Страна Севера

Вой пурги, что разыгралась, словно одичалый зверь, на миг стал очередным гостем дома охотников на китов. Маленький котелок, переполненный надеждой, испаряющейся с каждым днем все стремительнее, наконец-то закипел. Пламя, исходящее от пришедшего мужчины, хлесткими языками усиливало бурление, которое душило и поедало мою плоть. Мой муж, сверкнув взглядом, направился ко мне. Каждый шаг отмерял мгновение до момента, который точно должен был стать необратимым. Волнение отказывалось прятаться, вырываясь наружу, от чего мои колени перестали вести себя устойчиво, пытаясь уронить меня на пол. Локи подошел вплотную ко мне и Хельблинди, а после застыл, позволяя ощутить невероятных размеров гнев, который паром сочился из северянина. Лисьи глаза внимательно изучали меня, будто проверяя на реальность, а после медленно, словно задурманенные, перекочевали на Хельблинди, который спокойно смотрел в ответ. Щека на лице мужа дернулась, а его губы не смогли сдержать переполненную отвращением улыбку. — Вот, значит, как. — Локи, — первенец правителя страны огня сглотнул. — Убери руки от моей жены. Старший брат Локи резко разжал пальцы, отпуская меня, а я смогла наконец-то притянуть к себе шубу, которую тут же принялась нервно теребить, перетирая хрустящие ворсинки меж пальцев. — Собирайся, — северянин продолжал смотреть на Хельблинди, хотя и обращался ко мне, — Мы едем домой. — Я никуда не поеду. Локи покрутил головой, размяв шею и став серьезнее, а после взглянул на меня. Мелкие частицы, содержащие разные видения, плавно танцевали в янтарном озере. Я нахмурилась, стараясь быть смелее, а с этим пытаясь подавить безмерную злость. — Я сказал, — мужской голос зазвучал ниже, а исходящее от йотуна недовольство захватило дом, от чего даже свечи стали горечь чуть слабее, — Собирайся. Мы. Едем. Домой. Сейчас же, Лив. Я шумно сглотнула, продолжая молча смотреть на мужа, который пугал, заглушая какие-либо другие чувства, кроме мельтешащего страха. — Локи, — Хельблинди вновь произнес имя брата, желая отвлечь его от меня, — Послушай.. Мир мгновенно преобразился, сменив застывшее событие на сумбурное действие. Темный мех йотуна ослепил взор, который все же успел уловить блеск стали. Северянин схватил брата за рубашку и приставил к шее клинок, который с силой давил на кожу. — О Боги! Я воскликнула, попятившись от двух сыновей конунга, а рядом появился Сагр, который попытался помешать моему мужу убить родного брата. Глаза Локи горели безумством, дыхание было столь шумным, что казалось, будто жар гнева, вырывающийся из легких, испепелит округу. — Заткнись, Хельблинди, — северянин сильнее надавил на шею бледного мужчины, пустив тонкую струйку темной крови, — И не лезь, когда я говорю с женой. — Локи, — низкий голос Сагра был наполнен напряжением, — Спокойно. Мы ведь договаривались. Надо забрать Лив, помнишь? Младший сын Фарбаути оскалился, тяжело вздохнув, а после, спрятав кинжал, резко развернулся и ударил Хельблинди кулаком. Струя крови брызнула на пол, Ванадис вскрикнула, прижав к груди Ванланда, а я в ступоре уставилась на произошедшее. Хельблинди застонал, зажав нос, а Сагр тут же бросился к старшему сыну Фарбаути и стал осматривать травму, нанесенную моим мужем. Йотун подошел ко мне, сурово глядя в упор и не замечая происходящего за спиной. — Собирайся, — сквозь зубы произнес Локи. — Не хочу, — я вскинула подбородок. — Лив, — северянин покачал головой, — Поверь, я очень уставший и крайне злой. Не нужно сейчас со мной спорить. — Не поеду я никуда. — Вот же упрямая, — голос мужчины стал слишком грозным, от чего я слегка попятилась. — Лив, прекрати, — раздался всхлип блондинки, — Делай, что хочет Локи. Ты все равно теперь не можешь оставаться здесь. Ведьма практически с истерикой выпалила слова, от которых по моему телу забегали кусачие мурашки. Лицо моего мужа стало задумчивым, а мое сердце пропитала тревога. — Не лезь не в свою дело. — Но зачем злить его еще сильнее? — Ванадис, — Сагр покачал головой, заставляя жену замолчать, и продолжил протирать лицо Хельблинди. Локи резко обернулся, а рыжие пряди взъерошились, превратив мужчину в лиса, который навострил все свои чувства. — Почему ты использовала это слово? — все с непониманием взглянули на младшего сына конунга, — Теперь. Почему ты сказала, что теперь Лив не может оставаться здесь? — Потому что.. — А ну замолчи! — я прикрикнула на девушку, не сдержавшись, — Я запрещаю тебе! Свет в доме качнулся, создав новые ткани, сшитые из дырявых теней. Напряжение, став очередным свидетелем происходящего, окончательно умостилось позади каждого из присутствующих, а неловкость и