Страна Севера

Локи Теплый аромат кузни стоял вокруг, раздражая дыхание, которое стало натужным. Я держал в руках небольшой стилет, что приглянулся моему взгляду, маня меня выкупить оружие у Лиод. Перед глазами мелькали пестрые дни, что стремительно сменяли друг друга после того, как я вернулся с Лив в чертог. Лаувейя и Фарбаути были рады увидеть свою невестку живой и здоровой, но все же моя мать, как и полагается любой матери, приказала нашим ведьмам и главному лекарю осматривать Лив ежедневно, контролируя состояние девы. Главный лекарь похвалил работу Гутрун, отметив, что старая травница действительно спасла моей жене жизнь. Кроме этого, лекарь посоветовал Лив побольше отдыхать и лежать в постели, от чего я приказал Уллю временно отменить занятия по стрельбе из лука. Однако Лив уговорила меня продолжить обучать ее использовать клинки, поэтому каждый вечер мы тратили на тренировки с кинжалами, а также я помогал жене выполнять задания, оставленные Сагром. Я поведал Фарбаути о том, что подозреваю Ангрбоду в похищении Лив, при этом отметил, что не считаю ее началом этой ржавой цепочки. Конунг согласился, что все может быть, а потому мои руки были развязаны и я приказал Тьяцци провести ряд пыток, благодаря которым удалось узнать то, что хозяином Рауда действительно была некая дева, с которой он лично не встречался, но общался через посредников и письма. За то время, что я отсутствовал, строительство драккаров, которые я желал показать Лив в день ее похищения, было окончено, а значит, морская граница с Асгардом получила достаточную защиту, которую, как я надеялся, никогда не придется использовать. Бюлейст и Хельблинди благополучно вернулись в чертог, а с ними, спустя два дня, приехала Линн вместе с детьми. Лаувейя объяснила возвращение старшей невестки тем, что похищение Лив напугало мою мать, а с этим волнение за внуков нашептало о несчастьях, которые могли упасть и на голову светловолосой девы. Желание свернуть Линн шею обжигало кончики пальцев каждый раз, когда я ее видел, но все же убить Бюлейста я хотел куда сильнее. Бюлейст. Мой старший брат, с которым я часто сражался, пил, гулял по девам, а с этим создал собственными силами врага, что мечтал не просто о моей смерти, но о страданиях. Когда небольшой клок черной шерсти успел разрастись до столь громадного дикого зверя? Когда наступил час, при котором каждый из нас желал ощутить вкус крови другого? Детское соперничество положило начало всему? Верно, но Линн превратила это соперничество в заклятую вражду. — Ну так что, Лиод, — воспоминания покинули мою голову, а перед глазами вновь возник силуэт девы, которую я некогда называл подругой, — Мы договорились? — Локи. Воительница крепко сжимала рукоять молота, от чего мышцы на руке кузнеца играли, подчеркивая гладкость и красоту темной кожи. Лиод замахнулась, что есть мочи, а после ударила по податливой стали, которая подчинилась, испуская яркие искры. — У меня много работы, — пробурчала дева. — Можно нанять помощника, — я пожал плечами, — А, знаю! Кажется.. цверги очень искусны. — Цверги. Лиод выпрямилась и отбросила клинок, что лежал на наковальне, а я тут же учуял, что вся ситуация запахла чем-то мерзким. Мир полностью отдался хозяйке кузни, дева злостно фыркнула и принялась идти в мою сторону. — Тише-тише, — я приподнял ладони, стараясь успокоить воительницу. Шустро отходя спиной, я уперся в стеллаж, который поставил меня в невыгодное положение. Лиод хмыкнула и коснулась молотом моего подбородка, приподняв его повыше. — Кажется, мы с тобой уже давно выяснили, что цверги плохо уживаются со мной, — Лиод ухмыльнулась, а в ее глазах читалось желание убить меня, — Или тебе память отшибло, Локи? — И вправду. Много событий.. запамятовал, — мои уста дрогнули, а я лишь понадеялся на то, что смогу остаться с зубами, — Я предлагаю помощь, Лиод. Не стоит так горячиться. Я аккуратно коснулся молота, отодвинул от себя оружие и выскользнул из ловушки разъяренного создания, которого породила кузня самого Сурта. — Твои слова о том, что у тебя много работы, — я пожал плечами, — Сама ведь все не успеваешь. Я предлагаю тебе помощь. — Ты предлагаешь мне следить за Лив, а не помощь по кузне. — Предложение, которое будет выгодно нам двоим, — я коснулся плеча воительницы, на что она лишь обреченно вздохнула, — Ну так что? По рукам? Я найду хорошего мастера, который, — я поправил ногой грязную тряпку, — Еще и порядок здесь наведет, а ты будешь помогать Уллю присматривать за Лив. Вы ведь с ней подружились. — Да, — Лиод поморщила нос, — И поэтому я соглашаюсь из-за нее, но не из-за тебя. — Я понял, — я вскинул ладонь, — Значит, договорились. — Найди хорошего мастера, — воительница кивнула, — Которому я смогу доверить кузню в те часы, когда буду необходима Лив, — дева пожала плечами, — И по рукам. — А турнир? — я прищурился. — Я ведь уже пообещала, что присмотрю вместе с Уллем за своей госпожой. Мой долг защищать Лив, если требуется. — Да, но так.. — Чтобы она ничего не знала. Буду рядом, как подруга, — кузнец прищурилась, — Что ты задумал, Локи? — Ничего особенного. — Лжешь. — Да когда такое было, чтобы я лгал? — Когда такого не было? — Лиод фыркнула. — Я никогда не лгу, — я ухмыльнулся, — Лишь делаю все, чтобы выжить. Дева тяжело вздохнула, а я мог поклясться Богами, что видел, как ее тело принялось источать пар. Скрепив договор рукопожатием, я покинул кузню, что