Шерлок/Лестрейд. Зарисовки

Иногда в случае, если человек думает о своём соулмейте всякие гадости, на соулмейте появляются синяки и раны. Лестрейд не знал, чем заслужил такое «счастье». Не то что мысли — Шерлок с наслажденим озвучивал всё, что думает об окружающих, сочась ядом. Это было невыносимо больно лишь поначалу. Грегори держал лицо только потому, что был полицейским. Есть выражение про слова, бьющие наотмашь. Грегори физически чувствовал каждое из них, каждый синяк, каждую рану, наносимую Шерлоком с упоением маньяка, не просто втыкающего нож, но и проворачивающего. Порой Грегори морщился. Шерлок даже не обращал внимания, это было вполне обычной реакцией среднестатистического человека на его словесные выпады. Он не знал. Не знал, насколько больно он делал инспектору. А Грегори не решался ему сказать. Не видел смысла. Он напоминал себе грушу для битья. Он старался не рассматривать своё тело в зеркале, но в редкие минуты, когда некоторые гематомы особенно болели, а раны были глубже обычного, ему приходилось смотреть, чтобы обработать их. Часть синяков не сходила. Некоторые просто не успевали зажить, некоторые оставались с ним надолго — когда ментальные удары случайным образом приходились в одно и то же место несколько раз подряд. Раны практически не оставляли шрамов, лишь еле заметные белёсые ниточки, за исключением нескольких — в районе сердца, как иронично. Лицо, на удивление, не затрагивалось, но должно же было его многолетнее везение когда-нибудь закончиться.

~~~

Лестрейд безумно устал. У него была тяжёлая неделя (опять, снова, всё ещё), и он уже было собрался домой, как его команду вызвали. Шерлок как всегда кружил по месту преступления, втаптывая в грязь тупых сотрудников Скотланд-Ярда так же, как они растоптали улики! Опять! Реакция болевых рецепторов уже давно притупилась, тело флегматично привыкло к незавидно частой боли, и на новое ощущение, будто что-то кольнуло, Лестрейд не обратил внимания, даже не понимая, в какой части тело оно произошло. Ему хотелось простого человеческого поспать. Он не сразу заметил удивлённый взгляд Джона. Что-то невесомо, почти щекотно, проползло от левой брови вниз. Грегори осторожно тронул щёку. Кровь. Он даже подумать ничего не успел, когда Шерлок, как всегда не замечая ничего вокруг, резко повысив голос, выдал своё ценное мнение по поводу каждого полицейского, здесь присутствующего, начиная с констеблей, следивших за периметром у оградительных лент, заканчивая, конечно же, возглавляющим «шайку идиотов» детективом-инспектором. Грегори охнул от острой боли, полоснувшей левый висок, и рухнул на землю. Теперь кровь буквально лилась на траву, боль буравила висок, врезаясь всё глубже, потому что разошедшийся Шерлок не затыкался. Лестрейд отстранённо удивлялся, что крови так много, но полноценно думать не получалось, боль ослепляла до белых вспышек перед глазами, звуки вокруг доносились будто сквозь толщу воды. Пальцы обессиленно скребли по земле, сознание обещало вот-вот вырубиться, но желанная темнота всё никак не наступала. Он смутно услышал, как Джон что-то рявкнул, и Шерлок заткнулся, вместе с этим прекратилось ощущение, что его черепную коробку вскрывают наживую, но и оставшаяся, уже причинённая, боль была слишком. Медленно выдохнув, Лестрейд осторожно попытался подняться, но упал обратно. Кажется, Шерлок выдал очередную подколку, потому что висок снова коротко прострелило. Грегу никогда в жизни не было так больно. Огнестрел, ножевые ранения, даже раскалённый металл — всё не шло ни в какое сравнение с этим. Потому что — моральный аспект. Сколько они уже знакомы? Десять лет? Грегори давно считал Шерлока близким человеком. И даже наверное всё-таки любил. С трудом подняв голову, Грег встретился взглядом с Шерлоком. С Шерлоком, выражение лица которого, впервые за всё время их знакомства, было настолько ошарашенным. Джон метнулся к Грегу, жестом подзывая медиков, карауливших за оградительной лентой. Он что-то говорил, мягко повернув лицо Грега, чтобы осмотреть, но тот ничего не разбирал и в конце концов истощённый организм наконец отключился. Конечно же испуг в глазах Холмса за мгновение до погружения в долгожданную темноту ему только показался.