Страна Севера

Локи Брызги солнечного света пробивались сквозь густую хвою, что сегодняшним утром горела чистейшим изумрудом. Первый йольский день радовал легкостью морозного аромата и бодростью, которая наконец-то наполнила тело здоровьем. Я, Улль, Сагр, Этьен и еще несколько помощников отправились охотиться на кабанов, а Лив, Лиод и Ванадис с Ванландом ждали нас в охотничьем домике, в котором мы все вместе планировали провести весь Йоль. Почти за три недели прошедшие с момента того, когда выяснилось, что дети Сигюн не мои, жизнь стала практически обычной, если она когда-нибудь было такой. Рана на моем животе затянулась благодаря мазям и отварам, которые мне давал лекарь, а с этим и мое душевное состояние перестало трястись от влияния извне. Вести привычную жизнь было первое время трудно, однако я смог принять участие в изучении сил колодца, предварительно рассказав отцу все подробности встречи с Мимиром, чью жизнь пришлось прервать из-за Лив, как жизнь Рауда, а теперь и Болли, который был прилюдно казнен. По просьбе дочери Олава я смиловался и не стал снимать с бывшего северного ярла кожу, но влил в его горло жидкую сталь. Правление на землях Севера было поручено Тьяцци, который вместе со своей славной дочуркой Скади незамедлительно покинул Утгард. Строительство драккаров продолжалось полным ходом, а гавань поселения постепенно захватывали деревянные драконы, готовые идти в бой на гребнях моря. Лив менялась стремительно, моментами заставляя меня удивляться происходящему. Занятия с Сагром и Уллем стали проходить чаще, а по вечерам я продолжал обучать жену использовать клинки. Беременность девы стала менять ее поведение в мелочах, из-за чего она все чаще становилась то слишком нежной или веселой, то недовольной или плаксивой. Мое пошатнувшееся здоровье требовало соблюдения определенных правил, но постепенно я вместе с женой все чаще нарушал мелкие ограничения, пользуясь тем безмерным желанием, что жило во мне и белоснежном создании. Хотя я так ни разу и не пошел до самого конца, лишь позволяя себе наслаждаться тихими, но страстными стонами Лив. — А вот и он! — громко крикнул Улль, натянув лук и выстрелив, но промахнувшись. Меж стволами деревьев замелькал большой темный вепрь, который резво мчался вперед. Скакуны и собаки летели следом за зверем, что был наполнен желанием выжить, как и всякое животное, ощущающее близость лезвия у своей шеи. Каждый удар копыта о землю вызывал в моем бодром разуме воспоминания о первой охоте с Фарбаути, когда мне было всего шесть зим отроду. Тогда отец больше учил меня играть в руны, чем действительно выслеживать добычу, но все же кое-какой урок я усвоил из той охоты. Страх. Фарбаути говорил, что страх скорее враг охотника, чем помощник. Ведь куда проще убить спокойное животное, которое не станет убегать и будет доверять тебе, чем того, кого обуял страх и он готов бежать и биться до последнего вздоха. — Да, — я тихо прошептал себе под нос, оскалившись и заставляя Слейпнира мчаться еще быстрее, — Лив и ее умение входить в доверие к животным сейчас бы пригодилось. Копыта кабана замелькали ближе, я сжал крепче копье, прокрутил его, а после одним выпадом умудрился просочиться сквозь толстую шкуру и распороть округлый бок. Вопль залил лес, который застыл, лишь мимолетно сглотнув от ужаса и выплюнув к небесам несколько воронов, которые понесли этот визг в иной мир. Несколько мужей добили зверя, а после спешились и поспешили за носилками. Кровавый след пропитал собой белое полотно, я перевел внимание на Слейпнира, который шумно дышал, выпуская две плотные струи пара из ноздрей. Улль подошел чуть ближе ко мне и улыбнулся, явно довольный результатом. Визг вепря застрял в ушах, а темные глаза, хоть и были уже мертвы, но все еще казалось, будто они несли в себе крупицу жизни павшего зверя. — Этот последний, — я стер с лезвия копья жирную кровь, — Псам бы мяса дать. — Я займусь, когда вернемся в дом. Карие глаза асгардца светились, отражая бушующую душу лучника, который наконец-то полноценно смог погрузиться в лесной мир. — Проклятье, Улль, — я ухмыльнулся, — Я знаю, что ты охотник, но так нагло радоваться добыче. — Их было слишком много в этом лесу, — асгардец недовольно фыркнул, — Мы помогаем природе сохранять баланс. Я