Страна Севера

Брызги света подарили блестящей пыли, что так упорно старалась скрыть меня от взгляда троих мужчин, минуту внимания, и вмиг беспорядочный танец вдруг стал осмысленным. Волки истуканами стояли подле, создавая ощущение, что все в этой пещере отныне подвластно пришедшим, один из которых держал в своих руках жизнь последнего представителя древнего рода великанов. — Локи, — мой голос звучал тихо, но твердо, от чего искристость в глазах северянина распалилась, — Отпусти его, он не сделал.. Резкий поток воздуха, оглушив власть рыжего пламени, затянул в пещеру натужный мерзкий свист, прервавший мою речь. Серебристый взгляд сверкнул, дав понять кому принадлежит поток дикой мелодии. Я сжалась, стараясь скрыться от удушающего ощущения. Локи и Улль, Фенрир и Йормунганд, также как и я, стали поддаваться силам Мимира, который был невозмутим, словно происходящее было лишь на страницах древних книг, хранившихся в подземном поселении. Как только хватка северянина ослабла и сын Фарбаути потерял контроль, то великан воспользовался моментом. Молниеносный толчок оттолкнул моего мужа назад, а хлесткий удар длинной косы коснулся лучника и выбил из рук асгардца тисовый лук. — Прекрати, Мимир! Я бросилась вместе с волками к Локи и Уллю, но не успела дойти, повалившись на колени и подчинившись оглушающей трели, которая засвистела упорнее. Незримые лапы обхватили мою шею и принялись душить, вырывая из горла кряхтение и хрип. Тысячи глаз, наполненных безумством и кровью, проявлялись в теле пещеры, которая ожила и внимательно наблюдала, а с этим мне казалось, что души былых жителей кружили над живыми, ликуя и упиваясь своей силой. — Лив! — словно в дурмане, прозвучал голос Локи. Фенрир зарычал, пустив по телу изумрудные искры, но Мимир обрушил на голову волка несколько осколков камней, от чего зверь отступил, потеряв контроль над магией. Пыль стояла стеной, кружась и кусая кожу, а исполин подскочил к младшему сыну конунга, который отбивался длинным кинжалом практически вслепую. Яркая струя пламени выжгла часть пыльцы, а свист стал мощнее, окончательно покоряя волю всех, кроме того, кто его сотворил. Великан выбил из рук моего мужа клинок, а после рывком поставил его на колени, вывернул плечо и надавил ногой на спину. Стук в груди и пульсация в голове вызывали боль, от которой я безуспешно пыталась спрятаться, надавливая на начинавшие болеть уши, которые, казалось, готовились испустить ручьи крови. — Мимир, хватит! — я вскрикнула чуть громче. Внезапный щелчок одолел омерзение, и округа вдруг налилась прекрасной тишиной — подарком свыше. Перед глазами все двоилось, а тело пробирало мелкой дрожью от ощущения холодного и липкого страха. Он вместе со свистом породил жуткие картины, которые после неспешно исчезали, притворившись обычным мороком. — Мимир, — я медленно встала, жадно хватая ртом воздух, и сделала пару крохотных шагов в сторону черноволосого мужчины. — Они напали на меня, — великан свел темные брови на переносице, не скрывая раздражения, а я подошла еще ближе. — Они защищали меня, — мой взгляд пытался сосредоточиться на плывшем образе, при этом голос выдавал слабость духа, — Были уверены в том, что я в опасности. Отпусти нас и мы уйдем. — Отпустить? Злость исполина стала почти уловима взору. Метание серебристых глаз по озлобленным лицам Локи и Улля выводили на мысль, что он не оставит никого в живых. Я сделала еще один косой шаг, приближаясь к великану, который внезапно из нейтрального попутчика стал превращаться во врага. Моя кисть безвольно вытянулась вперед, показывая добрые намерения, а гордое лицо мужчины стало напряженнее. — Мимир, — я кивнула, — Они лишь волновались. Да и потом, — я выпрямилась, окончательно успокоившись и выровняв дыхание, — Разве ты убьешь своего потомка? Сына конунга? — Если ты навредишь мне, — в разговор встрял Локи, прорычав слова, — Целая армия от имени моего отца прибудет сюда. Ты можешь быть сильнее всех здесь присутствующих, но даже тебе не подвластно справиться с тысячами обученных сражаться мужей и дев. — Ты мне угрожаешь, щенок? — Ну что ты, — северянин ухмыльнулся, — Кажется, пытаюсь спасти твою жизнь. — Локи! — я нахмурилась, останавливая мужа, — Просто давайте успокоимся, — я подскочила и двинулась к великану, — Ты ведь помог мне, — мои глаза бегали по двум серебряным монетам, — Так неужели