по факту ничего не говорящим взглядом, прежде чем отвлечься на телефон и ответить на его вопрос. Луи: «Потому что я жду». Гарри: «Ждёшь? Чего ждёшь?»       Луи снова смотрит на него так же, как и до этого. Гарри становится страшно неловко. А вдруг альфа просто не хочет его? Луи: «Либо твоего совершеннолетия, либо благословения твоих родителей. Либо и того, и другого, если потребуется». Гарри: «Ты шутишь». Луи: «Ты правда думаешь, что я стал бы шутить об этом?»       Гарри недоверчиво смотрит на альфу, но тот продолжает печатать sms. Луи: «Я не хочу прятаться по углам, чтобы поцеловать тебя. Мне это не нравится. Это напрягает. Возможно, тебя это как-то заводит, но не меня. Мы встречаемся всего-ничего, а я уже вымотан. Это невозможно продолжать так и дальше, Гарри». Луи: «Ты девственник, потому что я не хочу, чтобы твои или мои родители думали, словно я, будучи старше тебя, воспользовался твоей невинностью и наивностью». Луи: «Я люблю тебя, а альфы, любящие своих омег по-настоящему сильно, не стали бы играть в эти детские игры просто ради того, чтобы переспать». Гарри: «Да какая разница, знают мама с папой или нет? Ты встречаешься со мной, а не с ними. Тебе правда нужно разрешение моего отца, чтобы заняться со мной сексом? В каком мы веке? Может, ещё предложение руки и сердца будешь с их разрешения делать?» Луи: «Зачем было спрашивать, если ты обижаешься на ответ?» Гарри: «Да потому что это тупой ответ!» Луи: «Вот и отлично, подождём твоего совершеннолетия». Гарри: «Но мне почти 18!» Луи: «Тебе будет 18 через полгода. Это не «почти 18», Гарри». Гарри: «Ты, что, расстанешься со мной из-за того, что я не хочу рассказывать о нас?» Луи: «Я просто искренне не понимаю, почему. Ты, что, считаешь меня своим братом? Считаешь, что всё это неправильно?» Гарри: «Всё, отстань от меня, я больше не хочу говорить об этом».       Луи снова смотрит на него, но в этот раз его взгляд чуть более раздражённый, когда говорит:       — Мы с Гарри отойдëм за добавкой наггетсов.       — Мне кажется, ты и сам с этим прекрасно справишься, — отзывается Гарри.       — Хаз! — удивляется Энн: раньше сын никогда не говорил ничего подобного, если кто-то просил о помощи. — Извинись немедленно.       — Всё в порядке, не стоит. Кто-то просто не в духе сегодня, — отвечает Луи.       — О, правда? «Не в духе»? — раздражается юноша. — А, может быть, не нужно было портить мне настроение?       — А, может быть, ты ведёшь себя как ребёнок, когда пора бы повзрослеть?       — Прекратите немедленно! — вмешивается Десмонд. — Что на вас обоих нашло? Вы же лучшие друзья!       Джемма угрожающе смотрит на Луи, когда предполагает, что такого могло случиться. Но ей искренне не хочется верить в то, что он мог причинить Гарри боль. Если это так, она причинит боль самому Луи, если не душевную, то физическую уж точно.       — Верно, мы же лучшие друзья, — едко приговаривает Луи, обращаясь к Гарри и так и не сводя с него взгляда, пока не поднимается со своего места, удаляясь к прилавку, чтобы сделать заказ.       — Что между вами происходит, Гарри? Отвечай немедленно! — требует Энн, уже давно начавшая подозревать нечто большее, чем просто крепкую дружбу между сыном и крестником.       — Ничего, он просто придурок.       — Иди и извинись перед ним, — требует мама.       Когда Гарри догоняет Томлинсона, тот уже делает заказ, поэтому ему приходится немного подождать, а затем он начинает говорить:       — Так это я веду себя как ребёнок? Тогда почему я решительнее, чем ты?!       — Успокойся. Криками ты мне ничего не докажешь. Меня бесит, что ты хочешь прятаться от наших близких, я не хочу молчать о своих чувствах. Я хочу, чтобы они все знали, что я люблю тебя, что я очень серьёзно настроен по отношению к тебе. Но если ты всё ещё боишься этого, то ты ещё к этому не готов. Ты ещё ребёнок.       — Мне почти 18.       — Нет, Гарри. Тебе не «почти 18», тебе «ещё только 17», — твёрдо проговаривает Луи. — Мы слишком поторопились. Думаю, нам стоит взять паузу, пока ты не станешь старше.       Ошарашенно глядя на него, Гарри несколько раз быстро моргает. Луи приносят его наггетсы, а на омегу накатывает дикий ужас, когда он осознаёт смысл сказанного.       — Ты… ты расстаёшься со мной?       Луи вздыхает, глядя на него, поджимает губы, прежде чем ответить:       — Я не могу встречаться с ребёнком.