Let's Burn

Вопреки всем ожиданиям Чонгука, после инцидента с неожиданным комплиментом, если это можно называть именно так, Юнги не сделал вид, словно ничего не было, как истинный джентльмен и просто нормальный бро. Он приложил, судя по всему, максимум усилий, чтобы Чонгук почувствовал, что что-то не так. Поправка: всё, абсолютно всё не так. Юнги пялился на Чонгука в открытую, следил за каждым его движением, не отрываясь, словно пытался прочитать его мысли или загипнотизировать. Чонгук уверен, он может и то, и то. Это продолжалось не одну неделю, и в какой-то момент всё выходило далеко за рамки приличия. В конце концов, внимание Юнги уже не смущало, а просто напросто бесило, и, когда в один день в гримёрочном фургоне на съёмочной площадке они с Юнги остались наедине, Чонгук решительным шагом подошёл к Мину и склонился над ним. — Какие-то проблемы? — Юнги сыграл глупую овечку, вытащив наушник из уха, но Чон в этот раз не оценил актёрское мастерство парня. — О да. — хмыкнул он и, размяв шею, сел прямо напротив парня. В другой обстановке это показалось бы самому Чону смущающим, но сейчас тормоза уже сожжены и думать в самом деле не о чём. — Может, хватит прожигать меня взглядом? Юнги от столь резкой смены настроения и атмосферы вокруг младшего аж выпрямился. На него давно не наезжали, как на мальчишку. Очень давно. Уже лет триста. — А если мне нравится делать это? — выкинул Мин, оставив колкости при себе. Ему было чертовски интересно, что скажет этот парень, которого нельзя было прочесть как открытую книгу, дальше. — Юнги, меня это не волнует! — Чонгук ударил кулаком по своему бедру, — Меня просто раздражает, что когда бы я не посмотрел в твою сторону, я ловлю твой, блять, взгляд! Это ненормально, понимаешь? Это не комфортно! И тут Юнги растянулся в своей фирменной ухмылке. — То есть, ты на меня так часто смотришь? — Чонгук сразу стушевался, но Юнги даже не дал ему опомнится. — И каково это быть влюблённым в одного, а встречаться с другим? О да, даже ангелом не обязательно быть, чтобы раскусить Чонгука. Слишком он очевидный. Юнги с самого начала знал, что происходит внутри Чона, видел его борьбу, метания, все эти взгляды, краснеющие щёки, это было элементарно. И, что более удивительно, Юнги было интересно наблюдать за этим, изучать Чона. Он получал удовольствие от новых загадок, выводов, идей, потому что когда ему казалось, что он понял Чонгука, всё происходило совсем не так, как Мин мог предположить, и это продолжалось постоянно, словно нутро Чонгука сбегало от власти Мина. — Это ничего не меняет, Юнги. Я не знаю, почему ты мне всё ещё нравишься, хотя, нет, я могу представить, но я очень сильно жалею об этом, — Чонгук почти выплюнул эти слова. Юнги подался вперёд, оказываясь слишком близко к его лицу. — Да, вот теперь я тебя чувствую, — прошептал Мин, всё ещё не стирая с губ эту безобразно нахальную улыбку. — Не знаю, что ты чувствуешь, и что за бред ты несёшь, но просто держи в своей умной голове, что сердцу не прикажешь, и то, что я в тебя влюблён, это просто юношеская глупость, которая ни к чему хорошему не— Чонгук неожиданно ощутил тёплые губы на своих, и они были такими мягкими и вкусными, что он даже не успел опомниться, как уже вжимал Юнги в себя, держа ладонь на его шее. Получив укус от Мина, Чонгук отстранился от него, испуганно озираясь. В фургон зашёл Тэхён с вентилятором в руках. — Юнги, всё готово, ждём лишь тебя. — Ага, иду, — парень встал, убрал телефон в рюкзак и, когда Тэхён ушёл, сел на бёдра младшего, чтобы перелезть через него. — Теперь я ясно всё чувствую, — сказал он возбуждённым тоном, — Ты не просто человек, Чонгук, а потому с тобой всё по-другому. — Я не понимаю, что ты несёшь, Юнги, — выдохнул Чон, пытаясь не смотреть на малиновые губы старшего, — Но не лезь ко мне больше. Иначе я за себя не ручаюсь. Юнги ещё раз заглянул в его глаза и, самодовольно хмыкнув, вышел из фургона. Нихрена он не чувствует. Всегда чувствовал, каждую эмоцию, каждый крохотный отголосок он ощущал всем нутром, каждого блядского человека, но Чонгук, он тоже когда-то был ангелом, и притом, судя по всему, очень сильным, и из-за этого его разгадать не получается, Чон закрывается с каждым разом только сильнее, и у Юнги уже перманентная боль в голове из-за