Страна Севера

Округа, окрашенная в багровые краски, наращивала дрожь, не позволяющую сосредоточиться на мире. Звуки стихли, сменившись гудением и далеким воплем, который существовал лишь в моей голове. Несколько мужчин накинулись на Болли, повалив его на землю, и принялись избивать, а Локи, пошатнувшись, упал на спину. Я мгновенно подползла к йотуну, который слегка ухмыльнулся, выпустив изо рта тонкую струйку крови. Мои глаза бегали по телу северянина, который неровно дышал. Грудь и живот были проткнуты сталью, а червонная жидкость стала плодом металлических растений, посаженных в плоть. Страх пробрался к самому сердцу, которое отказывалось биться, не веря в происходящее, а я приподняла голову мужа, дабы тот не захлебнулся собственной кровью. — Вот же.. сука, — северянин зашипел. Наследник Йотунхейма коснулся своей груди, а после приподнял подушечки к лисьим глазам, которые не выразили и толики удивления. — Локи, — хрип едва делал мои слова слышными, — Сейчас.. все будет хорошо, — я произнесла очевидную чушь, просто не способная сообразить что-то более адекватное. — Золотко, — кровавые пальцы коснулись моей щеки, — Ты главное не бойся, я.. Внезапный кашель и красные брызги стали продолжением речи, которая заставила меня задрожать. Орошенная кровью округа изводила, вызывая жуть, я ахнула, едва сдерживаясь, а после стала мотать головой в поисках помощи. Рядом замелькали Фарбаути и Лаувейя, которые казались видением, что пришло из хладного мира. — Локи? — мать северянина произнесла имя сына, будто в тумане, а после села рядом со мной. — Где помощь? — я сжала пальцы мужа, — Сейчас, Локи, сейчас.. Янтарные глаза внезапно захлопнулись, и йотун стих, словно уснул, перепив меда или устав от слишком долгой работы. Весь гнев и обида испарились, словно Боги вычеркнули эти чувства мазком смерти, а на их смену пришел ужас, сплетенный из блестящих нитей царства тьмы. Кровь пропитала льняную рубашку насквозь, неспешно выдворяя из крепкого тела стальной дух. Я едва могла дышать, бесконтрольно трогая лицо Локи, и надеясь, что это лишь кошмарный сон, который скоро растворится. — Где лекарь? — я вскрикнула, понимая, что все может закончиться прямо сейчас. — Верги! Фарбаути прокричал и в следующую секунду к нам подбежал старый мужчина, который по пути растолкал собравшихся зевак. Лекарь присел рядом и стал осматривать младшего из сыновей конунга, который не реагировал. — Уберите их! Фарбаути мгновенно оттянул Лаувейю, а я ощутила чужие руки, что подхватили меня, пытаясь оттащить. — Нет! Отпусти меня! — Лив, — голос Хельблинди зазвучал над ухом, а холодные ладони сжали меня сильнее, — Тише. Дай Верги спасти Локи. Я застыла, тяжело дыша, а горячие слезы мгновенно захватили взор, который пытался ухватить стремительные и хаотичные действия лекаря и еще нескольких мужчин, подхвативших рыжее существо. Округа закрутилась, сменив обстановку на родные стены чертога конунга. Викинги разместили Локи в наших покоях на кровати, а лекарь вместе с Рут и старшей служанкой Лаувейи принялись его лечить. Сняв с северянина одежду и вытащив из его тела оружие, старец открыл моим глазам две огромные дыры, которые выплевывали пучки крови. Мои ноги срослись с деревом пола, а уста приоткрылись, шумно схватив теплого воздуха. Все казалось бредом, который был столь волнующим и ярким, что выкинуть его из памяти было невозможно. — Все вышли, — голос старика был твердым, но я пропустила его слова мимо ушей, наблюдая за происходящим и надеясь, что смогу побыть рядом. Темные пятна окрасили белый лен и хлопок в свои буйные цвета, которые я желала собрать и поместить обратно в тело Локи. Бледнеющее лицо северянина создавало впечатление, будто Богиня смерти уже оставила свой поцелуй, а с этим все внутри меня продолжало холодеть. — Госпожа, — перед глазами появилась Рут, голос который