Пробуждение||Awakening

Двадцать один год назад

– Ты слышал об изобретении моющего средства? Майкрофт только что вернулся домой после окончания рабочего дня, и вместо того, чтобы потратить предстоящий час на отдых перед выполнением одного из сложнейших заданий в его жизни, он, закатив рукава, мыл за братом грязную посуду. Шерлок приехал неделю назад, и накопившуюся в нем энергию, которую следовало бы направить на подготовку к вступительным экзаменам, он тратил на придумывание все новых и новых способов портить устоявшийся годами быт Майкрофта. – Своих детей заведи, и ими командуй, – не потрудившись открыть глаза промолвил Шерлок, лежа на диване в дальнем углу комнаты. – А зачем мне свои, если сын моих родителей никак не повзрослеет … – Расслабься. Скоро съеду. Когда поступлю. Шерлоку, по правде, не очень-то приятно было делить с братом жилплощадь. Ведь последние семь лет (после переезда Майкрофта в Лондон) ему была оказана честь наслаждаться образовавшейся между ними дистанцией: никаких унижений, никаких замечаний, никаких «ты такой глупый, братец мой». Но с другой … Майкрофт был единственной человеческой особью, с которым Шерлок мог говорить на равных. Ни родители, ни – боже упаси – сверстники, таким даром наделены не были. А потому, сейчас он мог оставаться собой, и, более того, ожидать ответного к себе обращения от умнейшего из знакомых ему людей. Шерлок никогда бы себе в этом не признался, но порой, живя с родителями и отчаянно пытаясь оставаться самим собой – школьником-социопатом с обостренным чувством собственной значимости – он хотел, чтобы Майкрофт оказался рядом. Да, брат будет издеваться, но он хотя сможет его понять. Сможет понять, каково это – терпеть издевательства одноклассников. Сможет понять, каково терпеть опеку мамы, не очень-то и заботившейся о чувствах своего, отличающегося от ровесников, сына. Сможет понять, каково ​ ​ – знать и видеть больше, чем остальные. – Если поступишь, – Майкрофт, домыв посуду, вытирал руки. Ну, подобного обращения Шерлок вытерпеть не мог! Пусть умственные способности старшего определенно выше его самого, но эрудиция и интеллект Шерлока никак не идут в сравнение с данными любого среднестатистического абитуриента. Как оказалось, лишь последняя фраза брата могла заставить его встать с дивана, и в мгновение ока оказаться возле мойки: – Поступлю. – Шерлок сверлил висок Майкрофта глазами в ожидании очередной словесной перепалки. – Не уверен. Давай на спор … – старший кивнул и бросил полотенце в корзину, – к моему возвращению ты будешь знать все, о, ну например … – Майкрофт поднял первую попавшуюся брошюру из десятка разбросанных на кухонном столе и выбрал наугад одну тему из оглавления, – о методах синтеза дикарбонильных соединений. – Вернешься? Куда ты? И … погоди, ты понятия не имеешь что такое дикарбонильные соединения … – Не имею, но к моему приходу будешь иметь ты. Майкрофт вернул брошюрку обратно на стол, и едва развернулся, чтобы направиться в душ, как Шерлок преградил ему дорогу. Он со скоростью света анализировал полученные сведения в надежде предугадать пункт назначения Майкрофта. И безрезультатно. Нет, старший брат, порой, задерживался на работе, чему сам Шерлок был безмерно рад. Но ни разу не было такого, чтобы по возращению он вновь уходил. – Ты на вопрос не ответил. – У меня дело, – Майкрофт закатил глаза. – Что за дело? – Шерлок не сдавался. – Важное. – Насколько важным должно быть дело, чтобы такой лентяй как ты не разобрался с ним до того, как вернуться домой и судорожно запереть свою холупку, чтобы – не дай бог – больше не наткнуться сегодня ни на кого из людей? – Оно настолько серьезное, что, боюсь, рассказывать тебе о нем с моей стороны – в высшей