этого парня. Он пытался блефовать, пытался играть им, пытался вывести его на неподдельную страсть, на настоящие эмоции, то, где прорывает любого, однако не получалось. Он попытался разозлить его, но всё мимо. Единственным моментом, когда он ощутил крупицу чувств, был тот странный комплимент в три утра. Видимо, самая сильная эмоция Чонгука — это печаль? Сожаление? Грусть? Что это было? Юнги не понимает, но очень хочет разобраться. Разгадать Чонгука стало уже целью, и сколько бы сам парень не угрожал, не отнекивался, Юнги привык добиваться своего. Но за эти месяцы, проведённые в окружении кумиров, с безумно влюблённым в него парнем, Чонгук сильно изменился, и уже не был похож на того плаксивого мальчишку, которого Юнги мог прижать лицом к стене для обыска. Сейчас Чонгук едва ли позволит себя грубо коснуться, заломает руку обидчика и дело с концами. Из-за большого количества работы Чонгук стал более резким, меньше старался угодить всем и всему и больше думал о себе. В какой-то момент он понял, что его поведение напоминает поведение Юнги, которое, порой, сильно бесит, и старался сглаживать острые углы своего созревшего характера. Но, разумеется, не всегда успешно. Таким образом с Тэхёном теперь они могли ссориться по несколько раз за день. И обычно Чонгук извинялся первый, так как целиком и полностью осознавал свою вину спустя время, но бесследно эти всплески эмоций не пропадали, и в конце концов Тэхён тоже начал находить всё новые и новые предметы для конфликтов. В один из вечеров, когда парни снова поссорились из-за того, что Тэхён хотел спать в обнимку, а Чонгуку было слишком жарко, последний выскочил из комнаты и пошёл на балкон. Сигарет при себе не было, да и он не курил, но на балконе был тот, кого Чонгук бы хотел видеть ещё меньше, чем Тэхёна в данную секунду. — Твою мать, — будучи всё ещё на эмоциях, выпалил Чонгук, простонав. Юнги сидел в кресле перед открытым окном и поджигал новую сигарету. Как только парень уже развернулся, чтобы уйти, Мин подскочил на ноги и подошёл к нему, чтобы вставить в его губы эту самую новую сигарету с тлеющим концом. — Не парься, я уже ухожу, — он похлопал Чонгука по плечу и вышел за дверь. Чонгук рухнул в ещё тёплое кресло, обречённо простонал, понимая, что для Юнги всё снова стало очевидно, и благополучно выкурил любезно врученную сигарету, которая, к слову, ни капельки не помогла. Сейчас его бесило абсолютно всё, каждый объект, который представлялся в воображении, выносил мозг своей глупостью, пусть на то не было веских причин. С таким настроем Чонгук решительно пошёл к самой отдалённой двери, которая располагалась в глубине квартиры. Прислонившись ухом к ней, Чонгук услышал тихую музыку. Парень немного подумал, взвесил все «за» и «против» и вошёл в комнату. Рабочий стол, за которым сидел Юнги, находился у противоположной стены, у окна, и сейчас Мин сидел к нему спиной, хотя, Чонгук уверен, он всё равно знал, что в комнате есть посторонние. Да, разумеется, для Юнги не было сюрпризом присутствие парня в комнате. Даже когда Чонгук развернул его на кресле и навис сверху, Юнги не чувствовал абсолютным счётом ничего. Чонгук смотрел на него несколько минут, внимательно изучая его глаза, редкие морщинки, губы, которые на вид были такими же аппетитными, как и несколько лет назад, когда Чонгук впервые увидел фотографию Юнги. Но теперь Чонгук знал, что они действительно невероятно вкусные, именно такие, какими он себе их представлял. На секунду глаза Мина снова блеснули золотистым, и Чонгук привычно вздрогнул. — Почему вы так делаете? Что это означает? — прошептал он, проводя ладонью по волосам, а затем и щеке парня. — Если ангел так делает, это означает что ему становится тяжело держать себя в руках. — выдохнул Юнги, прикрыв глаза. Мурашки, которых не существовало в его жизни уже много веков, пробежали по его телу. — Тогда хватит сдерживаться, — прошептал в губы старшего Чон и мягко поцеловал его. Радужка Юнги вновь окрасилась в золотистый, только теперь она не гасла. Чонгук смотрел несколько секунд в глаза парня, пытаясь сделать какие-то выводы, а потом, забив на всё, повалил его на кровать. Приятная музыка продолжала тихо литься из колонок, и звуки поцелуев, Юнги уверен, делали эту недавно придуманную мелодию, лишь лучше.