Для Твайлайт это цифры на бумаге, для Каденс это символы в письме от её мужа, для Луны это пушки и танки, но для меня это мои маленькие пони.
Принцесса Селестия
Стояла глубокая ночь. В отсыревшем помещении покинутого дома едва проникал бледный свет ночного светила, да зарево от идущего вдалеке боя. До зуда в клыках хотелось курить, но оберлейтенанту удавалось подавлять эту прихоть. Боязнь снайперов была выше табачной зависимости. Причём не малый был шанс, что прихлопнуть могли свои же. Прошёл месяц после побега двух заключённых из «Чёрной вдовы». Это был крайний срок для доставки письма и Загрей, взяв недельный отпуск, отправился в обусловленное место встречи. Довелось тщательно заметать следы, дабы сбить с толку соглядатаев Великого никто, но всё же чейнджлингу удалось добраться до Центрального фронта без проблем. Простым солдатам и в голову не придёт задаваться вопросом о цели визита оберлейтенанта, а другим офицерам он старался не попадаться на глаза, а если уж это случалось, включал всю харизму и психологические трюки. Все они просты и скучны. И как с такими командирами королева собралась покорить весь континент? Загрей ждал почти сутки. Выбор покинутой деревушки на ничейной земле был не случайным. Уже два месяца на этом участке фронт замер, а в серой зоне вспыхивали редкие перестрелки. Конечно был риск, и он был существенным, но Загрею повезло добраться до нужного дома, благо его ещё не разнесли артиллерией, и затаиться. К сожалению, на место встречи до сих пор никто не пришёл. Либо тем пегасам не повезло выбраться к своим, либо же его нагло обманули. Жаль, единственный шанс начинал стремительно таять. Но Загрей решил, что подождёт ещё день, дождётся сумерек и уже тогда будет выбираться обратно. Отпуск подходил к концу, а не явиться вовремя к месту несения службы сулило пятном на репутации, что было для образцового офицера ни к чему. В комнату ворвался лёгкий ветер, колыхая обгоревшие стволы деревьев и шелестя мёртвой травой. В дверном проёме мелькнула чья-то фигура в капюшоне, а после заскрипели половицы, выведя чейнджлинга из полудрёмы. Он рефлекторно схватился за кобуру, но чуть ли не впервые в жизни этот рефлекс был лишним. Чутьё подсказывало, что это был как раз тот, кого он так долго ждал. И Загрей расплылся в улыбке, от осознания что всё прошло по плану. — Я рад, что вы согласились прийти, ваше величество, — начал он, поднимаясь. — Оставь свою фамильярность при себе, — послышался твёрдый и властный голос. — Для начала покажись, чтобы я видела с кем говорю. И только попробуй что-то выкинуть. Моя охрана действует быстро. Загрей подчинился и вышел под свет идущий из окна. Он смог разглядеть как из-под капюшона его недоверчиво сверлили два бирюзовых зрачка, светло-голубой нос учащённо вдыхал воздух, а рог искрился магическими флюидами, по первой команде готовый пустить в ход магию. — Принцесса, — ухмыльнулся он, — снимите капюшон. Я хочу снова посмотреть на ваши волосы. — Что значит «снова»? — с долей озадаченности, но так же твёрдо спросили Загрея. — Не помню, чтобы в моём окружении водилось столь наглое насекомое. — Насекомое… — продолжая скалиться, протянул оберлейтенант. — Хорошо, посмотрим, что вы скажите на это, — он закрыл глаза и его тёмная шерсть начала изменяться на глазах. Морда вытянулась, клыки пропали, но зрачки так же продолжали отливать красным и зелёным оттенками, пристально глядя на собеседницу. В какой-то момент в комнате оказался не оберлейтенант, а подтянутый жеребец с жёлтым оттенком шерсти. Лишь форма, да надменное выражение морды давали понять, что изменилась оболочка, но не то что крылось внутри. — Я скучал, принцесса Луна, — сказало то, под маской кого скрывался чейнджлинг. — Загрей, — только и смогла сказать аликорн, после чего сдёрнула капюшон. На миг показалось, что в комнате стало светлее. Длинные голубые волосы колыхались на ветру, а серебристые блёстки казались Загрею настоящими звёздами. Оберлейтенанту пришлось приложить усилия, чтобы оторвать взгляд от столь роскошной гривы. Принцесса Луна смотрела на оболочку чейнджлинга удивлённо и с долей разочарования. Правда Загрей не сильно обратил внимание на озадаченность аликорна, любуясь принцессой. Ах, ну почему столь прекрасное создание по ту сторону баррикад? — Вы всё так же