теперь убьешь? Разве ты проявил милость для этого? Минуты, переполненные нудностью, застыли окончательно, уделив свое внимание происходящему. Великан громко фыркнул, сильнее надавив на руку северянина, от чего тот оскалился, зашипев, а после, встряхнув головой, отпустил моего мужа, который принялся выпаливать ругательства на языке йотунов. — Идем, — Мимир размял шею, — Сделаем вид, что ничего не произошло. Можете поблагодарить ее. Тяжелый шаг великана, который недавно будто плыл над полом, вдруг стал частью его безмерной власти над этим местом. Улль и Локи встали с земли, подхватили свое оружие, а после безмолвно переглянулись, признав поражение. — Лив, спасибо, — голос лучника был опечаленным. — Нам повезло, — я произнесла слова с облегчением, — Хорошо, что вы пришли. Йормунганд и Фенрир подошли ближе, позволив мне поприветствовать черного волка, а крепкие руки северянина внезапно обхватили мои плечи. Я осмотрела уставшее лицо Локи, чей золотистый взгляд бегал по мне, выискивая отличия, образовавшиеся за пару дней разлуки. — Лив, это все, конечно, прекрасно, но.. — тихо прошептал йотун, — Ты столь серьезно ранена? — ладонь моего мужа коснулась намотка с хлопком, а мои пальцы безвольно прошлись по напряженной руке. — Не сейчас, Локи, — я покачала головой и кивнула в сторону удаляющегося великана, — Нам надо идти за ним. Северянин закатил глаза, цокнув, но все же кивнул в сторону выхода, от чего Улль и два волка ринулись вперед, а я пошла следом, оставляя йотуна позади. Знакомые виды вновь стали мелькать в обратном порядке: пещеры, каменный потаенный город и логово великана. Мимир бубнил что-то про комнату для Улля и еду волкам, а после довел нас до покоев, которые были моим временным пристанищем. Три свечи заливали тусклым янтарным светом небольшое помещение, которое было пропитано ароматом можжевельника и мыла. Деревянные козлы с настилом и прохудившейся подушкой, резная лавка, слегка покосившийся стол с мелким мутным зеркалом, обрамленным чернеющим серебром, и старая ваза с тремя сухими ветками ивы были единственным убранством покоев. Локи вместе с Уллем расположились на лавке, распространяя вокруг себя немые волны возмущения и хмурого недовольства, а я лишь стояла у стола, внимательно наблюдая за мужчинами. Облегчение от того, что мой муж и его волк были живы стало сменяться устоявшимся чувством обиды, которая, словно надоедливый паразит, вцепилась в мою душу и стала плодиться, отравляя меня сильнее. — Ну? — йотун развел ладони, — Ты назвала его Мимиром. — Так и есть, — я кивнула, чувствуя пальцами неловкость, которая витала в комнате, — Он тот самый великан из легенд. — Что? — еле слышно прошептал Улль, — Да быть такого не может! Глаза асгардца расширились, словно я произнесла явную небылицу, а заинтересованный взгляд северянина пропитался задумчивостью, что с каждой минутой уводила мужчину все глубже в свои дремучие и запутанные леса. — Он не похож на обычных людей, ведь так? — я вскинула бровь, — Вы оба на его фоне, словно дети малые. — Сложно с этим поспорить, — Локи принялся теребить бороду, — Значит, сам мудрейший из живущих прозябает в этой.. — северянин осмотрел комнату, а я закатила глаза, — Халупе. А я думал, что мои предки были любителями шелков да мехов. Как жаль, — йотун вздохнул, — И что же он тебе рассказал, золотко? — Тайну, сын Фарбаути, — мой голос был наполнен пренебрежением, а мой муж ухмыльнулся, явно потешаясь над моей обидой, — Поведал про источник, который может одарить знаниями. Причем показал мне его сам — пробурчала я в задумчивости и пренебрежительно отвернулась. Громоздкие комья неверия и тишины охватили комнату. Тусклый свет дрожал, а сухой запах вереса стал явнее. Кончик носа стал замерзать, а зябкость коснулась моих рук, от чего пальцы ломало от сырости. — Ты уверена? — рыжая бровь неверяще поползла вверх. — Ну-у.. — я только пожала плечами, — Это были слова Мимира. Испив из колодца, можно получить ответ на желанный вопрос, — я вздохнула, — Но нужно будет заплатить. — И какова же плата, золотко? — Я не знаю, — я покачала головой, вторя себе, а после скрестила руки на груди и осмотрела мужа с другом — Вы ворвались в пещеру и прервали Мимира на полуслове. — Сомневаюсь, что стоит ожидать чего-то хорошего от этого.. — лучник прикусил язык, не договорив. — Великана, дружище, — лукавый голос