обернулся, ухватив слухом знакомый неуверенный шаг, и заметил Этьена, который с интересом наблюдал за результатами охоты, собаками и мужами, что погружали кабана на повозку. Этьен. Друг моей жены, который все чаще оказывался рядом с нами. Желания общаться с послом Ратмира у меня так и не возникло, но было желание порадовать Лив, которая настойчиво просила наладить отношения с Этьеном. Посол раздражал меня ничуть не меньше, чем ранее, но все же он стал держать себя в рамках, а с этим я постарался притвориться доброжелательным и образумившимся наследником. — Да, — я тихо пробубнил себе под нос, — Охота нужна для баланса. Этьен, — я произнес имя темнокосого мужа громко, привлекая его взор, — Как тебе наша добыча? — Не зря вы настояли на том, чтобы я поехал с вами, — сдержанная улыбка играла на лице друга Лив, — Думаю, что помнить об этой охоте я буду долго. Ратмир, знаете ли, как и его отец, придерживается того, что настоящая охота заключается в освобождении животных. — Вот как. Я призадумался, вспоминая поведение Лив в лесу, а также ее извечное желание помогать зверям, пытаться их накормить или отдать земле так, словно они были ровней людям. Хотя, стоит отдать должное дочери Олава и ее упрямству в этой теме, ведь я и сам стал относиться к лесным жителям чуть лучше, уже более не считая их лишь пищей. — Лив бы точно осудила, — я ухмыльнулся. — Скорее всего. Я знаю, что при этом она умеет обращаться с луком. — Это для ее защиты, — я кивнул, — Йотунхейм настолько же опасен, насколько и красив. Я не могу позволить, чтобы моя жена не могла за себя заступиться. — Понимаю, — посол стал задумчивым. — Собираешь сообщить об этом Ратмиру? — я с интересом посмотрел на мужа, который явно что-то задумал. — Все может быть. Покончив с кабанами, мы вернулись к охотничьему домику, окутанному охраной и заботами. Мужи занесли добычу в жилье, из которого доносился веселый рык волков и громкий девичий смех. Юркнув в приоткрытые двери, я увидел в главной комнате Лив, окруженную Йормунгандом, Фенриром и Хель и рассказывающую им какую-то южную легенду. Волки ничего не понимали, но ощущали заботу девы, которая при этом бегала от них в разные стороны, играя и поддразнивая резвых созданий. Лиод и Ванадис сидели в стороне. Кузнец пила мед, от чего ее глаза блестели хмелем и на лице играла полупьяная улыбка, а жена Сагра недовольно причитала о том, что ее подруга вместе с волками разнесет дом. — Вы вернулись? — громко произнесла ведьма и тут же бросилась к своему мужу, который если и не простил Ванадис за ее измену, то точно не подавал виду, — Локи, — я уставился на блондинку, — Скажи Лив, чтобы она успокоила ваших волков! Меня никто не слушает! — Если ей нравится, то пусть развлекается, — я ухмыльнулся и пошел прямо к жене, которая широко улыбнулась и одобрительно закивала. Нежный румянец кусал щеки, а кровавые глаза светились и блестели, словно впитали силу звезд. — Покоя в этом доме не будет! — воскликнула Лив. Дочь Олава подбросила огромный тряпичный ком, а волчата тут же бросились за ним, вырвав из уст моей жены искренний смех. Я подошел ближе, а после коснулся пальцами горячей щеки, от чего белоснежное творение небесных светил застыло. — Быстро вы, — тихо произнесла сестра правителя Мидгарда. — Что? Даже не соскучилась? — я притворно надул губы. — Тебя не было лишь несколько часов, — Лив отвела взгляд, — Мы играли с волками. — Это я заметил, — я кивнул в сторону Ванадис и заговорил шепотом, — Кажется, кто-то злится. — Вечно причитает, — дева буркнула и прикусила губу, — Ну точно, как Милица. — Она заботится о тебе, как и твоя мать когда-то заботилась. — Я не ее дочь, сын Фарбаути. — Знаю, — я кивнул, — И все же.. — Локи, баня-то готова, — позади послышался голос Улля, который прервал мою мысль. Я обернулся и осмотрел комнату, что постепенно утрачивала своих гостей, разбредающихся по парилкам и покоям. — Иди, я догоню. Помещение теряло власть голосов, сохранив лишь их отголоски и тихое урчание волков. Как только я остался с Лив вдвоем, то тут же обвил запястье жены и притянул ее к себе. Аромат пионов ударил в нос, вызвав самые приятные воспоминания, которые теперь, после примирения, казались ярче. — Удачно поохотились? — кончик пальца коснулся моей скулы. — Забрали