великолепны, — вернув хладнокровие, констатировал Загрей. — Загрей, получается ты… — Луна сделала вдох и её взгляд стал снова твёрдым. — Так вот почему я о тебе ничего не слышала после подавления мятежа в Сталлионграде. — Я, Триммель и ещё несколько офицеров под фальшивыми документами проникли в вашу академию и наблюдали насколько далеко зашло ваше понимание войны, — словно отчёт, чеканил Загрей. — Для нас это было сродни экзамена для офицеров, которым суждено попасть в Ставку. Но, по правде говоря, все мы пришли к выводу, что ваши доктрины устарели. Так мы думали, пока на одной из лекций не увидели вас. Пусть вы были там не в качестве курсанта, а просто в роли слушателя, вам это не мешало перебивать преподавателей и ввести с ними жаркие дискуссии. Тогда у меня невольно проскользнула мысль, что кто и сможет дать нам взбучку, так это вы. Так и вышло. — Ты был одним из перспективных выпускников, — с грустью вспоминала Луна. — Я надеялась, что ты станешь той основой армии нового образца. Как же я сразу не догадалась, что тактику блицкрига, которую вы переняли у грифонов, не может так рьяно отстаивать обычный пони. — Держу пари, у вас были на меня планы. Как жаль, что пришлось их разрушить. Как у вас говорят? В гостях хорошо, а дома лучше? — Говори, зачем ты меня сюда позвал, — выдержав паузу, повелительным тоном приказала Луна. — Разведчик трое суток без отдыха продирался через ваш тыл, чтобы доставить послание. Так постарайся же сделать так, чтобы я вышла отсюда не разочарованной. — Вы пытаетесь создать в нашей стране шпионскую сеть, но пока терпите неудачу, верно? — без предисловий начал Загрей. — Я не буду отвечать на этот вопрос, — холодно отрезала Луна. — И не нужно. Я готов стать вашим активом, — не проронив ни грамма эмоций, отчеканил Загрей. — У меня есть много источников информации из Генерального штаба и «Абвер». Я сомневаюсь, что вам удастся найти лучше кандидата. — Что-то у меня нет особых причин тебе доверять, — скептически ответила Луна. — Скажите, принцесса, как вы думаете, почему рождаясь из яиц, нас всё равно намного меньше чем вас, пони? — Нехватка любви, — почти не задумываясь, констатировала Луна. — Именно, — щёлкнул копытами Загрей. — Каждая матка в состоянии иметь не больше двух-трёх детёнышей, иначе чейнджлингов постигнет голод. Мы не будем умирать в обычном понимании этого слова. Но мы начнём медленно угасать. С самого нашего появления на этот свет мы были агрессивной расой воинов, а любовь была нашим наркотиком. А от наркотиков появляется зависимость. Что происходит с наркоманом, которого долго держат без дозы? Ему становится плохо. Его выворачивает наизнанку. А в нашем случае мы постепенно становимся аморфными и увядаем. Так что эта война действительно за наше выживание, — Загрей ухмыльнулся. — Которую я всё равно считаю самоубийством. — Самоубийством? — подняла бровь Луна. — Принцесса, сколько ваша армия потеряла погибшими, ранеными, пленными и пропавшими без вести? — С какой кстати я должна тебе это говорить? — Не нужно, я сам скажу — приблизительно полтора миллиона. Огромная цифра, верно? Но для Эквестрии, с её мобилизационным ресурсом это допустимые потери. Вы можете потерять ещё столько же. Да хоть десять миллионов, вы всё равно оправитесь. А мы нет. Каждый день этой войны даётся нам всё дороже и дороже. Нас меньше, у нас меньше фабрик и заводов, меньше ресурсов. У нас нет союзников, за вами — половина мира. А теперь, взяв столицу, у нас остановился фронт. Королева наивно думала, что после Кантерлота вы подпишите капитуляцию, но, как это часто с ней бывает, ошиблась. Конечно, вам пока не удаётся прорвать фронт, но сами эти попытки уже наводят на невесёлые мысли. Услышав всё это, скажите, начинать с вами войну не было самоубийством? — Ты предаёшь свой народ, — констатировала Луна. — Верно. — И у тебя всегда были такие мысли на счёт своей страны? — Только после того как попал в Эквестрию. Держу пари, забрось бы мы сюда весь офицерский корпус и война бы никогда не началась. — Я хочу услышать твоё предложение полностью, — приказала принцесса. — Как угодно, — наигранно кивнул Загрей. — По сторонним каналам связи или через посольство в Империи Грифонов я буду снабжать вас информацией о нашей армии, экономике и, что не менее важно, насколько высоко проникли