был слишком искусственным, — Вам нужно выйти. — Нет, — я покачала головой, а после шмыгнула носом и вытерла слезы с щек, — Я останусь здесь, не стану мешать. — Госпожа, вам нужно уйти, — Верги отодвинул мою прислугу и строго произнес слова, — Вы будете помехой. — Но.. — Лив, давай выйдем, — Лаувейя бережно обвила меня руками, — Так будет лучше, поверь. Мать моего мужа стала настойчиво выводить меня из покоев, заставляя оставить того, кого я безмерно боялась потерять, на поруки старика, что травами и магическими порошками должен был выиграть войну за жизнь Локи. — Ждите. Дверь захлопнулась перед носом, сотворив меж двумя разными мирами целую пропасть, которую было невозможно преодолеть. Страх заставлял тело дрожать, а с этим изводил внутренности, выжимая ощущения, что ранее цвели и плевались нежной пыльцой. — Лив, — позади послышался голос Лаувейи, — Идем, тебе надо.. — Я останусь здесь, — я отрезала речь дроттнинг, взмахнув кистью, — Пока лекарь не выйдет и не скажет, что все хорошо, то я никуда не уйду. Буду ждать прямо у этой двери. — Это глупо! — Оставь ее, Лаувейя. Поведение жен в таких ситуациях всегда глупое, но на то они и жены, — рядом послышался хмурый голос конунга, — Ты бы сделала так же, как и она, а теперь идем. Тебе точно нужно отдохнуть, а за Лив присмотрят. Фарбаути подошел к матери Локи, которая направилась вниз, позволяя мне набрать воздуха полную грудь. Марна вместе с Уллем и Сагром притащила лавку для меня, разместив ее напротив двери. Ван после ушел вместе с Ванадис домой к сыну, а я осталась в окружении Хельблинди, Лиод и асгардца, который нервно ходил из стороны в сторону, тревожась за жизнь своего друга. Время тянулось до жути медленно, словно издевалось, заставляя считать секунды, не желающие двигаться. Шорохи и приглушенные из-за двери голоса подсказывали, что лекарь вместе со служанками активно боролся за жизнь наследника этих земель. Мое дыхание едва существовало, отказываясь нормально работать, дабы не пропустить лишнее слово, которое я пыталась ухватить слухом. Пальцы дрожали, заставляя все время их заламывать, нервозность выражалась покалыванием губ, из которых постепенно начинала капать темная кровь, что создавала во рту мерзкий вкус металла. В голове крутились жуткие картины, а с ними даже свет вокруг стал меркнуть. Я ощущала каждым сантиметром души, что безмерно боялась потерять Локи. И дело было не только в том, что волнение за будущую жизнь пропитывало рассудок, но и в том, что я не желала потерять того, кто стал для меня родным человеком, даже несмотря на боль, принесенную нарочно или случайно. — Я совершила ошибку, просто ошибку. Будто одобряя собственные мысли, моя голова закивала, поддерживая понимание того, что отныне я признавала правду. Правду о том, что Локи был не просто моим мужем. Нет. Он был для меня треском огня, был закатом и осенним листопадом, а потому я просто не могла потерять его. Ни за что. — Госпожа, — взволнованный голос Марны привлек внимание, — Я воды вам принесла. Умыться надобно. Вы вся в.. в крови. Я коснулась пальцами своей щеки и ощутила, как под подушечками скатались остатки сухой крови, что была лишним напоминанием о большом горе. Приведя себя в порядок, я укуталась в шерсть и стала вновь ждать, стараясь побороть безнадежное ощущение, что не позволяло согреться. Молчание продолжала окутывать холл, который застыл в непредвиденном и уязвимом положении. Казалось, что каждый думал о своем, но с этим мысли всех присутствующих вертелись вокруг одного: что же будет с Локи. Поджав под себя ноги, я обвила руками колени, а взгляд в очередной раз впился в дверь. Я надеялась, что дерево скоро отворится и оттуда выйдет лекарь с новостями, которые сменят тревогу спокойствием. Время шло, но подарком небес была лишь тишина, что медленно кружила в своем танце серебряную