Мы должны подготовить окончательное решение вопроса пони.
Вингфрид фон Катеринбург
Сырость тёмной комнаты обволакивала липким слоем одетую в полосатую робу шерсть. Яркий свет настольной лампы, направленный прямо в мордочку, слепил, и через него с трудом можно было разглядеть зрачки. Один зелёный, другой красный. Два драгоценных камня пронзали насковзь собеседника и казалось, что не упускали ни малейшей детали. Лапы ныли от нацепленных кандалов, а спина то и дело отдавала тупой болью в том месте, где когда-то были крылья. Почти сразу после того как она оказалась в плену у чейнджлингов их ампутировали. Такова была участь всех пленных пегасов. — Знаете, младший лейтенант Дэш, — ухмыльнулся оберлейтенант, закуривая сигарету, — точнее заключённый номер N63194. Я с вами веду уже седьмой допрос, но, должен признать — вы держитесь стойко. Другие уже на втором, третьем сеансе начинают киснуть и выкладывают всё что знают. А вы... даже не молчите, как эти фанатики-коммунисты, а поддерживаете беседу, словно мы и не солдаты двух враждующих армий, а сладкая парочка, планирующая поход в кафе. — Мне ничего не остаётся, господин оберлейтенант Загрей, — устало, но твёрдо ответила Дэш. — В который раз я повторяю, что мне, будучи практически низшей ветвью в структуре вооруженных сил Эквестрии, ничего не известено. Я не владею никакой государственной или военной тайной. Поэтому мне приходится отвечать на ваши хитрые наводящие вопросы не менее хитрыми наводящими ответами, дабы не дать вам заскучать. — Хах, так забавно слышать от некогда взрывной Призрачной ракеты, что не лезла за словом в карман ни перед своими командирами, ни уж тем более перед командирами врага, такой развернутый и, что уж скрывать, дисциплинированный ответ. Вижу нахождение в нашем учреждении даёт свои плоды. Дэш стоило больших усилий не выдать своей брезгливости. На первом допросе оберлейтенант был послан настолько далеко, что это место был не в силах найти даже самый эрудированный картограф. После этого сбитого пилота привязали к стулу, лишили сна и трое суток с потолка обливали холодной водой. На четвёртые Дэш стала умолять прекратить и невольно вспомнила, что когда-то была среди высшего общества, пустив в ход весь накопленный этикет. В какой-то момент ей даже начали нравится разговоры с чейнджлингом и она с удовольствием поддерживала беседу. — Но мы оба знаем, что это неправда, — продолжал Загрей, выпустив сигаретный дым, — одна из помощниц принцессы Твайлайт обязана знать, как минимум, где находятся элементы гармонии. Не говоря уже о местонахождении Ставки, где сконцентрирована ваша основная промышленность после эвакуации из столицы, численность ваших войск, как далеко зашли ваши учёные в исследовании магии и дальше по списку. Оберлейтенант бил точно в цель. Дэш было много известно и до того как она ушла в авиацию, и после становления Ассом. Конечно элементы гармонии были уже сто раз перепрятаны, Твайлайт с генералами и чиновниками могли быть даже не на этом континенте, а промышленность рассредоточена по всем уголкам страны, однако не в этом была опасность. Опасность заключалось в том, что Дэш одним неосторожным взглядом могла выдать, что всё же что-то знает и Загрей увидит это, а дальше дело тонокой психологии этого дьявола в офицерской форме. — Увы, — во взгляде оберлейтенанта на миг проскользнуло почтение и страх, — сегодня нам не удастся поговорить по душам. К нам прибыл очень важный гость и будет большой глупостью заставлять его ждать. Чейнджлинг поднялся, цокнул каблуками сапог и скрылся за огромной стальной дверью, оставив удивлённую Дэш наедине. Через несколько минут под противный скрежет дверь снова отворилась, но входить не спешили. Очевидно кто-то испытывал терпение Дэш, но пегаска не подавала виду, спокойно всматриваясь в темноту. Уж чего, а времени у неё здесь было в достатке. Внезапно из тьмы послышался злорадный и до дрожи знакомый смех. Под свет лампы медленно вышла она — королева Кризалис. Ухоженные бирюзовые волосы не шли ни в какое сравнение в пропитавшиюся в грязь и копоть разноцветной гривы Дэш. Глаза надмено скользили по узнику, а сквозь блестящий хитиновый панцирь пробивалась циничная ухмылка и до жути холодный взгляд. — Здарова, дырявая, — скалясь королеве, ответила