недосказанность пришли следом, нашептывая, что уйти куда-либо будет невозможно. — Замечательно, — Локи засмеялся, а после стал спокойным, словно река в тихую летнюю ночь, — Самое время играть в эти игры со мной. Живо говори, Ванадис. — Локи, — голубые глаза блондинки расширились, а дух ужаса принялся витать над светлой головой, — О Боги, Лив, прости.. — Нет, — я нахмурилась, стараясь обуздать чувства, — Ты не посмеешь. — Тогда это сделаю я. Холодный голос Хельблинди прозвучал громко, словно гром среди ясного неба. Бледное лицо мужчины было украшено кровавыми пятнами, а из носа продолжала литься тонкая струйка крови, которую длинные пальцы пытались уловить куском хлопка. Что он творит? Это он привел Сагра и Локи в дом, верно? Так теперь еще и лезет туда, куда его не просят. — Хельблинди, — я с ожесточением произнесла имя брата мужа и покачала головой. — Мне запретить ты не можешь, — мужчина переполнился равнодушием, — Либо ты говоришь сама, либо это делаю я. Решай. Я вновь уставилась на северянина, который нетерпеливо стучал ногой, скрестив руки на груди. Мужчина фыркнул, стянул с себя шерсть и меха, а после демонстративно прошел к столу и сел на лавку. Осознание того, что я в ловушке, давило на рассудок, который метался в замкнутом пространстве без дверей и окон, что могли быть спасением. Собравшись с силами, я присела на край кровати прямо напротив мужа. Локи откинулся на деревянную спинку и принялся взглядом прожигать мое нутро, пытаясь выведать мысли. — Итак, — йотун прокрутил кистью, подгоняя меня, — Я жду. Что же ты должна мне рассказать? Почему теперь ты не можешь оставаться здесь, Лив? Я с обидой смотрела на рыжее существо, при этом ощущая дикую слабость, которая усиливалась тем, что меняло мою жизнь так, как я того одновременно не желала, но с этим безмерно хотела. — Локи, — я медленно произнесла имя мужа, подбирая слова, — К-кажется, — вздох слетел с моих губ, а с этим я поняла, что нет смысла тянуть и проще будет сказать правду. Зеленые ростки ползли по моим рукам, распуская дикие цветы, что были истинным символом самой Всематери, которая стояла за моей спиной и тихо напевала колыбельную, не способную утихомирить страх. — Кажется, я жду ребенка. *** Локи Мириады трещин, бегающие по моей душе, поплелись по тонкому стеклу быстрее, играя на перегонки в смертельной гонке. Мелкие осколки вибрировали, реагируя на слова, произнесенные Лив. Вся злость испарилась мгновенно, словно ее никогда и не существовало, а на смену ей пришло нечто особенно нежное и будоражащее. Тугие ремни стягивали грудь, не позволяя сделать и единого вздоха. Я смотрел на жену, которая казалась слишком иллюзорной, будто Боги создали видение, напоминающее о том, что еще не так давно исчезло. — Что? — проклятое слово бесконтрольно вырвалось, — Ты.. ты беременна? — Ванадис так сказала, — Лив, сведя брови домиком, грустно вздохнула и кивнула в сторону жены Сагра. Я обернулся к блондинке, которая жалостливо смотрела на свою подругу и на меня. Голубые глаза бегали, а пухлые губы сжались до двух тонких бледных нитей, оголяя смятение и испуг. — Ванадис, — я еле слышно произнес имя блондинки, — Это правда? — Я чувствую энергию, Локи, — голос ведьмы был нестабильным, — В день, когда Лив исчезла, она позвала меня сюда, — я прикусил щеки, понимая, что мой родной брат и жена близкого друга знали все с самого начала, а я - нет, — Я сразу же ощутила нечто новое, исходящее от Лив, но я думала, что мне могло показаться. Сейчас я ощущаю чужую жизнь в ней. — Ты уверена? — я обернулся к белоснежному созданию, глаза которого покрылись водяной пленкой, что должна была скоро рухнуть, освободив поток соли. — Я не повитуха, Локи, но не было еще и единого раза, чтобы я ошиблась в этом. Цепь, что сковывала меня и дочь Олава, окончательно запечатала последние звенья, которые больше нельзя было разорвать. Дитя. У меня и Лив будет дитя. Неверие приятными колючками бегало по коже, а сердце пыталось разорвать грудь на тысячи частей, желая вырваться наружу. Я ощущал тепло, которое струилось по венам, а с этим серые страницы альбома, жившего в голове, стали покрываться яркой краской. — Все вышли. В мгновение ока Хельблинди, Сагр и Ванадис с Ванландом ушли в соседнюю комнату, оставив меня и мою жену наедине. Теплый аромат дерева усилился, но попытки успокоить меня были тщетными. Белоснежное создание, нервно теребящее белые нити, пыталось сохранить остатки спокойствия, которое было эфемерным. — Значит, у нас будет ребенок. — У тебя уже есть дети, Локи, — слова, словно острые кинжалы, прошлись по моей душе, а с белых ресниц дочери павшего правителя Мидгарда