наполнился привычными насмешливыми нотками, — Он самый настоящий великан. Мой предок. Йотун встал с лавки, прошелся по комнате, привлекая наши с Уллем взгляды, а после задорно хлопнул в ладони, безмолвно соглашаясь с собственными мыслями в голове. Я с подозрением смотрела на северянина, уже зная, что он что-то задумал. — Хочешь узнать условия? — мой голос сплелся с тишиной, растворяясь в ней, — Вряд ли они будут простыми. Мой муж хмыкнул и подошел ко мне. Медовый аромат стал ласкать легкие, а длинные горячие пальцы нежно коснулись моей щеки. Янтарные глаза сверкнули, а я застыла, в очередной раз испытывая непокорную дрожь, что была посланником противоречивых ощущений. — Ты права, но я желаю не просто узнать условия, золотко, — Локи ухмыльнулся, — Хочу обойти их и испить из колодца. Трясина из неверия охватила разум, который стал шумно смеяться, не веря словам сына Фарбаути. — Ты.. что?! — я покачала головой, стараясь выбросить из нее услышанное, — Боги, скажи, что ты шутишь, Локи! Решил обвести вокруг пальца самого Мимира? — Да, — йотун кивнул, — И если ты поубавишь возмущение и поможешь, то мне точно это удастся. — Еще чего! — я скрестила свои руки на груди в знак недовольства, — Предлагаешь мне обмануть Мимира и поплатиться за это? — Да никто же не говорит про обман, — сын конунга ухмыльнулся, — Провернем какую-нибудь интересную сделку, выиграем и знания будут уже в моих руках. — Лив права. Нам всем может это обернуться боком, Локи, — асгардец произнес слова задумчиво, но твердо. — Глупости, — мужчина фыркнул, а его рыжие пряди взъерошились, — Все пройдет хорошо. В любом случае, мы видели его силу и в этот раз будем готовы. — А если это лишь малая их часть? — асгардец нахмурился, — Что мы имеем, Локи? — Твой лук, мое пламя и кинжал, а также два волка, — йотун призадумался, — В час битвы Мимир не дал Фенриру превратиться, значит, знает о его способностях и.. — Боится, — я тихо договорила слово. — Быть может, — северянин кивнул, поддакивая, — Тогда нужно делать упор на магию Фенрира. Большой волк - большая беда. Кажется, такая логика, верно? На этом и будем строить сражение. — А можем простой уйти, — я вздохнула, надеясь избежать лишних неприятностей. — Да ну, золотко, думаешь? Упрямство и злость не хотели отступать, от чего я нахмурилась и уставилась на йотуна так, словно желала голыми руками заставить его замолчать и прекратить вести этот раздражающий разговор. — Лив, ты дыру во мне прожжешь, — Локи облизал нижнюю губу. — Не велика беда будет, — я злостно фыркнула. Противостояние меж наглостью северянина и моим негодованием стало нарастать в молчаливой битве, которая была создана а ехидным и возмущенным взглядами. — Локи, — Улль встал и направился к выходу из комнаты, привлекая внимание, — Отговорить ведь тебя не удастся, да? — Это вряд ли, — северянин наклонил голову набок, — Я ведь знаю, что делаю. — Ладно, — асгардец обреченно вздохнул, а я фыркнула, не веря в то, что лучник согласен пойти на это, — Надеюсь, что ты не ошибаешься. — Улль! — Ты в меньшинстве, золотко, — голос Локи был елейным, а лучник, поймав мой взгляд, лишь пожал плечами. — Мы его все равно не отговорим, но если он узнает что-то полезное, при этом ничего не потеряв, то нужно пробовать. — Ну да, — я закатила глаза, — Отличное решение. Взвешенное и обдуманное. — У нас не так много времени, — сын Фарбаути хмыкнул, — Пользуемся тем, что есть. — Я не с тобой ведь говорю, — я отвернулась от мужа, — А ты куда, Улль? — По-моему, вам надо что-то обсудить, — мужчина устало вздохнул и обхватил потертую ручку двери, — А мне отдохнуть от вечных перебранок, которые Локи устраивает со всеми подряд. Дверь скрипнула, скрывая за собой асгардца, и мне на миг показалось, что моя жизнь попала в липкие руки тысячи людей, которые беззвучно вопили, отказываясь принимать происходящее. Тревога стала нарастать, но власть сознания давила на нее громадным молотом, что размазывал раздражающее чувство, истончая его толстые лапы. Нужно взять себя в руки. Вряд ли Локи придумает что-то уж совсем невозможное. С другой стороны, Мимир ведь крайне осторожен. Лисий взгляд буравил меня, словно пытался прочитать душу, а истонченное спокойствие стало вовсе испаряться, сменяясь воспоминанием о недавних событиях и известиях: смерть отца, ритуал, тайная встреча Локи с Ангрбодой, а также решение