Дэш. — А я всё думала, когда же ты наконец-то появишься. — С офицером ты вела себя по приличнее, — бросила Кризалис, с брезгливостью оценивая пошарпанный стул, но всё же решившись на него сесть. — Загрей, по сравнению с тобой, душка, и заслуживает на хорошее обращение. А с тобой, будь моя воля, я бы такое сделала. Ух, аж мурашки по коже от таких фантаз... — Закрыла пасть, — процедила Кризалис, а её глаза воспламенились зелёным оттенком. — Да ладно-ладно, даже пошутить нельзя, — виновато улыбнулась Дэш, отводя взгляд. — У меня к тебе только один вопрос, — не прекращая цедить слова, продолжала королева, — где Торакс? Где этот паршивый предатель?! Назови город, улицу, дом, его информаторов, и я даю слово, что ты покинешь это место, а остаток жизни не будешь себе ни в чём отказывать. Просто скажи где он. По последней информации, которой владела Дэш, Торакса давно не было на Эквусе. Он занимался дипломатической деятельностью и организовывал тайные встречи с представителями заокеанских государств, дабы увеличить помощь Эквестрии. Очевидно разведка чейнджлингов до сих пор считала, что Торакс где-то на континенте и стоило бы им подыграть, но... характер Дэш дал о себе знать в самый неподходящий момент. — Слушай, — вздохнула Рейнбоу, — типа королева, типа королевства, я не до конца знаю, что там между тобой и бедным чейнджлингом случилось, но глядя какая ты стерва, я его очень хорошо понимаю. Ума не приложу, как тебя терпят остальные твои подчинённые... Пегаску прервал раздраженный стон королевы. — Так и знала, что только зря трачу время. Но ничего, — её клыкастая пасть сложилась в надменную улыбку, а голос стал необычайно жутким, — от элемента Смеха остались кровавые ошмётки, — стул под Дэш дёрнулся, а зубы заскрипели, но она сдержалась. Кризалис, казалось, этого не заметила и продолжала, — элемент Доброты пропал без вести, элемент Честности кормит червей где-то под Широм, а элемент Верности сейчас передо мной в кандалах. Какие бы аликорны не были могущественными, им не справиться без вас с моей армией!.. — Элемент Честности?.. — не слушая дальнейшую демагогию только и смогла выдавить Дэш. Глаза округлились, в голосе слышалась дрожь, а мордочка побледнела. — О-хо-хо, — сверкнула глазами Кризалис, — да ты не знаешь? Тогда смотри, — она подала знак, и стена справа от них осветилась ярким светом. — Мои пропагандисты планировали показать его только через несколько недель, но для тебя я сделаю исключение. Привыкнув к белому свету, Дэш смогла разглядеть как на чёрно-белой съёмке маршировала длинная колона пехотинцев. Кадр постепенно смещался на небольшое деревянное надгробие на обочине. На надгробии неровным почерком Дэш успела прочитать «Рядовой Эпплджек. Самый храбрый солдат на свете». А затем гусеницы танка не оставили от могилы и следа. — Нет! — вскрикнула Дэш и вскочила со стула, но её сдержали цепи. В комнату ворвалось несколько гвардейцев и скрутили пегаску. — Ты врёшь! — её глаза наполнились слезами, а с языка слетали проклятья. — Стой, куда же ты уходишь?! — она окончательно сорвалась на крик. — Иди сюда, сука надменная! Я оторву твою башку и буду у себя дома бросать в неё дротики! Только подойди сюда! — Оберлейтенант Загрей, — обратилась к офицеру Кризалис, — кончайте с ней ваши психологические штучки. Пора напомнить этой шлюхе, что она в лагере для военнопленных, — последние, что услышала Дэш от королевы, прежде чем Кризалис ушла обратно во тьму.***
Когда Дэш под эскортом двух охранников отводили обратно в её барак, было уже за полночь. Тьму разгоняли установленые на вышки огромные прожектора, а на растянутой по периметру лагеря проволоке вспыхивали электрические разряды. Иногда, совсем уж отчаявшиеся заключённые, прыгали на проволоку, находя быструю смерть и чуть ли не единственную возможность сбежать отсюда. Приказав стать мордой к стене, охрана открыла деревянные двери, после чего затолкала пегаску в полутёмное помещение. Дверь захлопнулась. В нос ударил спёртый запах испражнений и пота, но Рейнбоу уже настолько к нему привыкла, что почти не почувствовала. Глубоко вздохнув, Дэш угрюмо побрела к своему месту для сна, не обращая внимания на остальных заключённых. Некоторые уже спали, накапливая силы на следующей день, где их ждало четырнадцать