луну. Внезапно послышался скрип лестницы и нерешительный шаг, который казался призрачным. — Как Локи? Тихий голос пришел следом, нарушая набухшее безмолвие. Я обернулась и увидела перепуганную Сигюн, что покрасневшими глазами смотрела на меня, ожидая ответа. Ярость от предательства и безысходности разрывала грудь, не позволяя сделать и единого крупного вдоха. Безумство требовало убить девушку и ее мужа, который напал на того, кому должен служить. — Что ты здесь забыла? — я вскочила с лавки и подошла к бывшей возлюбленной северянина. — Я хотела узнать.. хотела узнать жив ли он.. — Жив ли? — я тихо повторила слова, чувствуя, что глаза горят, а гнев выжигал мои вены, — Уйди прочь, — едва слышно прошептали мои слова, а Сигюн вздрогнула, но осталась стоять на месте, — Вон! Гневный вскрик заставил округу вздрогнуть, а меня под руку подхватил Улль, отводя в сторону. Мгновенно рядом с Сигюн оказалась Лиод, которая схватила жену Болли за плечо и повела к лестнице. — Я умоляю вас! — девушка, зарыдав, обратилась ко мне, — Просто скажите мне. — Я прикажу тебя высечь прямо здесь, если не замолчишь, — я зашипела, сделав шаг к жене северного ярла, а та, испугавшись, лишь приоткрыла рот, — Дважды повторять не стану. Злость чернью меняла холл, превращая его в болото. Я сжала пальцы в кулаки, едва сдерживая порыв задушить создание, которое продолжало с мольбой смотреть на меня своими синими очами. — Не испытывай судьбу, Сигюн, — грозный голос кузнеца разрезал округу, — Идем. — Но я лишь хотела.. Лиод не позволила девушке договорить, резко спустив ее с лестницы. Я обернулась к Хельблинди, который был напряжен, а после подошла к брату мужа, лишь одними глазами прожигая его насквозь. — Почему она на свободе? — я с легкой истерикой задала вопрос, но мгновенно попыталась взять себя в руки, дабы не выглядеть сумасшедшей. — У нее маленькие дети. — Ее муж пытался убить Локи, — я твердо произнесла слова, — Она должна сидеть в темнице. — Если ты желаешь, Лив.. — Желаю! — Хорошо, — Хельблинди кивнул, но всем своим видом дал понять, что не рад такому решению, — Я сейчас же займусь этим. Первенец Фарбаути покинул второй этаж, а я поняла, что готова голыми руками убить не только Болли, но и Сигюн. Сомнение в правдивости ее слов теперь окончательно прижилось в моем сердце, а с этим стало казаться, будто виной всему была она. Конечно я понимала, что Локи приложил свою руку, но маленькое создание, растущее во мне, протестовало против обвинений. Кроме того, было и то, что заставляло меня испытывать стыд. Муки совести обгладывали кости, а с ними в голове вновь и вновь крутились слова провидицы. Я так надеялась, что моток помог, от чего молчала и своими же руками довела все до того, что сейчас Локи мог умереть. — Улль, — я обратилась к лучнику, который оказался рядом, — Иди за детьми Сигюн. Следи за ними и их кормилицами. Если хотя бы одна из них попробует сбежать и увезти мальчиков - убей. — Лив.. — Делай, что велено, — я уставилась в темные глаза, — Живо. Асгардец слегка поклонился, а после удалился, оставив меня совсем одну. Я вновь повалилась на лавку, а с этим попыталась переварить происходящее, собраться с мыслями и не позволять себе впадать в отчаяние. С часом на второй этаж вновь явились Хельблинди и конунг, которые принялись вместе со мной выжидать хоть каких-либо вестей. Отец Локи бродил меж стеллажей, беспорядочно перебирая книги, а его сын стоял напротив, прожигая меня мрачным взглядом. Внезапно мужчина, вздохнув, подошел ближе и присел у моих ног. — Я хотел кое-что сказать. — Говори, — я с напряжением осмотрела худое лицо. — Знаю, что ты обижена, но сейчас, — Хельблинди поджал тонкие губы, — Я хочу, чтобы ты знала, что в случае чего.. я не оставлю тебя. Мои глаза расширились, я вздрогнула, сперва и не осознав о чем говорит йотун, но как только смысл его