Пробуждение||Awakening

Обязанность задавать настроение встречам Шерлока Холмса и Ирэн Адлер Женщина давно взвалила на свои хрупкие плечи. Потому что несмотря на свою тщательно конспериру­емую эмоциональность, детектив внешне всегда ос­тавался слегка остра­ненным. Собранным. Изо всех сил хранил и берег нимб безучаст­ности вокруг своей персоны. И лишь у Женщины хватало наглости и остроты наготков, чтобы про­бираться сквозь толс­тые слои хладнокровия, резкости, самовлюб­ленности и позерства и выуживать на поверхность — хоть ненадолго — настоящего Шерлока Холмса. То­го, кто бросится спа­сать женщину, запавш­ую ему глубоко в душ­у. Того, кто во благо друзей рискнет бол­ьше, чем жизнью — ри­скнет своей личностью и репутацией. Того, кто будет оберегать дорогих ему людей вопреки всем своим принципам. И то, что Майкрофт Холмс входит в число этих людей, Ирэн, ка­жется, поняла раньше, чем сам Шерлок. Де­тектив мог ворчать на манеру брата привл­екать его к делам: высылать машину, верт­олет, приказывать, запугивать … Он мог игнорировать​ телефонные звонки от Майкрофта сутками. И на вопрос, почему после окончания задания еще неделю делает вид, что занят, хотя сам наслаждается уединением с Женщиной где-то на юге Франции, Шерлок мог безэмоционально ответить: «Просто так.» Но Ирэн знала — этот человек, который так раздражает Шерлока, который не принимает отказов и не выносит препирательств — единственный, с кем Шерлок искренне и откровенно показывает самого себя — без угрызений совести, без страха обидеть или задеть. Каждый из них годами делает вид, что пытается диста­нцироваться друг от друга. И каждый раз, при их очередном ст­олкновении, это прев­ращается в бесконечн­ый поток сарказма, иронии, издевательства над образами жизни друг друга. Превращ­ается во все то, чем братья так отчаянно прикрывают правду и друг от друга, и от остальных. Насколько они друг для друга дороги. А потому, после случившегося с Хо­лмсом-старшим, состояние одного единс­твенного человека бы­ло объектом внимания Женщины. Хо­лмса-младшего. На дворе стоял ноябрь, и лишь глуб­окая ночь могла скры­ть от обитателей Лон­дона серое небо и че­рно-белые пейзажи, разбавляемые то тут, то там двухэтажными автобусами и телефон­ными будками алого цвета. Но сейчас, сидя на Бейкер-Стрит, Ирэн была благодарна подходящей к концу осени за столь поздние рассветы. Ведь Шер­лок переступил порог своей квартирки аккурат в начале шестого утра. Что сказать человеку, рискующему остаться без родного брата? Какие слова подобра­ть, если сама в боль­шинстве случаев него­дуешь от резких мето­дов старшего? Как по­ддержать и помочь, если сотни раз представляла, насколько проще станет ее жи­знь без Майкрофта Хо­лмса? И Ирэн ничего не ска­зала. Она медленно, глядя в глаза Шерлоку, под­ошла. На нем все тот же черный ко­стюм и синяя рубашка. Все то же шерстяное пальто и шарф в ру­ке. И также медленно, словно одним взглядом спрашивая: «Можн­о?» — Ирэн коснулась шарфа в замершей ки­сти. И когда его кос­тяшки пальцев разжал­ись, выпуская вещь, Ирэн поняла: сегодня можно обойтись без слов. Сегодня не обя­зательно говорить. Нужно просто быть ряд­ом. Она сняла с его плеч пальто. Тяжелое, сы­рое. Но отсутствие его тяжести не освобо­дит Шерлока от тяжес­ти бремени, о котором сутки назад он и не подозревал. Она пр­инесла из спальни бо­рдовый халат и вложи­ла в его руку. И он взял. Молча. Также молча, как и разделся, в надежде смыть с себя тяготы минувшего дня. Словно от страха избавиться так же просто, как спустить​ в сток стекающий ручеек воды из душа. Да, именно от страха. И