часов каторжного труда. Остальные лениво перекидывались фразами со своих деревянных двухэтажных коек, застеленых давно сгнившей соломой, играли в простые игры или же читали. Чтением занимался и сосед сверху по койке занимаемой вместе с Дэш, седьмой раз перечитывая пронесёного через контрабанду «Мартина Итена». В другой раз пегаска кинула бы колкость, что её сосед уже может дословно пересказать книгу, но сейчас на душе было настолько паршиво, что хотелось только забыться сном. Однако, не успела она плюхнуться на сено, как сверху сразу же спросили: — Как прошло свидание с оберлейтенантом? — Отвратительно, — буркнула Дэш. — Неужели опять водой пытал, — в голосе слышалось сострадание. — Если бы... — вздохнула пегаска. — Тогда что стряслось? Выглядишь очень паршиво. Даже хуже, чем после трёх дней пыток. Дэш молчала, а глаза снова стали влажными. Она до сих не могла поверить в случившиеся. Ещё тогда, на призывном пункте, Рейнбоу гложило чувство, что видится она с Эпплджек в последний раз. Тогда эти мысли удалось заглушить, но вот они вернулись и принялись разрывать сердце на куски. Осознание, что она больше не сможет обнять свою подругу, не сможет подшутить на дней, помочь со сбором яблок, или же просто весело провести время, заполняло душу вязкой тоской. Если раньше некое чувство долга и обещание выжить помогало Дэш держаться и не падать духом даже здесь, в плену, надеясь однажды выбраться отсюда, то сейчас, чуть ли не впервые, гордая пегаска впала в уныние. — Приезжала... — подавив ком в горле, начала Дэш. — Ай, ты всё равно не поверишь. — Ну уж попытайся, — хмыкнули сверху. — Кризалис, — с долей омерзения отчеканила Дэш. — Ко мне на допрос приезжала королева. — Хм, — секунд пятнадцать сверху пытались осмыслить услышанное. — Учитывая кто ты, удивительно, что этого не случилось раньше. Ну-ну, что было дальше? — Мы обменялись любезностями, а после она показала... могилу Эпплджек. — Ты уверена? — сверху послышалось нервное ёрзанье, а голос стал на редкость твёрдым и серьёзным. — Если честно... нет. Но всё сходится. Её батальон действительно должен был прибыть под Шир. Так она написала в своём последнем письме, прежде чем я угодила в плен. — Насколько вы были близки? — неожиданно послышалось сверху. — Я не хочу сейчас об этом... — почти шепотом ответила Дэш, и уткнулась мордочкой в сено. — А я хочу слышать ответ. Юлить будем с оберлейтенантом. — Мы... — пегаска не сразу собралась с мыслями. — Она была моей лучшей подругой. Да. Возможно, я даже её любила. — Возможно? — Я не успела разобраться в этом. Казалось, что впереди столько времени, целая жизнь, а теперь я в этой дыре, а она... она... — слёзы потекли ручьём и Дэш начала тихо плакать. — Поплачь немного, но не долго. Твою подругу уже не вернуть, но ты ещё жива. Ты хочешь отомстить королеве? — Я её в порошок сотру, — прошипела сквозь слёзы Рейнбоу. — Отлично. Значит старая Дэш на месте. Спокойной ночи, Рейнбоу, — сверху послышался звук закрывающейся книги. — Да... — утирая слёзы, улыбнулась Дэш. — Спокойной ночи, Юра.***
В приграничных боях, во время штурмов крупных промышленных центров, глубоких прорывов и охватах, чейнджлинги частично или полностью разгромили шестьдесят дивизий Эквестрии, взяв в плен примерно четыреста тысяч солдат, что составляло довоенную численность армии пони. В эту цифру не входили иностранные добровольцы, относительно недавно вступившая в войну Красная Армия и партизаны, начинавшие разворачивать подрывную деятельность в тылу. Всего же в лапы чейнджлингов попало свыше полумиллиона пленных. И хотя столь угромная цифра должна была быть объектом гордости для командования армии Кризалис, в перспективе вылилось в огромную головную боль. На верхах никто даже не мог предположить, что придётся иметь дело со столь огромной массой пленников. Несколько генералов рискнули предложить отпустить часть пленных по домам, тем самым разгрузить логистику и заручиться лояльностью местных жителей, но сразу же встретили категоричный отказ королевы. — Все, кто осмелился выступить против меня, должны быть уничтожены. Неважно когда — сейчас или через несколько десятков лет от измождения. Тот, кто целился в чейнджлинга, при удобном случае не побрезгует воткнуть нам нож в спину. Генералы, скрипя