Пробуждение||Awakening

– Мне просто необходимо уточнить. Кто осмелился утаить от тебя, что на допросах задают вопросы, Майкрофт? – Шерлок процедил эти слова так, чтобы вся вложенная в них злость врезалась брату в черепную коробку через трубку мобильного телефона. Ни одного. Ни единого вопроса Холмс-старший не задал Гастингсу сегодняшним утром. Переложил эту ношу на плечи сотрудников Службы безопасности и Скотланд-Ярда, а сам удосужился лишь со свойственным ему змеиным спокойствием, буравить допрашиваемого ледяным взглядом. И как итог, Гастингс все еще под подозрением, но без предъявленного обвинения. Как выяснилось, о приезде лошади он узнал постфактум, по той причине, что ее прибытие в поместье было вне планов арабских гостей. Они рассчитывали, что лошадь направится сразу к своему новому владельцу, но из-за плохого самочувствия, списанного на трудный перелет, ей предпочли дать время для акклиматизации. Первые сутки после прибытия она провела в Лондоне, а затем отправилась для восстановления в загородное поместье приятеля эмира – лорда Гастингса, который сам в это время находился в Эдинбурге. – Он ни при чем, – закатив глаза, сухо ответил Майкрофт. Благодаря брату, он теперь ненавидел ни только смс-переписку, но и телефонные разговоры. Особенно в таких гневных интонациях. Особенно с Шерлоком. – Я не сомневаюсь. Ни на секунду. Честно. Пустяки, что он до сих пор «подозреваемый» в трех нераскрытых делах самой разной степени тяжести: от мошенничества до хищения в особо крупном размере, – сарказм Шерлока Майкрофт принял смиренно. Потому что брат прав: Гастингс выскальзывал и будет выскальзывать из рук правосудия, хотя десятилетие слежки должно было дать повод для его поимки. Но этот случай отличается от остальных. Гастингс, безусловно, одно из действующих лиц в этом спектакле, но сейчас ему отведена не роль подозреваемого, а, скорее, жертвы. – Я не могу сажать людей, только потому, что они мне не нравятся, братец мой, – спокойно ответил Майкрофт. – А может … братец мой, тебе не настолько сильно не нравится лорд Гастингс? Или … напротив, настолько сильно нравится леди ... – Шерлок не сдавался. – Я бросил трубку, – Майкрофт нажал «отбой» сразу после своих слов и сиди он сейчас в своем кабинете, то с грохотом бросил бы смартфон на свой рабочий стол. Но сейчас Майкрофт, вернувшись с допроса, шел по коридору Дома на реке. Той самой, столь ненавистной ему бетонной плиты, тяжесть которой сегодня почему-то ощущалась особенно остро. Миновав пустой ресепшн помощника, и мысленно отметив необходимость отчитать Джорджа за отсутствие в необходимую минуту, он резко отворил дверь своего кабинета и, не успев ее закрыть, застыл на пороге с вопросительным выражением лица. – Что было в конверте? – Джордж Кроули сидел за столом босса, сложив руки в замок и положив локти на край рабочего стола. Майкрофт медленно закрыл дверь, снял пальто, и, повесив его на вешалку со свойственной ему педантичностью и аккуратностью, повернулся к собеседнику. Мгновение он бесстрастно оценивал настроение Джорджа, а потом, заняв место напротив него, наконец-то реализовал промелькнувшее ранее желание бросить телефон на рабочую поверхность своего стола. Хотя сейчас он уже не был уверен, что стол все еще его. И кабинет тоже. – Что-то вас развелось, - Майкрофт не собирался еще перед кем-то отчитываться. Тем более, у него уже был сегодня один диалог на тему «Майкрофт, ты облажался». От брата он готов был его вытерпеть. От своего подчиненного – ни при каких обстоятельствах. – Когда я искал информацию о Вас, – Джордж тяжело вдохнул и откинулся назад так легко и вольяжно, словно, сидеть за столом босса – самое нормальное и абсолютно естественное действие, – то люди, словно по зазубренному тексту, твердили одно и то же: Майкрофт Холмс – несгибаемый, жесткий, преданный Соединенному Королевству, умнейший человек всей разведки, всегда действует с позиции силы ... Почему у меня ощущение, что меня жестоко обманули? – Дабы не провоцировать дальнейшее мною разочарование, осмелюсь предложить Вам сменить работу. Сносные рекомендации от меня Вам гарантированы, – Майкрофт на мгновение пожалел, что не хранит на чёрный день упаковку сигарет в ящике стола. Абсолютно несвойственное ему желание закурить появилось неожиданно резко. – Вы, вероятно, не заметили, что в нас летит охеренно здоровый снаряд, и помешать траектории его полета можете только Вы. – Джордж встал с места босса и отошел к окну. Мгновение потребовалось помощнику для оценки уровня раздражения Майкрофта, и еще мгновение на то, чтобы достать из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет с зажигалкой и бросить их на стол. – Датчики выключены, – прокомментировал он, взглядом указывая наверх, и открывая форточку. Майкрофт достал одну сигарету и протянул открытую упаковку Джорджу. Курить с боссом не следует, но и оставлять его гробить свои лёгкие в одиночестве, тоже никак нельзя. – Чего только там не было. Но главное – фото. Гастингс и одна из жен эмира. Третья, кажется, или четвёртая. Где-то во Франции. В самых различных компрометирующих ситуациях. В самых, что ни на есть, откровенных, – после первой затяжки произнес Майкрофт, а затем, обрекая сигарету на медленное тление в хрустальной пепельнице, так предусмотрительно принесенной Джорджем, соединил руки в молитвенном жесте и закрыл глаза. Ему было тошно. Ему было обидно. Не за себя. Майкрофт в принципе не собирался тратить свои силы на спор или оправдание, и тем более со своим подчиненным. Кроме того, злиться сейчас на Джорджа нет никакой практической надобности. От Антеи он ничего никогда не скрывал. Хотя от нее и не нужно было. Она всегда все сама знала. Так с какой же стати теперь удивляться тому, что этот Джордж Кроули делает то же самое: узнает обо всех его встречах, деталях этих встреч, о допросах и переговорах. Майкрофт не хотел спорить или оправдываться. Ему нужно было с кем-то поговорить. – Пиздец, – прочистив горло, произнес Джордж после минуты молчания. – Не понял, – Майкрофт вынырнул из своих мыслей и вопросительно посмотрел на собеседника, все еще сидя напротив него. – Леди Гастингс. Страшно вообразить, что в душе у женщины, которая пытается защитить мужа, раскрывая информацию о его изменах, – разводя руки, пояснил Джордж. – Хотя мы оба знаем, что ценой собственной гордости желаемое она получила. – Гордость ее осталась при ней, – резко ответил Майкрофт, – однако, смысл копать дальше полностью утрачен. Мы оба знаем, кто за всем стоит. Джордж поднял бровь, и не более, чем полминуты, оценивал последнюю фразу босса. Затем медленно затянулся, сел обратно в его кресло и с интонацией седовласого итонского лектора произнес монолог, который сам Майкрофт Холмс не смог бы прервать. – Давайте проясним. Со стороны это выглядит так, будто эмир Аль-Хелаифи узнает о связи одной из своих многочисленных жен и старого британского приятеля. Решает его проучить и, судя по всему, серьезно подставить. Отправляет в Соединенное Королевство лошадь в сопровождении своего сына, якобы в качестве подарка главе государства. В поместье Гастингса, спустя сутки после прилета, в это несчастное животное поместили пакетики с наркотиками (и это самая главная ошибка всего плана). Ладно, после, один из них чудом разрывается и лошадь умирает. Эмир якобы в порыве гнева требует провести тщательное расследование, с целью установить причину смерти его безвременно почившего дара. Безупречный план: он знает, что покажет вскрытие и на кого упадет подозрение. Это … эпично. – С ухмылкой завершил Джордж, туша сигарету. – А еще ... у него нет ни единой