Аарон больше не мог находиться в четырех стенах. Не мог каждую секунду каждого дня видеть Эндрю и Нила счастливыми. Не такими счастливыми, как обычные парочки; но счастливыми по их меркам. Аарон видел, как с каждым мгновением, проведенным рядом с Нилом, Эндрю смягчается. С каждым касанием, с каждым словом Нила.
Эндрю заслуживал быть счастливым. Аарон точно это знал. И чем лучше становилось Эндрю, тем больше Аарон убеждался, что брат ни о чем не должен знать. Это разрушило бы, это сломало бы все, что тот так долго выстраивал.
Аарону даже казалось, что и по отношению к нему Эндрю как будто бы стал мягче. Он говорил «заткнись» в два раза реже, чем обычно, а когда Аарон случайно столкнулся с ним на выходе из ванной, то никак не отреагировал, просто молча отошел в сторону. Это было совсем не похоже на него. Аарон даже подумал о том, что, возможно, они с Эндрю смогут нормально общаться, как братья.
Он даже подумал о том, чтобы посоветоваться с Добсон. Возможно, им стоит вновь ходить на совместные сеансы? Может быть, ему стоит поделиться с братом какими-то своими чувствами?
Нет. Нет, что, если Эндрю все поймет? Поймет, какой Аарон…
грязный. Испорченный. Какой Аарон мерзкий. Эндрю поймет, что Аарон воплощает собой все то, что так ненавидел Эндрю. Аарон позволял другим людям трогать себя. Аарон всегда соглашался на любой секс. Аарону
нравилось это.
Ведь нравилось же, да?
Эндрю ненавидел таких людей, каким был Аарон. Тех, кому было все равно с кем трахаться. Эндрю возненавидел бы Аарона, если бы узнал, каким тот был до их встречи.
Воспоминания о тех днях вызывали у Аарона отвращение. Он знал, что сам был виноват; он никогда не отказывался. Он мог бы сказать «нет», но он никогда не говорил. Ему не хватало смелости — он никогда не был таким смелым, как Эндрю. Не важно, что он почти всегда был либо пьян, либо под наркотой. Он должен был отказываться! Он должен был сопротивляться! Но он не делал этого — и в этом была только его вина.
Теперь, после того, что с ним сделали люди Рико, Аарон постоянно вспоминал прошлое. После встречи с Эндрю, после смерти матери, после жизни с Никки Аарон пытался забыть все, что происходило с ним раньше — и это ему почти удалось.
Он смог встречаться с Кейтлин! Они могли обниматься, могли держаться за руки. Они даже целовались. И Аарон не чувствовал никакого отвращения от того, что они трогали друг друга, что они целовались. Наоборот, Аарону было приятно от этого. С Кейтлин он чувствовал себя спокойно.
Они не торопились — Аарон не хотел секса, а Кейтлин не настаивала. Однажды она заговорила об этом. Аарон так испугался, что несколько мгновений не мог даже ничего сказать. Потом выдавил с трудом:
— Конечно, если ты так хочешь.
Он
никогда не мог отказаться. Как он мог сказать ей «нет»? Она бы обиделась. Она бы расстроилась. Она бы бросила его.
Он должен был согласиться!
Но Кейтлин нахмурилась и сказала:
— Нет. Нет, конечно. Мы не будем. Я вижу, что ты не хочешь.
— Это не правда. Я…
Он всего лишь должен был сказать «конечно, я хочу!». Почему это так сложно?! Почему она переспрашивает? Он же уже согласился!
— Аарон. — тихо сказала она. — Ты не обязан соглашаться.
Больше они не поднимали эту тему. В голове Аарона постоянно вертелось, что она злится, обижается, что он отказался. Но она ни словом, ни делом не показала своего недовольства. И он поверил ей. Они были почти счастливы.
Пока он сам не отверг ее.
«Ты не обязан соглашаться». В его голове постоянно вертелись эти слова. Глупости. Он не верил в это.
Он не согласился на секс с ней. Но вместо этого позволил трогать себя ублюдкам Рико. Он даже не сопротивлялся! Он выбрал не ее, а их. Как он мог?
Каждую ночь ему снились кошмары. Он просыпался от ощущения чужих касаний на своем теле.
«Грязная шлюха!» кричали чужие голоса в его голове. «Посмотрите, какая милая шлюшка». Он ненавидел их. Они всегда так умилялись его маленькому росту. Маленький блондинчик — вот, как они называли его, когда он снова приходил к ним за наркотой и сексом. Он никогда не отказывался, когда кто-то дотрагивался до него. Он никогда не говорил «нет». Только так он чувствовал, что он кому-то нужен.