степени безответственно, – Майкрофт развел руками, – ведь моя задача тебя оберегать. А эти сведения могут плохо сказаться на твоем мировоззрении. – Я заинтригован. – Не сомневаюсь. *** Майкрофт сидел в арендованном автомобиле, облаченный в пальто и иссиня-черный смокинг– дресс-код сегодняшнего мероприятия обязывал – и, нервно постукивая каблуком своих лаковых туфлей, ждал выхода его спутницы из подъезда. Сегодняшнему походу на балет в Альберт-холл предшествовал внушительный диалог Майкрофта с … самим собой. Потому что последнее, чего он хотел – тратить вечер на что-то настолько бесполезное и бессмысленное, как поход в театр. Но, по какой-то необъяснимой причине, за последние несколько месяцев они с леди Эдит, говоря языком, лишенного сантиментов Майкрофта … нашли общий язык. Обычные люди сказали бы, что-то вроде – «мы – пара». В конце концов, «мы друг другу нравимся». Но Майкрофт к числу обычных отнесен не был, а потому в его картине мира они с Эдит были теми, кто «нашли между собой общий язык». И пусть одно полушарие его мозга пыталось найти аргументы в пользу прекращения сформированной связи, потому что … ну не при его образе жизни, как говорят люди, «строить отношения». Ну а другая – пыталась понять, почему леди Эдит его, до сих пор, не раздражает. Но упускать единственного обычного человека, который одновременно его не сторонился и, что самое главное, его не доставал, было бы более, чем глупо. Майкрофт держался за их общение. Он дорожил им. Потому что мог всегда быть рядом с ней самим собой и не чувствовать себя неуютно. Напротив, он, в какой-то степени, наслаждался их связью и не готов был ее разрывать. И если Эдит хочет пойти на балет, он готов принести в жертву свою нервные клетки и один из будничных вечеров, чтобы составить ей компанию. Диктаторские замашки Майкрофта Эдит, скорее, забавляли, чем раздражали. Наверное, потому что она сама не могла назвать свою жизнь ни интересной, ни яркой, ни наполненной приключениями. И раз этому не-принимающему-факт-наличия-личных-границ человеку уж очень хочется рыться в ее бессмысленно протекающей жизни – бога ради – Эдит не против. Ничего примечательного ему там все равно найти не суждено. Возможно, это было основной причиной, почему Майкрофту она была интересна. Он не понимал, как можно так спокойно относиться к вторжению постороннего человека в твое личное пространство. Взять вон, хотя бы Шерлока. Но Эдит, за их четырехмесячное общение, ни разу не высказывала возражений по этому поводу. Даже когда Майкрофт передал ей через своего младшего по званию сослуживца новенький Nokia, в телефонную книжку которого уже был вбит его номер телефона. Да, безусловно, в начале нулевых мобильный телефон у простого человека был чем-то из ряда вон выходящим. Но на то, что Майкрофт без труда угадал, где именно в этот момент она находится (а была она в Лондонской библиотеке), Эдит по необъяснимой причине, не напугало. Ее больше волновало, как объяснить матери дорогостоящий на тот момент подарок от того, кого Эдит от семьи пока скрывала. Потому что эта властная женщина, смирившись, что дочь не планирует реализовывать возложенные на нее надежды на выгодную партию, уже нашла подходящего под установленные критерии кандидата: богатого, обаятельного и подающего надежды. Роберта Гастингса. Но сегодня Эдит не хотела об этом думать. Она так долго ждала приезда российского балета, что ничто на свете, даже отказ Майкрофта посетить с ней это представление, ее не остановил бы. Но, к ее удивлению, он составить ей компанию … согласился. Его положительный ответ был настолько неожиданным, что сев на заднее сидение к спутнику, Эдит, облаченная в черное платье с открытой спиной и белый шелковый