причины сомневаться, что его сын получит всю возможную и невозможную защиту, которую я только смогу предложить, – решил закончить рассказ Майкрофт, и, потирая переносицу, пояснил, – фото сделаны в декабре-январе на каком-то горнолыжном курорте. Переговоры начались в феврале. И уже тогда он возглавил то меньшинство арабских политиков, кто склонялись к заключению с нами договора, – Майкрофт тяжело вздохнул, – говоря Вашим языком, пока мы тут играем в шахматы, нас обыграли в покер. Он знает, что нам нужна его благосклонность, и он этим пользуется. – Ошибаетесь. В покер обыграли пока только Вас, – чуть более резко, чем следовало, пояснил Джордж. – Еще раз, – Майкрофт медленно поднял бровь и уставился на собеседника. Желание закурить уже покинуло его голову. – Думаете, у Вас связаны руки? Думаете, умолчать, лучшее решение? Сделаете это и не просто не помешаете траектории полета этого гребаного снаряда, Вы своими руками укажите куда его запустить. Вы точно верно толкуете фразу с «позиции силы»? Не подменяйте понятия. Не хотите, чтобы Вас поимели, сами ... – По-вашему я сейчас в «позиции слабости»? – Майкрофт действительно не мог предположить, что его решения сейчас ставит под сомнение кто-то вроде его помощника. – Если Вы это спрашиваете, значит проблемы у Вас куда серьезнее, чем заваленный допрос, – Джордж встал из-за стола и направился к выходу. – Если бы хотел, то я объявил бы войну Гастингсу задолго до этого. – Остановил Джорджа Майкрофт, и, резко перейдя на ты, продолжил. – И можешь не сомневаться, у меня более, чем достаточно рычагов, чтобы остаток жизни Гастингс провел, глядя на мир через тюремную решетку. Но в этот раз виноват он только перед своей женой. И я не могу посадить его только, чтобы ублажить своих арабских друзей. – Обратите внимание, – развернулся Джордж у двери, – я вообще не это сейчас сказал. Я даже намека не подал на то, что полагаю арест Гастингса разумным или даже необходимым. Но это первое, что пришло Вам в голову. А значит, Вы об этом думали. И хотели этого. И хотите до сих пор. Но желая Вы это по-настоящему, Гастингс уже был бы в тюрьме. А теперь ответьте мне, почему? И дело тут не в человечности, и не в благосклонности. Дело тут либо в Вашей силе, либо в Вашей слабости. Хотите закопать эту страну – флаг в кулак, но помогать я Вам в этом не стану. – Меня еще никто так завуалированно не называл трусом. Необычное чувство, – с ухмылкой ответил Майкрофт. – Будь это так, я бы не продолжал стоять здесь и вести этот априори провальный диалог, – хмуро ответил Джордж. – Мы априори завалим переговоры, если не закроем на это глаза. Это единственное, что сохранит маленькую надежду на положительный исход переговоров, и уже и без того подмоченную репутацию Гастингса. И поверь мне, у меня есть мотивы и для того, и для другого, – чуть громче, чем обычно прорычал Майкрофт. – Я же говорю, Вы спутали позицию силы с позицией слабости, – безэмоционально произнес Джордж. – Ладно … Хорошо. Я не думал, что спрошу, но все же. Что ты предлагаешь? – Майкрофт закатил глаза. Маловероятно, конечно, но вдруг у его помощника есть какая-то зрелая мысль. – Дайте эмиру понять, что у Вас есть что-то против него, и тогда он не только сядет за стол переговоров, но еще несколько своих собратьев приведет, – с гордостью ответил Джордж. – Хм, смешно. Испугается он. Арабский эмир и британский разведчик. Ты это серьезно? Это уже не говоря, что улик, если не считать фотографий в качестве мотива, у меня нет. Майкрофт наконец-то решил вернуться за свое рабочее место. Хватит того, что он слушает советы своего нерадивого помощника. Лучше делать это сидя в своем кресле. – Я не об уликах говорю, но не думал, что Вы блефовать не умеете, – Джордж сел напротив босса. – Эмиру известно достаточно … – начал было Майкрофт, но