йотуна испить из источника мудрости. — Почему ты так смотришь? — я прикусила нижнюю губу, волнуясь. — Ты в одежде для мужей, — северянин с интересом наклонил голову набок. — Что дали, то и надела, — выпалила я и пожала плечами, — Платье порвалось и было все в грязи. — Просто непривычно, золотко, видеть тебя такой, — йотун пытался говорить мягче, — Твоя рука, — голос моего мужа стал ниже, а его взгляд напряженнее. — Это рана от того нетопыря, — я вздохнула, — Мимир помог залечить все. — Ну конечно помог, но я думал, что там лишь мелкая царапина, которая затянется без вмешательства, — Локи сделал шаг, а я попятилась, уперевшись в стол, — Дай взгляну. — Я в полном порядке, — я вскинула ладонь, останавливая движения северянина. — Лив, я не причиню тебе вреда. — Я знаю, но со мной все хорошо, — глаза моего мужа прищурились, а пылающее сомнение стало исходить от него почти видимыми глазу волнами, — Не стоит тревожиться. Локи тяжело вздохнул, отведя взгляд, но после кивнул, соглашаясь с моими словами. Неловкость стала витать в воздухе, принося за собой холод, который щипал мои щеки. Молчание отказывалось покидать покои, а мои глаза смогли наконец-то тщательнее рассмотреть рыжее создание, которое казалось видением. Блеклые синяки от недосыпа залегли под янтарными глазами, однако их блеск никак не мог потухнуть. Взъерошенные пряди мягко рассыпались по плечам, а небольшая морщинка в уголке губ стала глубже, от чего казалось, что Локи, несмотря на напряжение, все равно продолжал ухмыляться в лицо происходящему безумию. Сын Фарбаути внезапно перевел взгляд на меня, а я в смущении отказалась отвечать и продолжила рассматривать волосы мужа. Странное пятно привлекло мое внимание. Сухие струпья крови блеснули у роста волос, сливаясь с цветом прядей, что были символом пламени. Моя ладонь потянулась к лицу мужчины, который перехватил кисть и притянул меня к себе, от чего я едва не упала в руки йотуна. — Послушай, я хотел сказать тебе кое-что важное, — мои глаза расширились, а Локи напряженно сглотнул, от чего мне показалось, что я прочитала мысли северянина, — Золотко.. Лив, я. — Ты ранен, — мои уста выпалили слова, не позволяя сыну Фарбаути договорить. Северянин пошатнулся, пытаясь осознать сказанное, а побледневшие подушечки коснулись лба и багровый цвет припал к длинным пальцам. Йотун осмотрел кровь и устало вздохнул. Смесь из благодарности и вины внезапно очнулась и коснулась души, обвивая ее в мягкие ткани, а я, освободившись от мужской хватки, направилась к деревянной миске для умывания, попутно выхватив из старого сундука кусок хлопка. — Нужно промыть рану, — я прикусила нижнюю губу, стараясь не думать о том, что еще миг назад была готова выгнать северянина из покоев, — Садись. Я обернулась, а мои рваные движения стали еще более дикими от пристального янтаря, который бесцеремонно следил за мной. Локи лукаво облизал уста, хмыкнув, а после скорчил лицо от переполнившей его вмиг боли, и сел на кровать. Я крепче сжала сосуд с теплой водой и подошла к мужчине, тревогу за которого я так тщательно пыталась скрыть. Теплая вода ласкала замерзшую кожу, которая порозовела, а мягкий хлопок наполнился тяжестью. Я выжала ткань и приподняла голову северянина к свету, открывая ранение. — Переживаешь? — йотун ухмыльнулся, скосив золотистые глаза в сторону сосуда с водой. — Не верти головой, — я насупилась, отвернув лицо мужа и коснулась уголком хлопка раны. Шершавые шарики пробивались сквозь тонкий лоскут, который стал краснеть. Я аккуратно повертела пальцами, откалывая грязные корки. Недовольное шипение вырвалось из мужских уст, а сам йотун на миг поморщил нос. — Щиплет? — я, не дождавшись ответа, принялась дуть на ссадину, которая наконец-то проявилась, расставшись с кусками запекшейся крови. Тепло закружилось вокруг меня и Локи, оживляя притоптанные цветы. Дрожь прошлась по телу, а я ощутила прикосновение мужской руки, что принялась неспешно поглаживать мое бедро. Смущение заставило спохватиться, а мои руки крепче сжали влажную ткань, что издала чавкающий звук. — Прошло. Отпрянув от йотуна, я схлестнулась с глазами, в которых плавно перекатывался тягучий мед. — Думаешь? — северянин шумно втянул в легкие воздух, — Кажется, золотко, мне по-прежнему очень больно. Манящее напряжение едва заметным узором плело кружева, а молчание стало жечь в горле, которое