слов дошел до моего израненного сознания, то я тут же вскочила на ноги. — Что ты такое говоришь? Локи выживет. — Я просто на тот случай.. — Не будет никакого случая, Хельблинди! — Что происходит? — позади послышался голос конунга, который стремительно шел к нам. — Ничего особенного, — холодно произнес медноволосый мужчина, а его оливковые глаза казались равнодушными, — И все же помни о моих словах, Лив. — Так, — Фарбаути улыбнулся мне, — Тебе стоит поесть, что скажешь? — Я не особо голодна, — слова тихо бренчали на невидимых струнах. — И все же немного сладкой выпечки с рябиной не помешали еще ни одной деве. Конунг отдал приказ о еде, которую принесли для меня вместе с морсом. Я впихнула в себя несколько кусков сладкого хлеба, дабы успокоить правителя Севера, который пытался отвлечь меня рассказами. Речи Фарбаути не переставали крутиться вокруг переделок, в которые Локи попадал будучи совсем юным, а также о том, как северянин выбирался из них. — Так он что же.. обобрал его? — я тихо задала вопрос. — Ну, тролль сам решил сыграть с Локи в руны, — владыка Йотунхейма ухмыльнулся. Время застыло, позволив отвлечься на краткий миг, но после вновь пошло вперед, заставляя мысли возвращаться к таинственным покоям. Колесо Богов вздрогнуло, дверь отворилась и в холл вышел хмурый лекарь, опустивший взгляд в пол. Служанки выскочили следом, вынесли чугунные миски с водой и кровавые тряпки, а внутри меня все повалилось наземь, порождая нечто зловещее. Я вместе с Фарбаути и Хельблинди вошла в покои, а после стала рассматривать мужа, который лежал на кровати, обмотанный тканями, что были вымочены в порошке из трав и магических кристаллов. Тонкие струйки дыма вились от длинных тлеющих палочек, окружающих изголовье кровати, а рунные надписи создавали подобие щита. — Говори, — строго произнес конунг. — Кинжалы проткнули тело в двух местах. Первый вошел в живот. Благо он не задел органы. Второй клинок вошел в грудь юного господина. — И? — я тихо задала вопрос, стараясь угомонить поток воды, что вновь стала увлажнять мои щеки. — Возможно задето сердце или легкое, я не понимаю. Тогда.. — Нет, — я замотала головой, перебивая и не позволяя продолжить, — Ничего такого не будет. — Простите, госпожа, — Верги взглянул на Фарбаути, который кивнул, все понимая, — Дым от сухих трав убрал боль, так что он не мучается. Утром станет виднее, если.. если оно наступит для господина. Я сделал все, что мог. Остается лишь молиться. Господин ведь не просто обычный йотун. Он сын самого конунга, а потому Боги услышат. — Ясно, — я поджала уста, готовая поверить во все, что угодно, — Это все? Если да, то уходи. Лекарь поклонился, переглянулся с Хельблинди и Фарбаути, а после вышел из покоев. Мой взгляд пробежался по бледному лицу, которое даже на смертном одре казалось лукавым, будто Локи прямо сейчас глядел на Хелу и смеялся над ее угрозами. Внезапно я ощутила спиной тепло и аромат льда, а после встряхнула прядями, не позволяя Хельблинди сделать более и единого шага в мою сторону. — Тебе надо отдохнуть, — голос брата Локи был скупым. — Я не уйду. — Лив, — руки мужчины легли на мои плечи, — Послушай, нужно быть сильнее. Ежели Всеотец решил забрать моего брата, то ты должна сберечь его наследие, слышишь? Это все может привести к потере ребенка, ты должна пойти поспать. — Хельблинди прав. Послушай нас, дитя, — Фарбаути старался говорить мягче, — Верги будет за дверью и если что, то поможет, а твое присутствие никак не спасет моего сына. — Откуда вам знать? — я уставилась на конунга, повысив на него голос, — Вы бы ушли? — Твое положение сейчас.. — правитель Йотунхейма нахмурился, а после кивнул на мой живот, — Это дитя может быть единственным, что останется от Локи. Ты должна заботиться о себе. — Вот именно, — я нахмурилась, а после резко обернулась к северянину, — И чтобы мне