сорвались первые капли воды, которые она тут же смахнула пальцами, — Ребенок будет у меня. — Он мой, Лив. Я его отец. Или их. — Да, — дева кивнула, — Я помню, что у тебя могут рождаться близнецы. Сложно забыть, когда напоминание находится столь близко. — Послушай, — я вздохнул, — Слова Сигюн ничего не значат. — Согласна, — белая бровь поползла вверх, — Куда больше значат ее действия. А вернее результат твоих. — Лив.. — Я не желаю разговаривать с тобой. И я никуда не поеду. Ты можешь злиться, но я просто не хочу. — А как же наш ребенок? Дева ничего не ответила, лишь отвела взгляд, который был переполнен тревогой, волнением, надеждой и страхом. Я пытался прочитать мысли, которые наверняка бились вихрем в голове жены, но не мог пробиться сквозь баррикады, выстроенные ненавистью и обидой. — Помнишь, ты говорил, что исполнишь все, чего бы не пожелало мое сердце? — Конечно, — я кивнул, а кровавый взгляд потемнел, — И чего же оно хочет сейчас? — Отпусти меня, — Лив со скрипом произнесла слова, а новый удар вновь пришелся в мою грудь, — Я хочу вернуться в Мидгард. Я больше не хочу быть твоей женой, Локи. Я застыл, понимая, что не способен переварить и принять то, что произнесли девичьи уста. Шумно сглотнув, я вобрал в себя силу, а после встал и направился к созданию, которое с непониманием следило за мной. Сев рядом и потянувшись к жене, что попыталась уйти, я заключил ее в ловушку своих цепких рук. Мягкость коснулась моей души, а сумасшествие вскружило голову, как только пальцы ощутили родное тело. — Локи, — голос Лив задрожал, — Нет. — Золотко, послушай, — я прижал к себе упирающееся создание, которое пыталось вырваться, — Сейчас мы вернемся в чертог и все станет хорошо. — Нет! — дочь Олава стала трясти головой, отталкивая меня, — Я не поеду с тобой никуда! Оставь меня! — Стой, просто выслушай меня. — Я не хочу ничего слушать! Отпусти! — Лив, я не хочу отпускать тебя. Мои руки стали крепче сжимать деву, которая брыкалась с такой силой, будто зачерпнула дланью воды из Гьёлля. Слезы градом катились из уставших красных глаз, которые я принялся целовать, стараясь успокоить обезумевший разум. Мир застыл, позволяя мне осознать прошлое, которое я не мог изменить. Девичьи силы ослабевали, поддаваясь моей настойчивости, и дочь Олава все меньше отталкивала меня, превращаясь в уставшую и отчаявшуюся птицу, чьи биения оказались безрезультатными. — Я хочу уехать из Йотунхейма! Я прошу! — Это невозможно. Я не отпущу тебя, слышишь? Секунда взмыла вверх, и Лив окончательно сдалась, оказавшись в моих объятиях. Втянув аромат белых волос, пропитанных свежестью мидгардских пионов, я постарался приструнить проклятый огонь. — Локи.. — моя жена всхлипнула, а я ощутил удар невидимой плети, что оставила глубокую рану. — Все будет хорошо. Я тихо прошептал слова уставшему созданию, которое сотрясалось от слез. Моя ладонь бережно гладила белоснежную голову, а глаза сами впились в сторону незваного гостя, который незаметно проник в комнату. Оливковый взгляд холодно осматривал происходящее, а я продолжал неспешно покачивать Лив, пытаясь успокоить ее рыдания. — Все наладится, — я коснулся устами макушки, — Я обещаю тебе. — Отпусти, я прошу тебя, — моя жена всхлипнула, захрипев, — Я задыхаюсь, Локи. Я нехотя разжал руки, а Лив тут же откинулась на изголовье кровати, жадно хватая дрожащими устами воздух и поджимая под себя ноги. Мои глаза бегали по деве, которая рваными движениями поправляла мокрые от слез пряди. Буйство за окном заметалось быстрее, скашивая края строения снежной силой. Метель превратилась в зеркало, которое отражало все чувства, бродящие по дому. — Лив. Я потянулся к жене и приподнял ее заплаканное лицо, а после принялся рассматривать глаза, которые горели яркой кровью, что завораживала меня каждый раз. Мои пальцы стали вытирать слезы, которые тут же бежали вновь по слишком впалым щекам, вызывая во мне жуткую боль и необъяснимое чувство потери. — Золотко, послушай, все будет вновь хорошо, — я сглотнул, — Мы вернемся в чертог, где ты сможешь отдохнуть. Захочешь, вновь начнутся занятия с Сагром и Уллем, а захочешь, так можешь заняться еще чем-нибудь, — Лив замотала головой, всхлипнув, — Хочешь, мы с тобой куда-нибудь на время уедем? Встретим Йоль далеко от Утгарда. Что скажешь, золотко? — Я ничего не хочу, Локи, — дочь павшего правителя Мидгарда сбросила с себя мои руки. — Ладно, но ты подумай. А пока.. тебе нужно отдохнуть, — я кивнул, понимая, что слишком тороплю события, — Просто поспи. Дева смотрела на меня с неверием, а я лишь пожал плечами, не желая больше пугать и терзать столь важного для меня человека. — Я не стану