***
Мысли в его голове могли бы его убить. Аарон не мог толком спать, у него пропал аппетит. Он начинал задыхаться в их комнате, где они сидели безвылазно — из-за чертового Рико и из-за чертовой жары. Телешоу, на которые залипал Эндрю, и видеоигры, в которые можно было рубиться с Нилом, не спасали. Аарон чувствовал себя на грани.
Однажды в туалете — прошла от силы неделя после той встречи с людьми Рико, но Аарону казалось, что прошла вечность — с ним случилась паническая атака. Эндрю с Нилом как раз ушли на крышу, а он остался один. Он вспомнил руки, трогавшие его. Вспомнил члены, вдалбливающиеся в него. Аарон едва успел добежать до туалета, как его вырвало. Ему нечем стало дышать. Вся комната закружилась вокруг него. Ему везде чудились чужие касания, от которых он никак не мог избавиться. С трудом, едва осознавая, что происходит вокруг, он смог залезть в душ прямо в одежде и врубил ледяную воду. Только она позволила ему немного прийти в себя.
Он не знал, сколько прошло времени, но он наконец нашел в себе силы вылезти из душа, стянуть с себя мокрую одежду. Его трясло от нервов и холода. Глядеть на себя в зеркало было страшно — он не был похож на самого себя.
Когда Эндрю и Нил вернулись, Аарон сказал им, что у него был тепловой удар: так он смог объяснить и рвоту, и ледяной душ. Потом провел целый день в постели, пытаясь прийти в себя. Но ощущал только опустошение, забирающее все силы.
Следующим утром Аарон решил, что пора с этим что-то делать. Он проснулся достаточно рано, чтобы застать Нила, собирающегося на пробежку. И не дал себе время на раздумья:
— Я иду с тобой.
Если Джостен и был удивлен, то не показал виду и просто кивнул, соглашаясь. Аарон переоделся, захватил наушники, и они вышли из корпуса.
Было так приятно вновь оказаться на улице.
Они бежали каждый в своем темпе. Нил — впереди, Аарон — за ним. С каждым шагом Аарон чувствовал облегчение. Его мысли были полностью сосредоточены на том, чтобы правильно дышать и правильно двигаться, и у него не оставалось времени, чтобы думать о чем-то другом. Вокруг была тишина; Джостен ничего не говорил. Но Аарон не чувствовал себя в одиночестве. Это приносило удовлетворение.
Когда они вернулись с пробежки, то сразу же, не переодеваясь, рухнули на диван.
— Классно побегали, — сказал Джостен.
Аарон ответил, не задумываясь:
— Ага.
Они по очереди сходили в душ. Аарон чувствовал усталость, но то была приятная усталость.
Когда Эндрю наконец проснулся, Аарон с Нилом уже сидели за столом и уплетали наскоро сделанные бутерброды. По их виду Эндрю сразу догадался, что они бегали.
— Два наркомана, — фыркнул.
Аарон не сдержал улыбки. Эндрю с подозрением прищурился, разглядывая его. Потом пожал плечами и ушел в ванную.
Весь день Аарон чувствовал себя нормально; никакие воспоминания не тревожили его. Они смотрели фильмы и рубились в приставку. Аарон почти признал, что ему было
комфортно с Эндрю и Нилом.
***
Вечером они начали смотреть очередную серию фильмов про ФБР, разыскивающих преступников. Но Нил выключил его почти сразу, когда оказалось, что главные жертвы разыскиваемого маньяка — маленькие мальчики. Аарон молча смотрел, как Нил осторожно коснулся ладони Эндрю, потом поднялся. Эндрю поднялся вслед за ним, и они оба ушли из комнаты. Аарон знал, что они отправились на крышу.
Он включил телевизор и заставил себя смотреть. Он смотрел на каждую из жертв. Он слушал каждое слово, которое говорил актер, игравший маньяка. На их месте мог быть Эндрю, думал Аарон. Эндрю, который не хотел этого.
В отличие от тебя, чертов ты извращенец, Аарон Миньярд.
Когда Эндрю с Нилом вернулись, Аарон быстро переключил каналы, потом тихо выскользнул в ванную. Там он с силой сжал кулаки, позволяя ногтям впиться в ладонь, чтобы причинить себе боль.
Ты не заслуживаешь его, сказал себе Аарон, ты не заслуживаешь быть его братом. Ты можешь бегать с Джостеном. Но ты никогда не сбежишь от себя, от своего прошлого. Эндрю обязательно все узнает. И тогда для тебя все будет кончено.