во правительство Эквестрии наши шпионы. Вас это интересует? — Что ты хочешь взамен? — с непроницаемым выражением спросила Луна. — Когда вы одержите победу, а когда-то это случится, меня ждёт эшафот. Я хочу, чтобы ваше правительство закрыло глаза на мой послужной список. Я могу вам даже подарить красивую легенду, что всё это я совершал ради блага Эквестрии, власти аликорнов и… — Заткнись, — рявкнула Луна, взмахнув крыльями. — И убери эту оболочку, смотреть тошно. Загрей подчинился, вернув прежнюю форму чейнджлинга. — Хотя так ещё хуже, — сухо констатировала принцесса. — Хорошо, — кивнула она, — я подумаю над твоим предложением. Через неделю по каналу связи жди ответа. Волну спросишь у солдата, когда будешь выходить. — Вас понял. — У тебя есть ещё что сказать? — Да, — серьёзно ответил он. — Скажите, почему вы так заинтересовались военным делом? У вас и так хватало государственных забот, так вы ещё взвалили на себя ремесло, которое не под стать леди из высшего общества. — А это не твоего ума дело, — фыркнула Луна, натянула капюшон и развернулась к выходу. Загрей с долей разочарования смотрел ей вслед. Но не дойдя нескольких шагов до выхода, принцесса остановилась и глубоко вздохнула. — Как всем известно, тысячу лет назад мой разум и рассудок поглотила зависть. И моей сестре, Селестии, скрипя сердцем, пришлось отправить меня на луну. А после моего возвращения ей хватило сил и мудрости помиловать меня. Моя служба Эквестрии и её подданным то немногое, что я могу сделать, чтобы отблагодарить их, — сказала Луна и на секунду замолкла. — А теперь уйди обратно в тень, мерзкий предатель. И молись, чтобы мой ответ был благосклонным. — Как будет вам угодно, — небрежно поклонился чейнджлинг и растворился во тьме.***
Огромные стеллажи с книгами занимали пространство всего подземного этажа, возвышаясь на добрый десяток метров и давя своими размерами. Каждому свитку, книге и документу, хранящемуся здесь, было не меньше тысячи лет, и тем удивительнее было, что каждый форзац и лист выглядели так, будто были созданы вчера. Кроме как магии, этому феномену не было другого объяснения. Должно быть эти книги в себе хранили безграничную мудрость, но вряд-ли бы они сейчас помогли Твайлайт. Ни одна прочитанная книга даже близко не описывала то, с чем пришлось столкнуться принцессе за этот год. Внешне было незаметно, но она чувствовала, что за это время её некогда мягкое сердце очерствело и больше не болело так, как ещё год назад. Твайлайт старалась гнать эти мысли, но вчерашнее известие с Северного фронта впервые заставило её ужаснуться собственной бесчувственности. Каденс и Шайнинг погибли. Твайлайт пыталась заплакать, она искренне хотела дать волю эмоциям, в конце-концов это были одни из самых близких ей родственников, но не смогла выдавить даже слезинки. А из головы всё время, словно мантра, повторялась мысль: «Смерть одного из твоих подданных — трагедия. Смерть миллионов — статистика». Смерть стала её верным спутником, вставала вместе с Твайлайт ещё до восхода солнца и ложилась затемно, ни на секунду не давая покоя. Кровь миллионов — на её копытах. Груз, с которым принцессе жить долгую жизнь. А героическая смерть её брата и подруги детства при обороне Кристального города сделали этот груз ещё тяжелее. Единственным лучиком света стала малышка Флурри. Потеряв родителей будучи ещё совсем ребёнком, Твайлайт из чувства долга перед Каденс — удочерила её. — Я не твоя мама и никогда не смогу её заменить, но, клянусь гармонией, я буду заботиться о тебе изо всех сил, — первое, что сказала Твайлайт, когда увиделась с малышкой. Какими бы не были загруженными рабочие дни Твайлайт, она старалась выкраивать из плотного графика хотя бы пол часа, дабы провести время с Флурри и помочь хоть немного облегчить её боль. Пусть малышка-аликорн ещё не до конца могла сказать что у неё на душе, но по глазам было видно, что она всё понимает. Глядя в её печальные зрачки, Твайлайт поклялась, что сделает всё возможное, чтобы Флурри никогда не познала того мрака, что пришлось познать ей. И этот мрак с каждым днём всё больше обволакивал душу принцессы… Покрывшийся слоем пыли читальный стол пустовал. Сёстры ещё не пришли и Твайлайт, прибыв на место встречи первой, уселась на роскошный стул и уткнулась в потолок, пытаясь разглядеть