Let's Burn

Неделя ушла на то, чтобы оформить академический отпуск в университете, объясниться с друзьями и перевезти вещи из общежития в квартиру, которая тоже была своеобразным общежитием, единственное, для пятерых человек тут было очень много места, и каждому была выделена личная ванная комната (но все ходили в ванную Намджуна, потому что она была самой ближней). Если те три месяца «заключения» Чонгук вёл себя в соответствии со своими представлениям о пленниках и не высовывался лишний раз, то за первый день официального обитания в квартире он успел кинуть в стирку все тапочки, пока певцов не было дома, перебрать холодильник и приготовить им ну просто божественный ужин, после которого Хосок поблагодарил Намджуна за мудрое лидерское решение позволить Чонгуку остаться. Кстати, работе Чонгука быть, и Намджун сейчас занимается составлением плана его обучения, ищет наставника из команды стаффа и мысленно перекрещивает все проекты группы. Он в Чонгуке не сомневается, особенно после того, как увидел его красочное и талантливое портфолио, но как нового сотрудника их лейбла пока не может представить. Сегодня у парней снова какие-то репетиции, так что их дома нет. Хосок утром сказал, что заедет днём для важного дела, поэтому Чонгук готовит ему несколько тостов, надеясь, что друг зайдёт на кофе. Они с Хосоком поладили. Парень очень взрывной и говорит также быстро, как и читает рэп, и Чонгук всё ещё не может понять, почему его псевдоним 'Burnt' так разнится с его вайбом. С Намджуном контакт был тоже успешно установлен, и Тэхён пошутил, что Чонгуку удалось подружиться с Кимом быстрее, чем самому Тэ, когда они только появились на свет. Юнги успешно справлялся с игнорированием всей сложившейся ситуации. Когда Чонгук поставил чемодан со своей одеждой в коридоре, чтобы передохнуть, Юнги подошёл к нему и взял тяжёлые вещи в свои руки. Глаза Чонгука округлились, ведь помощи от Юнги он точно не ждал, но как только бабочки вновь вспархнули в животе младшего, Юнги опустил чемодан на пол метра дальше предыдущего места и взял свои Джорданы, которые были приставлены к стенке за как раз-таки чемоданом, обулся и вышел из квартиры. И Чонгуку пришлось отвернуться, чтобы скрыть свой постыдный румянец. Время перевалило за полдень, сообщение от Хосока, что он скоро зайдёт, красуется на экране блокировки уже несколько минут, и Чонгук скучающе слистывает его, не отвлекаясь от просмотра какой-то телевизионной дорамы. Вскоре раздаётся глухой стук, Чонгук удивлённо бежит к двери, ведь певцы обычно открывают её сами с помощью отпечатка пальца, и тянет её на себя. На пороге стоит Хосок с гитарой, покрытой чехлом, в руках. — Чонгук-а, Юнги скоро заедет за ней. Лушче не открывай, он не любит, когда его вещи трогают. И на этом всё. Хосок умотал по ступенькам, словно его тут и не было, а Чонгук только спустя минуту нашёл в себе силы вернуться в квартиру. Чёртов Мин Юнги опять. Либо это проклятие и шутки судьбы, либо паранойя. Во всяком случае, у него нет выбора. Парень положил гитару на диван, а сам полулёг рядом. Десять минут он сохранял хладнокровие. На одиннадцатый круг минутной стрелки больших часов любопытство всё же овладело им. Какова гитара его любимого артиста? Какой она модели? Как она звучит? Эти и ещё тысяча вопросов крутились в голове Чонгука. Хотелось прикоснуться к корпусу, к струнам. Он сам хорошо умел играть на этом инструменте, однако с переездом в Сеул из родного города гитару, как и много других больших любимых вещей, пришлось оставить. Она выглядела превосходно. Такая мощная, но изящная, как раз такая, какая должна быть у Мин Юнги. Чонгук ловит себя на мысли, что именно так он её и представлял. Он на пробу зажимает аккорд, проводит пальцами по струнам и наслаждается дорогим, приятным звучанием. Полчаса ему понадобилось, чтобы вспомнить всё, чему он научился в старшей школе, и вскоре на всю квартиру уже разливался его нежный голос под струнный аккомпанемент. — Кажется, я попросил