клыками, соглашались и выделили часть средств на постройку лагерей для военнопленных. Эта история об одном из них. Северо западнее от оккупированного портового города Ванхувер, возле заброшенного карьера, инженерная рота второй танковой дивизии «Королева Кризалис» начинала закладывать фундамент будущего лагеря для военнопленных. В документах первое время он значился сухим набором бюрократических символов, но в последствии получил название «Чёрная вдова». Всё из-за угольной добычи, на которую отправляли заключёных, где каждая смена сопровождалась риском обвала, затоплением грунтовых вод или же пулей в затылок от фанатичного надзирателя из рядов Гвардии. Однако, на должность коменданта долгое время не могли найти подходящую кандидатуру. Сказывалась нагруженность бюрократического аппарата и острая нужда офицеров на фронте. Всё же, перед самым открытием, командованию удалось найти подходящего кандидата. Адъютант хайвсмаршала Синовиала, оберлейтенант Загрей, после тяжёлого ранения своего командира и отбытия оного в тыл на длительную реабилитацию, помогал вставшему на замену хайвсмаршалу Триммелю, однако из-за конфликтов с адъютантом командующего танковых войск, всем было ясно, что оберлейтенант задержится в Ставке ненадолго. Сперва оберлейтенант принял приказ о переводе с радушием. Всяко лучше, чем крутиться среди бесконечных интриг тыловых крыс. Но почти сразу стало ясно, что новое место работы обусловлено ещё большей бюрократической волокитой, надзором за заключёнными, допросы, допросы и ещё раз допросы. В памяти с долей ностальгии всплывали первые месяцы войны, когда он вместе с хайвсмаршалом наперегонки с передовыми частями углублялся всё дальше и дальше в бескрайние просторы Эквестрии. Возможно длительное нахождение на передовой и погубило командующего объединённых фронтов. Но, справедливости ради, старый офицер не забывал своего подчинённого, регулярно посылая из госпиталя письма и обещая в скором времени вернуться к своим обязанностям. Правда Загрей не верил в это. Пуля хорошенько задела голову и вообще было чудом, что Синовиал остался в живых. После такого ранения он вряд-ли сможет вернуться к былой загруженности. А прихлебатели Триммеля сделают всё возможное, чтобы отправить Синовиала в отставку. Если коменданты других лагерей отличались крайней жестокостью к пленным, то Загрей был интересным исключением из правил. Нет, он тоже расстреливал за малейшую провинность, строго следил за выполнением дневной нормы, а некогда бравые офицеры Эквестрии буквально рыдали на его допросах, но было одно но — ему было нудно. Если остальные считали за счастье вместо передовой оказаться здесь, в относительной безопасности, то Загрей откровенно скучал. Не ради того он окончил академию среди лучших выпускников, чтобы вдруг стать одним из миллионов армейских бюрократов. Единственной отдушиной было наблюдение за своими узниками. Уже давно ему было интересно узнать насколько далеко способно зайти разумное существо, в отчаянной попытке протянуть хотя бы ещё один день. И это место было идеальным для поисков ответа на этот вопрос. Будучи тонким психологом, он подстроил не один десяток ситуаций, проверяя на сколько крепка дружба пони на самом деле. И был приятно удивлён. Даже в самой отчаянной ситуации пони старались стоять друг за друга горой. Особенно на их фоне выделялась Призрачная ракета. Мало того, что она была единственной, кто ещё не раскололся на допросе, так ещё во время ревизии капитана Гвардии Ласина Кардо её угораздило стать рядом с колючей проволокой, снять робу и показать главе Гвардии насколько исхудало её тело. Дэш понятие не имела кто перед ней. Она лишь требовала нормального питания для военнопленных и решение проблем с антисанитарией. Безрассудное поведение пегаски настолько поразило оберлейтенанта, что вместо положенного расстрела он ограничился десятью ударами плетью. Пегаска вызывала подлинный интерес и в какой-то момент Загрей проникся к ней неким подобием уважения. Но несмотря на то, что пони достойно проходили тесты Загрея, пока ещё никому не удалось пройти последний экзамен. Быть может оберлейтенант так никогда и не нашёл бы идеальных представителей расы пони, если бы одним весенним вечером на карьере не произошёл побег.***