лишь то, что было позволено Богом охоты, золотко. — Я это не очень одобряю, Локи. — Знаю, — я перехватил кисть жены и едва коснулся устами прохладных костяшек, — Все в рамках законов леса. — Ни больше и ни меньше? — Даже не сомневайся, — я ухмыльнулся, — Сможем накормить псов, волков, слуг и нас, конечно же. Смирение жены пришло вслед за моими словами, хотя ее взгляд передавал легкую грусть, которую она не была способна подавить в себе. Обсудив с Лив планы на оставшийся день, я отправился в баню, а дева направилась с волками во двор, желая немного поиграть. Прохладный предбанник сдерживал голоса мужей, которые уже находились внутри. Попав в парную, я ухватился за мед, который был наградой за удачную охоту, а после разместился на одной из лавок. Молочная воздушная ткань плавала вокруг, создавая подобие иллюзии, которую наслали Боги. Мысли постепенно становились легче и проще, хотя удары сердца лишь ускорялись. — Так вы расскажите, господин? — внезапно произнес Этьен, отвлекая меня от размышлений. — О чем? — Для чего вы с конунгом направляетесь в Асгард? — Желаем скрепить мир меж нашими странами. Война ведь не пойдет на руку ни одной стороне, — я прищурился. — Разве? — Ну, — я пожал плечами, — В эту войну будут втянуты все. Мидгард и Альвхейм пострадают больше всего, например. — Почему вы делаете такие выводы? — посол нахмурился. — Потому что вы не воины, — мои слова прозвучали слишком резко, а в бане повисла гнетущая тишина, — Виноделы, вы искусны в танцах, — я кивнул в сторону дверей, вспоминая то, как моя жена, да и все на ее родине замечательно чувствовали натуру музыки, — Быть может, даже мастера письма, — я вновь отпил меда, а после ощутил как черное пламя захватило мое сердце, — Но не воины. Йотунхейм стоит на страже южных земель, но если война начнется, то у Мидгарда не останется варианта, кроме как вступить в нее и поддержать одну из сторон. — А именно Йотунхейм? — Этьен пробурчал вопрос. — Здесь живет дочь Олава, — я кивнул, давя на главный аргумент, — Более того, через несколько месяцев родится дитя нашей общей крови. Йотунхейм дает Мидгарду защиту, а Асгард.. — Асгард куда богаче страны огня, — друг Лив не позволил мне договорить. — Ты имел ввиду Один, — я причмокнул, ухмыльнувшись, — Один богаче всех правителей, да? Верно. Но не Асгард. Йотунхейм и Мидгард живут в мире, а с этим процветают. У нас общее настоящее и будущее. Асгард ничего не дал Мидгарду, — я пристально следил за реакцией мужа, который хотел что-то сказать, но умолк и отвел взгляд. Нервозность пробежалась по коже, а с ней в душе зародилось подозрение. Неужели Один вступал в связь с Ратмиром и что-то предложил ему? Может ли Мидгард вести какие-то переговоры со страной молнии? Если так, то Лив должна выяснить это у Этьена за тот час, который он еще будет здесь после моего отъезда. — Как насчет того, — низкий бас Сагра нарушил молчание, — Чтобы поведать нам, господин посол, как прошел ритуал восхождения нового правителя Мидгарда на престол? — Ах, это, — Этьен ухмыльнулся, но его темные глаза продолжали гореть сомнением и страхом, — Ну да, на дворе тогда еще пахло виноградом.. Рассказ о ритуале занял достаточно много времени, пока плавно не перетек в разные истории о попойках, играх в руны и о девах. В голове все еще стоял разговор с Этьеном об Асгарде, Мидгарде и Йотунхейме, а с этим подозрительность разрасталась, окончательно оставляя понимание того, что Ратмир действительно мог вести переговоры с Одином или с кем-то из его сыновей. Я писал письма правителю страны земли и получал от него ответы, которые были наполнены неким панибратством, но все же это не было гарантией мира. Гарантией всегда выступала Лив, но, быть может, жадность Ратмира или.. Этьена, если он имеет достаточно влияния, куда сильнее, чем любовь старшего брата к своей сестре? Не думаю. Но если, а вернее когда война придет, то хотелось бы иметь Мидгард в качестве союзника, а не врага. Постепенно Этьен, Улль и Сагр покинули баню, а я решил посидеть еще, дабы как следует отдохнуть и набраться сил, потому что не планировал спать этой ночью. Разум вновь крутился вокруг источника мудрости, Бюлейста, Мидгарда и Асгарда, а также вокруг Лив и ребенка. Важно, чтобы она родила мальчика или двух, и желательно до