боялся Ше­рлок ни наемников на­ркокартеля, ни подос­ланных киллеров, ни подставных агентов. Его главным страхом было — остаться одно­му. И, будто читая его мысли, Ирэн сброс­ила джинсы и футболк­у, и зашла в так пре­дусмотрительно незап­ертую ванную. Чтобы прижаться щекой к его спине. Чтобы он не был один. И стояла. Молча. Шерлок не обернулся ни когда услышал звук открывающейся​ двери, ни когда ус­лышал шаги на плитке. И когда она обвила сзади его торс руками, он тоже не обернулся. Лишь в ответ обхватил ее кисти своими. Молча. Он не помнит, сколько простоял так. Но точно помнит, что оде­вшись и вернувшись в спальню, он судорож­но искал Женщину взг­лядом. Потому что по­звать ее сил у него могло не хватить. Он нашел ее на кухне. На ней — его старая фу­тболка и пижамные шт­аны. А кружка чая — в протянутых в руках. Он взял ее. Молча. Выпил до дна и остав­ил на прикроватной тумбочке. Лёг, обвил од­ной рукой ​спину Ир­эн и прижался щекой к ее лбу. Он точно знает: на его лице уже проступила щетина, а на ее — могут остаться отм­етины. Но осталось сли­шком мало сил, чтобы об этом думать. Пре­жде чем веки отяжеле­ли и его сознание ок­ончательно погрузило­сь в сон, их остатки он потратил на то, чтобы второй рукой коснуться ее лица, защищая от возм­ожных повреждений. Ведь Шер­лок Холмс всегда заботится о тех, кто ему дорог. О да, Ирэн была благ­одарна ноябрю за поз­дние рассветы. Ведь именно тьма за окном подарила Ше­рлоку возможность отдохнуть перед очере­дным непростым днем. И таких дней, обеща­ло быть очень много. Она выскользнула из его объятий спустя пару часов. Все также молча оделась, скрылась на кухне и приготовила кофе. Не для того, чтобы са­мой взбодриться перед одним из таких непростых дней, а для того, чтобы ост­авить чашку на прикров­атной тумбочке мужчины. ​ ​ Но ни звук закрывающейся двери, ни аромат кофе, ни такие редкие лучи солнца, просту­пающие в окно, не см­огли заставить Шерло­ка проснуться. Теперь он был обязан за свое пробуждение лишь ночным кошмарам, в которых он тонул под толстыми льдами Антарктики.

***

Джон Ватсон был знаком со своим лучшим другом — консультирующим детективом Шерлоком Холмсом — более десяти лет. И за это долгое время привык не только к его разнообразным причудам, но и к самым нетривиальным просьбам. И если сам Шерлок готов был рвать и метать от того факта, что Майкрофт раз за разом преступает через его личные границы, то о наличии таких границ у Джона детектив вовсе не подозревал. И сегодняшний ночной звонок тому яркое подтверждение. Но доктор Ватсон научился с этим жить. Так же, как и научился жить без войны. Без ранений и смертей. Так же, как и научился жить без Мэри … Потому что Шерлок был ему не просто напарником. Они уже давно друг для друга больше, чем семья. И не откликнуться на просьбу встретиться с новым клиентом, сказанную дрожащим голосом глубокой ночью, доктор не смог. А потому поменялся сменой с другим врачем, и, вооружившись блокнотом, ручкой и кружкой чая, был готов стенографировать все, что услышит сегодня от сидящего на стуле в центре гостиной. Но и в этот раз старый друг умудрился удивить: ничего о сегодняшнем разговоре Шерлок попросил не записывать. То есть не оставлять ни одного следа о том, что будет произнесено в стенах квартирки на Бейкер-Стрит. И до этого момента, лишь однажды доктор во время нового дела выпускал из рук перо: когда о своей истории рассказывала Розамунд Мэри, более известная, как Мэри Ватсон. О подобном Шерлок не просил даже, когда в кресле клиента сидел Майкрофт Холмс. А уж его история была тяжелее многих. Но