— Докладывайте, оберфельдфебель, — лениво протянул Загрей молодому егерю, склонившись над телом оглушенного гвардейца. Закурив, оберлейтенант обратил внимание на кровавые подтёки в районе затылка чейнджлинга. Должно быть приложили чем-то тяжёлым. Скорей всего лопатой. — Слушаюсь, господин оберлейтенант. Беглый осмотр местности показал, что группа заключёных уже длительное время рыла на месте карьера подкоп, с целью дальнейшего побега, замаскировав всё это под добычу угольной жили. — Умно, — хмыкнул Загрей. — Наши нежные надзиратели до дрожи в копытах боятся спускаться под землю. Вот они и воспользовались. Удалось взять след? — Нам удалось найти место, где заканчивается подкоп, но нашим попыткам найти следы мешает некий магический след. — Это ещё что такое? — удивился Загрей. — Мы же лишаем всех единорогов рогов. Чтобы не выкидывали свои магические фокусы. — Не могу знать, господин оберлейтенант. — Становится интереснее, — Загрей развернулся ко двум взводным егерям. — За пол года это первый массовый побег из моего лагеря. Вся округа — это сплошные равнины без каких либо укрытий и до ближайшего леса они смогут дойти разве что через несколько часов. Так что время их поймать у нас есть. Ханс, накачай пару своих гоблинов веществами, чтобы увеличили обаяние. Будем искать по запаху, раз следы глушат. Леви, раздели свой взвод на две группы и держись по флангам от взвода Ханса. Как только пони нас увидят, будут пытаться дать дёру. Твоя задача окружить их и взять всех живими. Всё ясно? — Так точно, господин оберлейтенант, — одновременно отчеканили взводные. — Господин оберлейтенант, — обратился к Загрею оберфельдфебель. — Что сказать гвардейцам? — Чтобы привели в чувства своего придурка, согнали всех по баракам и носа не высовывали из лагеря. Охота на зайцев не для дуболомов. А эти только и могут, что сжигать деревни, да фанатично подыхать на фронте, — пробурчал Загрей. — Ну всё, хватит лирики. За работу, личинки. Ближе к первым сумеркам всё было кончено. Несколько десятков пони под прицелами винтовок и автоматов были выстроенны в шеренгу возле голых кустов шиповника. Загрей, чеканя шаг и надменно улыбаясь, окинул взглядом заключёных. — Все прекрасно знают, какое наказание следует за побег, — начал он. — Но за то что вам хватило ума не прикончить надзирателя, я готов смягчить его. При одном условии. Скажите, чья это была инициатива? Даю вам пять секунд. Не скажите, и каждый из вас тут останется лежать с дополнительными отверстиями, — Загрей сверился с часами. — Раз! — пони угрюмо молчали. — Два! — слух уловил чьей-то всхлип. — Три! — Это я предложил! — крикнул рыжеволосый пегас в очках. — Нет! — крикнула разноцветноволосая пегаска. — Это был мой план! — Wunderbar, — оскалился Загрей, а его глаза засверкали. — Оставьте этих двоих со мной наедине, — приказал он егерям. — Остальным при возвращении всыпать по двадцать петель. Выполнять. Егеря отдали честь и увели заключённых в сторону лагеря. — Чего он задумал? — спросил один из чейнджлингов. — Комендант решил повеселиться. А лучше не спрашивай, — ответил второй. Из-за густой тучи выглянула луна, освещая бледным светом поляну, где остались пегасы и чейнджлинг. Вычищенный до блеска MP-40 отдавал бликами от косых лунных лучей, а серая офицерская форма с белоснежными погонами в полутёмном свете заставляли почувствовать страх даже при беглом взгляде на офицера. Дэш и Юрий понимали, что дело дрянь и нужно было срочно что-то предпринять, иначе эти кусты станут их могилой. Однако, в сложившиеся ситуации ничего путного придумать не получалось. Если бы у чейнджлинга была хотя бы винтовка, кто-то бы из них успел добежать до Загрея, но автомат заставлял их врости корнями в землю. Оба, потупив взгляд в землю, ждали развязки. Загрей, очевидно наслаждаясь сложившийся ситуацией, не спеша закурил сигарету, а затем потянулся к кобуре. У обоих пони внутри похолодело. Однако, взяв пистолет за ствол, вместо рукояти, он бросил его под копыта пегасов. — Там один патрон, — кивнул он в сторону «Вальтера». — Так что пробить мой хитиновый панцирь даже не пытайтесь. — Чего ты хочешь? — резко спросила Дэш. — О, — протянул чейнджлинг и засмеялся, — мы проведём небольшой социальный эксперимент. Вам нужно решить, кто будет жить, а кому придётся лежать здесь с