подавляло тысячи слов, что уничтожали вспаханное северянином поле. — Невыносимо больно. Я вздохнула, понимая, что делает Локи, но с этим осознавая свой проигрыш. Отложив хлопок в миску, я обхватила ладонями лицо мужа, глаза которого стали пылать. Рука йотуна надавила на мою ногу, сократив расстояние до невозможности. Плотная стена, стоявшая меж мной и северянином, на мгновение исчезла, а мои уста аккуратно коснулись ссадины. Звук пульсации застыл в ушах, вызывая в голове знакомые картины далекого Мидгарда. Стук бисера, рассыпавшегося по полу, вновь напомнил о себе, а в голове возникло воспоминание об одном из дней, когда шла подготовка к женитьбе. Тонкий лен не позволял солнечным лучам прорываться в каменные покои, в которых витал аромат белых пионов. Несколько вазочек с вареньем из роз и дыни стояли рядом с кувшином, который источал запах трав. Я вместе с Милицей, Элладой и ткачихой подготавливала наряд к обряду, который мое нутро надеялось испортить. — Прекрати капризничать, — послышался голос моей матери, а служанка принялась собирать рассыпанный жемчужный бисер. — Я не хочу это надевать, — я с отвращением смотрела на длинную белую накидку, которую перешивали уже в тысячный раз, — И не стану. И замуж не пойду. — Нет, ты выйдешь за Локи, — мягко и спокойно произнесла Милица и перевернула страницу книги, уже не обращая на мои слова внимания, — Повторю еще раз, Лив, это больше не обсуждается. — Я не хочу быть его женой, — контроль окончательно исчез, и я с силой топнула ногой. — Почему? — слева от меня показалось улыбчивое лицо Эллады, обрамленное каштановыми локонами, — Разве ты не мечтала об этом? — голос сестры наполнился насмешкой, а ее мутные зеленые глаза по-змеиному сверкнули, — Быть верной женой северного наследника, а? Рожать ему сыновей, а в час битв, когда он будет возвращаться к тебе весь в грязи, ухаживать за его ранами? — Эллада хихикнула, — Ах нет, ты ведь у нас сама желаешь участвовать в сражениях, но теперь будешь жить жизнью.. — девушка пожала плечами, а после подошла к горе из подушек и упала в нее, вызывая раздражение, которое я ранее умело скрывала, но не сейчас, — Какой и полагается жить дочерям правителей. В объятиях своего му-ужа. — Ты так думаешь? — я свела брови к переносице, — Что я сыновей рожать буду? За ранами ухаживать? — я фыркнула, — Еще чего захочет? Сам пускай рожает. А по дурости будет ранен, так пусть и заботится о себе. Я ему нянька или лекарша? Не мои проблемы. — Оливия! — Милица хлопнула книгой, прикрикнув на меня, — Прекрати, живо. Что ты такое говоришь? Разве я учила тебя такому? Хорошая жена должна заботиться о своем муже. — Да, Лив, — Эллада едва сдерживала смех, — Должна! — Значит, — я поправила накидку, прокружилась и застыла у зеркала, ухмыльнувшись, — Я буду отвратительной женой. Вихрь из воспоминаний исчез в холодной воронке прошлого. Легкий поцелуй прервался, а я на мгновение застыла, понимая, что совершаю очередную глупость, которую обещала сама себе никогда не совершать. Отпрянув, я осмотрела мужа, на лице которого появилась самодовольная ухмылка, что вызвала досаду. Желание уйти стало наполнять жилы, но сын правителя страны огня не позволил мне этого сделать, остановив одним движением руки. — Лив, не злись. — Не могу. Ты был с другой. — Я не был с Ангрбодой, — Локи покачал головой, а я поморщила нос в отвращении, — Я никогда бы не поступил с тобой так. Ты ведь моя жена, — северянин провел костяшками по моей руке, на которой был намотан хлопок, — Золотко, я дал ей ложное обещание, но лишь для того, чтобы получить выгоду для нас. — Ты.. — Не желал сделать тебе больно, — ловкие пальцы коснулись моей груди, а сердце ощутило тепло, от которого плавился разум. Неясные, но сильные толчки распирали грудь, которая расходилась по некогда прочным швам. — Ты должен был мне сразу все рассказать. — А ты бы позволила пойти на это? — Локи вскинул бровь. — О Боги, — я осела на край кровати, осознавая дикость ситуации. Мои глаза бегали по лицу, на которое легла тень непонимания и невинности, что выбивала из меня всю уверенность и строптивость. — Не знаю, — я закатила глаза, — Но согласись, — я свела брови домиком, — Если бы ты рассказал о своих планах, то не произошло бы того, что я сейчас желаю убить ее и тебя. — Я не хотел тебя тревожить этим. — Ты никогда не хочешь этого, — озлобленность