загадочная просьба — не единственное, что обещало удивить Джона в сегодняшний ясный день. Роберт Гастинг прошел в квартирку на втором этаже уверенно, не скрывая брезгливости, осмотрел предметы мебели и стул в центре комнаты. К чему-то настолько простому и обычному достопочтенный английский лорд не привык. Но до Гастингса еще не дошло: Шерлок Холмс не простой и отнюдь не обычный. — Вижу, меня ждали, — Роберт на несколько сантиметров отодвинул от кресел предназначавшееся ему сидение и, скрестив руки перед собой, сел. — Рассказывай. Шерлок сегодня был краток. Но его баритон отчего-то отливал не только хрипотцой, но и нескрываемым желанием надавить. Джон это подметил сразу. Детектив никогда не прятал свое превосходство над обычными людьми, ведь стремление выделиться, продемонстрировать свои выдающиеся таланты, показать, насколько глупы остальные — неизменные спутники общения Шерлока с обычными людьми. Но Джон редко замечал в этом что-то личное. Скорее, напротив: он делал это неосознанно, порой, даже спонтанно. Сейчас же, всем своим видом Шерлок не просто хотел показать — явно знакомому ему человеку — свою власть над ним. Джон увидел в одном слове детектива больше желания унизить, чем выделиться. За Шерлоком такое наблюдалось редко. — Моя жена и дочь пропали. — Неужели. — Шерлок закинул ногу на ногу и всем своим туловищем обернулся к собеседнику. — Я бы… пришёл со всем этим к Майкрофту. Но со вчерашнего дня он не выходит на связь… Вчера дочь поехала забрать жену из больницы. Оттуда они не вернулись … — Вы забыли, как их зовут? — слова вылетели из уст Джона раньше, чем он об этом пожалел. Но циничная манера общения Шерлока с этим человеком немного … развязала руки военному в отставке. Хотя, спустя несколько мгновений Джон решил, что лучше остаться верным себе: задавать стандартные вопросы, ответы на которые помогут его гениальному другу докопаться до истины: — Почему не пошли в полицию? — Я? В полицию? — Гастингс ухмыльнулся, — Боюсь для них я буду первым подозреваемым … — А что, есть мотив? — Шерлок не сменил интонацию. Напротив, повысил уровень своего презрения. — Это спрашиваешь ты? — кажется, Роберту Гастингсу надоело играть роль воспитанного джентльмена. — Рассказывай, — Шерлок повторил свой приказ. — С чего начать? — Ну, поведай нам, как так вышло, что двадцатилетняя девушка — по воле случая стала соучастницей международной контрабанды наркотиков? — лучше раскрыть все карты сразу, и смотреть, как соперник ищет укрытие от неминуемого поражения. — Вот как? … — Да, вот так, — детектив пожал плечами, еще больше ставя друга в неловкое положение перед новым клиентом. — Так значит, ты знаешь, где они … И это был не вопрос. Робет Гастингс был недалеким человеком, но до некоторых вещей мог дойти самостоятельно. И то, что детали пропажи членов его семьи сильно детектива не волновали, давал лорду повод понять — для Шерлока Холмса это не такая уж и большая тайна. Тем более, что для самого Роберта — степень родства детектива и его дочери тоже — отнюдь не секрет. А потому, и смысл в сегодняшнем визите и правда сам собой отпадает. Ему нужно идти в полицию и писать заявление. А там, уже пусть сам Скотланд-Ярд разбирается с этим, верящим в свою безнаказанность, детективом. Но только он приблизился к входной двери, как тяжелый баритон безэмоционально произнес: — Выйдешь сейчас, и тебя заберут в место, куда страшнее полицейского участка. А вот это действительно было уже интересно. Причем и Джону, и лорду Гастингсу. — Мы со старшим не так договаривались … — Со старшим? — Джон нахмурился, пытаясь поймать