была одной из лучших в Йотунхейме. Прохладный аромат осени ударил в нос, забрав за собой боевое ощущение, что зародилось в пристанище Лиод. Я поправил накидку, оседлал Слейпнира и ринулся к чертогу, желая как можно скорее увидеть Лив, которая как раз должна была уже отужинать и отправиться в баню. В голове крутились разные мысли, которые все время приводили меня к одному и тому же. Волнение за похищение не давало покоя рассудку, но он каждый раз сдавался в миг, когда на мои глаза попадалась дочь Олава. Дева моментами становилась напуганной, иногда веселой или сосредоточенной, но нередко, когда час подходил к ночи, то моя жена принималась дразнить меня, подчиняя своим силам мое сознание. Час шел слишком долго, но все же, оставив Слейпнира в конюшне, я наконец-то увидел могучий деревянный чертог конунга Йотунхейма, обвитый красным плющом, что своим глубоким цветом придавал строению толику благородства. Каждый мой шаг отдавал рваным пульсом в виски, от чего движения становились все более нервными и нетерпеливыми. Я ворвался в трапезную, в которой сидел Хельблинди, что покачивал на руках одного из моих племянников, и бросился в наши с Лив покои за лечебной мазью, не желая тратить время на лишние разговоры с мужем, который стал дополнительной опорой в защите моей жены от Бюлейста. Забрав серую жижу, что изготовила Гутрун, я ринулся к бане. Дерево чертога рисовало узоры на стенах, которые содержали тайны предыдущих поколений моей семьи. Моя жизнь была частью этого дома, что пережил вместе со мной множество счастливых и горестных событий. Но главное, что этот чертог позволил моей судьбе пойти вперед, приняв в свои объятия деву, которая была привезена из далекого Мидгарда. Сожаление о том, что Фарбаути и Олав заключили сделку пару десятков зим назад, испарилось окончательно, сменившись благодарностью, которую я готов был выказывать Норнам каждый день. А с этим пришла признательность за то, что удалось найти Лив и вернуть ее домой. И бесконечное почтение Богиням, ведь они позволили мне найти Гутрун, которая помогла вылечить жену, стоящую перед вратами Хельхейма. Мог ли я думать о благодарности, когда ехал в Мидгард? В день, когда был на женитьбе Сигюн? В час, когда пришел к Лаувейе и Фарбаути с требованием поженить меня и дочь торговца, что много зим назад выбивала из меня оплату за яблоко, которое я посмел без разрешения вкусить? Конечно, нет. Но Фарбаути принял верное решение, заключив сделку с Олавом, а моя мать не ошиблась, выдав мою бывшую возлюбленную за одного из форингов и отправив их на далекий сервер. Да что уж, Сигюн сделала все правильно, отказавшись сбежать со мной. Я был слишком глуп. Слишком ослеплен чувствами, а от того не видел всего. — Проклятье, — тихо прошептали мои уста, а я цокнул и ухмыльнулся, — А сейчас, Локи? Что скажешь? Я коснулся пальцами двери, которая вела в баню для дев, и толкнул дерево, зная, кого увижу во владениях предбанника. Широкое помещение содержало в себе пару лавок и несколько сундуков с одеждой, хлопком для бани и травами. Пузаты вазы с клинописью были набиты сухими ростками пшеницы и ржи. Высокое зеркало стояло в дальнем углу, позволяя отдохнувшим жительницам чертога осмотреть свою красоту после пара. Резной стол с легкими яствами и прохладным морсом стоял у одной из стен, где и находилось создание, ради которого я столь стремительно мчался домой. Моя жена стояла в окружении своих служанок, что явно лишь мгновение назад помогли ей сменить одежду на банную сорочку, которая была одеянием, выбивающим из моего рассудка трезвость. Всегда длинные шелковые или льняные ткани закрывали деву от моего взгляда, сохраняя тайну. Однако короткий хлопок, что открывал плечи и ноги жены, сразу выбрасывал из сознания мысли о делах, сосредоточивая мое внимание на красоте Лив. Я внимательно осмотрел создание, кровавые глаза которого увеличивались с каждым мгновением. Уголок моих губ дрогнул, а распахнутая, словно летняя рубаха, душа бежала вперед, хватаясь за образ Лив и боясь, что она исчезнет, как роса в лучах утреннего солнца. — Можете идти, — я кивнул. Рут и Марна потупили взгляд в пол, а после ринулись на выход из бани, оставляя свою госпожу наедине со мной. Лив крепко сжимала банную сорочку, нервно натягивая ткань на бедра и стараясь спрятаться от моего взгляда. Игривость стала дразнить сознание, от чего я принялся пристальнее рассматривать белоснежное создание, которое с каждым новым мигом краснело пуще прежнего. — Локи, — голос дочери Олава вздрогнул, а я лишь вздохнул и перестал рассматривать жену, — Что ты здесь забыл? — Принес мазь, золотко, — я ухмыльнулся и приподнял небольшую склянку, впиваясь в кровавые глаза, — Тебе ведь нужно лечиться, помнишь? — Оставь здесь, — Лив кивнула на лавку, — Спасибо. — Все для дорогой жены, — я стал переполняться лукавым нетерпением, — Я помогу тебе. Встряхнув волосами, я подошел ближе к деве, а она лишь отвела взгляд, сильнее сжав хлопковую ткань, что была сомнительным препятствием для меня. — Рут и Марна ведь ушли.. бросили тебя, а тут я подвернулся. Удачно, правда? — Что? — дева воскликнула, а ее глаза расширились, — Ты ведь сам приказал им уйти. — Разве? — я поджал губы и призадумался, а Лив фыркнула, — Ну да, было. — Я-я еще не готова, — моя жена покачала головой, от чего белая прядь выбилась из ее копны волос и упала на глаза, — Я позову тебя. — Брось, золотко.. — я