тебя сегодня никуда увозить. Тебе нужны силы. Да и там поднялась буря. Нам всем лучше остаться здесь до утра. — Я не хочу туда ехать, — голос девы был едва слышен, — Это все просто ужасно! — Лив, — я пытался говорить спокойнее, чтобы донести мысль, — Тебе нужно вернуться со мной в чертог. Ты ведь моя жена. Кроме того, тебя должен осмотреть лекарь. — Я не хочу, неужели ты не понимаешь? — Хорошо, — я кивнул, — Если не хочешь возвращаться в чертог, то я прикажу перенести его сюда и построить вокруг этой будки что-то приличное, но ты должна быть рядом со мной в доме конунга. Нижняя губа девы задрожала, а я метнул взгляд в сторону Хельблинди, который молча продолжал наблюдать за происходящим. — Давай я помогу тебе. — Нет, — Лив попятилась, — Не прикасайся ко мне. Я сама. — Хорошо, золотко, я понял. Только не плачь, — я приподнял ладони, — Воды? Дочь Олава закивала, а я тут же встал с постели и подошел к бочке. Набрав в деревянную кружку воды, я принес ее жене, чьи дрожащие пальцы перехватили посудину, а губы стали жадно поглощать жидкость. — Скажи Сагру, чтобы он вместе с Ванадис и сыном шли спать, — я сухо произнес слова брату, а Лив прекратила пить и тут же уставилась на мужа, которого она до моих слов не замечала. Хельблинди, словно лишь ждал этого наказа, ушел в соседнюю комнату, а кровавые глаза уставились на меня с тревогой. — Он все слышал и видел? — Не имеет значения, что он слышал или видел, золотко, — я сглотнул и отставил кружку, — Тебе тоже нужно лечь поспать. — Не нужно мне указывать. — Лив, — я вздохнул, понимая, что сейчас моя жена будет придираться к любому слову, — Я не указываю, просто волнуюсь. Ты ведь устала. Дочь Олава недовольно фыркнула, а после недолгих уговоров все же улеглась, сжавшись в кокон. Я потушил ближайшие свечи, создав полутьму, которая поглощала соленую воду, накрыл жену покрывалом, а затем присел на лавку и стал наблюдать за обессиленной девой. Бог сна мгновенно обхватил в свои бережные объятия создание, порожденное Мани и Соль, от чего Лив за несколько минут ушла в иной мир. Неспешное течение часа стало чуть спокойнее, хотя мое сердце по-прежнему пылало от встречи с женой, а также от новости о том, что у меня с Лив наконец-то будет дитя. Я сел на лавку напротив постели, а после принялся переваривать все то, что случилось. Конечно, назвать эту встречу хоть сколько-то благоприятной было сложно, но с другой стороны, Лив теперь была вновь рядом со мной, а это снимало часть проблем. Беременность же значительно улучшала все происходящее и давала мне еще один шанс. Я должен был сделать все, чтобы Лив хотела вновь быть со мной. Однако для этого нужно было решить проблему, созданную Сигюн, а также как можно скорее избавиться от Бюлейста, который теперь активнее пытался попасть под мягкую руку отца. Барабаны стучали, подстраиваясь под пульс, который бился в висках. Осознание того, что я мог потерять Лив никак не могло утихнуть, но с этим глухой жар перестал резать крылья, которые старались хоть как-то удерживать меня в этом мире. Мысли о ребенке становились все навязчивее, а с ними даже дыхание самой жизни изменилось, пропитавшись неузнаваемой и надрывной властью. Безусловно, я понимал, что слова Ванадис должен был подтвердить лекарь, но я никогда не сомневался в способностях ведьмы ванов. Скрип половицы в проклятом доме привлек внимание. Мой брат, затушив оставшиеся свечи, присел на противоположный край лавки, а после принялся молча, как и я, пить мед. — Значит, ты сообщил Сагру о местонахождении Лив? — я отхлебнул из фляги. — Как только Ванадис подтвердила беременность, — Хельблинди вздохнул, издав клокочущий звук, — Я решил, что пора заканчивать игру в прятки. Рано утром, перед тем как приехать сюда, я заехал к Сагру и рассказал все. Надеялся, что Лив за это время успокоилась, а с беременностью вернется к тебе.. охотнее. — Охотнее? Потрясающе, — я закатил глаза, едва сдерживаясь, — Как ты вообще на это согласился? — я нахмурился, — Ты же мой брат. — Верно, я твой брат, Локи, — первенец Фарбаути кивнул, — Но люблю ведь я ее. Я застыл, с неверием глядя на мужа, который вел себя так, словно был моим врагом долгие зимы. Конечно, у меня никогда не было теплых отношений с Хельблинди, но и предательства с его стороны я не ожидал. — Я убью тебя, — я уставился на дочь Олава, а злость вновь стала прожигать жилы черной золой от осознания того, что все это время Хельблинди скрывал от меня жену, — Верну Лив в чертог, а после убью тебя. — И чего ты этим добьешься? — Наплевать, — мои глаза с жестокостью впились в едва различимые очи брата, — Ты ведь не просто предал меня. Ты мою жену