того, как начнется битва. Пропарившись, я надел на себя светлую рубаху, украшенную вышивкой из узоров пламени, и направился в трапезную, где должны были собраться все жители охотничьего домика, дабы полакомиться добычей, напиться меда и как следует отметить первый день Йоля. Свет от огня играл с тенью, которая плясала на стенах, мебели и лицах присутствующих. В углу сидело несколько бардов, которые перебирали струны лир. Стол был уставлен едой и выпивкой, а запах трав и меда кружил разум ничуть не меньше, чем вид моей жены. Лив сидела между Ванадис и Уллем, которые внимательно слушали рассказ Этьена о сборе урожая оливок на юге Мидгарда. Дочь Олава обволакивали светлые воздушные ткани, которые дополняли снежный образ девы, что деловито поддакивала словам своего друга. Подойдя ближе к Этьену, я сел рядом с ним, стараясь скрыть неприязнь за лукавой ухмылкой. Мой взгляд сразу же припал к жене, которая смущенно прикусила губу, отреагировав, а после скрыла румянец за кубком. — Так что же там было, Лив? — Сагр с интересом задал вопрос, — Что тот винодел натворил? — Ну да, — дева вздохнула, на мгновение призадумавшись, — Он пытался обмануть нас, продав за спиной правящей семьи вино. — Вино? Какое-то особенное? — Лиод нахмурилась, явно не понимая, что за ценность в обычной фляге красного хмеля. — Вино, которое пьет лишь правящая ветвь Мидгарда. Оно слегка сладкое, содержит нотки муската и цветов вишни. — И что же ты сделала? — я приблизился к жене, кровавые глаза которой засияли. — Ну знаешь, доказательств прямых не было против него, да и после он стал вести себя как примерный слуга, — Лив загадочно улыбнулась, — Однако, быть может, я случайно натравила на него местную деву, что была вынуждена заниматься не самыми благочестивыми делами. Карина рассказывала, что ее называли.. как же.. — дочь Олава призадумалась, а затем хмыкнула и клацнула зубами, словно лисица, — Кусачая. Лив вскинула бровь, Лиод громко засмеялась, Ванадис прикрыла уста, Улль и Сагр раскраснелись, отведя свои взгляды, Этьен подавил смешок, прикрывшись кубком, а я ухмыльнулся, не веря тому, что моя жена может говорить о таких вещах столь непринужденно. О Боги, это точно та Лив, что краснеет каждый раз, когда я к ней подхожу? — И? — я с нескрываемым интересом задал вопрос. — Спасти его не удалось, — дочь Олава пожала плечами, — Его дочь стала новой владелицей тех земель. — Ага, ясно. Какое интересное прозвище было у той девы. Мало опыта у нее было? — я прищурился, а дочь Олава закатила глаза. — Нет, — создание покачало белой головой, став крайне серьезным, словно мы обсуждали не продажную девку и винодела-предателя, а что-то важное для развития страны, — Принципы, сын Фарбаути, у нее были свои принципы. Бодрый смех захватил помещение, а кровавый взгляд стал острее, создав в моей голове те мысли, которые не озвучивали прилюдно. Бледные пальцы моей жены подхватили кубок с остатками меда, и она вмиг осушила посудину, явно заливая смущение, которое все же прорвалось сквозь баррикады похабщины. Время покатилось вперед, словно бежало с горы кубарем. Мед расслаблял, йольские подарки и ритуалы радовали, а приятная усталость успокаивала. Постепенно Ванадис вместе с сыном ушла спать, а Лив и Лиод отправились в тепидарий, оставив Улля, Сагра, Этьена и меня продолжать сидеть в трапезной и пить, разводя вокруг пустые бессмысленные беседы, которые приходилось все равно контролировать, не позволяя себе обсуждать лишнее при после Ратмира, пытающегося вывести мага или меня на разговоры по душам, но благо мне и вану хватало ума держать себя в узде. Когда ночь стала глубже, а до моего слуха долетели звуки из нашей с Лив комнаты, то я покинул трапезную, желая успеть застать жену в бодрствовании, так как знал, что из-за беременности она могла уснуть даже на ходу. Попав в покои, я увидел Лив, которая сидела на лавке и читала какую-то книгу. Событие вызывало воспоминание о том дне, когда я привез белокурое создание сюда впервые. Тогда дочь Олава тоже сидела на этой же лавке и читала, когда я явился в покои с бутылкой хмеля для незатейливой игры, что была лишь поводом, дабы получить поцелуй, а с ним и кое-что большее. Лив за это время изменилась, ведь в тот час все ее тело и взгляд выражали волнение и страх, а