поправил выбившийся локон, а после ухмыльнулся. Аромат трав и мыльного раствора врезался в сознание, пробуждая тлеющий мир внутри меня. Я ухватился за край рубахи и стянул ее, отбросив ткань в сторону. Глаза девы нетерпеливо прошлись по мне, раздразнивая мое нутро, а щеки создания стали рдеть сильнее, источая жар, который манил, покусывая душу. — Зачем меня звать, если я все равно буду с тобой, — я коснулся лица белоснежного создания. — Локи, — моя жена вздохнула, — Лекарь ведь сказал.. — Мазь, Лив. Я приподнял баночку, которая была оплотом спокойствия для дочери Олава и моей причиной остаться с девой в бане. — Я лишь хочу обработать твои ожоги. — Ну конечно, — голос моей жены пропитался ироничными нотками, а взгляд стал серьезнее, — Только помочь с лечением хочешь? — Естественно, золотко, — я кивнул, а затем притянул создание к себе, — Меня волнует лишь это и.. — мои пальцы едва коснулись оголенного плеча жены, — Ничего более. — Что ж.. Дочь Олава вздохнула, а напряжение, что исходило от нее, уменьшилось, словно желание, которое горело в белесой душе, стало подавлять стеснение. Вечно сосредоточенный взгляд жены стал мягче и она бросилась ко мне на шею, от чего я обвил девичье тело руками и прижал к себе. — Тогда я сделаю вид, что поверила тебе, сын Фарбаути, — кровавые глаза стали впиваться в мои уста. — Хорошее решение, золотко, — я ухмыльнулся, ощущая пламя в груди. — Идем? — Лив вскинула бровь, прикусив нижнюю губу. Невидимые щупальца, что пробирались к тайнам сознания, вытаскивали из души все приличия, которые пытались взрастить во мне мои мать и отец. Я приподнял создание, едва позволяя босым ступням девы касаться пола, а после завел ее в парилку. Молочная вуаль лишь набирала силу, оседая не только в воздухе, но на лавках, бочках с водой, ковшах и вениках. Свет от свечей стал подрагивать, исполняя танец, который будоражил нутро и вызывал в голове фантазии, что не имели ничего общего с благоразумием. Мир дрожал, но не от страха или злости, а от резких действий Лив, что прижимала меня к себе, заставляя впиваться в ее шею, которая будто состояла из тонких лепестков пионов, что навсегда стали символом жены. — Золотко.. Лив.. Я впился в плечо девы, ощутив его солоноватость, а после укусил тонкую кожу, от чего дочь Олава стала трепетать в моих руках. Внезапно Лив оторвалась от меня, выбив понимание, поправила длинные пряди, а после села на лавку и стала заманивать в свою ловушку, что была обманчивой, но такой желанной. — Иди сюда, Локи, — дева слегка похлопала ладонью рядом с собой. Я поддался искушению, от чего кровавый взгляд переполнился дрожащими бусинами, и поспешно сел рядом с той, что была олицетворением чудаковатости, а с этим нормальности. Пальцы моей жены едва провели по моей руке, пощекотав кожу и вызвав мурашки, что прошлись по спине и создали томный хрип, который я едва удержал в горле. — Что ты делаешь, золотко? — я вскинул бровь, а Лив слабо улыбнулась. — Карина рассказывала, — дева прикусила губу, игриво поведя плечами, а в моей голове всплыли воспоминания о светловолосой деве, что обучала белоснежную подругу тому, как вести себя с мужем в постели, — Что по ладоням можно гадать. Ты знал? — Быть может, — я прищурился, — Но я никогда не пробовал. — Тогда, — дочь Олава смущенно хмыкнула, — Если хочешь, то я могу погадать тебе. Кровавые очи создания, что еще не так давно не решилось бы лишний раз взглянуть на меня, сверкнули, завораживая душу и раздразнивая ощущения, от которых кончики пальцев стали покалывать. — Что ж, — я прокрутил кисть, протягивая жене руку, — Расскажи мне о моей судьбе, золотко. — О, я вижу, Локи, — Лив обхватила мою ладонь и стала водить подушечками по линиям, — Вижу прошлое, что наполнено легендами Севера, а также будущее. Кровавые глаза помутнели, словно впитали пар бани, а ветви жизни принялись рисовать в очах те самые легенды о йотунах и великанах, которые я рассказывал жене. — Но лишь будущее, что будет с минуты на минуту, — легкий смешок сорвался с персиковых губ, — Кажется, сын Фарбаути, — дева неспешно приподняла мою руку к лицу и опалила кожу своим едва теплым дыханием, а после бросила на меня острый взгляд, — Тебя сегодня сведет с ума одна дева, — мягкий поцелуй упал на мои пальцы. Я шумно сглотнул, понимая, что Лив ошиблась. Эта дева не сведет меня с ума. Она уже это сделала. Облизав уста, я покачал головой, а после шустро ринулся к жене, обхватывая руками хрупкость мира, и притянул ее к себе, от чего та лишь вздохнула. — О, провидица, — я стал поглаживать создание, заставляя его льнуть ко мне, — Уверяю тебя, что я сделаю все.. и даже больше, — мои уста коснулись плеча, что стало неспешно краснеть от нарастающего жара, который жил меж мной и моей женой, — Чтобы свести с ума эту деву раньше, чем она добьется своей цели. — Правда? Лив вскинула на миг брови, а ее рука, медленно спускаясь к поясу штанов, стала рисовать на моем торсе некие узоры. Я сжал челюсти, а низ моего живота стал напряженным, подчиняясь движениям жены. Белоснежное создание вздохнуло, а после приблизилось к моему уху. — Локи, — голос девы был нежным, будто песня, льющаяся из крынки Богов, — Нас время рассудит. — Причем прямо сейчас. Пространство стало переполняться искрами, которые отказывались останавливаться. Я усадил деву на дерево, не давая ей возможности опомниться, и стал перед ней на колени. Лив с непониманием смотрела