сквозь полутьму нарисованную там картину. Должно быть художник изобразил битву аликорнов с королём Сомброй. Но Твайлайт до конца не была уверена — посаженное зрение давало о себе знать. На первый взгляд назначить место встречи в Замке двух сестёр было странной идеей. Он был практически у линии фронта и сюда могла достать дальнобойная артиллерия. Уже потом стало ясно, что благодаря местной флоре и фауне Вечнодикого леса ни один чейнджлинг не в состоянии сюда добраться, а подземные комнаты замка были надёжным укрытием от любых бомбёжек. Идеальное место, если нужно встретиться наедине. Твайлайт не сразу обратила внимание на звонкий цокот копыт, идущий эхом по библиотеке. Оторвавшись от потолка и увидев приближающихся сестёр аликорнов, принцесса удостоила их вежливой улыбкой и кивком. От Твайлайт не ускользнуло, что во вьющейся гриве Селестии то и дело проскальзывали седые волосы, а от былой грациозной походки осталась лишь блеклая тень. Уже в мемуарах Селестия будет вспоминать, что прошлые мирные века правления Эквестрией были сказкой, по сравнению с той административной нагрузкой, свалившуюся на неё после начала войны. Вмести с Рарити Селестия смогла перестроить экономику на военные рельсы, решить проблему рухнувшей логистики и производственного ада, поглотившую промышленность в первые месяцы вторжения. И вскоре тыл начал давать фронту достаточно винтовок, пушек, танков, самолётов и пайков, дабы линия фронта длинной в несколько тысяч километров смогла замереть. Конечно чейнджлингов это не устраивало и они готовились вернуть инициативу себе. Это понимали все. В том числе и принцесса Луна. После трагической гибели верховного главнокомандующего попавшего в засаду диверсионного отряда чейнджлингов, собранный по экстренному заседанию совет министров и высокопоставленных военных единогласно выбрал на пост нового верховного главнокомандующего вооруженных сил Эквестрии — принцессу Луну. В этом не было ничего удивительного. Солдаты искренне уважали и любили столь нелюдимую и загадочную фигуру, что своей хитростью, дерзкими контратаками и ночными диверсиями в тылу смогла одержать несколько важных побед на Южном фронте. К сожалению, даже стратегический гений Луны был не в состоянии спасти столицу. Но Кантерлот не вся страна. Эквестрия продолжала биться. По крайней мере так думали жители городов и солдаты, что в молитвах и в предсмертных стонах вспоминали своих владык. Но как только Твайлайт взглянула на Луну, идущую к ней в тёмном мундире маршала, в её уставший и печальный взгляд, она почувствовала, что разговор будет не из лёгких. — Честь имею, ваше величество, — козырнула копытом Луна, после чего принялась разворачивать на столе карту Эквестрии, с начерченной на ней линией фронта с инициалами корпусов, дивизий и бригад. По какой-то причине очень тщательно уделялось внимание участку севернее Кантерлота, где чейнджлинги прикрывали тыл Южной группировки. Там инициалы были размечены до полков, а в нескольких местах вплоть до батальонов. — Луна, — Твайлайт вместе с Селестией удостоили её укоризненным взглядом, — мы же не на публике. Не забывай, что хоть я теперь и правительница Эквестрии, ты всё равно остаёшься моей подругой. — Ах, да, — Луна отвела взгляд и слегка покраснела, — профессиональная привычка. — Пару лет в армии и начнёшь общаться со всеми солдатской бранью, — ухмыльнулась Селестия. — Хах, — Луна взмахнула крыльями, — твои письма я уже с трудом понимаю. Столько много канцеляризмов, воды и прочей шелухи я не видела... да я никогда такого не видела! Вы со своими бюрократами дождётесь, что я возьму с собой пару сотен крепких жеребцов и мы их «вежливо попросим» не лезть со своими бумажками в мою армию. Нам их деятельность очень дорого далась. — Довольно, Луна, — спокойным тоном прервала её Твайлайт, — ты нас позвала сюда не ради того, чтобы в сотый раз критиковать государственную структуру Эквестрии. Этого нам хватает и в письмах. — Да, простите, — она поникла, и принялась прикреплять карту книгами, взятыми с помощью рога с ближайшей книжной полки. — Я хочу, чтобы вы выслушали меня внимательно, — доверительным, но твёрдым тоном начала она. — Несмотря на то, что благодаря зелью Зекоры мы смогли поймать не один десяток шпионов чейнджлингов, я всё равно не могу никому доверять, кроме