вновь проявилась в моих словах, но спокойствие стало подавлять ее, — А после все заканчивается тем, что я узнаю правду. Правду о том, что ты делаешь нечто за моей спиной. Ты не доверяешь мне? — Что? — глаза мужчины на мгновение округлились, — Конечно доверяю, золотко. Я лишь хочу позаботиться о тебе. Не желаю занимать твою голову пустым волнением. — А я хочу знать правду, Локи, — я вздохнула, отведя взгляд, — Как мне доверять тебе, если ты все время что-то скрываешь от меня? — Лив.. — Ты говоришь.. — я сглотнула, а мой голос переполнился сухостью, — Говоришь, что твое сердце.. — я вздохнула, — Что оно бьется быстрее, когда ты рядом со мной, — я с неловкостью осмотрела мужа, который мягко улыбнулся мне, — Тогда не нужно скрывать что-либо от меня. Я бы могла помочь, — я пожала плечами, — И сейчас не чувствовала бы себя обманутой. — Не стану говорить, что я совершил ошибку.. Я метнула в мужа разъяренный взгляд, а он что-то невнятное пробубнил себе под нос и вскинул ладони ввысь, стараясь усмирить дикого зверя, живущего во мне. — Но я обещаю исправиться. — Я не знаю, Локи, — я покачала головой, — Я не верю. Я встала с постели, поставила миску с водой на свое место, а после обернулась, но не успела уловить происходящее. Словно дикий лис, йотун подкрался ко мне и резким толчком заставил упереться спиной в стену, испускающую древний аромат дерева. Северянин приблизился, а я задержала дыхание, стараясь не поддаваться дурманящим действиям, взглядам и ароматам. — Золотко, — Локи приподнял меня, заставляя встать на носочки и едва держаться на ногах, — Я ведь прошу дать мне лишь маленький шанс. Без твоего прощения даже звезды на небе не будут светить для меня. — Ох, сын Фарбаути, когда-нибудь твой длинный язык тебя погубит, — я вздохнула, а после прикусила нижнюю губу, чувствуя жар, что играл с моими щеками. — Но ведь я не вру. Если ты продолжишь злиться, то все будет идти не по моему плану, ты ведь понимаешь? Мне лишь нужно перемирие. — Так дело в Мимире? — мои брови взлетели. — Дело в том, Лив, что если ты дашь поблажку мне сейчас и позволишь провести задуманное, то это окончательно выбьет обиду из твоего сердца. — Так просто рассказываешь мне о своих планах? — Почему нет? — Локи ухмыльнулся, — Кроме того, для осуществления задуманного, мне нужно, чтобы ты не сомневалась в моих действиях, а с этим понимала, что я все держу под контролем. Но твое сердце в терзаниях, а значит, ты переполнена недоверием ко мне. Я в непонимании захлопала ресницами, а после фыркнула, осознавая, что йотун хочет использовать меня. — Что ты задумал? И зачем тебе я для этого? — Мелочь, главное, что бы не произошло, — Локи обхватил пальцами мой подбородок и приподнял лицо повыше, — Что бы я не сказал, — дистанция меж мной и северянином стремительно сокращалась, — Ты должна помнить, что все это нужно лишь для дела, поверь. Эту игру Мимир не выиграет. — Локи.. — Просто скажи, что мы заключаем перемирие, золотко, — неуловимый поцелуй скользнул по уголку моих губ. — Ладно, — я вздохнула, пробурчав слова и желая поскорее покончить с этим разговором, — Если нужно будет, а теперь отпусти меня. — Разве ты этого хочешь? Обжигающее дыхание опалило мое ухо, а мурашки проснулись мгновенно и стали тысячей иголок колоть тело, которое было слишком податливым и напрочь отказывалось слушать разум. Мое молчание стало скупым ответом, который при этом был довольно многозначительным. Головокружение напоминало о том, что я все еще жива, а с этим мои руки вяло коснулись плеч мужа, который выпалил ком воздуха, что обжег мою заживающую шею. Ловкое горячее прикосновение прошлось вдоль тела, а мои колени стали трепетать, от чего я едва не потеряла равновесие. — Локи, нет. Младший сын Фарбаути застыл, а после отпрянул, не скрывая натянутое напряжение, что будто паром исходило от мужчины. Мягкие подушечки коснулись моих волос, а я лишь тяжко вздохнула не понимая, как избавиться от надоедливого чувства, которое пересиливало мой рассудок каждый раз, когда я находилась рядом с мужем. — Я волновался, — йотун грустно улыбнулся, — После того, как ты с Йормунгандом уехала, то на луг явился Улль и помог мне перебить оставшихся нетопырей. Однако затем, — жар от пальцев поднялся выше и достиг моих подрумянившихся щек, — Фенрир никак не мог поймать след. И я вновь потерял тебя. — В этот