на меня, а я едва сдерживал смех, зная, что она даже не подозревает чего мое сознание желало совершить. — Локи? Крупный камень в груди треснул, а я потянулся к дочери Олава и впился в персиковые уста, что ответили мне. Разум стал истерить от нежного вкуса, который заставлял меня с жадностью прижимать к себе жену, что вторила мне, впиваясь своими ногтями в мои плечи. Запах трав и влаги затмевался ароматом пионов, который кружил голову каждый раз, лишь стояло мне сделать крохотный вдох. Я оторвался от девы, облизав губы, на которых сохранился воздушный вкус Лив, и принялся осматривать разрумяненное лицо, переполненное непониманием и желанием. — Лив.. — мой голос пропитался хрипом, а ладонь бесконтрольно ухватилась за ткань сорочки и потянула ее вниз, избавляясь от безропотной преграды. Мои глаза принялись осматривать тонкую шею, усыпанную синими ветвями жизни, пробежались по дрожащим плечам и острым ключицам, а после взгляд замер на груди, что была хороша, как те самые бутоны пионов. — Я ведь говорил, что ты прекрасна, золотко? — Много раз, сын Фарбаути. Боюсь, я даже сосчитать не смогу, — дева смущенно улыбнулась, а ее пальцы провели по моей щеке. Странное свечение стало затмевать взор, покрывая округу цветущими пятнами. Мои уста коснулись шеи дочери Олава, а кончик языка тут же прошелся по тонким тропинкам вен. Ласки ускорялись, уходя все ниже, пальцы Лив сильнее сжали мои пряди, а огонь стал управлять рассудком. Я впился в грудь жены, от чего она выгнулась и тихо застонала, заставляя мое тело ответить желанием, что вырывалось в грубоватые действия. Вечер сводил с ума, наращивая дурман, который был сотворен Лив, что даже этого не понимала. Хотя, думаю, что она все осознавала, а я лишь глупо верил в ее наивность. Мир постепенно тлел, а невидимый путь ярким светом стал указывать дорогу. Подминая создание под себя, я чувствовал каждым миллиметром кожи то, как пространство воспламенялось, а тело Лив становилось все более податливым. Нетерпеливость сквозила в воздухе, от чего дышать становилось все труднее, а мои уста стали с остервенением целовать каждый участок тела девы, что извивалась, тяготея ко мне. Кровавый взгляд, обрамленный белым веером, едва взирал на меня в ответ, от чего игривость стала дразнить душу. Я отпрянул, поддаваясь опьянению, и едва надавил на колени Лив, которая, не сопротивляясь, приоткрыла себя мне. Неспешно присев, я аккуратно приподнял белесую ногу и положил ее на свое плечо, больше не имея сил терпеть. — Ло.. ки.. что ты.. де-делаешь.. — Лив нервно вздыхала, разрывая слова. — Все хорошо, золотко, — я коснулся устами внутренней стороны бедра, искоса поглядывая в глаза жены, что переполнялись волнением, — Расслабься и не думай ни о чем. Мы не нарушим запрета лекаря, я только.. — я вновь поцеловал молочную кожу и стал двигаться дальше, — Помогу тебе залечить раны, помнишь? — Кажется.. — я продолжил целовать создание, от чего оно вздрагивало, — Кажется.. Локи, ранее лечение было иным. — Всегда стоит попробовать что-то новое, — я приподнял ткань сорочки, оголяя жену, — А теперь просто доверься мне. Тебе понравится, я обещаю. Сердце в груди переполнилось жаром от вида девы, которая, если бы судьба свернула на иную тропу, никогда не стала бы моей. Испарина тонким слоем легла на хрупкое тело, дополняя багровость кожи, что меняла цвет не только от температуры, но и от страсти, которая была слишком явной. Аккуратная грудь вздымалась и опадала от тяжелого дыхания, что было результатом игры, созданной нашими с Лив руками. Мои подушечки прошлись по телу создания, раздразнивая танцующие мурашки. Персиковые губы Лив вздрогнули, выпалив тихий, но будоражащий стон. Пальцы коснулись бледно-розового соска и я вмиг впился в жену, желая насладиться сладостью, истекающей из девы. Поцелуй слился с трепетом и звонким стоном, от чего я сильнее вжался в юную госпожу Йотунхейма, придерживая ее бедро, а пальцы Лив вцепились в мои пряди, давая понимание, что ощущения были неожиданными, но приятными. Неспешный поток сладкой реки ускорился, впитывая незримый свет от пламени, что вырывалось из моего тела и подчинялось дочери Олава. Я все сильнее сжимал ягодицы и грудь Лив, продолжая ласкать языком и устами ее самую чувствительную часть тела. Дева безвольно двигала бедрами, сплетаясь с моими действиями, а ее хриплое дыхание становилось все более глубоким и глухим. Мелкие капли наслаждения витали в воздухе, который становился плотнее с каждой новой секундой, что попадала прямиком в мои руки. Зачатки летящего действа стали меняться, концентрируясь и нарастая в одном месте. — Локи, — моя жена всхлипнула, — О Боги.. ах.. Я оторвался от создания, от чего Лив разочарованно выдохнула, а я хмыкнул. — Сейчас, золотко, потерпи. Мои губы вновь приласкали внутреннюю сторону бедра девы, чувствуя как наслаждение порхает на серебряных крыльях вокруг нас. Я коснулся живота жены, поглаживая его, спустился ниже, прошелся меж влажных складок и неспешно ввел в Лив два пальца, стараясь быть нежнее. Легкая неожиданность упала на лицо девы, но тут же испарилась, сменившись томным взглядом и подпрыгиванием уст, что были набухшими от укусов, которыми моя жена терзала себя. Волны сласти накатывали, усиливая желание, с которым я мог бороться лишь одним способом. Глухой рук вырвался из груди, и я вновь впился в Лив, что качнула бедрами. Тихий звон вторил ударам крохотных