прятал от меня же, а после делал вид, что помогаешь ее искать. Желаю твоей смерти, понимаешь? — Понимаю. Однако задумайся о том, что будет после. Отец отлучит тебя от семьи и казнит за братоубийство. У тебя беременная жена, которую выгонят на улицу или еще чего хуже, — голос йотуна был спокойным, будто издевался, — Подумай о Лив. Она тебе важна, верно ведь? Оливковые глаза заблестели, подстроившись под буйный удар ветра в окно, а я сжал челюсти, пытаясь остудить распухший от событий разум. Я ничего не ответил, отвернувшись, и принялся осматривать спящее создание, укутанное в мягкую шерсть. Жажда отомстить пропитывала мое тело, которое едва могло усидеть на месте. Руки чесались в желании воткнуть кинжал в сердце Хельблинди, а с этим я мечтал насладиться его последним хрипящим вздохом. — Остуди свой пыл, Локи, — мой брат вновь принялся говорить, — У тебя уже достаточно проблем. Не нужно усугублять. Вернемся в чертог, а с этим все встанет на круги своя. Лучше думай о том, что делать с Сигюн, и как убедить остальных в том, что ее слова ложь, ибо наша мать уже чуть ли не комнату по-соседству от твоей ей выделила. — Проклятье, я знаю, — я огрызнулся. — Они точно от тебя? — Понятия не имею, — я отвел взгляд, испытывая омерзение от того, что обсуждаю Сигюн с другим мужем, — Но я ведь был с ней. — Должен отметить, что они похожи на тебя. — Они выглядят, как половина Йотунхейма. Лишь рыжий волос напоминает обо мне, а он у каждого третьего мужа на наших землях встречается. — Ага, — Хельблинди кивнул, — А еще то, что их двое. — Думаешь, лишь в нашей семье рождаются близнецы? — Думаю, что это слишком удачное совпадение для Сигюн. — Может, в ее семье было нечто подобное? — я развел ладони в стороны, — Просто она не в курсе. Она ведь не из знатного рода, вряд ли хоть что-то знает о своих предках. — Я попробую подсобить, — Хельблинди кивнул, — Хоть что-то разузнать о ней, ее семье и жизни после брака. — Вину искупить хочешь? — я хмыкнул. — Хочу, чтобы Лив чувствовала себя счастливой рядом с тобой, — сын правителя Йотунхейма прищурился, — А с чужими детьми это устроить будет сложно. Она считает, что ты специально унизил ее. — О Боги, — я вздохнул, не веря, что в голову жены могла прийти столь бредовая мысль, — Хорошо, — я кивнул, — У меня тоже есть кое-какая идея. Правда я не уверен, что сработает, а потому мне нужно время, чтобы все проверить. Опять. — Опять? — Забудь. — Не расскажешь? — Да я с тобой больше одну флягу даже делить не стану, не то чтобы рассказывать о своих замыслах. — Локи.. — Давай спать, — я скрестил руки, откинувшись на спинку лавки, — Надоел ты мне. Хельблинди что-то пробурчал под нос, а тихий шорох со стороны привлек внимание. Влажный нос коснулся моей ладони, а я только сейчас заметил Йормунганда, который все это время сидел тише воды. Вздохнув, я погладил волка, на которого не чувствовал злобы или обиды, ведь понимал, что ему было сложно сопротивляться силе создания, рожденного для того, чтобы управлять зверьми. — Иди к ней. Белый волк, фыркнув, подошел к постели Лив, облизал кисти девы, а после лег у кровати, словно страж, оберегающий сон будущей дроттнинг Йотунхейма. Намерение все изменить вновь очнулось, восстав из светлого пепла, рассыпанного вокруг меня. Прикрыв веки, я постарался уснуть, но сон никак не желал прийти, заставляя сидеть в кромешной темноте и улавливать дыхания Лив, Йормунганда и Хельблинди. Я не понимал почему не работали мои попытки исправить случившееся ранее и сделать новую жизнь спокойной. Каждый раз, когда казалось, что все наладилось, то судьба подкидывала очередное испытание, которое было хуже предыдущего. И теперь, когда в мою жизнь вновь пришла Сигюн, Норны решили повеселиться, вернув ее с неизвестными детьми, а с этим сделав Лив беременной. — Глупая шутка, — я тихо произнес сам себе, не способный окончательно принять то, что Нарви и Вали были моими сыновьями, — Какая же глупая шутка. Время шло медленно, а я еще долго ворочался на неудобной твердой лавке, пока силы не исчезли, сменившись покрывалом сна. *** Тьма, бездонная и непокорная, словно тягучий кисель, обволакивала мое голое тело. Картины с прошлым мелькали перед взором, постепенно расступаясь и открывая вид на небольшую точку, что неспешно приближалась. Кружась в оковах незримого черного снега, я видел как мелкое пятно превращается в образ дитя, которое не имело лица и сердца. Резкий плач стал сопровождением странных образов, а с лютым пением я услышал знакомый скрипучий голос. — Локи. Мои глаза расширились и дыхание прервалось от неожиданности. Я впал в ступор, который освобождал в душе место для