раз все было иначе, — мой голос стал мягче, — Мимир не причинил мне вреда. Он помог, и я ему благодарна. — Что ж, — голос северянина превратился лишь в отголосок бытия, — Но это не отменяет того, что я волновался. Тень дрожи коснулась янтарных глаз, переполненных манящей чистотой. Трепет и облегчение, что исходили от мужа, были почти осязаемы, а мое сердце, метавшееся в темнице из чувств, на мгновение застыло, будто зачарованное. — Я.. я тоже волновалась, Локи, — слова быстро вылетели из моего рта, и я отвела взгляд, не желая признаваться в очевидном даже себе. — Я знаю, Лив, — мой муж повернул мое лицо, — Я это чувствовал. Рана, образованная поступками йотуна, старалась затянуться, но боль в душе была слишком велика, хотя мгновение дурило, показывая, что обида была пустой глупостью. — Золотко, — северянин едва улыбнулся, — Я обещаю тебе исправиться, — Локи приблизился ко мне, — Просто забудь о произошедшем, словно о дурном сне. Усталость от слов и обещаний стала постоянным спутником, от которого я желала избавиться. Провернувшими, я юркнула меж рук Локи и оказалась у двери. Мужчина громко цокнул, но все же остался стоять на месте, позволяя мне уйти. — Знаешь, сын Фарбаути, — я обернулась и осмотрела мужа, который провел по гребню рыжей копны пальцами, — Лучше поменьше болтай и делай то, что задумал. Я хлопнула створкой, оставляя северянина в комнате наедине с собственными мыслями и планами, которые он наверняка собрался обмусоливать и теребить. Толстая старая дверь, отделявшая меня от мужа, стала точкой в разговоре, который я не хотела больше вести. Я понимала, что едва успела подавить острые чувства, ждавшие удачного момента, чтобы выбраться на волю и прогрызть себе заколоченную дорогу к моей душе. Знакомый густой запах каши вновь витал в воздухе, вызывая очередной приступ тошноты от пресности, что смешивалась с сыростью пещеры. Улль сидел за столом без волков и Мимира, попивая что-то из своей фляги и поедая готовую крупу. Я подсела к мужчине, который упорно делал вид, будто ничего не происходило, хотя его натянутое, словно струна, тело говорило об обратном. — Что с тобой? — я внимательно рассматривала асгардца, который ковырялся сколотой ложкой в каше. — Не ожидал всего, — лучник обвел взглядом поселение, — Этого. — Я тоже, — я вздохнула, — Но зато мы нашли подтверждение того, что великаны существовали. — Дело не в подтверждении, — Улль скосился на далекий силуэт Мимира, который что-то выкапывал из земли, — А в нем. Не нравится он мне, — лучник нахмурился, — И поселил меня в.. — Улль осекся, скосившись в мою сторону, — А еще бубнил что-то про войну. — Меж великанами и асами? — я вскинула бровь, — Это дело былое. — Ты ему это скажи, — асгардец вздохнул, — Я видел его взгляд. Он чувствует, что я был рожден в Асграде, а потому считает за пса бродячего. В голове возникли отрывки рун, которые рассказывали о войнах старых времен. Асы участвовали в битвах со всеми народами, что жили поблизости. Исключением был лишь Мидгард, который редко вступал в схватки с соседями, предпочитая устраивать бойни за земли внутри страны. Страна молнии чаще всего сталкивалась в боях со страной огня. Великаны, а после и йотуны, — как и асы, — славились своей кровожадностью, которая и позволила им отстаивать право на владение землями. Своими или чужими. Последняя война меж йотунами и асами была во времена правления отца Фарбаути. Тогда же молодой конунг, унаследовав власть, заключил мир с Одином, остановив кровожадную битву, что унесла жизни десятков тысяч людей. Несмотря на то, что с часа заключения мира прошло почти три десятилетия, некоторые йотуны до сих пор предвзято относились к жителям из страны молнии, коих они считали кровными врагами. Мимир не был исключением, ведь он, вероятнее всего, сам участвовал в одной из войн против Асгарда. — Хочешь, чтобы я с ним поговорила? — я с искренним беспокойством задала вопрос. — Нет, — Улль покачал головой, — Мне многого не надо. А скоро Локи испьет из колодца, и мы покинем это проклятое место, а после, быть может, вернемся. Как конунг решит. — Думаешь, стоит рассказывать об этом Фарбаути? — Не знаю, — асгардец пожал плечами, а затем обвел взглядом пещеру, будто что-то выискивая, — Но здесь точно залежи бесценных богатств. — И знаний. — Грибов желаете? Мы с Уллем резко обернулись на голос Мимира, который