капель, что летели в лапы деревянного пола, а я постепенно ускорял движения пальцев и языка, подстраиваясь под ритм, который создавала дева. — Локи.. Мое имя, что хлипко вырвалось из горла Лив, заставило кровь в венах вскипеть и выйти наружу жаром, который невозможно было удержать. Я сильнее сжал девичье бедро, усиливая напор терзаний, что вырастили бутоны медоноса. Мгновения шли вперед, подчиняясь моим действиям и вызывая в теле Лив дрожь, что возрастала от каждого толчка пальцев и движений губ, которые ласкали жену. — Стой.. Локи.. Дева сильнее сжала пряди моих волос и слегка надавила на мою голову рукой, от чего я принялся усерднее удовлетворять жгучую похоть. Час плавился, а вокруг лопались хрустящие шарики бытия. Внезапный громкий стон, граничащий со вскриком, охватил парилку, а тело Лив стало извиваться, одурманивая меня. Пар в бане стал гуще, требуя, чтобы его зачерпнули ложкой. Мягкие пульсации коснулись моих пальцев, от чего я замедлился, отпуская дочь Олава. Аромат теплых трав и медового мыльного раствора стал концентрированнее, срастаясь в пушистую нить, что оплетала своими лохматыми концами наши с Лив души. Я приподнялся, окончательно освобождая создание, и коснулся языком своих пальцев, понимая, что с ума, быть может, дева и свела меня, но и я не остался в долгу. — Локи, — Лив шумно дышала, закатив глаза и опершись на бревна, — Я.. ах.. так ведь не было ранее.. — Значит, — я припал к деве и коснулся пальцами ее щеки, — Это было мое упущение, но теперь мы все исправили. И будем исправлять еще и еще. Тебе лишь пальчиком поманить меня стоит. — Локи.. — моя жена едва приоткрыла веки, а после подняла ослабевшую руку и положила на мое плечо. — Стой, — я приблизился к персиковым губам, — Думаю, что тебе должно быть интересно. — Интересно.. не понимаю.. — голос Лив был едва слышен, а я обхватил тонкую талию и притянул деву к себе. — Узнать то, что на вкус ты слаще меда, золотко. Бездонные глаза расширились, а я тут же уловил сигнал и впился в уста жены, которая охотно ответила, позволив мне углубить поцелуй и поделиться с ней ее же вкусом. Смага от дочери Олава передавалась мне, от чего моя душа отказывалась остыть. Дева обвила мою шею руками и стала тянуться ко мне, в очередной раз выбивая из сознания спокойствие, которое никогда не успевало задержаться хотя бы на миг рядом с будущей дроттнинг. — Локи, — Лив качнула бедрами, а ее цепи сковали мое тело, которое жаждало заполучить жену, — Фактически, запрет лекаря не был нарушен, но если ли мы все же немного перейдем черту, то.. — Нет, — я покачал головой, останавливая слабую кисть, что потянулась к низу моего живота, от чего дева слегка нахмурилась, — Не сегодня. Я хочу, поверь, — я поцеловал разрумяненную щеку, а после сжал челюсти, пытаясь бороться с вожделением, — Но нарушать запреты лекаря мы не станем. Он ведь сказал, что тебе нужен покой, а я его нарушу. — Но ты.. — дева свела брови домиком. — Тебе нужно было расслабиться, золотко, — я пожал плечами, — Для меня было самым важным помочь тебе с этим, а теперь, — я потянулся за ковшом и хлопком, — Настал час вновь довериться мне. Я приведу нас в порядок, а затем, — я едва поцеловал кончик носа жены, — Я отведу тебя спать. Глядишь, ты наберешься сил за ночь, а с этим, — я ухмыльнулся, — Завтра я смогу получить то, чего так желает мое сердце и.. не только оно. Водоворот земли и огня остановился, позволив мне позаимствовать час у трех могучих Богинь. Теплый пар смешался с водой, что избавила Лив и меня от полотна, истерзанного неприличными действиями. Я намазал ожоги жены и следы от них мазью, а после помог ей одеться в ночную сорочку и отнес деву в наши покои, которые приняли нас и одарили силами сна. Новый день пришел шустро, толком и не позволяя выспаться. Желание побыть с Лив в кровати еще хотя бы час терзало мой рассудок, но шум, доносившийся из улицы, а также возня за дверьми покоев, что точно принадлежала служанкам моей жены, выбили остатки сна. — Лив.. Я пробурчал имя девы, приподнялся и взглянул на нее. Дочь Олава безмятежно лежала на подушках, что покрылись кружевом белых волос. Утреннее солнце едва целовало молочную кожу, которая будто сверкала, словно была покрыта зародившимися звездами. Я вздохнул, вновь очаровываясь женой, а после встал с постели, едва поцеловав голову создания, прикрыл ставни, отнимая власть у солнца, и отправился собираться к турниру, наказав Рут и Марне дать Лив еще времени для отдыха. Приведя себя в порядок и надев темную шелковую рубаху с рунами Йотунхейма, я встретился с Фарбаути, который собрал у себя всех своих сыновей. Отец какое-то время вел с нами наставническую беседу, а после поставил условие, что за порядком на празднике нужно будет следить не только воинам из охраны отца, но и нам. — Локи, — конунг Йотунхейма кивнул своим старшим сыновьям, которые тут же покинули его комнату, а я остался наедине с отцом. Свет солнца слегка потускнел, от чего помещение наполнилось тенью, которая намекала на то, что разговор не будет особенно приятным. — Ты уже сказал Лив? — спокойно задал вопрос мой отец. — После турнира сообщу. — Она должна знать, Локи. Это ее отец. — Она еще больна, — я пожал плечами, — Пусть повеселится сегодня, а завтра.. день покажет. Олав не оживет от того, что Лив узнает о его смерти прямо сейчас, а вот ей хуже стать может. — Значит, после турнира, — Фарбаути кивнул, — Что с