вас. А дело не просто государственной важности, нам предстоит решить вопрос существования расы пони, — она замолчала, глядя на удивлённые взгляды собеседников. Глубоко вздохнув, она продолжила. — Скоро закончится распутица и чейнджлинги уже сконцентрировали севернее Кантерлота почти все свои танковые части и авиакрылья. По приблизительным данным примерно пять тысяч танков и самоходок, три тысячи самолётов разных типов и до полумиллиона солдат. Их цель, — она провела светящимися от магии карандашом до Восточного побережья, — выйти к Мэйнхеттену. Где сосредоточено половина нашей промышленности. Но сейчас не тысяча пятнадцатый. Вместе с войсками Сталлионграда мы сможем выставить для этой битвы примерно равные силы. И беря во внимание, что управлять войсками я буду непосредственно на поле боя, победу я вам гарантирую. Но… — она замялась и вдруг замолчала. — Но? — не выдержав, спросила её Селестия. — Но дальше нас ждёт стратегический тупик, — на одном дыхании выпалила Луна. — Мы обескровим их танковые клинья, но наши потери тоже будут велики. Пока мы будем восстанавливать свой потенциал для нового генерального сражения, противник тоже не будет сидеть сложа копыта. Иными словами ничего, кроме войны на долгие годы, а то и на десятилетия я не вижу. За прошедший год погибло много наших друзей и близких, — её взгляд стал мрачным, — в последующие есть шансы, что с войны почти никто не вернётся. Сестра, Твайлайт, — она взглянула на них, — я боюсь, что это слишком большая ответственность. Такими темпами в Эквестрии не останется никого. В библиотеке на минуту воцарилось мрачное молчание. — Что ты предлагаешь? — наконец-то нарушила тишину Твайлайт. — Мы покинем Эквус, — уверенно и твёрдо отчеканила Луна. — Что?! — одновременно спросили Твайлайт и Селестия, невольно взмахнув крыльями. — Мы эвакуируем всех кого сможем на соседний континент, в нашу колонию, благо флот нам это позволяет, а земли там достаточно плодородны, чтобы никто не голодал. Перед этим мы дадим бой чейнджлингам, чтобы у них не было сил нас преследовать, а после уйдём. Мы эвакуируем всю промышленность, а всё что не сможем эвакуировать — уничтожим. Часть армии покинет Эквус, другая уйдёт в леса и горы, дабы вести подрывную деятельность. — А что на счёт тех пони, кто уже в оккупации? — перебила её Селестия. — Мы их оставляем на произвол судьбы. — Мы уже их оставили, — констатировала Луна. — Но жизни тех, кто никак не противодействует чейнджлингам, ничего не угрожает. Сбор любви лишь слегка влияет на их продуктивность, но это не самое страшное, что могло с ними произойти. — Сбор любви? — удивилась Твайлайт. — Я уже несколько раз писала об этом в письмах. И мы сейчас обсуждаем не это, — Луна позволила себе слегка повысить голос. — Я всё равно ничего не понимаю, — широко раскрытыми глазами смотрела на Луну Твайлайт, а её язык едва подбирал слова. — Как мы победим чейнджлингов, трусливо сбежав с континента? — Не трусливо, — медленно процедила Луна. — Лучшие пони прямо сейчас отдают свои жизни, чтобы мы могли решить, как бы этих жертв было меньше. Неужели тебе, Твайлайт не больно смотреть как один за другим погибают твои друзья? Пинки, Эпплджек, Флаттершай, Рейнбоу, Каденс, скорей всего Спайк… — Замолчи! — резко вскочила Твайлайт, но сама испугавшись своей реакции, села обратно и уткнулась в одну точку. — Спайк… он жив. Он не мог умереть. Я не вынесу ещё и его смерть. — Если вы не против, я всё-таки закончу, — промолчав несколько секунд, сказала Луна. — Когда чейнджлинги займут Эквестрию, им придётся расформировать практически всю армию, оставив лишь профессиональный костяк. Но даже освободившихся сил им не хватит для поддержания порядка на захваченных территориях. Уже сейчас им досаждает партизанская и диверсионная активность. Мне страшно представить, что будет, когда они будут пытаться удерживать весь континент. Каждый день от партизанских атак и рейдов диверсантов они будут терять тысячи солдат. Королева Кризалис откусит больше, чем сможет проглотить. И когда их силы практически иссякнут, а экономика начнёт стагнировать — мы вернёмся. Мы нанесём один меткий и единственный удар. Смертельный удар. И победим в войне, сохранив при этом миллионы жизней. — Что будет со Сталлионградом? — спросила Твайлайт. — Они не согласятся с нашим планом. И в любом случае я боюсь утечки. Их придётся бросить. Несколько месяцев они продержатся, но силы будут не равны. По правде, так даже будет лучше. После войны они станут нашими идеологическими врагами и я не уверена, что мы сможем избежать нового конфликта, теперь уже с коммунистами. Твайлайт молчала. Ей было сложно это всё осмыслить. — Нужно ещё подумать, — вскоре прошептала она. — Должен быть другой выход.***