палантин, без приветствия съязвила: – Я думала, что сегодня объявят об окупировании Фолклендских островов. Или о вооруженном нападении на здание МИ6. Или о террорестической атаке на Тауэр. Да о чем угодно, из-за чего ты не посетишь что-то столь нудное, как балет. Майкрофт закатил глаза: – И тебе привет. – Привет. Эдит поцеловала его в уголок губ и машина тронулась. *** Шел второй акт представления. В ее глазах стояли слезы от переполнявших ее скупую натуру чувств. Его глаза были … закрыты. Майкрофт пожалел о потраченном бесцельно времени уже на пятнадцатой минуте первого акта. Вынести второй – выше его сил. Поэтому, прикрыв глаза, он пытался сосредоточиться на чем-то кроме грохочущей музыки и вздыхающей по соседству престарелой дамы. Но Эдит сегодняшний вечер явно приносил удовольствие. Она любила балет, любила смотреть на изящных тоненьких балерин и балетмейстеров. И не простила бы себе, если бы упустила возможность насладиться известнейшей на весь мир постановкой в исполнении российской труппы. – Ты не смотришь, – шепотом процедила Эдит у его уха. – Я знаю, – также шепотом вернул Майкрофт. – Ты только взгляни на нее. Как фарфоровая кукла. Ты вообще знаешь кто она такая? – Эдит пыталась всеми доступными ей способами обратить внимание Майкрофта на сцену, на которой свою партию исполняла «черный лебедь». – Я могу, конечно, ошибаться, – он нехотя открыл глаза, – но, по-моему, она – балерина. – Интересно, что лежит в основе столь неожиданного вывода? – Эдит демонстративно отвернулась от него и попыталась вновь сосредоточиться на парящей на сцене Альберт-холла дюймовочке. – Ладно, – Майкрофт вздохнул, – расскажи мне, кто она такая, если определение «балерина» в ее отношении нельзя считать достаточным. – Это – Ирина Орлова . Самая молодая балерина, исполняющая партию черного лебедя за всю историю «Лебединого Озера». Ты только взгляни! Столько страсти в столь юной особе. Немыслимо! Даже не слышно, как она приземляется … словно парит в воздухе. «Интересно, мне эта информация как в жизни пригодится?» – Майкрофт потер глаза и не пытаясь скрыть своего невежества в этом вопросе произнес: – Эдит, я смотрю балет впервые в своей жизни. Боюсь, моя оценка степени ее мастерства будет слегка … некорректна. – Ты – зануда, угу. – Я знаю, – чистосердечное признание. *** Все же найдя в себе силы высидеть до конца представления, Майкрофт, накинул пальто и, взяв Эдит под руку, вышел из Альберт-холла: – Пройдемся? – С удовольствием. До квартиры тети здесь идти минут тридцать. Как раз успею до «комендантского часа». Мне наказано быть дома не позднее 22:00, – Эдит пару дней гостила у тетушки на Риджент-стрит и со скрежетом зубов мирилась со строгим порядком, царившим в доме старомодной дамы. – Тебе понравилось. Это был определенно не вопрос. Майкрофт ничего не смыслил в искусстве, и уж тем более в балете. Но он что-то начинал понимать в реакциях людей. И, особенно, в ее реакциях. И сейчас, глядя на Эдит, он с легкостью мог сказать, что несмотря на отсутствие энтузиазма у него самого, она этим вечером по-настоящему насладилась. И ему было этого достаточно. Ему нравилось, когда она счастлива. – Да, это было очень красиво. Такие изящные. Эти балерины. Нам, английским барышням, такой гибкий стан не заполучить никогда, – Эдит шла медленно, стараясь продлить время их прогулки. – Уверен, помимо внешних данных есть еще масса других не менее важных качеств, наличие которых должно положительно сказываться на личности, – Майкрофт взял в руку ее кисть, покоившуюся под его локтем. – Какие планы на завтра? – они часто задавали друг другу этот вопрос, чтобы знать, когда в следующий раз выдастся шанс увидеться. – Ко мне родственник приехал. Буду его