сейчас трепет и жар. — Я думала, что ты не скоро прийдешь, — Лив вскинула ладонь с книгой, — Хотела.. — Хотела почитать подольше, — я завершил за девой фразу. — Да, — дочь покойного правителя Мидгарда встала и пошла ко мне. Длинная шерстяная накидка висела, словно опущенные крылья, что могли унести свою владелицу в далекую страну. Тихий шаг был медленным, будто она пыталась проверить твердость темного пола, который слегка скрипнул, очнувшись. Снежный мох на окнах отражал свет очага, рисуя радужную пыльцу, а дочь павшего правителя страны земли застыла в нескольких сантиметрах от меня. Ажурные тени украсили бледное лицо и потемневшие глаза, в которых спряталась тайна. — Интересно? — я кивнул на книгу в девичьей руке. — Я не читаю, исходя из такой позиции, — Лив упрямо смотрела на меня, повторяя наш старый разговор, — Только.. — Только из пользы, — я закончил фразу за женой, а она улыбнулась столь загадочно, что я на мгновение потерял дар речи, — Я помню, золотко. Моя жена засмеялась, отбросив книгу в сторону, а после потянулась ко мне, слегка коснувшись моих пальцев и мягко их погладила, пустив по коже нечто особенное и умиротворяющее. Проведя невидимой тропу, девичьи руки спустились ниже, а я тут же ощутил напряжение, которое вырвалось нервным вздохом. — Лив.. — я коснулся белых волос и откинул прядь, закрывающую лицо. — Рассказать, о чем я читала? — уста девы слегка дрогнули, а ее пальцы медленно подхватили края моей рубахи. — Конечно. Шуршание ткани наполнило округу, я помог жене избавиться от моей рубахи, а ее взгляд медленно прошелся по моему торсу и шрамам, которые багровели от своей свежести, словно юные розы. Лив медленно коснулась пальцами рубца на животе, встряхнула прядями и дошла моей груди, а я лишь молчал, едва способный устоять. — Легенда о призраках-всадниках, что бродят по ночному небу во главе с Холдой, — дочь павшего правителя Юга застыла и впилась взором в мои глаза, — Говорят, что они собирают души павших воинов с полей битв, — Лив сглотнула, а я увидел в ее глазах крупицы страха, — Локи, если Один.. — Этого не случится, — я покачал головой и тут же обхватил лицо жены, стараясь скрыть от нее ту правду, что я знал, — Войны не будет, а даже если и так, то я выживу и одержу победу, золотко. — Пообещай мне, — тонкий голос стал суровым, а кровавый взгляд острым. Требование девы было слишком великим. Разве я мог пообещать это? Колодец не давал ответа о концовке войны. Лишь предсказывал, что кровь укроет собой землю, но Лив была беременна. Она волновалась и жаждала успокоения, а значит, я вновь должен солгать. — Обещаю, — мои уста даже не дрогнули, хотя сердце застыло. Лив вздохнула, а после ухватилась за мои плечи, встала на носочки и едва коснулась устами моих губ. Чужой топот донесся из-за двери, а легкий поцелуй за секунду пробудил во мне огонь, который заставил разум помутнеть от возбуждения. — Лив.. Я повел жену к постели, а она лишь прижалась ко мне сильнее, качнулась, развернув нас, усадила меня на край кровати и немного отошла. Взмах кисти казался прекрасным и завораживающим, а длинная накидка поддалась действию и упала наземь. Лив слегка улыбнулась и подошла совсем близко. Желто-белый свет луны и огня обволакивал мою жену в нежную оболочку, которая лишь усиливала красоту, порожденную чужой землей. Всего несколько месяцев прошло с тех пор, как я назвал эту незнакомку женой, разве могло так статься, что она столь быстро захватит мое сердце? Но так и случилось. Это казалось наваждением и проклятьем, но столь желанным и приятным, что я не мог не радоваться такому исходу. — А теперь, — дева неспешно коснулась ворота и потянула ленты, которые, распустившись, лишь едва приоткрыли грудь и живот, оставляя место для секрета, — Мы могли бы получить чуть больше, правда? — Все, чего бы твое сердце не пожелало, — я потянул дочь Олава, заставляя ее сесть на меня, — Все исполню, золотко. Голова мгновенно закружилась от дурманящего аромата мидгардских пионов и девы, что была только моей. Лив откинула волосы назад, я пробежался пальцами и взглядом по изгибам идеального существа, изучая то, что было скрыто под невесомым белым шелком. Я бережно коснулся аккуратной груди и скользнул к тонкой шее, усыпанной бледными синими ветвями, а