Линзы стереотрубы не показывали ничего, кроме гладкой зелёной равнины, раскинувшуюся на многие километры. По всей округе ревели танковые двигатели. Опытные солдаты Эквестрии любили повторять, что если слышно танк чейнджлингов, это не проблема, но вот когда начинают дрожать внутренности, вот это уже проблема. Окинув грозным взглядом танковый клин, во главе которого был его «Тигр», Витман сложил стереотрубу и, отдав приказ остальным экипажам продолжать движение на той же скорости, нырнул в башню. Прежде чем он закрыл люк, в небе показалось несколько восьмёрок «Мессеров», ведущих бой с «Харикейнами». Перед началом операции к танкистам обратился по рации лично командующий Триммель. Но, судя по не самому бодрому тону, настроение у хайвсмаршала было скверным. И Витман прекрасно понимал почему. За несколько часов до рассвета их позиции подверглись мощному обстрелу. Танковому батальону повезло и все снаряды улетели в «молоко», но соседям досталось крепко. Об этом свидетельствовали снующие туда-сюда санитарные машины и заметно поредевшие ряды панцергренадёров, едущих прямо за клином на «Ханомагах». Обстрел говорил об одном — их ждали. Уже не важно, выдал ли время наступления перебежчик, или у них завелась крыса на более высоком уровне, но о лёгкой прогулке, как в былые времена, можно забыть. Оказавшись в башне, Витман достал сигарету и почти сразу у его морды оказался протянутый огонёк от зажигалки. Держало её покрытое в копоти и мазуте копыто наводчика Вильгельма. Гауптман Вильгельм начинал свою службу ещё наводчиком третьего панцера и за этот год уничтожил почти полторы сотни вражеских машин, став одним из самых профессиональных танкистов во всей армии. — Danke, Вильгельм, — закурил Витман и выпустил сигаретный дым в сторону вентиляции, а затем вдохнул пропитавшийся кислым запахом ржавчины воздух. — Ну что же, личинки, наша королева опять бросает нас в самое пекло. Но если выполним нашу работу, как выполняли её прежде, уже через месяц будем мыть сапоги на Восточном побережье. Вильгельм, чтобы каждый снаряд попадал точно в цель. — Сделаем, господин Майор. — Ага, — скептически протянули слева снизу, — твоё дело не хитрое. Пускай снаряды, да получай медальки. А мне опять через два часа заправлять эту прорву. Если, конечно, мы не найдём мину. Тогда пол дня точно будем трак нацеплять. — Густав, заткнулся, — прошипел Витман. — Иначе отправлю обратно на должность мехвода «Пантеры». — Лучше уж сразу пристрелите, господин майор, — простонали снизу. — Эта трансмиссия до сих пор снится мне в кошмарах. — Курт, не перепутай, как прошлый раз, подкалиберный и фугас. А то нас тогда чуть не подпалили. Массивный чейнджлинг хотел было в сотый раз оправдаться, что кроме фугасов, у них больше не оставалось других снарядов, но лишь глубоко вздохнул. — Макс, связь и пулемёт, как обычно, на тебе. Если вызовут из штаба, сразу перекидывай связь на меня. — Слушаюсь, господин майор, — послышался молодой голос снизу. — Ну что же, покажем им, что у нас не просто так двенадцать полосок на стволе. Panzer vor! — прорычал Витман в микрофон. — Panzer vor! — поддержали клич командиры других танков. Ближе к обеду танковому клину удалось прорвать первую линию обороны. Панцергренадёры начали зачищать траншеи, а танки, проехав чуть вперёд, стали дожидаться пехоты и заправочных машин. — Сколько мы их уже поубивали, а эти рогатые дуры присылают всё новых, — иронизировал Вильгельм, разрядив орудие и проверив казенник. — Тише, — шикнул Витман, — вижу столбы пыли на одиннадцать часов. — Контратака? — предположили снизу. — Похоже, — он приблизил микрофон к пасти, — всем машинам, развернуться боевым построением к противнику. Огонь только по моей команде. Сквозь смотровую щель Витман разглядел несколько десятков Т-34. Их красные звёзды на башнях отбивали блики палящего солнца. Витман положил копыто