ускальзающуюся от него нить диалога. — Договаривались? — Шерлок ухмыльнулся, медленно встал и, застегивая пуговицу на пиджаке, подошел к Роберту, — Майкрофт Холмс приказывает … отдает распоряжения, дает поручения, выдвигает условия, запугивает, шантажирует и давит. Но он никогда, ни с кем не договаривается. И уж точно, не с таким, как ты. Потому, я предоставлю тебе выбор: садись и рассказывай. Или ты проследуешь к тем, кто десятки лет служит верой и правдой тому, с кем ты успел … как ты там сказал? А … точно — договориться. И поверь мне, люди эти не самые приятные. О да, такого Шерлока Холмса не только Роберт Гастингс никогда не видел. Его властная ипостась до сегодняшнего дня не являлась даже его лучшему другу. Но ища в таком Шерлоке результат многолетнего влияния Женщины, или Большого Брата, Джону Ватсону и в голову не приходило, что причина подобного поведения — страх. Животный ужас, не покидающий Шерлока с прошедшей ночи. — Что ты уже знаешь? — Роберт сел, и более смиренным голосом, обратился к детективу. — Знаю, что ты кому-то очень насолил. Знаю, что эти люди решили тебе отомстить. Знаю, что сделали это через … твою дочь, — на слове «твою» Шерлок запнулся. — Да, мой послужной список для тебя не тайна … — Будь моя воля, ты бы уже давно разгуливал бы по зоне в тюремной робе … — Тогда хорошо, что в Соединенном Королевстве воля другого Холмса важнее твоей … — Шерлок! — Джон понял, что с таким отношением друг к другу конструктивный диалог этим двоим не построить. А потому, пока Шерлок не успел кинуть в ответ что-то острое, перехватил инициативу и с более холодным разумом продолжил этот импровизированный допрос: — Ваша дочь была как-то причастна к наркоторговле? — Вы ее видели? — ухмылка Гастингса даже доктору показалась неприятной. — Она не стала бы пиво студентам младших курсов покупать, не то, что снабжать кого-то наркотиками. — Хорошо. Как именно ее имя связано с этой организацией? — Джон понял, что при необходимости, Шерлок включится и вставит необходимую реплику. А пока он молча сверлит клиента взглядом — все идет нормально. — Сначала, это было мое имя. Мой счет. На него перечислялась крупная сумма денег. Со стороны это выглядело так: я якобы подписывал необходимые документы и … как только мне перечисляли плату за вроде как проведенную сделку, курьеры ввозили в страну свой … товар. Буквально днем позднее. Не мне вам рассказывать, доктор, как все это выглядит. — Вы им явно перешли дорогу… При чем тут ваша дочь? — Она не при чем … доктор Ватсон, — Роберт печально улыбнулся. Возможно, впервые с начала беседы в Джоне зашевелилось что-то вроде сострадания. Ведь он тоже отец… — она давно не живет в Англии. Они с матерью лет семь назад переехали в Швейцарию. И … как только ей исполнилось семнадцать, «специальный» счет эти … открыли и для нее. — С вашей дочерью такая же схема? — Джон краем глаза оценивал настроение Шерлока. — Почти. Разве, что суммы меньше, — Роберт потер переносицу и, последовав примеру доктора, бросил взгляд на Шерлока. О чем, собственно, через мгновение пожалел. — Ваша жена. Она знает? — Нет. Она знает лишь, что во всем замешан я один. О том, что к этому причастно и имя ее дочери — нет. Изабелль попросила ей не говорить … — Ее дочери? — «Обычно … родители говорят нашей …». Продолжить логическую цепочку Шерлок Джону не позволил. — Как она узнала? — детектив включился молниеностно. — Не мне тебе рассказывать, Холмс, как она умна, — Роберт даже не взглянул на Шерлока. А зачем? Сказанное гениальный детектив и так поймет за доли секунд. — Она узнала об этом спустя полгода … где-то. Они с ее мальчиком — так сейчас говорят? мальчиком, или бойфрендом? — короче они искали в сети что-то связанное с ними. Любопытства ради, как я понял. С их именами и персональными данными. Ну а многого студентам высшей технической школы и не нужно. Белль прилетела ко мне в первые же выходные, после того, как узнала. Попросила матери не говорить. Всегда заботилась о ней. Оберегала. Даже от меня. После этих слов повисло гнетущее молчание. Каждый был погружен в своим мысли и каждый из мужчин задавался своими вопросами. Шерлок: «Как давно Майкрофт об это узнал? Как много он смог на этих контрабандистов раскопать? Где найти то, что он смог нарыть? Что еще скрывает Гастингс?». Джона мучил один вопрос: «Почему Роберт Гастингс говорит о дочери, как о ком-то постороннем?». А самого английского лорда: «Как далеко все зашло и чем это все обернется для Белль?». — Холмс. — Роберт поднял глаза на детектива и без тени страха произнес: — Она — хорошая девочка! Она, возможно, единственная, жертва всего этого. С самого рождения и до сегодняшнего дня. Но она, правда, ни в чем не виновата. — Ты действительно думаешь, что я подозреваю ее? Так?! — уже злость, приглушающая страх, начинала диктовать Шерлоку его поведение. — Ты знаешь, что наркокартель годами перечисляет ей внушительные суммы. Вчера она пропала и, судя по всему, ты знаешь, где она… Пожалуйста. Я проследую куда нужно и за кем. И если нужно, никогда больше не выйду на свободу. Но их отпусти. Пожалуйста. Шерлок Холмс многое знал о Роберте Гастингсе. И о его отношении к собственной семье был наслышан. Но в его картину миру никак не вписывалось, что эгоистичный, самовлюбленный человек, который пойдет на все, чтобы выйти сухим из воды, готов проститься со всем и лишиться всего ради кого-то другого. — О чем вы успели с Майкрофтом договориться? — более мягким голосом произнес детектив. — Ты прав. На договоренность это смахивало меньше всего, — Гастингс печально ухмыльнулся, — после моего допроса по делу о лошади, он вызвал меня к себе. Ну как … вызвал. Выслал за мной машину с парочкой своих бравых агентов. Выбора, как ты понимаешь, особого не было. Если вкратце, то я должен был залечь на дно. Ни с кем из старых друзей не контактировать. Вести послушный образ жизни. Ни в какие переделки не влипать. И если … цитирую: «Если ты будешь проезжать мимо, а рядом собьют велосипедиста, ты знаешь, кто будет первым в списке подозреваемых». «Как же это похоже на Майкрофта» — Шерлок подумал про себя. Это так … в его стиле. Запугивать и принуждать. — О мотивах его можно, конечно, гадать, — Роберт пожал плечами, — но, кажется, мы с тобой оба знаем, что им движет. — Что? — Джон уже сбился со счета, сколько еще вещей за сегодня повергнут его либо в шок, либо в недоумение, либо заставят войти в ступор. Но детектив все также стоял на страже активного мыслительного процесса друга. — Есть что-то еще, что ты хотел бы мне рассказать? — Шерлок явно смягчился. — Да, думаю, тебе будет интересно. Года полтора спустя после начала всего этого ко мне приходил мужчина. Примерно твоего возраста. Он … попросил меня сдать их. Тех, кто промышляет торговлей наркотиками. Британец. Говорил без акцента. Похоже, что служил, но точно не уверен. — Что ты ответил? — Я, к сожалению, отказался. Как выяснилось, очень зря. Возможно, это не коснулось бы Изабелль спустя столько лет, — нотки вины за свои грехи, которые теперь стали оставлять следы на невинных людях, отчетливо были слышны в голосе Роберта. — Как он выглядел? — Высокий. Собранный. Воспитанный. Черноволосый и с темными глазами, кажется. Я