пулей. В принципе, вы можете и не решать. Кто первый доберётся до пистолета, тот и будет прав, — чейнджлинг обнажил клыки, а его зрачки сузились. — Правда, есть и другой вариант. Я в вас просто выпущу тридцать два кусочка качественной стали из этого ублюдка, — он похлопал по автомату. — Но я сомневаюсь, что вы хотите именно такого исхода. Или же я ошибаюсь? Юра и Дэш молчали, уставившись на пистолет. — Даю вам минуту на раздумие. Время пошло. Но никто даже не шелохнулся. Начинали петь сверчки и только их стрекотание помогало понять, что время не остановилось. — Дэш, — прошептал Юра и грустно взглянул на неё. — Бери пистолет. У меня всё равно не хватит духу выстрелить. — Думаешь у меня хватит? — пырхнула пегаска. — Бери и стреляй, и не надо мне рассказывать какой ты пацифист. — Я... — он отвёл взгляд. — Нет, даже не проси. — Ай, чтоб тебя, — простонала Дэш, в один прыжок оказалась у пистолета и со всей силы бросила его в оберлейтенанта. «Вальтер» угодил прямо в грудь чейнджлинга, правда сам Загрей даже не взглянул на пистолет, удивлёно глядя на Дэш. — Ну, чего вылупился?! — кричала она. — Стреляй! Щелчок предохранителя. Затем Загрей передёрнул затвор. Дэш взодхнула и закрыла глаза. От осознания, что вскоре она будет вместе с Эпплджек, на её мордочке поселилась лёгкая улыбка. Оберлейтенант прицелился, а его копыто лягло на курок. — Пыщ-пыщ! Пыщ-пыщ! — неожиданно протараторил он, наводя ствол на каждого, а затем жутко рассмеялся. До этого тлевшая в клыках сигарета, упала на молодую траву. — Вы убиты, господа военнопленные! — не переставая заливаться хохотом, выпалил он. У Юры по всему телу прошла нервная дрожь, копыта перестали его держать и он рухнул на землю. Дэш же исступлённо смотрела на хохочущего чейнджлинга, не понимая почему ещё не истекает кровью. — Да уж, сегодня действительно потрясающий день! — продолжал он. — Наконец-то! Наконец-то кто-то прошёл мой последний экзамен! — его глаза засверкали адским огоньком, а сам он буквально светился от счастья. — Экзамен?.. — едва подбирал слова Юра. — Да ты псих! — Обидно, знаете ли! Нас, гениев никогда не понимали, — он наигранно отвёл морду, смотря на луну. — Но да ладно, — он снова щёлкнул предохранителем и вмиг посерьёзнел. — Давайте решать нашу ситуацию. Путь в лагерь вам закрыт, а убивать я вас не хочу. Хоть убей, нравитесь вы мне. Неоднократно я убеждался, что сила дружбы это не пустой трёп ваших аликорнов. Убедился я и сегодня. У вас есть то, чего у нас, чейнджлингов, никогда не было и вряд-ли когда-то будет, — он на секунду замолчал, думая о чём-то своём. — Скажите, вы хотите вернуться к своим? — Допустим, — с недоверием в голосе ответила Дэш. — Тогда я хочу, чтобы мы помогли друг другу, — он снова взглянул на луну, а потом начал искать ориентиры. — Поворачивайте направо и идите вперёд, пока не скажу «стоп». И без глупостей. Копыто у меня не дрогнет. Ничего не понимая, пегасы переглянулись и подчинились. Идя вдоль голой стены деревьев, каждый смотрел под ноги дабы ненароком не угодить в яму или овраг. — Господин оберлейтенант, — несмело начал Юра. — Просто Загрей, очкарик. Такой задохлик как ты, слава гегемонии, не мой подчинённый и нет нужды звать меня по званию. — Загрей, что вы... ты делал с теми, кто не прошёл тест? — Убивал, — буднично ответил Загрей. — Те, кто смог убить своего друга, явно не заслуживает права на существование. — Но это же произвол. — Вся наша жизнь произвол, юрген. Но только если ты даже под угрозой смерти не оступаешь от своих принципов, значит только тогда ты что-то значишь. Стоп! — резко рявкнул он, глядя на небольшую балку. — Мы пришли, — сказал оберлейтенант и спрыгнул, а затем принялся разгребать кучу листьев. — Скажи, Призрачная ракета, — обратился он к Дэш, не переставая разгребать огромную кучу, — это ты оставила магический след? — Да, — нехотя ответила она. — Как же я сразу не догадался. Ты же разгоняла самолёт до реактивных скоростей. Значит... значит должно сработать и с ним, — сказал он и вскоре стало ясно, что под листьями спрятан... танк Эквестрии. Приплюснутая квадратно образная башня, склёпанная под углом броня и длинная семидесяти пяти миллиметровая пушка. «Твайлайт» танкисты прозвали «Страшным сном мехвода». За никуда не годящуюся трансмиссию и