держал в руках потертую корзину из потемневшей лозы, что была наполнена землянистыми комьями. — Я бы поела, — я захлопала ресницами, не понимая как великан оказался рядом с нами, если еще миг назад копался в какой-то луже с грязью. — А я бы кое-что обсудил. Лукавый голос захватил пространство, а следом его владелец, который был скрыт в тени дверного навеса, вышел на свет. Мимир поставил корзину на лавку, от чего аромат осени охватил меня, заставляя сильнее втягивать влажный запах, который перебивал вонь каши. — Что ж, — исполин кивнул, — В ногах, как известно, правды быть не может. Присядь, потомок мой, поедим, выпьем и потолкуем. Час закружился, а с ним все живые души подземелья оказались за столом. Мимир принес корзинку с печеными грибами, плошку с лепешками и насыпал еще каши, которую я незаметно отдала Йормунганду и Фенриру, а после вынес небольшой бочонок с медом, на который напали все присутствующие, кроме меня. Непонятное сомнение подсказывало, что нужно быть осторожнее, а моим глазам казалось, будто доброго и честного Мимира подменили на неизвестного мне мужчину, что был одной ногой на стороне зла. Локи вместе с Уллем вели беседу, стараясь втянуть в нее исполина, который сдержанно отвечал на вопросы о прошлой жизни великанов. Ощущение того, что мужчина мог бы рассказать больше не покидало меня, а с ним приходило понимание, что все дело в Улле, рядом с которым Мимир не желал говорить больше положенного. Колесо времени катилось медленно, будто тысячи лап удерживали его, растягивая событие и натягивая шелон усталости до невозможности, от чего он начал звенеть. Мой муж в очередной раз отпил из кубка, причмокнув, а после его глаза сверкнули и на устах появилась ухмылка. — Мимир.. — Я знаю чего ты хочешь, сын Фарбаути, — великан выпрямился и осмотрел всех серебристым взглядом, словно указывал на наше место, — Желаешь испить из колодца. — Верно, — Локи не стал отрицать, — Но я знаю, что за это есть некая плата. — Да, — Мимир кивнул, — Лив наверняка все рассказала. Однако она не узнала, что придется отдать в обмен на ответы. — Так не стесняйся, — йотун прокрутив кубком, — Поведай нам. — Хорошо, — великан кивнул, — Ты должен будешь заплатить плотью. Порхающие невидимые существа, испускающие пыльцу интереса, принялись противно смеяться, издеваясь надо мной. Мои глаза расширились, а страх заставил встать из-за стола и уставиться на северянина, в котором разгорелся огонек азарта. — Локи, — я нахмурилась, — Не надо.. — Все хорошо, золотко, — сын Фарбаути коснулся своей бороды, — Плотью, говоришь. А что, если я предложу тебе другой способ? Например, можем сыграть. — Сыграть? — Да, — северянин кивнул, — Ты ведь давно один здесь сидишь, наверняка надоело видеть одно и то же. Я предложу развлечение. Скажем, — мужчина прищурился, — Загадаю тебе загадку. — Загадку? — Верно, — йотун ухмыльнулся, — Если ты не отгадаешь за отведенный час, то смогу испить из колодца, сохранив плоть. А если отгадаешь, то я заплачу за знание. — Так не очень интересно. — Ты не дослушал, Мимир. Плату ты изымешь не с меня, — Локи облизал уста и бросил взгляд в мою сторону, привлекая внимание исполина, — А с моей жены. Задумчивость коснулась лица мудрейшего, а его взгляд ушел вглубь нутра. Я оторопела, продолжая следила за мужчинами и понимая, что йотун втягивает меня в свою глупую игру, завлекая в ловушку великана. Зачем? Нет. Все верно. Локи и Улль нашли меня у колодца вместе с Мимиром. Великан сам привел меня к источнику, а значит, он желает получить нечто именно от меня. Что это? Плоть. Какая? Мой волос? Кожа? Сердце? Нет. О Боги, я знаю чего он хочет. — Я ведь мудрейший из живущих, помнишь? — Ну конечно, — Локи кивнул, а мое дыхание стало слишком острым, — Выходит, ты не рискуешь, да? Я расскажу тебе загадку, а ты, раз мудрейший, то точно дашь на нее верный ответ. — Значит, если я выиграю, — Мимир прищурился, осмотрев меня, а уголок его губ дрогнул, — То заберу в знак оплаты.. глаза твоей жены. Тишина тяжелым шелком повалилась на мои плечи, которые опали от чувства обреченности. Я впилась взором в Локи, который молчал, нагнетая обстановку, вопящую о побеге. Воздух стал слишком плотным и тяжелым, от чего мое дыхание перехватил некто невидимый, чья власть казалась безграничной. — Что ж, — янтарные глаза заблестели, а я в страхе прикусила губу, — По рукам.