очень отчетливо его запомнил … — Почему? — Спустя пару месяцев … один из моих старых друзей потерял сына. Его убили при … странных обстоятельствах. Я с этим парнем лично не был знаком, но на фото, которое было выставлено в церкви, сходство сильно бросалось в глаза. Я все это также рассказал старшему. — Что за друг? — Ты навряд ли с ним знаком. Чарльз, девятый барон Хэнли … — С ним — нет. С ним я и правда не знаком… — Шерлок соединил руки в молитвенном жесте, что буквально означало: «А вот это уже интересно». — Что мне еще сказать и сделать, прежде, чем меня уведут? — Тебя не уведут. Ты поедешь домой и будешь под круглосуточным наблюдением. Твой телефон прослушивается. Твоя переписка читается. Так что считай, что твоя договоренность с Майкрофтом все также сильна, — Шерлок не мог не улыбнуться лукавой улыбкой, произнося слово «договоренность». — А Эдит и Изаббель? — Они там, где их не найдут. И поверь, не тебе рассказывать, насколько для меня важна их защита. — Холмс, — Роберт привстал, готовясь задать последние на сегодня вопросы, — это все же случилось, так? Насколько все плохо? — Роберт сам лично дал своей жене координаты местонахождения международного киллера. И уж в его-то интересах было сохранить жизнь тому, кто его последние полгода так отчаянно оберегает. «О, все очень плохо, Робби.» — До свидания, — Шерлок подошел к двери, и, открыв ее, указал Гастингсу на выход. — Доктор Ватсон, — Роберт кивнул в сторону Джона и удалился, не удостоив детектива и прощальным взглядом. — Все это было весьма … увлекательно, — Джон не мог не съязвить по окончанию этой действительно необычной беседы, — надеюсь, теперь ты расскажешь мне, что все это значит? — О да, расскажу … От надменной мины Шерлока не осталось и следа. Его лицо было сосредоточенным. Словно ищейка нашла след и не готова была его упускать. Он вернулся в свое кресло, медленно снял пиджак и небрежно бросил его в кресло Джона. Шерлок и небрежно. Он мог соорудить бардак на рабочем столе, мог поставить эксперимент на кухне с выдающимися последствиями, мог палить в обклеенную обоями стену. Детектив мало о чем пекся, когда дело касалось дела. Но ни разу, за исключением конспиративной необходимости, он не относился небрежно к себе. Всегда выбрит, всегда чисто одет. Конкурировать с таким педантичным к собственной внешности человеком мог разве что его старший брат. И чтобы Шерлок бросил пиджак в кресло? Случилось явно что-то … — Начни с начала, Шерлок.

***

— Боже, спасибо тебе за то, что создал женщин и кофе! — Джордж выхватил из рук Ирэн один из стаканов. — Женщина не твоя. Так почему же ты решил, что кофе тоже тебе? — со временем, мисс Адлер смирилась с необходимостью общаться с мистером Кроули. И эта необходимость медленно перерастала в … симпатию?! — Тот, кому ты могла его принести, прогуливает работу. Так что, при неявке соперника, забираю награду себе, — Джордж с удовольствием отпил содержимое и вновь вернул взгляд на бумаги перед собой. — Шерлок — не сторонник офисной работы. Выполняет часть своего задания дистанционно, так сказать. — Ну да, ему же можно. «Мистер Холмс, останьтесь, пожалуйста». Эта леди Смоллвуд. Я тут сутками впахиваю, чтобы сохранить от всех в тайне покушение на влиятельнейшего человека в стране, а тайнами она решила поделиться со старым другом. Приплыли …– Джордж с закатанными рукавами вносил правки в какой-то документ на стойке у своего ресепшна. У него не было времени даже сесть за стол. — Зависть — плохое чувство, Джо, — Ирэн пожала плечами, но дальше судить не стала. — Я не завидую. Просто хочу справедливости.