было спокойнее, то я останусь с отцом своего ребенка. Если Локи понадобится что-то, то я буду рядом и позову лекаря. Фарбаути еще несколько минут пытался уговорить меня покинуть комнату, но все его старания оказались тщетными. Оставшись наедине с йотуном, я присела у изголовья и стала внимательно рассматривать лицо, усыпанное веснушками. Бледная кожа была покрыта испариной и мазками крови, круглые синяки залегли под глазами, а вечно ухмыляющиеся губы стали почти белыми и покрылись трещинами. — Все будет хорошо, — я всхлипнула, и слезы стали капать на лицо северянина, — Локи, ты выживешь и очнешься, слышишь? Я провела пальцами по нескольким прядям, что налипли на лоб, впитав в себя кровь. Йотун тихо дышал, почти незаметно, а мои губы стали дрожать, поддерживая новый поток воды, который побежал по проторенным дорогам. Побродив по покоям, а с этим постаравшись выбросить из разума все самое худшее, я, закутавшись в покрывало, легла рядом с Локи. Тихо сжавшись, я коснулась пальцами лица мужа, которого атаковал озноб и сила Хелы. — В Мидгарде, — я тихо произнесла слова, — Когда я была маленькой и болела, то моя мать всегда пела мне песню, — я всхлипнула, — Милица рассказывала о далекой стране. Дорога к ней вьется по свету, что стелется меж звездами, а дворец той страны возвышается на другой стороне луны. Там всегда мир и покой, а местные жители пьют липовое молоко, которое дает волшебная коза. В ту страну можно попасть, — я коснулась устами бледных губ, на которых едва ощущался вкус стали, — Во сне. Слышишь, Локи? Я буду ждать тебя там этой ночью. Соленая вода вновь побежала знакомыми тропками, мешая дыханию и взору. Я сильнее зарылась в шерсть, накрыв ею и мужа, к которому прижалась, а после поддалась силам слабости и провалилась в сон. *** Бескрайний зал, усыпанный миллионами звезд, был наполнен холодом, которого я не ощущала, но просто знала, что он есть. Громадное древо светилось белесым налетом, а его толстые корни неспешно прорастали вперед, завоевывая пространство. Рядом с вечно цветущим ясенем стояли качели, свитые из ветвей, на которых качалась девочка. Я встала, ощущая вялость в ногах, но все же двинулась вперед, чувствуя важность момента. Движения были чужими, словно я была ребенком, который лишь учился ходить. Округа тряслась, а слезы заливали взор, который качался, поддаваясь небрежной поступи. Подойдя ближе, я заметила, что качели застыли, а существо взглянуло на меня. Русые короткие волосы обвивали круглое личико, на котором разместились большие ясные глаза, пухлые губы и румяные щеки. Длинное платье, вышитое рунами, и деревянные украшения дополняли странный образ, который был диковинным, но с этим умиротворяющим. Небольшие рога росли прямо изо лба существа, а блеклая кожа, что слегка светилась, была покрыта черными письменами. Незнакомка посмотрела на меня, безмолвно позволяя потревожить свою жизнь, а я прочитала в ее взгляде чистое знание, что было наградой и проклятием. — Вот мы и встретились, — девочка широко улыбнулась, а ее звонкий голос стал гулять по бескрайней округе. — Кто ты? — я остановилась в нескольких шагах от качелей. Существо осмотрело древо, которое бренчало кроной и продолжало захватывать тьму длинными корнями. — Я та, что правит будущим, — создание встряхнуло темными кудрями, — Богиня Должного. Я - Норна Скульд Безмолвие округи очнулось и до моих ушей долетел шелест листьев, который то ли пытался успокоить разволновавшееся сознание, то ли желал поставить эпичную точку после слов девочки. — Быть такого не может. — Почему же? Ты ведь оставила моток, — ясные глаза прищурились, — Ель донесла корням ясеня твое послание. — Но ты не явилась в ту ночь ко мне. — Ждала более выгодного момента. — Смерть моего мужа - выгодный момент? — Для меня? — Скульд ухмыльнулась, — Безусловно, потому я и пришла к тебе с