Джордж не сильно смущался, перебивая кого-то. – Как бы много ему не было известно, он не знает главного: Гастингса Вы не посадите. Не важно, какие у Вас мотивы. Важно, что эмир об этом не знает. Но вот если дать ему понять, что сына его Вы не отпустите, вопреки его надеждам, то есть вероятность, что он прогнется. Шантаж тоже не Ваш конек? – Предложил с самодовольным выражением лица Джордж. – Все на что надеется эмир, Ваша благосклонность к его сыну за поддержку в переговорах. Обыграйте его на его же поле. Получите его поддержку не «в благодарность за», а «взамен на» свободу и сохраненную репутацию его сына. – И блефую, и шантажирую я на самом высоком уровне, но не когда ставки так высоки. И тем более, мы оба знаем, что парень тут не при чем, – откинувшись на стул произнес Майкрофт. – Когда дело касается Вашей страны, ставки всегда будут высоки. Но сейчас дело не только в ней. Я тактичен, а потому избегаю вопроса о том, что заставляет Вас спасать зад Гастингса. Но здесь явно не чувство патриотизма, – вставая и расправляя пиджак, произнес Джордж. – Ты тактичен? Кажется, не я один подменяю понятия, – скептически взглянул Майкрофт на собеседника. – Я, если Вы не заметили, обладатель самых лучших манер, – потянувшись за своей пачкой сигарет, ответил Джордж. – Если не оставишь их и меня сейчас наедине, то станешь еще и обладателем самых плохих рекомендаций, – указал Майкрофт на сигареты и ухмыльнулся. – Не буду вам мешать, – Джордж скрылся из виду, а Майкрофт лениво достал из пачки еще одну сигарету. *** Майкрофт Холмс не скупился в приложении всех, находящихся в его власти сил, чтобы сформировать образ бесчувственного и безэмоциального лидера. И, говоря начистоту, это не было далеко от истины. А правда заключалась в том, что пусть переживать свойственные людям чувства Холмс-старший действительно не мог, это не мешало ему их понимать. И принимать. И вопреки годами построенному имиджу черствого служащего, Майкрофт многое понимал в мотивах людских поступков, и чувствах, на эти поступки толкнувших. Это качество Майкрофт Холмс чрезвычайно ценил и гордился им, ведь благодаря ему, он будто находился за стеклянной стеной, отделявшей его от всего остального человеческого сословия. И стоя по ту сторону, он мог спокойно наблюдать за ними. За аквариумными рыбками, которые, как и сотни лет назад, совершали одни и те же поступки и одни и те же ошибки: любили, ненавидели, лгали, предавали, унижали … А потому Джордж Кроули был абсолютно прав. Он все верно понял. Лишь богу известно, что творилось в душе у Эдит, когда она своими руками показала Майкрофту, на кого его променяла. Когда принесла фотографии ее супруга, нырнувшего руками под свитер молоденькой … Майкрофт пока не смог определить, к какому классу эту женщину отнести. Майкрофт пока не смог определить, как можно было променять Эдит на нее. Зачем это? Терпеть унижение. Ради … кого? Человека, ни во что тебя не ставящего? Для чего? Если это и есть долг за сделанный выбор, то Майкрофт рад, что никому не задолжал. Но Мистер Проницательность оказался прав и в другом. С момента их с Эдит разговора у Майкрофта действительно появились мотивы не губить жизнь и репутацию Гастингса. Но дело здесь не в его жене. Точнее, не только в ней. И благодаря то ли потусторонней силе, то ли ограниченности интеллекта помощника, то ли счастливой случайности, единственное, до чего Джордж Кроули пока не дошел, так это что в голове Майкрофта Холмса имя Эдит Гастингс в данный момент на вершине всего списка подозреваемых. *** Для анализа диалога с помощником Майкрофт принес в жертву весь оставшийся вечер, половину оставленной пачки сигарет и львиную доли своих нервных клеток. И все это только, чтобы окончательно убедиться – сына эмира он не тронет. И Эдит тоже. Не тронет. Ни за что.