Раудом? — Развлечение с ним будет глубокой ночью, — я ухмыльнулся, — Совсем маленьких детей заботливые матери отведут спать, а значит, остальным можно будет повеселиться на славу. — Помни о ритуале, — мой отец вскинул бровь, — Кровь должна пролиться не просто во имя мести, но в честь Богов. — Боги меня волнуют в последнюю очередь. — И зря, — Фарбаути встал и подошел ко мне, — Я знаю, что ты хочешь наказать предателя, который посмел сотворить ужасное с твоей Лив, — руки моего отца обхватили мои плечи, — Но в глазах Богов и народа ты должен быть не глупым мужем, идущим путем эмоций, но тем, кто наказывает лишь по справедливости и закону. — Я знаю, — я закатил глаза, — Ритуал, конечно же, будет проведен. Как и казнь. — Отлично, — Фарбаути хлопнул меня по плечу, — Лив знает? — Нет, — я покачал головой, — Я не хотел занимать ее мысли Раудом. — И верно, — мой отец улыбнулся, — Жены - наш Йотунхейм, и наша задача их и его беречь. Я утвердительно закивал, соглашаясь с конунгом, выслушал еще немного историй о важности мудрого поведения и холодного рассудка, а после покинул комнату Фарбаути, который вместе с Лаувейей отправился на турнир. Ноги шустро несли меня в покои, в голове мысли вновь захватила дочь Олава, а с этим весть о смерти ее отца, которую поведал мне Фарбаути пару дней назад. Проклятье. Ну почему все так несвоевременно? Старик ведь был здоров. Его убили? Гонец не сообщил об отравлении или нападении, лишь сказал, что правитель Мидгарда умер, а его единственный сын стал новым главой страны Юга. Кроме того, гонец передал, что от имени Ратмира в наши земли прибудет некий посол, который должен будет установить новые взаимоотношения меж странами, а также проведать Лив. Интересно, этот посол знаком с моей женой? Кто он? Враг? Или верный товарищ, который будет служить не только интересам Ратмира, но и его младшей сестры? Вернувшись в комнату, я застал Рут и Марну, крутящихся вокруг Лив. Дева обернулась ко мне и мягко улыбнулась, коснувшись моего сердца невидимой, но чувственной рукой. Черное льняное платье с шелковыми вставками на рукавах обвивало тело моей жены. Кожаный пояс, оплетающий тонкую талию и округлые бедра, был с ножнами, в которых находился знакомый мне клинок. Длинные белые пряди были собраны в два пышных колоска, в которые служанки вплели серебряные нити и темные ленты. Гранатовые серьги висели в ушах создания, дополняя кровавый взгляд своей глубиной. — Рут и ты, буревестник, — я кивнул в сторону двери, — На сегодня свободны. Идите на праздник. Обе служанки поклонились и сразу же покинули покои, а я принялся идти в сторону белоснежного создания, щеки которого зарумянились. — Ты восхитительна, золотко. — Спасибо, — Лив шумно схватила воздух устами, а после шустро осмотрела меня, — Под стать своему мужу. — О, даже так? Приятное напряжение коснулось рук, которые обвились вокруг талии жены, что потянулась ко мне навстречу. Я шумно сглотнул, осматривая глаза девы, которые были наполнены нежностью. — Уверена, что хочешь пойти? — я отбросил косу и приблизился к шее, которая мгновенно покрылась мурашками, — Можем остаться здесь и.. — я коснулся кончиком языка вены, что слегка набухла. — Локи, — Лив вздохнула, а кровь в моих жилах полилась шустрее, — Думаешь, Лаувейе и Фарбаути понравится то, что мы пропустили турнир? Кроме того, Улль рассказывал, что будет весело. — Ну раз Улль рассказывал, — темная жидкость впилась в сердце, а я приподнялся к лицу жены, вскинув медную бровь. — Перестань, сын Фарбаути, — легкий смешок сорвался с уст девы, а я понял, что ее настроение сегодня крайне хорошее, — А то подумаю, что ревнуешь. — Ревную? Золотко, не поверю, что ты встречала мужа прекрасней, чем я, — я пожал плечами, — А потому стоит ли мне волноваться? — Я даже и не сомневалась, что услышу именно эти слова, — Лив закатила глаза, а я ухмыльнулся. — Ладно, всезнающая дева, идем. Окутав себя и жену в шерстяные накидки, я покинул вместе с Лив чертог и направился к территории викингов, где и должен был пройти турнир. Серое небо, что спрятало солнце, которое еще ранним утром держало власть над огненными землями, давило своей мощью на плечи. Широкие темнеющие поля поставили точку, обозначив, что лето больше не вернется, а впереди Йотунхейм ждут углубляющаяся осень и лютая зима, что всегда подходила к порогу наших домов спонтанно. Влажный лес стоял вдали, придавая жизни хмурому окружению за счет ярких мазков, что превращали некоторые участки моей родина в золотые и огненные острова. Лив всю дорогу щебетала о желании скорее посмотреть турнир, а я лишь поддакивал жене, радуясь тому, что она наконец-то отвлеклась от мыслей о похищении и учебе. Однако я знал, что это временно. Ведь сегодняшняя праздная ночь закончится новым напоминанием об ужасных событиях, но и тем, что наконец-то разольет по душе Лив масло удовлетворения. Разные постройки возвышались над полем, а тихий гул музыки и голосов нарастал с каждым новым шагом. Глухие удары бубнов, завывание дудок и тягучий скрип тальхарп создавали атмосферу гулянья, которое порхало вьющимися лентами. Мир менялся незначительно, пока нога не ступила на земли турнира. — Желаешь купить чего-нибудь? — я взглянул на жену. — Давай позже, — Лив покачала головой, — Я очень голодна, Локи. — Хорошо, золотко, — я ухмыльнулся, — Тогда идем прямиком к столу. Я крепче сжал ладонь дочери Олава и потянул ее сквозь празднество