страха. Единственный горящий глаз приблизился ко мне, а мелкие лучики насмешки стали проникать в мой разум. — И вновь беде быть из-за тебя. — Какой беде? — я тихо произнес слова, а бурлящая жижа стала поглощать меня, — О чем ты? Смех раскатисто пробежался по пустоте, ударяясь о черные стены. Видения задрожали, а смола стала пожирать мое тело шустрее, иссушая и уничтожая остатки жизни. — Ну же! Скажи! — Твоя вина, Локи, всегда твоя вина. Пелена грязи пожрала зрение, погрузив меня в мутную мертвую реку, воды которой бежали прямиком в царство Хельхейма. Колесо часа исчезло, и я вновь ощутил знакомое дыхание смерти. *** Я резко распахнул веки, а яркий свет атаковал, ослепив и заставив меня зашипеть. Холодный пот бегал по спине, а мое дыхание было неровным. Я надавил на уголки глаз, привыкая к свету и концентрируя взгляд, который выровнял образ комнаты и припал к постели, что была пуста. Испуг и решимость коснулись сознания тонкими пальцами, от чего я вскочил, принявшись мотать головой, выискивая дочь Олава. — Все проспал, — из-за спины донесся спокойный, но слегка клокочущий голос, на который я обернулся. Хельблинди, под глазами которого залегли тонкие пленки синевы, стоял у кипящего котла и помешивал бурлящую серую кашу, что источал сильный запах леса. — Где Лив? — я принялся собираться. — Успокойся, она в бане. Сагр увез Ванадис и Ванланда домой, а твоя беглянка решила немного освежить голову. — Да, беглянка, которой ты и помог таковой стать, — я кивнул и уставился на Йормунганда, который тут же прижал уши и опустил взгляд в пол, — Ты хоть вину чувствуешь за случившееся, а кто-то вон и бровью не повел, — я кивнул на Хельблинди, — А что ты все еще здесь делаешь? — Грею еду для Лив, — муж обошел меня и поставил на стол две тарелки и кувшин с морсом, — Ты же все еще спишь. — Я вообще-то устал. — Как скажешь. Иди есть. Я со скептицизмом осмотрел стряпню, приготовленную старшим братом, поморщился, схватил со стола флягу с медом и отхлебнул из нее. — Боги, у тебя жена ребенка ждет, а ты с самого утра пьешь. — Не учи меня. Сам разберусь. — Разберешься? Полагаю, разберешься в том же духе, как ты обычно это делаешь? О, только потом не удивляйся, что все стало еще хуже. Я выругался, но все же отставил от себя бутылку и схватил кусок черствой лепешки, которую мгновенно съел. Старый дом скрипел деревянными костями, что гудели, словно куча рогов. Я взглянул в окно и увидел умиротворенную картину природы, которая бесповоротно погибла в лапах Бога зимы. Северное море едва двигалось, играя блестящими осколками льда, что впитывали свет белого неба, затянутого тонкой прослойкой облаков. — Я закончила. Мягкий голос дочери Олава затянул слух, а я тут же обернулся и уставился на деву. Светлое широкое платье, украшенное темной строчкой, висело на моей жене. Длинные пряди были собраны в две косы, а камень крови сверкал, играя гранями и напоминая о той силе, которой уже умудрилась овладеть его владелица. Лив застыла, словно впервые меня увидела, хотя, быть может, так и было, ведь вчерашняя ночь была скорее переполнена дурманом Мюрквида, который обдурил меня и мою жену, чем адекватностью. — Пойду подготовлю скакунов к отправлению. Хельблинди, позвав за собой моего волка, покинул дом охотников, оставив меня с Лив наедине. Я дождался пока моя жена сядет за стол, а после присоединился к ней, разместившись напротив. Приятный теплый аромат пионов коснулся моего рассудка, который встрепенулся, словно ленивый кот, учуявший миску со сливками. Мой взгляд не мог оторваться от девы, которую теперь я воспринимал совершенно иначе. Лив молча ковырялась ложкой в тарелке, перебирая комки с грибами, которые так и не решилась съесть. Волнение за жену пульсировало где-то в области горла, и как бы я не пытался удержать буйный табун из чувств, но совладать с ним все же не смог. — Тебе нужно поесть. Белоснежное создание посмотрело на меня, вызвав покалывание в груди, но не сделало ничего более, словно не расслышало. — Золотко, ты ведь беременна. — Так сказала Ванадис. — Значит, так и есть. Как бы я не относился к жене Сагра, но ведьма она хорошая, — я ухмыльнулся, стараясь скрасить напряжение, — Я знаю, что это не то, чего бы сейчас тебе хотелось, но нужно съесть хотя бы несколько ложек. Вечером еда будет получше, обещаю. Взгляд дочери Олава стал тяжелее, а белые брови свелись на переносице. Персиковые губы раскрылись в тяжелом вздохе, но девичьи пальцы все же вновь подхватили ложку, в которой находилось немного каши. Треск дров успокаивал, с улицы доносился игривый рык Йормунганда, который, видимо, мешал Хельблинди. Напряженное спокойствие резало