после обвил ее. Лив слегка выгнулась и стала покачивать бедрами, усиливая приток крови и увеличивая вожделение, которое я едва мог удержать в узде, дабы не наброситься на деву. — Локи, — томный голос ласкал слух, — Ты ведь.. ты ведь еще не восстановился? Желание выросло вмиг, реагируя на голос, который был наполнен безумной смесью из невинности и распутства. Мои пальцы прошлись по внутренней стороне бедра создания, пустив по телу жены дрожь и вырвав из ее уст стон, а после медленно коснулись места, что могло подарить наслаждение. — Мне уже намного лучше, золотко. Блики искр затмевали взгляд, который хватался за облик жены. Я прижал к себе дрожащее создание, целуя припухшие уста и потянув сорочку, а после припал к девичьей груди. Тень стала сильнее, а с ней мои пальцы ускорились, уже зная, как сделать деве приятно. Лив подмахивала бедрами, то ускоряясь, то замедляясь, а с этим позволяя ощутить ее влажное желание, которое было ничуть не меньше моего. Мысли о жене давно не давали мне покоя, но сегодня, когда я знал, что уже полностью здоров, то совладать с возбуждением было невозможно. Я слишком долго не мог побыть с той, которая оставила отпечаток своей бледной руки на вратах моей темной души. Кровь в венах начинала кипеть, я избавился от штанов, даже не заметив этого, а после слегка замедлился, понимая, что хочу овладеть женой прямо сейчас. — Золотко? — Да. Лив, едва контролируя свое тело, привстала, приподняла подол сорочки повыше, а после позволила мне сделать то, чего наши тела так жаждали. Хриплый вздох, соединившись с девичьим стоном, сошел с моих губ. Я поймал уста белоснежного создания, что принялось неспешно двигаться, создавая медленный танец, который делал из меня сумасшедшего мужа, готового подчиняться своей жене беспрекословно. Треск дров дополнял тихие стоны, которые были обжигающими, как и воздух вокруг. Обоюдные поцелуи доказывали чистоту происходящего, а ненасытность была очередной спутницей, которая играла на руку Лив. Я не мог остановиться, желая покорить и подчиниться белому созданию. Цветочный запах, солоноватый вкус кожи и мягкость тела заставляли меня буквально вгрызаться в тонкую шею, округлую грудь, острые плечи и ключицы. Время крутилось, как и позы, которые позволяли насладиться видами и ощущениями. Я старался быть аккуратнее с хрупкой девой, которая моментами становилась куда агрессивнее, чем я. Вновь оседлав меня, Лив слегка откинулась назад, позволяя мне приласкать ее, а после стала двигаться шустро. Слишком огромное желание давило на низ моего живота, и я едва держался, желая, чтобы Лив могла кончить раньше меня. Мир наполнялся языками пламени, мои руки с силой сжимали бледные бедра, а пошлые звуки избавляли разум от остатков адекватности. Белоснежное создание прижалось ко мне, и я обвил родное существо руками, делая движения медленнее, но резче. Искры вырывались из моих пальцев, обжигая воздух, который грелся и препятствовал хриплому и громкому дыханию. Давление в груди усиливалось, превращаясь в правду, которую я пытался тщетно скрыть, а жаркое чувство, что сплеталось с влюбленностью, жившей в душе моей жены, пыталось вырваться словами. Я просто желал запомнить эти ощущения, спрятать их в своей душе и лелеять, оберегая ото всех, чтобы вновь не потерять. — Лив, — я провел кончиком языка по розовому соску, — Клянусь, ты когда-нибудь окончательно заберешь мой разум. — Локи.. Девичье тело, отозвавшись на собственный голос, затрепетало от исступления, что разлилось по крови и мышцам, словно я опрокинул крынку с наслаждением. Я замедлился, едва сдерживаясь и позволяя деве прожить все ощущения, а после прижал ее к себе сильнее, будто надеясь впечатать в себя, и закончил начатое. Время остановилось, мое хриплое дыхание смешивалось с поцелуями, которые ласкали девичью шею. Я прижал к себе ослабевшую жену, что обмякла и повисла на мне. Мягко поцеловав слегка краснеющее плечо, я неспешно уложил дочь Олава на спину. — Знаешь, — Лив едва слышно говорила, — Я думаю, что я могла бы помочь с колодцем. Мои глаза расширились от непонимания почему моя жена говорит об источнике мудрости в такой момент. — Золотко, хочешь об этом сейчас поговорить? — я навис над девой. — А что? — белоснежное создание приоткрыло один глаз, а ее голос