Хосока предупредить, чтобы гитару не трогали, — громом раздался до боли знакомый голос. Чонгук вскрикнул от неожиданности и от испуга. Он так увлёкся пением, что даже не услышал, как Юнги вошёл. — П-прости, — выдохнул парень, сразу снимая гитару и пытаясь надеть на неё чехол. — Я просто—... Мне стало интересно, как она звучит. Прости, пожалуйста. Юнги понял, что ему жаль, что он прервал Чонгука, поэтому пугаясь своей мыслей, он раздражённо хмыкнул. — Ладно, это было хорошо, так что, я думаю, ты не сильно попортил её, — надменно озвучил тот и сел в кресло рядом с Чоном. Младший сглотнул и покивал. Юнги взял гитару и начал наигрывать аккорды мелодии, которую играл Чонгук. Он немного ошибался в подборе, сочиняя что-то новое, но не менее красивое, чем исполняемый Чонгуком ранее оригинал. — Это была ваша Make It Right, — хмыкнул парень, сев поудобнее, чтобы видеть, как играет Юнги. — Да? — Юнги удивлённо посмотрел на него, — Я её не узнал. — Там просто мой текст был, — Чонгук немного покраснел. Юнги как-то странно и удивительно долго посмотрел на него, стянул с плечей бомбер с черепами и стал играть эту песню. Чонгук ждал немного, думая, что Юнги хочет услышать его соло, и, почти трясясь от страха, начал петь. Сами того не заметив, они вместе прошлись почти по всему репертуару BTS. Юнги на ходу подбирал мелодии песен, а Чонгук умело управлялся с вокальными партиями, игнорируя лишь рэп-партии самого Юнги. Когда они закончили с Butterfly, песней, которая теперь у Юнги любимая, Чонгук снова захлопал в ладоши, уже более открыто, а Юнги широко улыбнулся своей фирменной ребяческой улыбкой, обнажающей дёсны. Они не заметили, что собрали целую толпу зрителей в дверном проёме, состоящую из Хосока, Намджуна и Тэхёна. — Это было... Вау, — выдохнул Намджун, который уже был в восторге от голоса Чонгука. Внезапно Юнги почувствовал укол ревности, ведь ему нравилось, что пока лишь он мог черпать вдохновение из голоса парня, слушая его каверы а Твиттере. — Чонгук, почему ты всё ещё не звезда? Чонгук смущённо посмотрел сперва на Юнги, потом на Намджуна, и покраснел пуще прежнего под любопытными взглядами парней. — Я... Ну... Как-то не думал об этом... — У меня только что родилось несколько шикарных идей для песен, чёрт, — Ким схватился за волосы, и теперь он был похож на безумного гения (так и было), который дорвался до какой-то невероятной научной теории. — Юнги, ты понимаешь, о чём я? — О да, — Юнги самодовольно усмехнулся, откинувшись назад. Их с Намджуном гениальные мысли часто посещали одновременно, поэтому пока никто не понимал, о чём идёт речь, у парней ментальное обсуждение новых идей шло полным ходом. — Это всё, конечно, очень хорошо, но позвольте мне провести с моим парнем немного времени наедине, — внезапно возмутился Тэхён и утащил Чонгука в их спальню. — Ты почему мне не говорил, что у тебя такой потрясающий голос? — спросил он, стоило им упасть в кровать. — Да я не думал, что это так важно.., — буркнул младший, смущённый таким вниманием даже от своего парня. — Я всё ещё так не думаю. — Второй раз в жизни вижу, чтобы у Юнги так горели глаза. — вздохнул Ким, подперев ладонью свою голову, — В прошлый раз такое было на нашем первом концерте. А теперь вот с тобой. — Вау, — похлопал глазами Чонгук, — Это что-то значит? — Это значит, что он почувствовал себя живым, — усмехнулся Тэхён, внимательно смотря на младшего. — Надеюсь, он на таких эмоциях не влюбится в тебя. — Юнги? Влюбится в меня? Что за бред, — пфыкнул Чонгук, обнимая Тэхёна. — Последнее время у нас с ним тихая война. Сегодня просто вроде перемирия. Скоро всё снова вернётся на круги своя: я буду бесить его, а он — меня. — А мне кажется, ничего уже не будет прежним. — вздохнул Тэхён и утянул Чонгука в нежные объятия и поцелуи, прерываемые обсуждением прошедшего дня. А фраза «ничего уже не будет прежним» отчего-то крутилась в голове Юнги, когда он в три часа ночи дописывал новую песню с рабочим названием “jjk”.