Больно - не больно, страшно - не страшно.
Всё, что было раньше теперь уже не важно
Нет в глазах соли, нет в словах перца
Нет больше боли, нет в моём сердце.
Улетаю, рывками глотаю свободу
На каждый тупик этого города
Все запасные выходы и входы знаю.
Конечно, этот побег не мог остаться без последствий. Только родителей в школу вызвать не получиться – кроме матери у Лизы никого нет. Директриса нехило огорчилась тому, что не получится провести лекцию о потерянном поколении, но пришлось обойтись объяснительной и долгой беседой о неуважении к педагогу. Это испытание девушка выдержала героически, сдержав свое желание съязвить или откровенно нахамить старой женщине. Из плюсов – сия экзекуция происходила во время злосчастной истории, и большую часть урока удалось пропустить. Мама, которую Лиза вчера-таки смогла посетить в больнице, выглядела вполне неплохо. Трещина в кости была несерьезной, но неделю все же женщине настоятельно порекомендовали остаться в больнице. Неделя жизни в одиночестве звучала соблазнительно, но мысль, какой ценой ей достался этот покой, Индиго омрачали. А еще ее напрягала встреча, произошедшая в больнице. * * * Часы посещения – с 12 до 17.30. Однако, когда Лиза влетела в больницу в 16.47, сидящий охранник злобно цокнув, усмехнулся. По лицу его пробежала мерзкая садистическая улыбка. - Опоздала, миилочка, - гласные он тянул с особым усилием, - завтра приходи. Дневная злость, как выяснилось, не успокоилась. Прогулка по старому району и бессмысленное избиение стен не помогло, и в груди закипало желание выцарапать старику глаза. - Прием до половины шестого, - голос ледяной, ни капли внутреннего гнева не должно вылиться наружу, - я вовремя. - Так кто ж тебя пустит, - мужчина явно упивается своей малой властью, - здесь вещички оставь, подпиши куда и мы передадим. - Если вы меня не пускаете, зовите заведующую, беседовать будем в ее присутствии. - Так в отпуске она, будем ждать сидеть? Но он явно напрягся. Осознав бесполезность дальнейшего диалога, Лиза решила действовать иными методами. Пронырнув под турникетом, под возмущенный крик охранника рванула наверх по лестнице, но вдруг врезалась в чье-то плечо. Отскочив в сторону и пробурчав «извините», она продолжила бы восхождение на 3й этаж, но… Встретилась взглядом с серыми выплаканными глазами. Поджатые губы, синяки, ссадина на носу. Кристина первая разорвала зрительный контакт, резко отвернувшись и продолжив спускаться вниз. Слегка помедлив, Лиза медленно начала идти. Конечно, город невелик, и встретить в нем знакомых не так уж и удивительно, но не тут. И явно не Крис. Разговор с мамой вытягивает из дерьмового состояния этого дня. Для человека, попавшего в больницу, она вполне оптимистична и даже умудряется шутить. Лиза обещает завтра еще зайти, и мать ее крепко-крепко обнимает. *** Возвращаясь на историю, вспоминает вчерашний день. Да, без срывов не может прожить ни один человек, но это не мешает себя за них ненавидеть. А еще до жути хочется узнать, что там забыла Кристина, чтобы потом понимать, как повести себя в случае еще одной встречи. Страх попасть под раздачу был дополнительной мотивацией. Что ж, в таких случаях изгою остается одно – обратиться к человеку, который добр со всеми, даже с ней. Юля, наверное, на перемене как всегда окажется в курилке. Но сейчас – Иван Грозный. О нем Лиза знала немало. И про два отречения от престола, и про вереницу жен, и про веру в сверхъестественное, и, вишенка на торте, Феденька Басманов. Но это, явно, не совсем школьные знания. Никто не дергается, когда посреди урока заходит Лиза. «Дежавю». Мишель с каждым подобным Лизиным поступком все шире ей улыбается, видя в девиантном поведении определенный шарм. Поворачиваться и смотреть на нее Индиго не хочется – все мысли о вчерашнем происшествии вперемешку с шутками о любовнике Грозного. Урок тянется невероятно долго, но неизбежно раздается трель звонка. Лиза, срываясь с места, бежит в туалет. Открывая дверь, вдыхает приторный запах. Но что это?... Привкус дешевых сигарет пробивается через клубнику, мохито и личи. «Только конченый идиот догадается реально курить в туалете. Подлетят ищейки – и прощай ваша новогодняя дискотека. Но, так-то, похуй.» Проходя мимо умывальников, спиной чувствует движение сзади. За ней кто-то зашел. Поворот на сто восемьдесят – и опять эти серые пустые глаза. Усмешка. И Крис закрывает за собой дверь, изолируя их вдвоем в душной комнате, пропахшей табаком. В голову не в тему лезут строчки Маяковского, которые хочется гнать прочь. Не в тему, ей богу!Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
- Давно курить начала, недотрога? - Я Юлю искала. - А я думала, может, хоть так нормальной станешь. Не ссы, сейчас сделаем из тебя человека. И Кристина вталкивает Лизу в кабинку, хватая одной рукой за щеки, а другой фиксируя обе руки. А Индиго кроет ступор, и она даже пошевелиться не смеет. Страх сковывает, и дышать становится сложно. Впервые ее реакция на стресс не «бей», а «замри». Замечая это, мучительница перехватывает ее руки, отпуская лицо, и свободной рукой лезет в карман. Достает сигарету, берет в руке, вытягивает зажигалку. Затягивается, по коже пробегают мурашки. В Лизиных глазах плещется страх, и это выглядит прекрасно. Кристина хотела бы, чтобы это длилось вечно, но план еще не завершен. Отпуская руки девушки, она ожидает хоть какого-то сопротивления, но та лишь сползает вниз, садясь на санузел. Тело мягкое и совсем хозяйку не слушается. Кристина вынимает сигарету из рта, наклоняется к Лизиному лицу и выдыхает в приоткрытые губы. По щеке Индиго катится хрустальная слеза. И без того тяжело дышавшая, девочка начинает задыхаться. Перед глазами вспышки, и что-то болезненно обжигает кожу запястья, поверх старых шрамов. Меркнет свет. Смех.