предложением. Судьбой тебе написано, что твое первое дитя должно принести за собой смерть. И смерть эта должна забрать душу того, чье семя зачало этого ребенка. Я знаю, что сейчас супруг твой стоит на пороге моста в Хельхейм. Я могу остановить это путешествие. — Значит, в живых оставишь его? — Да. — А взамен чего желаешь? — Я не решила еще, но ты будешь мне должна. И, рано или поздно, но долг вернуть придется. — Заберешь Локи, но позже? — Нет. Не слишком интересно будет лишать его жизни, — девочка улыбнулась, — Я заберу нечто иное. Ну так что? Жизнь твоего мужа взамен на то, что будет желанно мне. Устроит тебя такой уговор? Я отвела взгляд, понимая, что плата будет великой, ведь не может Богиня попросить совсем чего-то простого. Однако я была готова пожертвовать чем угодно, лишь бы Локи выжил. — Дзинь-дзинь. Я обернулась на странные слова, а девочка качала в воздухе невидимым колокольчиком. — Время бежит, Оливия. Хела уже ждет Локи. Богиня смерти лично вышла по столь медовую душу. Ну? Решай! Бросив взгляд на Иггдрасиль, который продолжал качать ветвями, я сглотнула и закивала, желая, чтобы этот сон был реальностью. — По рукам, — довольная улыбка растянулась на лице девочки, как только я произнесла слова, а мои ладони на краткий миг обвили серебряные нити, которые сразу же исчезли. — Договор заключен, — Скульд облизала уста, — А теперь.. — Лив? Далекий призрачный голос разрезал округу, дотянувшись до меня. Трепыхание в груди издало импульс, от которого я обернулась. Блеклый силуэт мужчины виднелся на другом краю темного поля. Я нахмурилась, а после уловила, что Норна что-то еще сказала, но я не поняла ее речей. Неверие кусало, но знание подсказывало, что я должна идти. Мои ноги, словно облака, понеслись вперед, а светлый образ, двинулся мне навстречу. Каждый шаг заставлял меня ускоряться, переходя на скорую поступь, которая отдавала ударами в голову. Позади послышался заливистый звонкий смех, что создал воронку, принявшуюся затягивать все в свои бескрайние берега. Я принялась бежать, как и силуэт, который вытянул руку вперед. Корни древа поплелись передо мной, словно играя на перегонки. Мои пальцы тянулись, а ноги, продолжая бежать, вдруг стали бледнеть, исчезая. — Локи! Как только я выкрикнула имя, то перед взором показалось лицо мужа, который двигался ловко и стремительно. Миг застыл, наши пальцы практически соприкоснулись, но секунда не пощадила, растворив в своих соленых соках тьму, что поглотила меня, оставив после себя лишь корни, которые проткнули силуэт. *** Мои веки распахнулись, встретившись с новым днем, который сотворил ощущение реальности, что дарила великую надежду. Я осмотрела комнату, наполненную рассеянным светом, схватила устами ком воздуха, пытаясь сосредоточиться, а после обернулась. Локи лежал безмолвно, продолжая спать и игнорировать мир. Я неспешно подползла к нему, а после застыла у мужского лица. Блеклость, которая ночью окрасила йотуна, спала, вены под глазами были отчетливы, но на щеках появилось подобие румянца, а с ним и лукавые уста приобрели признаки жизни. — Локи, — я тихо произнесла имя сына Фарбаути, — Очнись, я прошу. Это не мог быть просто сон. Я потянулась к мужу и коснулась продрогшими пальцами строй скулы. В голове стали кружиться воспоминания о днях, когда я касалась северянина, а тот реагировал, испуская пары соблазна или мурлыча колкие замечания, что заставляли робеть даже мою душу. Увядающие сады продолжали терять соцветия, отпуская тускнеющие лепестки наземь доживать последние мгновения. Дурость вновь пробиралась к рассудку, который боролся против смертной смуты. Я тихо напевала песню, что рассказывала о пути странника, пережившего страшную песчаную бурю. В этой истории буран погубил несколько деревень под тяжелыми красными барханами, а также утопил в песках сотни человеческих судеб. — И