стал чуть ехидней, — Ты настолько здоров, что мы можем не разговаривать больше одного раза? — Сомневаешься? — я приблизился к жене с игривым вызовом, а она тут же обвила меня руками. — Ну тогда докажи мне. Пространство, окутанное тьмой, затрепетало, впитывая пот, стоны и страсть. Ночь продолжалась, а с ней мед, бесконечные разговоры и близость стали новыми гостями наших с Лив покоев. Дни летели, словно в одной из книг, которые читала дочь Олава, а после пересказывала мне содержимое рукописей. Йоль продолжался, позволяя мне проводить каждый миг моей жизни рядом с женой и нашими общими друзьями, а также с волчатами. Мы часто ездили на прогулки верхом, пили мед и просто пытались жить спокойствием и миром, пока еще было время, но оно шло вперед, как и каждый счастливый момент, слишком быстро. Мани и Соль сменяли друг друга, пока не наступил тот час, который предвещал долгую разлуку. Рано утром, когда солнце едва успело показать свой лик, я открыл веки и уставился в потолок, усыпанный рунной резьбой. Голова слегка гудела от меда и ночных ласк, которые оставили в моем разуме свой след. Дверь в покои тихо скрипнула, разбудив меня окончательно, а на пороге показалась Рут, которая держала в руках деревянную миску. — Соль сегодня будет светить весь день. Я принесла это для госпожи и ее кожи, — служанка кивнула на лекарственный раствор. — Поставь там, — я указал рукой на стол, — Я сам все сделаю. Прислуга моей жены выполнила наказанное, а после скрылась за крепкой дверью. Я дал дочери Олава еще несколько минут на сон и принялся ее будить, зная, что это наше последнее совместное утро на ближайшие месяцы. — Золотко, вставай. Я приподнял ткани, под которыми лежала голая белоснежная дева. Лив тихо сопела, а ее белые брови слегка хмурились, отражая нежелание прощаться с миром Бога сна. Улыбка невольно растянулась на моем лице, и я потянулся к деве, принявшись целовать ее. — Я.. еще.. сплю. Будущая дроттнинг забурчала, а мои руки вмиг полезли к жене, желая еще раз побыть с ней. Дочь Олава вздрогнула, резко очнувшись, стала хвататься за ткани и шустро хлопать длинными белыми ресницами. — Локи, — Лив натянула на себя повыше покрывало и шкуры, скрываясь в меховой пучине. — Золотко, утро давно на дворе, — я прищурился, внимательно рассматривая очнувшееся создание, а после потянулся к деве вновь, — Брось, ночью в тебе не было и грамма смущения, а сейчас что изменилось? — Перестань, сын Фарбаути! — Лив воскликнула, а я все же вырвал из ее рук ткани, открыв себе голое тело, — Я ведь.. — Иди ко мне, — я потянулся к припухшим устам и потянул дочь Олава на себя. — Но ведь.. — Лив, я не увижу тебя несколько месяцев, — я резко усадил жену на себя и ощутил ее. — И что же? — лицо белоснежного создания украсила легкая, но все еще сонная улыбка, — Будешь скучать? Я ухмыльнулся и резко сел, прижав к себе краснеющее существо, которое было наполнено силой Всематери, что рисовала на моей жене зарождение далекой весны. Блики в глазах Лив отбирали дыхание, а разум пытался принять происходящее и смириться. — До безумства, золотко, до безумства. Громкий, игривый смех охватил округу, разлив по покоям медовые пары́. Девичьи руки обвили мою шею, а сплетение губ и тел лишний раз подкрепило бушующие чувства, которые с каждым разом становились все сильнее. Время проскочило жаркий миг, сменившись завтраком и процедурами для защиты белесой кожи. — Лив, — я коснулся ноги жены, а после аккуратно поцеловал ее коленку, — Ты сделаешь, что я просил? — Я уже. Я уставился в кровавые глаза, которые были наполнены нежностью и задоринкой, что расцветала к обеду. Мягкая улыбка распустилась на припухших устах, которые я вновь хотел поцеловать, дабы ощутить вкус Мидгарда. — Я написала письмо Ратмиру еще вчера, — белоснежное создание пожало плечами, а после коснулось моих волос, — Написала о том ване и его умении подбирать невест, а также аккуратно намекнула на фразы Этьена об Асгарде, — Лив вздохнула, — Как только получу ответ от брата, то направлю его к тебе туда.. — дева поджала уста, — К чертогу Одина. И, конечно, постараюсь что-то выведать у Этьена в личном разговоре. — Личном? — я поморщил нос. — Локи! — Лив нахмурилась. — Ты умница, — я притянул к себе жену и стал целовать ее лицо, — Настоящее