на плечо Вильгельма. Сам же наводчик, глядя одним глазом в прицел, терпеливо ждал команды. — Идите к папочке, жеребята, — промурчал он. — Сейчас, — прошептал Витман и Вильгельм нажал на рычаг. — «Тигр» выплюнул болванку, Курт тут же зарядил в пушку новый снаряд, а сквозь смотровую щель показался вспыхнувший, словно спичка, танк советов. — Огонь из всех орудий, — прорычал Витман в микрофон. Вопреки ожиданиям Витмана, потеряв несколько машин, противник развернулся и начал отступать. Это было не похоже на тактику «тридцать четвёрок». Командир «Тигра» с содроганием вспоминал как эти танки, прорываясь сквозь сугробы, стали для всех настоящим ночным кошмаром. Но сейчас сквозь приборы наблюдения он видел лишь их задние бронелисты. Ничего не понимая, Витман отдал приказ преследовать врага. В голову закрадывалось подозрение, что их заманивают в ловушку. Но всё же Витман решил сделать вид, что они повелись. Всё равно из танков Сталлионграда или Эквестрии никто не мог сравниться с «Тигром». Разве что… — Твою гегемонию! — простонал Витман, глядя в смотровую щель. — Три… нет, четыре «Селестии»! Юркие Т-34 скрылись за массивными тушами тяжёлых танков Эквестрии. Командование чейнджлингов знало о существовании этих танков, но сегодня впервые столкнулась с ними в открытом бою. Траки этого монстра возвышались над корпусом, медленно, но верно двигаясь к цели. Массивная пушка внезапно выстрелила и попала по «Тигру». Броня выдержала, но экипажу от этого радости было мало. — Посмотрим кто из нас круче, а? — крикнул Вильгельм и послал снаряд. Он попал, но тоже не смог пробить «Селестию». — «Твайлайт», теперь вот эта страхолюдина, — бубнил наводчик, помогая зарядить новый снаряд. — Даже боюсь представить какую уродину они назовут в честь своей разлюбезной Луны. Витман его не слушал. В какой-то момент он потерял из поля зрения танки коммунистов и теперь никак не мог их найти. Внезапно на фланге он заметил какое-то движение, а присмотревшись, у Витмана внутри всё похолодело. Из-за холма, танковой лавинной, на перегонки гнали «Твайлайт» и Т-34, на полном ходу выплёвывая снаряды прямо во слабые борта танков чейнджлингов. — Перестроиться для отражения атаки, — только успел приказать Витман, как сзади что-то громко взорвалось. — Горим, господин майор! — завопил мехвод. — Дерьмо… Всем покинуть машину! — крикнул Витман и вылетел сквозь люк. Коснувшись копытами земли, он почувствовал как у «Тигра» взорвался боекомплект. А дальше темнота. Очнувшись, первым делом он увидел догорающие остовы своего танкового клина. Пони добивали уцелевших чейнджлингов, а на фоне багрового заката к уничтоженному «Тигру» приближалась «Селестия». Башня танка отворилась, оттуда сначала показалась длинная тёмно-голубая грива, а затем и вымазанная в копоть мордочка. Спрыгнув с едущего на медленной скорости танка, Луна подошла к раненному командиру «Тигра». — А ловко… — простонал Витман и страшно закашлялся, — ловко вы нас сделали, — простонал он и обнажил клыки. — Это называется обходной манёвр, — безэмоционально проговорила Луна, — но, похоже, майор прогулял это занятие, — сказала она и её рог засветился ярким светом. Сердце чейнджлинга словно попало в стальные тиски и разлетелось на мелкие кусочки, а через секунду сам Витман испустил дух в предсмертном хрипе. — Госпожа главнокомандующий, — послышалось из танка. — Здесь опасно, возвращайтесь обратно. — Да, — продолжая глядеть на труп чейнджлинга ответила Луна. — Давай вперёд. Надо помочь ребятам на первой линии.***
Впервые сосредоточив столь огромные силы на одном направлении, чейнджлинги не смогли прорвать фронт. Обе стороны потеряли девяносто процентов всех имеющихся у них танков и постепенно самая масштабная танковая битва за всю историю войн сошла на нет. По факту, победу одержала Эквестрия, но как и предполагала Луна, победа далась слишком дорого. А отчёт о погибших стал последней каплей для Твайлайт и она дала добро на масштабное отступление с континента. Стоит отдать должное офицерам Эквестрии. Несмотря на то, что многие были ошарашены от поступившего с верхов приказа, никто ни секунду не сомневался в его целесообразности. Каждый мобилизовал всё своё красноречие, дабы донести солдатам мысль, что пусть они оставляют свои родные земли чейнджлингам, настанет день, когда они