Фарфоровый котёнок

Когда все уже разошлись по своим спальням, Чонгук все ещё стоял у зеркала в ванной комнате. Не то чтобы он любил подолгу прихорашиваться, просто сегодня он был склонен к рефлексии о том, чем может зацепить Тэхена. Чонгук осматривал черты своего лица, проводя по ним указательным пальцем, играл мышцами, по которым красиво стекала вода из-за только что принятого душа, рассматривал татуировку, заполняющую длинну всей руки — ну аполлон! Что сказать? Чем он только не угодил Тэхену? Осознав, что проблема явно не во внешности, Гук пошёл в свою комнату, в которой его встретил уж очень по-больному звучавший голос: — Какого хуя ты тут делаешь? — Джин, это моя комната. — Тогда какого хуя я тут делаю? — Это хороший вопрос, — Чонгук даже не злился. Его хён выглядел так, словно умрёт послезавтра. — Джин, ты уже почти землёй пахнешь. Ты видимо заболел, но зачем ты заболел в моей комнате? Да ещё и в моей кровати, — Чонгук направился в сторону шкафа, в котором лежала его пижама, но одним неловким движение свалил рядом стоящий стул с огромным грохотом на пол. Все-таки делать второй шкаф из бедного стула не самая лучшая идея. — Бо-о-же, не надо так громко, у меня голова сейчас лопнет, — невнятно промычал Джин, зарываясь под подушку. Казалось, голова действительно с минуты на минуту лопнет. — Ты мямлишь, потеешь, болит голова, — Чонгук оделся, ограничившись одними трусами и уперся руками в бока, — а она кружится? Ну, голова. — Она кружится так, что мне кажется, что я на ебаном колесе обозрения, Чонгук, — казалось, Джин вот-вот заплачет. — Да у тебя мигрень. — А-а-а, — вырвалось из уст старшего после заключения диагноза. У него уже были приступы мигрени и хоть это происходило не более, чем 1-2 раза в год, все равно приятного здесь было очень мало. — Ладно, придурок, жди, — Чонгук уже принял решение помочь своему хёну и был зол на это. Ну скорее раздражен, чем зол и это раздражение брало начало из собственной слабости перед бедным Джином, — я помогу тебе, но только в этот раз, понял? — Да нахуй не нужна мне твоя помощь, дибил, — процедил Джин, пытаясь встать с кровати, что оказалось не самой лучшей идеей, ведь от любого движения голова начинала болеть ещё сильнее. Казалось, она расколется на две ровные половинки и чем быстрее, тем лучше. — Я вижу как сильно она тебе не нужна. Жди здесь и не уходи. — Да куда я пойду-у, — протянул Джин, все так же зарываясь под чужую подушку. Почему-то так справляться с болью было легче. Чонгук хорошо знал как облегчить приступ мигрени, ведь в его семье ей страдал отец. Именно это позволило быстро сориентироваться в ситуации. Принеся в спальню тазик, обезболивающее и мокрые полотенца Чонгук начал снимать со старшего влажную футболку. — Уйди от меня, извращенец. — Я тебя сейчас придущу этой футболкой, если будешь рыпаться. — Прости, Гукки, — Джин был похож на мокрый хлебный мякиш, — просто пытаюсь разрядить обстановку, а-а-ай, — голова продолжала нещадно болеть. Младший усмехнулся: С каких это пор ты называешь меня так? — Чонгук потянулся в сторону пульта от люстры, чтобы выключить свет и дать напряжённым глазам Джина отдохнуть. — Я топлес, свет выключен, ты в одних трусах... — Всё, начинаю душить. — Разве можно так со своим хёном? — Мне кажется, что мир был бы мне благодарен. — Я — worldwide handsome, мир бы проклял тебя, Гукки. Чонгук уселся на кровать, облокотившись спиной о стенку и аккуратными движениями уложив Джина на себя. Его волосы начали приятно щекотать грудь младшего, а потная спина немного печь живот. — Вот опять ты меня так назвал. Я внезапно стал таким хорошим? — Я и раньше тебя так называл. Просто решил вспомнить давние времена, когда ты заботился обо мне прямо как сейчас, когда была мигрень. Тогда я считал тебя своим младшим братиком, — слова, что звучали таким больным голосом, казалось, немного вытесняли боль из головы, поэтому сейчас Джин не был намерен молчать, — шутки про то, что я полуголый лежу на тебе отменяются, да? — Да, — твёрдо заключил Гук, особо не обращая внимания на болтовню Джина. Он положил прохладный компресс на лоб хёна, следом копрессы покрыли всю шею и плечи. — Да-а, хорошо, — это все, что вырвалось из уст старшего. Чонгук ухмыльнулся. Конечно ему хорошо, когда тебя так обхаживают! — На, выпей, — младший протянул стакан с водой и обезболивающее. — В последний раз когда мне так сказали, я не понял где проснулся, — усмехнулся Джин, все ещё радуясь от того, что его слова немного уменьшают боль. Хотя, может, ему просто так кажется. — Со всякой шпаной надо меньше шататься, — процедил Чонгук, начиная массировать голову хёна, плавно переходя на плечи. Он знал, что это хороший метод снять напряжение в мышцах и именно поэтому уложил Джина на себя. — Я не шатаюсь, — ответил Джин, закатывая глаза. Массаж действительно помогал, — ладно, я шатаюсь, но я просто ищу то, что меня удовлетворит, понимаешь? — В каком плане? — Чон все ещё продолжал массировать плечи старшего. — Ну.. в половом? Ты знаешь, что меня не привлекают девушки, хотя я свято верил, что именно этим они и занимаются, — Джин вяло потянул на себя