мотивировать, – Майкрофт не соврал, технически. – К чему мотивировать? – Поскорее съехать, – честный ответ, по мнению Майкрофта, который Эдит явно позабавил. И правда, чем быстрее Шерлок поступит, тем быстрее съедет. Чем лучше он подготовиться, тем больше вероятность, что он поступит. Вывод: Майкрофт прибегнет к таким инструментам, как шантаж, подкуп и угрозы, призванные мотивировать Шерлока усерднее готовиться к экзаменам. – Уровень твоего гостеприимства оставляет желать лучшего. Дальний родственник? – с улыбкой поинтересовалась она. – Ну … на его субъективный взгляд мы максимально друг от друга далеки. А, согласно проверенным мною данным, мы – родные братья, – впервые Шерлок всплыл в их диалоге за все время знакомства. – Серьезно?! У тебя есть брат и ты о нем не рассказывал? – Эдит остановилась и обернулась лицом к нему. – О нем нет смысла рассказывать. Его достаточно лишь один раз увидеть. Безответственнейшее создание, – Майкрофт пожал плечами. – Стандартная ситуация, когда в семье родным братьям или сестрам не достает взаимопонимания. Вас только двое или еще кто-то есть? – Эдит вновь взяла его под руку, намереваясь продолжить прогулку. – Можно сказать, что двое. Майкрофт понимал, что скрывать Шерлока нет никакого смысла. Он такой яркий персонаж, что ему суждено рано или поздно всплыть в их маленьком мире. Но он не думал, что разговор коснется темы, которую Майкрофт не готов был затрагивать ни при каких обстоятельствах. И хуже всего, что несмотря на отсутствие реальной возможности рассказать ей правду, Майкрофт не мог найти в себе силы ей соврать. – То есть как это – «можно сказать»? – Эдит нахмурилась. – Сестра … она … она уже не с нами. «Молодец, Майкрофт. Ты не солгал. Эвр действительно ментально не с нами, и никогда к нам не вернется». – Мне жаль, – из слов Эдит было ясно, что этого оказалось достаточно для вывода, к которому она пришла самостоятельно. – А ты чем завтра занята? – Майкрофту хотелось скорее сменить тему. – Боже! Завтра Лорд Гастингс с семьей у нас гостят. И его сын … Роберт. В восторге от самого себя! Я завтра весь вечер буду слушать о его невообразимых талантах и успехах. Выносить его ухаживания, Майкрофт, выше моих сил. Он невероятно самовлюблен и эгоцентричен. И … – Может быть нам объединить усилия в борьбе с его ухаживаниями? Слова вырвались быстрее, чем Майкрофт понял, насколько серьезный вопрос сейчас задал. Они никогда не говорили об этом, но услышав, как Эдит говорит о красавчике с титулом, замком и состоянием, Майкрофту отчаянно захотелось отдалить его от нее. Настолько насколько это было возможно. Любыми средствами. По правде сказать, в запасе молодого и талантливого агента разведки было масса способов нейтрализовать надоедливого ухажера. Разве что не все они были законными. И не все могли быть применены, скажем так, на гражданке. Но то, что он ошивается возле Эдит, и более того, делает это с позволения ее родителей, Майкрофта раздражало больше всего. И следовало прибегнуть к иным способам, гарантирующим передислокацию молодого лорда Гастингса. – Оу … Быть этого не может! Ты что же хочешь сказать, что … Роберт Гастингс и за тобой тоже ухаживает?! Эдит залилась смехом от его двусмысленной фразы, брошенной, явно, непреднамеренно. Скорее, неожиданно. Даже для него самого. Даже для нее самой. – Да, проходу мне не дает. Беда просто с ним какая-то. Ума не приложу, как быть, – Майкрофт решил подыграть. Если ей хочется шутить – пусть. – Так что, будет у меня союзник в столь непростом вопросе? – Дааа, определенно. Наш союз обещает быть крепким. Вместе мы отразим все нападки Роберта Гастингса, – Эдит, едва сдерживаясь, чтобы снова не рассмеяться, прильнула щекой к его плечу. – Ему не выстоять.