под паля-ящим солнце-ем, — я протянула слова и коснулась рыжих волос, — Грубые.. Внезапно северянин зашипел, нахмурившись, его ресницы задрожали, а веки вяло приоткрылись. Тысячи мелких бутонов распустились в глубине моего оголенного сердца. Я вздрогнула, ахнув от радости и неверия, а после нависла над мужем. — О Боги! Улыбка растянулась на моих губах, а глаза покрылись водяной пленкой. Я обхватила лицо йотуна, а мои уста невольно стали падать на щеки, веки и губы мужчины, который в ответ лишь тяжело дышал. — Прости, — я быстро выпалила слово, продолжая то целовать мужа, то прерываться, проверяя не видение ли все происходящее. — Лив, — хриплый голос прозвучал сухо, а я слегка отпрянула, не желая навредить, — Где я? — Только не волнуйся, — я пыталась говорить спокойнее, но получался некий рваный ком, который трепетал, — Локи, все хорошо, ты дома. Не сдержавшись, я вновь обрушила на мужа поток ласк, а после выкрикнула имя лекаря, дабы тот скорее проверил состояние йотуна и подтвердил, что я не сошла с ума. Дверь в покои распахнулась и в комнату ворвался старик вместе с двумя служанками, которые застыли на пороге. — Слава Богам! — лекарь воскликнул и поспешил к постели, — Давайте-ка вас осмотрим, господин. Верги стянул с младшего сына правителя страны огня покрывало, размотал намотки хлопка на груди и животе, а после застыл, увидев чудо. Широкий длинный шрам был там, где еще вчера находилась зияющая дыра, созданная клинком. Рана на животе все еще была открытой, но практически полностью затянувшейся и более не испускала крови. Я с неверием смотрела на рубец, а после коснулась пальцами груди и прошлась по бордовым бугорочкам. — Боги, впервые такое вижу, — старик осмотрел вторую рану на животе, — Эта все еще свежа, но выглядит куда лучше. Может швы помогли? Однако.. госпожа? — Ничего не спрашивай, — я сглотнула, понимая, что сон был реальностью и Скульд выполнила условия договора, — Скажешь, что ошибся и рана на груди была не столь опасна, — я закрыла хлопком шрам, спрятав следы работы Богини, — Иди, позови конунга и дроттнинг. Лекарь закивал и покинул покои вместе со служанками, которые так и не поняли, что произошло и отчего началось безумное копошение. Я ухватилась за покрывало и накрыла веснушчатое тело, а после уставилась на мужа, который со слабостью в глазах взирал на меня в ответ. — Лив, — Локи нахмурился, — О чем говорил лекарь? На моей груди шрам? Но ночью была рана, да? Что происходит? — Не имеет значения, — я протерла глаза от слез и поцеловала румяную щеку, — Главное, что ты жив и будешь жить. — Золотко, ты что-то сделала? — йотун коснулся моей руки, а я тут же сжала его пальцы в ответ, — Скажи мне правду. — Молилась Богам, Локи. — Богам? — северянин нахмурился, — Богам доверять нельзя. Они опасны. — Опасны? Значит, ты защитишь меня, правда? — Конечно, золотко, — сын Фарбаути ухмыльнулся, а после коснулся моей щеки, — Я обведу вокруг пальца любого Бога, дай только.. — йотун попытался встать, но я тут же уложила его на спину. — Перестань, тебе нельзя двигаться. — Как защищать-то тебя прикажешь? — Ну не сию же минуту в бой идти, — я сквозь слезы улыбнулась. — Расскажи мне правду, — Локи сглотнул, — Сурт, ничего не понимаю. — Ты жив! Это все, что тебе надо понимать. — Мне снился странный сон, — северянин нахмурился, а я застыла, — В нем ты была, а еще большое дерево, схожее на Иггдрасиль. Мы бежали друг к другу, пока ты не исчезла, а корни не захватили мое тело. Лив, — Локи посмотрел на меня, прочитав истину в моих глазах, — Проклятье, это ведь не может быть правдой? — Думаешь? — я свела брови домиком, ощущая великий страх, — А этот шрам может быть? — Я хочу знать.. Дверь в покои распахнулась, не позволяя моему мужу завершить свою речь. Мать йотуна с неверием осмотрела меня и своего сына, а после бросилась ему на шею, горько