одеяло, — а с парнями у меня как-то странно все. Я просто смотрю в будущее и хочу найти то, что потом удовлетворит Тэхена. — Я с самого начала не понимал твой бред, а сейчас даже нить разговора уловить не могу, — уведомил Чонгук, протягивая полупустой стакан воды с прикроватной тумбочки старшему. Старший в свою очередь послушно этот стакан опустошил. — Я имею в виду, что я не так хорош в сексе с парнями, потому что не получаю от этого секса никакого удовольствия. — А причём тут Тэхен? — Я просто хочу научиться заниматься сексом так, чтобы и мне и Тэхену в будущем было приятно. — Поправь если я ошибся, — Чонгук старался говорить тихо, но мелкие смешки из его уст были слышны все ещё очень отчётливо, — ты сейчас занимаешься сексом, чтобы в будущем Тэхену было приятно? — Да ты пойми, я чисто условно могу трахнуть человека, но я получаю от этого мало удовольствия. — Тебе больше нравится быть снизу? Джин резко облокотился на руки: — Я слышу твой насмешливый тон, Чон Чонгук! А-ай, — он сильно пожалел о своем решении резко двинуться и послушно принял исходное положение. — То есть тебе действительно нравится больше быть снизу, — заключил младший, — но я не вижу в этом никакой проблемы. Будь снизу, а Тэхена я беру на себя. Меня в позиции актива устраивает все. Всё бы ничего, но сладкий разговор парней, который почему-то забавлял их обоих (?) прервал не очень-то сладких тон Юнги: — Вы, — это слово отчётливо было слышно из-за закрытой двери, а следующее было слышно ещё отчетливее уже с порога открытой комнаты, — заебали. Ваши разговоры слышны в моей комнате, упыри мелкие. Мы с Минни..— Шуга прокашлялся, — с Чимином настроиться не можем. — К чему настроиться, хён? — Чонгук говорил так, словно картина в которой он предстал, делая погулому Джину массаж являлась настолько обыденной, что любой вопрос был бы лишним. — Ко сну, шпана малолетняя! — Прошипел Шуга. Он говорил без злости, скорее с раздражением. — Почему вы вместе спите? — поинтересовался Джин, но после заебано-сурового взгляда Юнги смиренно закрыл глаза, — понял. Вопрос закрыт. Шуга уже собрался уходить, но решил дать небольшое наставление на дорожку: — И, кстати, таким стереотипным придуркам как вы это естественно неизвестно, но то, что Тэхен милый совсем не значит, что он снизу. Сладких снов. После хлопка двери у Чонгука и Джина произошла минута молчания, наполненная переосмыслением жизни. Первым тишину прервал младший: — Думаю, он прав. — Ты это сейчас к чему? — подозрительно произнёс Джин, уже воспринимая приятный массаж головы как должное. — Я к тому, что ты уверен, что ты должен быть с Тэхеном в позиции актива, — Чонгук старался говорить очень тихо, но не шёпотом, чтобы его речь оставалась понятной, — хотя по сути твоя уверенность подтверждена только мыслью о том, что ты крутой мужик и не должен отдавать кому-то свою анальную девственность. — Это ты к тому, что я должен позволить Тэхену меня взять? — Это я к тому, что возможно тебе нужен не Тэхен, — произнёс Чонгук, слегка учащая движения пальцев. Наверняка, старший почувствовал как напряглась чужая грудь. Чон знал, что на эту рискованную фразу Джин можно отреагировать резко. Хотя на всю эту ночь Джин может отреагировать резко. Но это будет утром, когда старший придёт во вменяемое состояние. Вопрос оказался неожиданным: — И кто же мне тогда нужен? — Кто-то сильный, думаю, — Чонгук с облегчением выдохнул. Реакция на его заявление оказалась спокойной, — мне кажется, что ты не тот человек, который сможет помогать и себе и другим. Я в физическом плане. — Ой, иди нахуй, я буду качаться, — фыркнул Джин. Он прекрасно понимал, что в силе он проиграет почти любому мемберу. Чонгук усмехнулся: Ага, я помню как ты пришёл ко мне на тренировку, посмотрел и ушёл. — Ага-а, — подозрительно протянул Джин, — так кто говоришь мне нужен? — он быстро сменил тему, что не осталось незамеченным, но Чонгук решил не акцентировать на этом свое внимание. — Тот, кто будет защищать тебя от таких, как тот чел из бара. — Да, помню его, — Джин грустно улыбнулся, — если бы не вы с Намджуном, то он точно утащил бы меня куда-нибудь. — Об этом я и говорю. Каким бы Тэхен милым ни был, но силенок у него поменьше, чем у тебя, — Чонгук подвёл итог, — а это плохо. Или тебе нужен тот, кто будет ухаживать за тобой когда у тебя приступы мигрени. Не мне же этим заниматься. — Ну а в этом в чем у Тэхена проблема? — казалось головная боль ушла на второй план. Джин её почти не чувствовал. — В том, что Тэхена сейчас нет. Он ночует у какого-то своего друга, а ты об этом, дурья бошка, даже не знаешь. Вот как бы он тебе сейчас помог? — Ты думаешь он следит за тем когда у меня мигрени и уходит? — Я этого просто не исключаю. — Я понял, — голос Джина звучал сонно. Наконец лечение Чонгука дало свои плоды и это не осталось незамеченным. — Сползай с меня, Джин-хён. Ложись спать. Старший усмехнулся: — Решил вспомнить давние времена, Гукки? — Беру с тебя пример, Джинни. Спи сладко. Чонгук аккуратно переложил Джина на пустую сторону кровати и укутал влажное от компрессов и пота тело своим одеялом. От чего-то ему сейчас было хорошо.