золото. День пролетел стремительно, наполненный заботами и последними хлопотами. Фарбаути, Лаувейя и мои братья с невестками прибыли к охотничьему дому. Весь час проходили сборы, а также прощание с Бюлейстом, который вместе с Миркой отправился на Восток, где его уже поджидала Ангрбода, получившая инструкции о том, что делать с моим братом и какую информацию нужно узнать. Оставив охотничий домик, мы выдвинулись к гавани, в которой нас поджидало несколько новых драккаров, готовых к отправлению в Асгард. Легкие и быстрые судна, при этом оснащенные оружием и отсеками с припасами, были частью влияния, которое мы с отцом и Хельблинди рассчитывали оказать на Одина и его сыновей. Уставшая Соль желала отправиться спать, а потому ее власть стала медленно идти вспять. Я крепко сжал руки, надеясь, что это действие сможет оставить мою душу рядом с женой, но все было тщетно. Время убегало, а с ним час прощания заканчивался. — Я.. знаешь.. — дочь Олава стала крайне нервной, — Хотела кое-что подарить тебе, — Лив достала небольшой сверток, — Я никогда не делала такого, но.. просто, чтобы ты вспоминал обо мне. — Я ведь всегда помню о тебе. — Знаю, Локи, я знаю, но все же.. Непривычное колющее чувство зашумело в груди. Я перехватил парчу, раскрыл ее и увидел одинокую серьгу с кристаллом граната и рунами Перт и Кеназ. — Еще до моего похищения я сделала заказ в лавке Эмили, — дочь Олава улыбнулась, — А после просто не знала, когда нужно отдать. Но сейчас, кажется, это хороший момент, правда? Я коснулся пальцами серьги в своем ухе, а после уставился на жену, которая с волнением смотрела и выжидала ответ. Медленно кивнув, я улыбнулся, а после тут же надел подарок. — Тебе.. — Просто идеально, — я приблизился к деве и заправил белую прядь за молочное ухо, — Подстать мне. — Ну вот, — дочь Олава закатила глаза. — Но ты же подбирала под мою особенную огненную натуру. — Да, — дева снисходительно кивнула и загадочно улыбнулась, — Под твою и мою. — Локи! Позади послышался голос Хельблинди, который уже поднялся на палубу драккара. Я отпрянул, обхватил лицо жены ладонями и взглянул в кровавые глаза, которые едва сдерживали слезы, что так и норовили упасть. — Жди, золотко, и я скоро вернусь. Лив шумно всхлипнула, закивав, а после потянулась навстречу, позволив мне поймать прохладные уста. Ветер окружил, поднимая серебряную пыль, что полотном стала вокруг меня и моей жены. Дева оторвалась от моих губ, опалив меня едва теплым дыханием, а ее огромные очи не справились с нагрузкой и позволили большим каплям упасть на румяные щеки. — Возвращайся скорее, — Лив обхватила мою ладонь и положила на свой живот, — К нам. Мелкая дрожь побежала по моим рукам, а мои глаза расширились, но лишь на мгновение. На краткое, но важное для меня мгновение. Я вновь не смог сдержаться, поцеловав жену, а после, не желая, распрощался и поднялся на борт. Вечерний свет рыжиной украшал гавань Утгарда, который стоял на горах Йотунхейма многие века. Тихий ветер играл с белым порошком, украшающего скалистые земли, а размеренный стук льда в воде расслаблял сердце. Мир темнел, а образ Лив и других мерк, растворяясь в мощи гавани и белых скал. Живой кристалл бился о дерево, создавая мелодию прощания, а внутри меня зашевелились мерзкие черви, которые выедали спокойствие и удовлетворение от жизни. Фарбаути подошел ближе и уставился на берег, на котором рядом с моей женой стояла Лаувейя, что должна была присматривать и заботиться о Лив и Линн, пока я вместе с Хельблинди не вернемся. Во всяком случае, она обещала, что будет беречь сестру правителя Мидгарда и не мешать ей тренироваться с Сагром, а также будет позволять гулять с Йормунгандом, который остался охранять дочь Олава, в то время как его брат и сестра стали моими спутниками на земли страны молнии. Я обернулся, оставив тонкую полоску с семьей в Утгарде, и впился в горизонт, за который заходила Соль. Морской ветер бил в лицо, позволяя почувствовать соленый запах воды, которая касалась незримыми дланями моего сердца, разжигая в груди пламя. Близился долгий путь, наполненный бурями и битвами, но результат его стоил того, чтобы преодолеть все препятствия. — Ну, Локи, — отец хлопнул меня по плечу и улыбнулся, а его лицо осветил последний луч солнца, — Асгард ждет.