умиротворяющую тишину на незримые отрывки, в которые вплеталось мое безмерное желание повернуть ситуацию в свою сторону, хоть я и не знал как это сделать. — Лив, — я приблизился к деве, — Выслушай меня. Моя жена застыла, как и мир вокруг. Дочь Олава оторвала взгляд от еды и посмотрела на меня столь печально, что казалось, будто стены покрылись слоем инея от ее горечи. — Я знаю, что ты зла и обижена. Знаю, что все произошедшее было шоком, — я старался говорить спокойнее, — Но ничего не меняется в моем отношении к тебе. Я не знаю говорит ли Сигюн правду, но я это выясню. Я обещаю. А сейчас мы должны вернуться в чертог, золотко. — Я не хочу этого, — дева покачала головой. — Ты моя жена, Лив. Более того, ты носишь мое дитя. — Как ты предлагаешь мне там жить? Все знают, что произошло, — дочь Олава нахмурилась, — Мне ходить, опустив голову? — Конечно нет, что за глупость? Ты ведь моя жена. — Да, — дева кивнула, — Жена, под бок которой привели детей ее мужа от другой. Как ты вообще мог так поступить со мной? — Лив, — я сжал ладони в кулаки, — Я не желал этого и не думал, что все приведет к такому исходу. — Правда? Ты спал с Сигюн и не думал, что она забеременеет от тебя? Однако со мной сомнений у тебя не было. Интересно получается. — Лив, близость меж девой и мужем ведь не всегда приводит к детям, — я поджал уста. — О Боги, замечательно, ты был помолвлен на мне, но спал с ней, ведь это не всегда приводит к детям? Ты издеваешься? Как ты мог? Я не была сюрпризом для тебя, Локи. Ты знал обо мне с раннего детства, как и я о тебе, — дочь Олава фыркнула, — Вот только почему-то я не привела тебе детей от другого, а ты это сделал. Просто поставь себя на мое место, хотя бы на миг, а потом попробуй понять. Мне больно, я чувствую себя униженной. Ты ведь просто вытер ноги об меня. Ты водил к своим родителям эту девушку на сватовство, спал с ней, сделал ей детей, а после явился во дворец моего отца и сделал меня своей женой. И весь чертог знает об этом. — Мне искренне жаль. — И мне от этого должно стать легче? — Нет, — я покачал головой, — Скажи мне, что я должен сделать, чтобы искупить эту вину? — Ничего, — Лив вскинула ладони, — Эти дети уже есть, Локи. — Может, Сигюн врет. — Да? — дева встала из-за стола, нахмурившись, — Ну так докажи мне это, а пока, — кровавые глаза наполнились суровостью, — Не жди от меня понимания и прощения. И да, не имеет значения беременна я или нет. Для меня это ничего не меняет. Если окажется, что дети Сигюн от тебя, то я никогда тебе этого не прощу и никогда не буду с тобой, а единственное, что будет нас связывать, — пальцы дочери Олава коснулись живота, — Этот ребенок, Локи. Наш общий ребенок. Единственный. Ведь если у тебя дети от другой, то я более никогда не проведу с тобой даже одной ночи. Дверь в дом скрипнула, а на пороге появился первенец Фарбаути. Неприязнь мгновенно проникла в сердце, а слова жены лишь увеличивали чувство вины, но с этим создавали острое желание оспорить действиями все, что она наговорила. — Можем ехать, — сухо выпалил Хельблинди. Лив резко ухватилась за шубу и накинула мех на свои плечи. Я собрался, приказал Йормунганду отправиться домой, помог Лив забраться на Слейпнира и сам оседлал скакуна. Распахнув теплую шубу, я попытался обвить руками деву, стараясь укрыть ее от мороза, который был обманчиво спокойным, но дочь Олава не позволила, лишь поправив теплый капюшон, который скрывал ее лицо в тени. — Золотко, — я поджал губы, — Твоя шуба совсем тонкая. Ты замерзнешь и заболеешь. — Не прикасайся ко мне, — голос девы звучал слабо, — Поехали скорее, тогда не заболею. Я недовольно вздохнул, понимая, что ничего поделать не могу, а затем ухватился за поводья и повел гнедого скакуна подальше от дома охотников на китов. Путь до чертога был длинным и нудным. Ветер практически затих, однако снежные бураны, набухшие за ночь, сотворили новый Утгард. Топот Слейпнира вводил в раздумья, но мой взгляд отказывался отрываться от жены, которая своей позой демонстрировала жуткое напряжение. Образы и виды менялись, пока наконец-то перед глазами не появилась родная одаль и конюшня. Спешившись со Слейпнира, я крепко обвил пальцами ладонь жены, что попыталась вырваться, но я не позволил ей этого сделать. — Отпусти. — Ни за что. — Я разберусь с Варди, а после приду, — спокойно вымолвил Хельблинди. — Как хочешь. Я развернулся и повел Лив подальше от места, где находился мой брат, который все время недвусмысленно смотрел на мою жену. Путь от конюшни до чертога был незаметным. Белые барханы лежали по разным сторонам от протоптанной дороги, которая вилась, став очередной нитью кривой паутины, созданной