вернуться. И этот день будет самый счастливый в их жизни. В один из первых утренних дней лета, вся линия фронта от Кристального города, до Западного побережья опустела. Чейнджлинги опомнились лишь вечером, но встречали по пути лишь взорванные мосты, пылающие поля, да полупустые города. Королева Кризалис явно была в замешательстве, хоть и не подавала виду. Казалось, что армия Эквестрии просто испарилась. Она не подозревала, что не встречающие сопротивления войска чейнджлингов оставляли в своём тылу сотни партизанских ячеек, и не пройдёт и месяца, когда они дадут о себе знать. Последним крупным городом, который покидали войска Эквестрии, был Мэйнхеттен. Солдаты, опустив головы, кто молча грузился в тёмные трюмы кораблей, кто откровенно плакал, не желая покидать родину, остальные помогали гражданским. В очереди на эвакуацию была и Бабуля Смит, но судьба решила, что ей лучше остаться на Эквусе. — Ваши билеты, — на автомате сказал угрюмый матрос молодой паре с ребенком. — Билеты, билеты, — повторяла кобылка, пытаясь найти свой билет. — Дорогой, — со страхом в глазах сказала она мужу, — я его забыла на комоде. — Через сколько отправляетесь? — спросил матроса жеребец. — Десять минут, больше ждать не будем. Сказали, что скоро тут будут самолёты чейнджлингов, а мы как на ладони. — Не успеем, — прошептал жеребец, судорожно ища решение. — Слушай, ну пропусти её, — взмолился он. — У нас же есть остальные билеты. — Я бы рад, — отвёл взгляд матрос, — но через билеты мы исключаем возможность проникновения лазутчиков на корабль. А если командир узнает, точно выкинет за борт. — Значит мы остаёмся, — с грустью заключил он. — Вот ваш билет, — сказала Бабуля Смит и протянула клочок спасительной бумажки кобылке. — А… вы? — только и смогла спросить кобылка, а по её щекам покатились слёзы. — У меня всё равно морская болезнь, — добродушно улыбнулась старушка. Последние корабли ВМФ Эквестрии сливались с линией горизонта, а Бабуля Смит с грустной улыбкой продолжала молча наблюдать за ними. Оглянувшись на «Город, который никогда не спит», чуть ли не впервые в жизни заснувший, она заметила на пирсе одинокую кобылку с серой шерстью, державшую в копытах футляр для скрипки. Она так же с грустью наблюдала за уходящими кораблями. — Тебе не хватило билета, сахарок? — добродушно спросила Бабуля Смит, подойдя к ней. Кобылка лишь молча показала свой билет, не отводя тоскливого взгляда с горизонта. — Моя подруга опоздала, — вскоре сказала она, с трудом сдерживая всхлип. — Должно быть её схватили чейнджлинги. А без неё я никуда не поплыву. — Ну что же, — вздохнула старушка. — Раз уж мы остались, пошли искать твою подругу. А потом вместе вернёмся домой. Пусть он теперь и под этими жуткими жуками, но он всё равно наш дом, верно?***
Генерал-майор Яхс изо всех сил старался не заснуть на пятом часу парада. За последние две недели после его назначения гауляйтером Центральных регионов Эквестрии он проспал всего несколько часов. Оставаться в тонусе и поддерживать мозги свежими помогала только очищенная любовь, но и она в последнее время помогала слабо. Оставалось надеяться, что когда-то это шествие закончится и он хотя бы на пол часа сможет прилечь у себя в кабинете, расположенного возле бывшего тронного зала кантерлотского замка. Когда над Кантерлотом с оглушительным рёвом пронеслись истребители, генерал-майор всё же позволил себе улыбнуться. Он сделал всё возможное и невозможное, дабы удовлетворить желания Кризалис и сейчас мысленно можно было похвалить себя. Сама же королева сидела в нескольких креслах от него, и на её мордочке играла легкомысленная, почти безумная улыбка. Демонстрация мощи чейнджлингов вместе с унижением пони доставляло ей такую массу удовольствия, что с этим не могло сравниться даже поглощение любви. Сейчас королева скорее напоминала жеребёнка, получившего на канун Дня Согревающего Очага столь желанный подарок. Или как там назывался тот глупый праздник? Яхс точно не мог вспомнить. Правда стоило оставшейся кантерлотской знати начать приносить клятву королеве и генерал-майор вернулся в реальность. Он глянул на толпу пони, которых согнали из домов на парад, на их грозные, презренные взгляды и с ужасом осознал — возможно им и удалось захватить Эквестрию, но по всем признакам война только начиналась.