к месту, где восседал правитель страны Севера. Веселая музыка доносилась со всех сторон, дополняя вскрики детей и смех взбалмошных дев. Разнообразные игры по поеданию еды на скорость раскинулись в разных углах. Девы плясали, попивая мед, и участвовали наравне с мужами в соревнованиях по стрельбе из лука и метанию стилетов. Выпивка и сладости настраивали людей на верный лад, подчеркивая атмосферу игривости и неспешно подводя сознания присутствующих к битве, которая будет горячить кровь. Красные, зеленые и желтые треугольные лоскутки висели над головами, сопротивляясь силам пасмурного неба. Деревянные плошки источали аромат тушеного мяса и жареной рыбы, печеных яблок и свежих лепешек, а сладкий мед и пенистое пиво лились рекой в кружки и рты гуляющих. — Локи, — знакомый голос окликнул меня. Я замер вместе с Лив, а передо мной показался невысокий седой мужчина, на лице которого улавливался след битв, что он прошел вместе с моим отцом. — Льёт, — я улыбнулся ярлу, а после перевел свой взгляд на его дочь. Ангрбода стояла в светлом платье и такой же накидке. Темные волосы девы были собраны в высокий хвост и небольшие косы, украшенные бусинами-рунами, а взгляд синих очей впивался под ноги, словно страшился осмотреть мир вокруг. — Ангрбода, — я вскинул бровь, а после перевел взгляд на жену, которая вышла вперед. — Моя госпожа, — с улыбкой произнес ярл. — Господин, — Ангрбода поклонилась, кивнув, — Госпожа. Дева не подняла глаз, продолжая рассматривать камень. В моей груди нечто щелкнуло, пропитавшись теплом, и я впился взглядом в жену, которая со спокойствием взирала на дочь восточного ярла. — Здравствуйте, — Лив мягко улыбнулась, — Как вам праздник? — Восхитительно, — Льёт кивнул, — Турнир в этом году должен быть на славу. Я слыхал, Локи, что часть викингов ты привез, а? — ярл положил руку на мое плечо. — Верно, — я вскинул подбородок, — Надеюсь, что они меня не подведут. — Не сомневаюсь даже, — ярл восточных земель широко улыбнулся. — Если будешь ставить монеты на кого-то, то посоветую рыжую деву со шрамом на лице. Ее имя Агот. — Спасибо, Локи, я учту, — муж сжал мое плечо, — Вы, госпожа, впервые на таком событии? Я знаю, что в Мидгарде не проводят турниры берсерков. — Верно, — Лив кивнула, — Это мой первый раз. Как твоей самочувствие, Ангрбода? — голос моей жены был мягким, от чего казалось, что она действительно тревожилась о создании, которое не так давно вызывало слезы в кровавых глазах, — Надеюсь, что тебе лучше. — Спасибо, госпожа, — темноволосая дева кивнула, — Все уже хорошо. Я слыхала о том, что с вами случилось. Боги милосердны к народу Йотунхейма, раз вновь позволили лицезреть вас в здравии. Я ухмыльнулся, а раздражение тут же подбежало к моей спине и обвило своими многочисленными тонкими пальцами шею. О, Ангрбода, охотно верю, что ты рада видеть Лив. И все же поразительные изменения. Что же ты сделала, золотко? — Да, они и вправду милосердны, — дочь Олава на миг поджала губы, — Завтра ты с отцом уезжаешь, — Лив вздохнула, — Думаю, что ты рада вернуться домой. Приезд в Утгард затянулся для тебя. — Вы правы, госпожа, — темноволосая дева вновь кивнула, а моя жена прищурилась, — Я и вправду хотела бы вернуться домой. — Славно, что твое желание осуществится уже столь скоро. — И то верно, — Льёт обнял дочь за плечо. Девы и ярл еще несколько минут обсуждали предстоящий турнир, строя теории о том, кто же станет берсерком, а после Ангрбода и Льёт ушли, оставив после себя интерес, который заструился по моим венам, сплетаясь с желанием узнать подробности того, что произошло меж девами. — Значит, на ужине не было ничего интересного? — я прижал к себе жену, а после стал урчать ей на ухо, — Просто поговорили с Ангрбодой и разошлись, верно, золотко? Лив обернулась, а ее кровавые глаза стали переполняться игривыми брызгами, которые дразнили меня и заманивали в сети, что моя жена, самого того не осознавая, расставила в день нашего знакомства. — Да, Локи, — белоснежное создание прищурилось, — Только ужин. Ничего интересного. Не сомневайся. Я кивнул, а громкий смех невольно сорвался с моих губ. Ну конечно, так я и поверил. Особенно после того, что видели мои глаза лишь минуту назад. — Верю, золотко, — я припал к волосам Лив и с шумом втянул их аромат, который опьянял, — Я безусловно тебе верю. — Надеюсь, Локи, — голос моей жены наполнился нотками угрозы, а ее ладонь коснулась моей груди, — Ведь если ты решишь лично узнать у Ангрбоды, что было на ужине, — дева покачала головой и слегка отпрянула, заставляя меня осмотреть ее лицо, которое пропиталось вызовом, — То нам с тобой придется отужинать в схожих условиях. — Звучит так, словно ты заманиваешь меня пойти на риск, — я прищурился, подразнивая создание. — Поверь, это ни к чему хорошему не приведет, сын Фарбаути, — Лив вздохнула, а ее пальцы коснулись моей скулы, — Я буду очень злой, Локи, а с этим, — дочь Олава прикусила на мгновение нижнюю губу, — Клянусь Богами, ты пожалеешь о том, что решился отправиться к Ангрбоде. — Даже так, — я ухмыльнулся, зная, что Лив не шутит, — Тогда, — я приподнял ладонь жены и коснулся устами холодных пальцев, — Хоть я и безрассуден, но доверюсь чутью и.. не стану рисковать. Лив внимательно осмотрела меня и слегка кивнула, улыбнувшись. Приятная дрожь коснулась сознания, которое желало выведать все подробности, но еще больше жаждало получить признание от дочери Льёта в