людьми и зверьми. Шаг Лив становился медленнее с каждым мгновением, как мы приближались к дому, от чего я также успокоился. — Чем быстрее зайдем, тем быстрее все закончится, — я быстро выпалил слова, — Я сразу прикажу вызвать лекаря, а после никто не будет тревожить тебя. — Хельблинди говорил, что Лаувейя приводит в дом.. — Лив осеклась, — Приводит их. — Она больше не посмеет этого сделать, — дочь Олава фыркнула на мои слова. — Ну как же. Моя жена продолжала мысленно отдаляться от меня, укрепляя своим молчанием каменную стену, из которой не сыпалось даже крошки, как бы я не пытался ее бить и тормошить. Высокий чертог, словно великан, возвышающийся над снежным миром, всплыл прямо перед нами. Тяжелая дверь отворила место, которое играло пряными запахами, а также создавало во мне ничуть не меньшее ощущение дискомфорта, чем в сердце девы, что застыла на пороге. Кровавый взгляд осмотрел дом моего отца, а несмелый шаг стал продолжением, которое со скрипом легло на мою душу. Вихрь событий мгновенной захватил время, передо мной и Лив возникли служанки, которые тут же принялись обхаживать мою жену, которая не реагировала, упираясь взглядом себе под ноги. Внезапно из-за угла появилось взволнованное лицо моей матери, которая на миг застыла, а после помчалась к нам. — Фарбаути! — громко прокричала имя своего супруга дроттнинг, — О Боги, разошлись! Служанки бросились в рассыпную, не смея ослушаться, а моя мать обхватила руками плечи Лив, которая молчаливо взглянула на Лаувейю, совершенно не выказывая никаких эмоций, хотя я чувствовал, как ее сердце гниет. — Ну вот ты и вернулась! — с искренней радостью произнесла моя мать. — Да, путь был длинным, — я пожал плечами, криво улыбнувшись. Золотистые глаза жены конунга осмотрели свою младшую невестку, а после и меня. Тонкие губы рыжей женщины поджались, а мужские руки отодвинули ее в сторону и перед нами предстал правитель Йотунхейма. Лив слегка поклонилась, словно пребывала в незамысловатом сне, который казался кошмаром. Фарбаути взглянул на меня, кивнув, а после перевел взгляд на мою жену, которая продолжала молчать. Крепкие ладони моего отца приподняли лицо дочери павшего правителя Мидгарда. Кровавые глаза нехотя посмотрели на конунга, а тот крепко поцеловал лоб девы. — Мы волновались, дитя, — мой отец улыбнулся, тихо произнося слова, — Сегодня будет огромный праздник в честь вашего возвращения. — Успеем еще, — я встрял в планы конунга, понимая, что лучше повременить, — Есть дела. — Что ж.. а у нас гости, — Фарбаути хлопнув в ладони, от чего Лив вздрогнула, — Ну вот, мои сын и невестка наконец-то вернулись из путешествия. Я нахмурился, не понимая, что за шоу устраивают мои родители. Лаувейя и Фарбаути сделали шаг в сторону, открыв вид на мужа, который стоял поодаль и выжидающе глядел на нас. Незнакомец был чуть ниже меня ростом, гладко выбритое лицо покрывало несколько родинок, а длинные темные кудри спадали на карие очи. Добрая улыбка украшала губы, а усталость рисовала небольшие круги под глазами и едва заметные лучики у носа. Лив вздрогнула, а я с непониманием посмотрел на жену, которая будто драугра увидела. Гость чертога сделал несколько шагов вперед и приложил руку к груди, как часто делали мидгардцы. — Господин, — загорелый муж поклонился, а после уставился на дочь Олава, — Лив. — Лив? — я вскинул бровь, не понимая почему незнакомец позволяет себе обращаться к моей жене по имени. — О, господин, прошу прощение за столь фривольное поведение, но мы с Лив много лет знаем друг друга. И дружим почти столько же. — Верно, — губы дочери Олава растянулись в едва уловимой улыбке, а ее рука вмиг выскользнула из моей ладони, оставив после себя пустоту, — Много времени прошло с нашей последней встречи. — Точно. Позвольте представиться, — незнакомец вскинул гордо подбородок, — Я - посол правителя Мидгарда и нахожусь здесь от имени господина Ратмира. Я его помощник и верный друг, — карие глаза, загоревшись, стали осматривать Лив, вызывая во мне ощущение угрозы, — А также друг вашей жены, — муж сглотнул и с вызовом взглянул на меня, — Мое имя Этьен. Я нахмурился, осознав, когда слышал это имя и что за муж стоял передо мной. Тот самый Этьен, который сделал подвеску для Лив. Тот самый Этьен, который гулял с ней ночами и о звездах рассказывал. Тот самый Этьен, который был ее милым другом. Незримые капли строптивости сплелись с черным пламенем, которое пропитывало меня пренеприятной жгучестью. Я ухмыльнулся и кивнул, уже предчувствуя новую игру. — Что ж, — я обвил талию Лив и притянул ее к себе, вырвав из персиковых уст легкий вздох, — Добро пожаловать в Йотунхейм, Этьен.