ненадёжный магический двигатель. Правда, благодаря магии, танку не требовалось топлива, что сейчас было очень кстати. — Откуда?! — спросил опешевший Юрий. — Эти башковитые идиоты хотели отправить его на полигон в качестве мишени, дабы испытать новые снаряды. Но я сделал так, чтобы он туда... не доехал. Теперь он ваш. Залезай внутрь, младший лейтенант. Надо проверить, действительно ли под силу тебе его завести. Разноцветная грива мелькнула в люке мехвода, через несколько минут танк озарился ярким светом и заревел на всю округу. — Я... я ничего не делала, — оправдывалась Дэш. — Просто коснулась рычагов. — Видно ты ему понравилась, — оскалился чейнджлинг. — В чём подвох, Загрей? — хмурился Юрий, не разделяя восторг. — Слушай, очкарик, ты какой-то сильно дотошный. Тебя так ни одна девочка не полюбит. Юра лишь отвёл взгляд и слегка покрылся румянцем. — Это же жутко интересно посмотреть, что будет, если я отпущу вас, — продолжал Загрей. — В отличие от вашего убийства, в котором никакого интереса нет. А если вас поймают, до меня никаких шансов докопаться, — он хмыкнул. — Знаете, в чём главный недостаток нашей королевы? Она сильно прямолинейна. Никакой гибкости в мышлении. А это для лидера столь огромного государства всё равно что смерть, — отчеканил он. — Ладно, — вздохнул он, — вот ваш «подвох», — он достал из нагрудного кармана конверт с печатью. — Я хочу чтобы это письмо оказалось на столе у командующего Южного фронта. — Принцессы Луны? — удивилась Дэш. — Так точно. — И всё? — продолжала удивляться пегаска. — Почему вы так уверены, что мы вас не обманем? — Если вы меня обманете, я очень расстроюсь, — наигранно вздохнул чейнджлинг. — А если серьёзно, я понимаю, что для помощницы принцессы честь не пустой звук. — Оберлейтенант, — Дэш спустилась с танка и взяла письмо, после чего тяжёлым взглядом посмотрела на Загрея. — Я не могу вам быть благодарна. Вы убили много моих однополчан и я вас всей душой презираю. — Понимаю. — Но письмо я доставлю. Будьте уверены. — Отлично, — он улыбнулся, но в глазах была видна печаль. — Почему вы грустите, оберлейтенант? — Я буду скучать по нашим допросам. Я так и не смог тебя победить, Призрачная ракета. — Не могу сказать того же самого, Загрей, — ухмыльнулась Дэш. — Достаточно. Полезайте в машину. Держитесь только просёлочных дорог и старайтесь придерживаться южного побережья. Южный фронт самый нестабильный, так что у вас там больше всего шансов прорваться. — Примем к сведению, — сказал Юрий и прыгнул в командирский люк. — Прощайте, оберлейтенант. Прошу, постарайтесь чтобы как можно больше заключённых дожили до конца войны. — Я... постараюсь, — нехотя ответил Загрей. Дэш кивнула и скрылась в танке. «Твайлайт» зарычала, заехала на склон и с лёгкостью его преодолела, с каждой секундой удаляясь прочь от проклятого карьера. Вслед за танком шёл едва заметный след радуги. Глядя на удаляющегося стального монстра, Загрей невольно улыбнулся. Он осознал, что чуть ли не впервые в жизни совершил хороший поступок. «Синовиал, а как бы вы поступили?»***
Огонёк крохотного костра едва согревал двоих, сидевших возле него. Накрывшись найденным в танке брезентом, оба прижимались друг к другу телами, пытаясь поделиться теплом. В другой ситуации Дэш и Юру бы смутила сложившаяся ситуация, но мартовские холодные ночи свели на нет остатки стыда. После побега прошло две недели. Сначала двое бывших узников катили со всех ног по бездорожью и грунтовых тропах, опасаясь, что безумный оберлейтенант всё-таки обманул их и послал погоню, объясняя себе это очередным «эксперементом». Но погони не было, и ближе к утру, остановившись у небольшого озера, полосатые робы были выброшены прочь и оба пегаса несколько часов плескались в воде, смывая с себя слои угольной пыли и прилипшие комки грязи, не в силах поверить, что они на свободе. Однако, за первой эйфорией вскоре пришло уныние. Чувствовалась некая вина за то, что остальных сбежавших угнали в лагерь, а они отделались по факту лёгким испугом. Юрий предлогал с помощью танка помочь остальным сбежать, но сам же эту идею и отбросил. Без боезапаса танк представлял из себя огромную мишень и опытные егеря бы быстро расправились с ним. Проложив по звёздам маршрут, экипаж «Твайлайт» двинулся в путь. Одна покинутая