том, что она отдала приказ Рауду похитить Лив, а подтолкнул ее к этому Бюлейст, который создал этот запутанный клубок. — Давай, Локи, — дева вывернулась из моих рук, а после ринулась шустрым шагом вперед, — Догоняй. Я пошел следом за женой, которая, иногда оборачиваясь, манила меня за собой, управляя невидимой веревкой, что висела на моей шее. Виды мелькали, как и люди, а мой взгляд был сосредоточен на белоснежном творении Юга, что идеально подходило холодному Северу. Каждый новый шаг заставлял меня ускоряться, пока я не догнал Лив и не схватил ее в свои объятия, а дева не стала заливаться искристым смехом, который подавлял тьму в моем сердце, заменяя ее чистым пламенем. Широкая часть поля была оборудована под зрителей, что пришли насладиться битвой. Массивные лавки, на которых уже сидели взрослые, старики и дети, стояли полумесяцем с двух сторон от центра. Небольшой пьедестал с парой тронных мест возвышался над зоной для битвы. Лаувейя и Фарбаути сидели на престоле, а Хельблинди с Линн и Бюлейст с Миркой расположились за столом, что находился ближе всего к чете конунга. Я с Лив, обойдя добрую часть гуляющих, сел рядом с моими братьями и их женами, которые, как и мы, делали вид, что все хорошо, стараясь избежать напряжения. Я тут же ухватился за кувшин с медом и налил дочери Олава полный кубок пенистого напитка. Дева подхватила посудину, а я обвил талию жены и прижал ее к себе. — Пей, золотко, — я едва прикусил бледное ухо, от чего Лив заерзала, раздразнивая мои мысли, — Как час придет, то у меня будет для тебя сюрприз. — Какой? — создание вывернулось и впилось в меня кровавым взглядом. Я хмыкнул, вновь поражаясь нетерпеливости и любопытству жены, а после припал к ее кубку и сделал жадный глоток меда. — Узнаешь, — я причмокнул, — А иначе какой это будет сюрприз, если я расскажу? — Локи, — дева поставила посудину на стол, а после коснулась пальцами моих влажных от меда губ, — А если.. если я очень попрошу, — дева взмахнула белыми ресницами, — Расскажешь? Мое сердце замерло, на секунду сбившись с собственного ритма, а после вновь пошло вперед, переходя на бег от слов и намеков жены. — Проклятая искусительница, — я прижал создание к себе, от чего с уст Лив сорвался тихий смех, а ее щеки зардели, — Потерпи, золотко. Я действительно хочу сделать тебе сюрприз. Тебе понравится, я обещаю. Лив с легким недоверием прищурила глаза, внимательно осмотрев меня, но все же кивнула, а после принялась судачить о чем-то с Миркой, которая поглощала мед, активно восклицая на любые фразы моей жены. Народа становилось все больше, а крупная зона под бои, ограждения лозой, пропиталась нетерпением, что невидимыми песчинками витало в воздухе. Я внимательно слушал холодную речь Хельблинди, который тихо рассказывал мне, что, возможно, часть моих викингов подкупил Бюлейст, а потому нужно внимательно следить за боем, дабы избежать несправедливости и позора, что мог упасть на мои плечи. — Ох, Улль! Лиод! Ванадис! Я обернулся к Лив, которая привстала с места и активно замахала рукой, зазывая наших друзей к столу, за которым могли сидеть лишь сыны Фарбаути и его невестки с детьми. — Надеюсь, что никто не против, если они посидят с нами? — дева плюхнулась на свое место, а я пристально осмотрел недовольные лица Бюлейста и Линн, а также выпившую, но обрадовавшуюся новым собеседникам Мирку. — Конечно нет, золотко, — я ухмыльнулся, радуясь тому, что Лив разозлила моего брата и старшую невестку, — Главное, чтобы ты была довольна. Дочь Олава лучезарно мне улыбнулась, словно позабыв о похищении и поступке моего брата на лугу, а после принялась приветствовать Улля, Лиод и Ванадис, которая была вместе с сыном, что, к моему удивлению, безмятежно спал на руках ведьмы, игнорируя шум и веселье. Лучник и девы расположились за нашим столом, а после стали пить, есть и вести разговоры о бравых делах, злокозненных поступках и часе, когда Йотунхейм был не столь спокоен. Время лилось спешно, я обернулся к отцу и матери, которые обсуждали свои собственные тайны. Золотистые глаза Лаувейи с мягкостью взирали на Фарбаути, что с безмерным трепетом и любовью осматривал женщину, которая прошла вместе с ним сквозь радость и печаль. Ветер принес за собой ворох растений, которые пестрыми перьями прошлись по округе. Взгляд Фарбаути схлестнулся с моим, от чего отец кивнул, а я ответил ему тем же и обернулся к Лив, что рассказывала историю о том, как она вместе с Олавом и Ратмиром путешествовала в детстве по лесам и встретила медведя, с которым ее отец говорил на языке животных. История вызвала неподдельный интерес к редкой способности у всех, кто сидел за столом, а потому атмосфера неспешно перетекла в русло магии и редких талантов. День и дальше бы бежал вперед, рассказывая тайны жителей, если бы стон рога не залил округу, сообщая о том, что все готово к началу турнира. Несколько десятков мужей и дев, увенчанных боевым раскрасом, вышли в центр зоны для сражений. Взгляды викингов были хищными и беспощадными, а их разгоряченные тела едва сдерживали энергию, которую можно было ощутить даже на расстоянии. Тишина охватила пространство, а взгляды присутствующих приковались к конунгу, что величаво взирал на свой народ. — Турнир берсерков, — громко произнес Фарбаути, приподняв ладонь, — Что определит судьбу каждого из вас, — мой отец встряхнул прядями, а я ухмыльнулся, чувствуя жжение в груди, — Начинается!