Мы встретимся вновь...

      В контейнере на два отделения лежали пирожки с мясом и рисом, причём выпечка явно была домашняя, а не покупная. Она буквально таяла во рту. В термосе же оказался бесподобный чай на травах, самый вкусный из того, что Цзышу пил за всю свою жизнь.       Цзышу завтракал, пытаясь вспомнить, что же действительно ему снилось этой ночью. Но сон ускользал от него, утекал, как вода сквозь пальцы. Блюдо с ломтиками арбуза, чей-то голос, читающий стихи, пол с пятнами солнца… — Шифу! — позвал Чэнлин, осторожно заглянув в кабинет. — Заходи! Ты очень вовремя! Кто-то принёс мне завтрак.       Цзышу и сам не понял, почему он скрыл, что это Вэнь Кэсин. — Как вкусно! — промычал Чэнлин с набитым ртом. — Шифу, ты должен узнать, кто этот замечательный человек и жениться на нём. Тогда мы будем есть эти пирожки каждый день. — Твоё коварство просто не знает границ! — засмеялся Цзышу, потрепав сына по волосам. — Ешь, интриган! Ты ещё должен сегодня прочитать сто страниц «Плывущих облаков». — Ну, шифу! — заныл Чэнлин. — Можно я лучше тебе с чем-нибудь помогу. — Сто пятьдесят, — хладнокровно сказал Цзышу. — Будешь дальше со мной препираться?       Как и многие современные дети, Чэнлин не любил читать и по своей воле вряд ли бы взял книгу в руки, тем более на каникулах. Но у него, к счастью, был приёмный отец, который следил за его интеллектуальным развитием и за тем, чтобы все книги, рекомендованные учителем для летнего чтения, были прочитаны.       В середине дня позвонил Хэлянь И, приглашая Цзышу на обед. — Мне некогда, полно дел, — отнекивался Цзышу. — Ничего, мы поедим у тебя. Обед я привезу.       Явно было, что Хэлянь И жаждал увидеть рабочие материалы. — Ладно, — согласился Цзышу, — привези тогда уж заодно и арбуз. — Какой арбуз? Для съёмок? — удивился Хэлянь И. — Вроде в нашей линейке помады арбуза нет. — Мне! Мне лично привези, хочу арбуз!       Желание наполнить рот сочной алой сладкой мякотью, почему-то обуревавшее Цзышу с утра, к обеду стало нестерпимым.       Хэлянь И появился через полчаса с огромным арбузом, который, пыхтя, тащил за ним Дуань Пэнцзюй. У Цзышу потекли слюнки, но надо было закончить работу. Хань Ин поставил рядом с ним свежезаваренный чай, Цзышу машинально отхлебнул и поморщился. — Какой-то горький вкус! — Я заварил, как обычно, — забеспокоился Хань Ин. — Вы всегда такой пили. — Принеси мне стакан воды с газом, нет, лучше без. — Если бы это не было невозможным, я бы сказал, что ты беременный! — засмеялся Хэлянь И. — И спросил, кто счастливый отец.       За это Цзышу мстительно вытолкал Хэлянь И в коридор, заявив, что рабочие материалы ещё сырые и посмотреть их пока нельзя. Пока они препирались, Хань Ин с Чэнлином накрыли на стол, в центр торжественно водрузили арбуз, и Цзышу весь обед кидал на него жадные взгляды. Наконец, Хань Ин принёс нож, вонзил в зелёный бок… Арбуз оказался нежно-розовым, а семечки в нём белыми. Такого разочарования Цзышу не испытывал уже давно. Он бросил злой взгляд на ошарашенного Хэлянь И и выскочил из комнаты, хлопнув дверью. — Мне опять ехать ночевать к Цзюсяо? — Чэнлин заглянул в дверь.       