деревня сменялась другой, некогда цветущие земли Эквестрии сейчас по большей части представляли из себя усеянные воронками пустыни, а если случалось встретить пони, то от этого становилось ещё паршивее. Гражданские, завидев отличительные знаки вооруженных сил Эквестрии, по ошибке принимали их за солдат освобождающей армии и многие не сдерживали радости. Ни Юра, ни Дэш не решались сказать им, что самые ближайшие подразделения в тысячах километров отсюда и никаких освободительных войск здесь нет и в помине. Конечно, оба верили, что когда-то эти земли снова станут свободными. Но, а пока оба ехали дальше, оставляя ничего не понимающих пони один на один с оккупантами. Однако, проехав почти две трети пути, во время поездки двигатель танка начал дыметь, Дэш потеряла управление и впечаталась в дерево. Отделавшись парой шышек и ушибами, пегасы принялись осматривать поломку. Стало ясно, что кристал, дающий танку энергию, буквально рассыпался. Придя к выводу, что в полевых условиях танк не починишь и собрав то немногое, что они нажили после побега, оставшийся путь преодолевали пешком. Рейнбоу с грустью вспоминала о своих крыльях и о том, что с ними они бы в два счёта добрались к своим. Юра же утешал её, что с протезами она станет летать ещё быстрее, хотя и сам периодически причитал, что с крыльями было жить намного проще, а сейчас у него как будто отобрали возможность дышать. — Юра, — обратилась к нему Дэш. К ней, как и к Юрию не шёл сон, — мы же, если подумать, нарушили присягу. За сотрудничество с врагом. — Твоё государство простит тебе это, — глядя на пламя, сказал он. — А твоё? — Сомневаюсь, — сказал он, и выдохнул. — Меня по факту за саму сдачу в плен уже ждёт пару лет каторги. Так что путь домой для меня закрыт. Пусть лучше родители думают, что я погиб. Так у них будет меньше проблем. — Ты кем был, до того как сцапали? — Моряком. На одном из лучших кораблей. Но его в первом же бою разорвали подводные лодки. Меня спасло то, что я в тот момент был снаружи и драял палубу, — его глаза сузились, очевидно вспоминая пережитое. — Помню взрыв. А потом я очнулся посреди моря. Три дня меня носило течением. Не умер от жажды, только потому что у берегов Олении часто шли дожди и я так и пил дождевые капли, подставляя рот. А потом, когда меня прибило к берегу... — он на секунду замолчал. — Знаешь кто меня взял в плен? Нет, не чейнджлинги. Олени, — он сказал это слово с явным омерзением. — Вижу пособники чейнджлингов неплохо устроились при новом режиме. И мне жутко представить, что пони рано или поздно тоже начнут сотрудничать с ними. — Юра, это невозможно. Лояльность власти аликорнов настолько велика, что никто даже не задумывается об измене. — Не задумывался, пока одна треть Эквестрии не оказалась под врагом, — покачал Юра головой. — Если нам даже удастся победить в этой страшной войне, все наши страны ждут большие перемены. Так, как было до войны уже не будет. — Ты всегда говоришь такие грустные вещи? — протянула Дэш. — Не очень часто. Просто скучаю за одним другом. Он сражается на фронте. Прям как твоя подруга. И я волнуюсь, как бы известие о моей гибели не забрало у него желание выжить. — Юра, — Дэш провела копытом по его шевелюре, — всё с ним будет в порядке. Моя Эпплджек погибла, потому что была простой земной кобылкой. Но он то единорог. Будь спокоен, он выживет. Юра лишь слегка кивнул и улыбнулся, вспоминая довоенные дни, проведенные вместе с Василием. Ближе к утру Юрий всё же заснул. Оставив его возле костра, Дэш решила провести разведку и добыть немного еды. Собирая ягоды и грибы на небольшой опушке, уши пегаски вдруг услышали до дрожи в копытах знакомое птичье пение. А едва уловимый тихий голос окончательно расставил всё на свои места: — Простите, мистер, но вы очень сильно фальшивите. Не могли бы вы, пожалуйста, стараться получше? Дэш буквально пулей ринулась к голосу, раздвигая только начинавшие озеленяться кустарники. Преодолев заросли, Рейнбоу увидела до смерти перепуганную пегаску. Некогда длинные розовые волосы пострижены и собраны в пучок, а жёлтая шёрстка одета в санитарную форму. Дрожащим копытом она направляла с торону Дэш пистолет. — Флаттершай! — не в силах поверить, выпалила Рейнбоу. — Д-д-дэш?.. — только и смогла выдавить напуганная пегаска.