зарыдав. — О, я знала, что Всемать не оставит меня! — женщина всхлипнула, а я слегка улыбнулась, понимая безмерную радость, что полилась из уст дроттниг, словно песня соловья, — Как ты? Пальцы женщины коснулись мест ранения, а сбоку появились Фарбаути и Верги. — Раны все еще открытые, — тихо произнес лекарь, бросив на меня мимолетный взгляд и умолчав о том, что практически все затянулось, — Но магическая пыль помогла. Она прилично их затянула. Кровотечения нет, однако, конечно, любая нагрузка может вновь его вызвать. Лаувейя отпрянула от сына, а ее золотистые глаза переполнились облегчением. Конунг помог подняться жене, улыбнувшись и кивнув Локи, а йотун с непониманием скривил уста, явно пребывая в тумане. — Смотрите, будто драугра увидели, — северянин взмахнул кистью, — Жив я, жив. Воды бы только, а то в горле сухо, будто после поцелуя ундины. — Ты с ундиной когда-то целовался? — я шмыгнула носом, в очередной раз протирая глаза. — Золотко, я бы рассказал тебе эту удивительную историю, но ты же тогда прикажешь извести всех мертвых красавиц в округе, — Локи ухмыльнулся, — А куда нашим морякам без их чудных песен? — Боги, какие же ты глупости городишь, — я приблизилась к мужу, заглядывая в его живые янтарные глаза. — Пусть городит. Сегодня ему позволено все. Фарбаути, широко улыбаясь, подал кружку сыну, который, перехватив посудину, стал жадно поглощать источник всего живого. — Что ты помнишь? — конунг строго задал вопрос. — Пир, — Локи нахмурился и отдал кружку матери, — Нам с Лив стали дарить подарки, а после.. — лисьи глаза северянина прищурились, — Болли. Он метнул в нашу сторону кинжалы. Я оттолкнул Лив и они попали в меня. — Именно, — Фарбаути кивнул. — Ярл целился и в Лив, ты ведь понимаешь? Слова Локи заставили всех замолчать и с недоверием уставиться на мужчину. Из окна долетали звуки ветра, который вновь разгулялся на северных землях. Треск дров подпитывал молчание, что было громче любого крика. — Ты уверен? — конунг настороженно задал вопрос. — Когда я оттолкнул Лив, то частично занял место, где она сидела. — Тем самым схватив кинжал животом. Понятно, значит, Болли пытался убить вас двоих. — Выходит так, — рыжая голова встряхнула прядями, а янтарные глаза уставились на меня, — Что с ним сейчас? — Он и Сигюн в темнице. — А Сигюн за что задержали? — Она ведь его жена, — я шустро пролепетала слова, все еще не веря в услышанное, — Ее муж хотел убить тебя.. то есть нас. — Но она этого не хотела, — йотун посмотрел на меня с искренним непониманием, а я отвела взгляд в сторону, — У нее маленькие дети. Ей нужно даровать помилование сейчас же. Я уставилась на конунга, который с сожалением поджал уста, а после вздохнул и кивнул, соглашаясь с требованием сына. — Хорошо, ты прав. Сигюн точно не желала бы твоей смерти. — А моей? — я строго задала вопрос и осмотрела все семейство йотунов. — Лив, — Локи тихо произнес мое имя, — Я знаю ее много зим. Сигюн не способна пойти на убийство. — Ну конечно, — я нахмурилась, понимая, что мой муж ошибается и видит свою бывшую возлюбленную слишком идеальной. Неприязнь от того, что девушка вновь получит свободу, принялась кусать, прыгая на моем сердце. Длинные пальцы коснулись щеки, привлекая внимание к хитрому созданию, которое едва не погибло. Порозовевшие уста улыбнулись, а я кивнула, принимая решение мужа. — Что ж, — Локи зашипел, сев и схватившись за живот, а я тут же бросилась к нему, не понимая, что происходит и зачем он себя мучает, — Раз уж я жив, то настал час разобраться еще кое с чем. — Тебе нельзя вставать, — я шустро пролепетала, — Ты ранен. — Золотко, — северянин хмыкнул, — Но у меня есть важное дело. — Какое? — взволнованно задала вопрос Лаувейя. — Доказать то, что сыновья Сигюн не мои. Не без вашей помощи, конечно, но, — Локи схватился за рубашку, — Именно сегодня мы это сделаем.