Цзышу виновато вздохнул. Он обещал Чэнлину месяц у моря, но Хэлянь И выдернул его из отпуска через две недели. В общем Цзышу всегда знал, что он и отцовство — вещи мало совместимые, но мироздание было в корне с этим не согласно. Сначала ему пришлось стать опекуном Лян Цзюсяо, сына своего учителя, оставшегося после смерти отца круглым сиротой, а четыре года назад Цзышу, работая над социальной рекламой, увидел в интернате десятилетнего Чжан Чэнлина. На протяжении всего съёмочного дня он хвостиком ходил за Цзышу и на прощание вложил ему в руку подарок — причудливый кулон из голубого стекла, видимо, это была единственная ценная его вещь. Через неделю Цзышу вернулся, и у него стало двое воспитанников. В прошлом году Цзюсяо стал жить отдельно, он снимал квартиру недалеко от них с Чэнлином. — Чэнлин! Я… — Всё в порядке! Мы тогда поедем. И ты тоже не задерживайся допоздна.       Сын помахал ему рукой.       По правде говоря, сегодня Цзышу планировал всё-таки добраться до своей кровати, даже вызвал такси, самому садиться за руль в таком состоянии было рискованно, и… заснул, сидя на диване, так крепко, что не услышал, как звонит телефон.       Он был на черепичной крыше, откинувшись на руки, и любовался звёздным небом. Ночь стояла тихая и безветренная. Прямо над его головой сияла огромная полная луна, заливая серебряным светом окрестности. Где-то внизу, в траве, без остановки трещали цикады. С далёкого пруда доносился стройный лягушачий хор. В воздухе разливался сладкий аромат маттиолы. Цзышу чувствовал себя в полной гармонии с миром. Недоставало только одного… — А-Сюй! — Вэнь Кэсин взлетел на крышу и легко уселся рядом с Цзышу. — Я принёс вино.       Цзышу улыбнулся ему и взял протянутый кувшин. — Спасибо, шиди!       Вэнь Кэсин вздохнул и хотел что-то сказать, но Цзышу остановил его, прижав палец к своим губам. Слова сейчас были лишними.       Они пили вино, любовались звёздным небом, слушали звуки ночи. С Вэнь Кэсином было легко молчать. Цзышу придвинулся к нему поближе, потянувшись к теплу чужого тела, и Вэнь Кэсин обнял его за плечи.       — Думаешь ты обо мне или не думаешь —       Чувства здесь,       Не приходят и не уходят, — тихо прочитал он. — Я думаю о тебе, лао Вэнь, — искренне сказал Цзышу. — Ты мой шиди, единственный человек, с которым я могу быть самим собой, которому я полностью доверяю. Ты чувствуешь то же самое? — Да, конечно, — странным голосом сказал Вэнь Кэсин. — Конечно.       Он неловко повернулся, задел пустой кувшин, тот скользнул по черепице вниз, упал на дорожку и разбился на мелкие осколки, ярко вспыхнувшие в серебристом лунном свете       Цзышу открыл глаза и резко выпрямился. Он сидел на диване у себя в кабинете весь в кипящем сиянии луны, перед ним в яркой лунной дорожке стоял Вэнь Кэсин и хмуро смотрел на него. — Я думал, что это я трудоголик, — сказал он, — но, признаюсь, ты меня переплюнул. Одно утешение: тебе снилось что-то очень приятное. Ты так мило улыбался во сне. — Мило?! — Цзышу закатил глаза. — Где я, а где мило! — Может, тебе снился я, а-Сюй? — вдруг оживился Вэнь Кэсин. — Скажи, это я тебе снился? — Ещё чего! — возмутился Цзышу. — Мне снился кувшин с вином! И… и…       Но сон таял, уходил из сознания, растворялся где-то в бескрайней Вселенной…рассыпался, как жемчужное ожерелье… — И он разбился! — Так я должен был принести вино? Прости, я не успеваю за твоими желаниями, поэтому я принёс только арбуз, мне показалось, что ты прямо-таки жаждал его на завтрак этим утром.       Вэнь Кэсин включил настольную лампу, и в круге её света Цзышу увидел на низеньком столике у дивана блюдо, на котором красиво были разложены треугольные, словно подёрнутые инеем, ломтики спелого арбуза с тёмно-коричневыми семечками. Но как только Цзышу с вожделением протянул к ним руку, как в здании дурным голосом заорала противопожарная сигнализация.