Эндрю не должен знать

Аарон не двигался, надеясь, что Джостен уйдет как можно скорее. Ему все еще было слишком больно, и он не хотел, чтобы его лицо выдало его с потрохами. Но, кажется, Джостену не терпелось заняться его спасением — и немедленно. — Аарон, я понимаю, что вы с Эндрю… не умеете говорить о таких вещах, — начал он, — но знаешь, если ты вдруг захочешь поговорить о том, что было с Кейтлин, то я… — Что ты, Джостен? — резко спросил Аарон. — Расскажешь мне, чему тебя учила мамочка, пока вы вдвоем бегали от твоего сумасшедшего папаши? Метод «оскорби и жди, пока сбегут» почти всегда работал безотказно, так что Аарон терпеливо ждал, пока Джостен — уже побелевший от гнева — оставит его, наконец, в покое. Но Джостен закрыл глаза, что-то прошептал, потом открыл их и сказал: — Перестань. Думаешь, твоя злоба поможет тебе? — Уверен в этом. Может, ты наконец свалишь? Нил покачал головой: — Не раньше, чем помогу тебе собрать вещи. — Чего?! — Того, Миньярд. Собирайся. Ты переезжаешь к нам. Вот черт. Аарон закрыл глаза, медленно сосчитал до десяти, потом открыл глаза. Джостен никуда не делся. Так что Аарон снова закрыл глаза и снова посчитал — на этот раз обратно. Он ведь не может убить Джостена, так? Эндрю это, пожалуй, расстроит. — Я никуда не переезжаю. — Переезжаешь. — твердо сказал Нил. — Тебе не стоит оставаться тут одному. И Эндрю со мной согласен. Эндрю согласен?.. Так значит, это была идея Джостена? Вот же сука. — Тебе так не терпится снова поменяться местами? — Нет, но Никки уступит тебе свое. — Да какого хера?! Вот уж Никки точно не следовало знать, что Аарон чуть не сорвался. — Да, Никки тоже в курсе. Я убедил его не убивать тебя, но только если ты переедешь к нам. Аарон определенно ненавидел Джостена. И нет, он ненавидел его не так, как его ненавидел Эндрю. Ненависть Аарона была чистой, ничем не замутненной, настоящей. — Хватит лезть не в свое дело, Джостен! — Это мое дело, Аарон. Это моя семья. И ты сам позвал меня. Аарон уже жалел об этом. Но разве он мог поступить по-другому? Он был разбит, обессилен, и он не мог вернуться в общагу, истекая кровью. Нил хотя бы умел обрабатывать раны и держать язык за зубами. И уж точно Аарон не думал, что Джостен возомнит себе, что он теперь тоже часть семьи и должен защищать обоих братьев Миньярд. То, что случилось с Аароном, вообще его не касалось. Вернее, касалось. Но Джостен никак не мог об этом знать. — Джостен. Свали. — Резко сказал Аарон и добавил прежде, чем Нил опять открыл рот. — Я соберу вещи и приду. Но сейчас — свали нахрен. Несколько мгновений Нил оставался на месте, потом с явной неохотой кивнул и все-таки вышел из комнаты. Аарон с облегчением выдохнул и откинулся на спинку дивана, стараясь успокоиться. Он одновременно и хотел, и боялся переезда к брату. Конечно, живя бок о бок с Эндрю было легче всего контролировать ситуацию и не допустить, чтобы брат пострадал; но ведь совместное проживание позволило бы и Эндрю контролировать Аарона! А этого Аарон предпочел бы избежать. Он знал, что выдержка однажды его подведет, и если в этот момент рядом с ним будет Эндрю, он обо всем догадается. И тогда… нет, Аарону даже думать об этом не хотелось. Ему нужно было сделать все, чтобы не допустить срыва при брате. Осторожно поднявшись с дивана, Аарон посмотрел на лужу кофе, растекшуюся после рывка Эндрю, и поплелся на кухню — за тряпкой. Вернувшись, аккуратно опустился на колени и, шипя от боли, протер пол. Потом с трудом встал и принялся собирать вещи. Вещей у него было немного: спортивная одежда, рубашки, джинсы, книги — вот и весь скраб. Наконец, собрав сумку и сунув книги подмышку, Аарон вышел из комнаты. У Эндрю его уже ждали. Брат сидел на диване с незаинтересованным видом, но Аарон знал, что тот прислушивается; Нил стоял у окна и внимательно смотрел на Аарона, а Никки сразу же вскочил, стоило Аарону войти. — Аарон… — грустно начал он, и Миньярд мысленно застонал. — Тебе нужно с нами поговорить! Аарон, не говоря ни слова, швырнул в угол сумку, накинул на голову капюшон и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Он слышал возмущенный оклик Никки и затем голос Эндрю, затыкающего кузену рот, но его это больше не волновало. Ему нужно было выйти на воздух — и как можно быстрее.