Во всем виновата булочка

— Похоже, у тебя есть привычка исчезать сразу после секса. — Можно подумать, ты бы предпочёл, чтобы я остался, — усмехнулась я, кидая на Кёю взгляд, полный сомнений. — Всё может быть, — хмыкнул Кёя, зарываясь лицом в диванную подушку. Этот уникум полёживал на животе, отсвечивая красными отметинами на светлой коже. К своей гордости могу признаться, что разукрасила я его знатно. Мало того, что засосов уйма, так ещё на ягодицах, бёдрах и запястьях Кёи красовались следы от пальцев. Ну, буйная и любвеобильная я натура, с кем ни бывает. Подняв с пола рубашку, я накинула её на плечи и принялась застёгивать, но замерла, не досчитавшись и половины пуговиц. Возмущение во мне кипело аки масло на сковороде. Впрочем, высказывать за нанесённый рубахе ущерб поздно. Акт был совершён. Секс — как спорт. На него не нужно смотреть. Им нужно заниматься. Ну, мы и занялись. Заправив рубашку в брюки, я застегнула ремень. И ведь когда-то мне была непонятна фишка мужиков, вечно мучающихся с ремнями. О да, как я была наивна и глупа… Вся проблема в строении жопы и бедер. У мужчин они иные, нежели женские, и штаны тупо сваливаются вниз и висят в промежности, будто ты наложил в них кирпичей. Так что только хардкор, только ремни. У Цуны и жопы-то почти нет, ремень ему обязателен — не дай бог по пути брюки потеряет. Я утрирую, конечно, но доля правды тут имеется. — Дай мне свой номер, — огорошил меня Кёя, когда завязывались шнурки на кедах. Я вполне закономерно удивилась: — Зачем? — Буду писать, когда захочу секса, — снизошёл до ответа Кёя. — Я тебе что, мальчик по вызову? — Из меня так и пёрло возмущение. Кёя так многозначительно на меня посмотрел, что мне захотелось его ударить чем потяжелее. Он играл своим телефоном-раскладушкой, явно ожидая, когда я назову номер. Выбора у меня не было. Пришлось подойти к Кёе, взять из его рук телефон и вбить свой номер. — Надеюсь, тебе хватило извилин записать верный номер? Борясь с желанием продемонстрировать ему средний палец, вполне осознавая, что покажи я ему фак, мне этот самый фак и переломают, я тихо фыркнула и решила свалить из кабинета по-английски. Последнее, что я видела перед тем, как покинуть помещение — разнежившийся в лучах солнца Кёя, довольный как удав, сожравший упитанного кролика. Вполне ожидаемо, но близилось время обеда. Этого Кёю поди удовлетвори одним разом. Хорошо у Цуны хлещут из всех щелей гормоны, чертов пубертатный период. Ненавижу его. Давно забыла, как страшный сон, и вот на тебе. Получите, распишитесь. Стараясь не попасться учителям, мало ли что, я сгоняла вниз и переобулась. Кёю настолько припёрло, что он потащил меня к себе аж в уличных кедах. Называется, дорвалась малолетка до секаса. Только вот чё мне теперь делать с этой малолеткой — я вообще без понятия. Кёя — не тот кадр, которого можно послать на три весёлых буквы. Пусть связь с ним и идёт вразрез с моими убеждениями не иметь дел с малолетками, но жизнь меня прям прокатила по полной. Можно только рыдать, размазывая сопли сожалений по кулаку, да проклинать Реборна. В шкафчике было уже два письма. Я, конечно, от них избавилась, но этот прирост внезапных поклонников меня немножечко сбивал с толку. Странная дичь. Цуна, вот далась тебе эта Кёко. Я почти ничего не делаю, а от поклонников, мать вашу, отбоя нет. Поубивать бы их всех… Так, стоп. Не надо из крайности в крайность. Труп — это всегда тело, с которым надо что-то делать. А где зарыть так, чтоб потом по весне это чудо не выплыло с талым снегом — без понятия. Но надо подумать на досуге. Пригодится на будущее. Урок ещё не закончился, а следующий через целую перемену. Так что, сожрав свой бенто так, что за ушами трещало, я решила подремать. Благо, на крышу Кёя теперь точно не попрётся. У кого-то попка бо-бо. Поставив будильник, я подложила под голову сумку и закрыла глаза. Ну всех вас нахрен.

***

Конечно же, после уроков классрук вставил мне нравоучений по первое число. Впрочем, я его не слушала и самозабвенно ковырялась в ухе. — Я позвоню твоим родителям. Завтра останешься на отработку прогулянной контрольной. Свободен! «Благославлённая», я летящей походкой покинула учительскую. Вот серьёзно, за что? Не думала, что попадание в эту вселенную будет такой пыткой. Но не будем о грустном. Задержавшись на стадионе, наблюдая за тренировками Такеши, я перебросилась с ним парой фраз и поползла домой. Ожидаемо, ох как ожидаемо, Нана прописала мне словесных звиздюлей за прогул. Я же по непонятной мне причине беспокоилась — где Реборн? Где эта скотина, из-за которой моя спокойная тихая жизнь канула в прямом смысле в задницу? Я поделала домашку, позалипала за мангой — как раз девчонки одолжили, и ничего, что это сёнен-ай. Одноклассниц моя вписка за мангу порадовала до восторженного визга, а у меня же заканчивалось чтиво. Не всё же вумные книжки читать? Учитывая, что чтение очередного талмуда сопровождалось сверкой со словарём, когда приходилось выписывать и заучивать новые иероглифы, манга позволяла расслабить извилины. Реборн влез через окно с авоськой пива в десятом часу. Я встретила его хмурым взглядом и немым вопросом: «Где ты, пидор, шлялся?», изображая из себя ревнивую жёнушку. Реборн надвинул на глаза шляпу и хмыкнул. — Цуна, у меня для тебя новость, — оповестил меня он. — Ну? Надеюсь хорошая? — Это как посмотреть. — Он сбросил свои туфли и забрался в гамак, тут же откупоривая пивас. Характерно так зашипело. Блин, я тоже хочу. — Я считаю новость полезной. — Не рви, Реборн, глотку. Угости лучше информацией. Он, словно издеваясь, присосался к банке и сделал пару глотков. — Я посчитал, что пора тебе собирать семью, и сделал парочку звонков… — Только не говори, что вызвал Гокудеру Хаято?! — Значит, про знание будущего не врал, — на губах Реборна появилась нехорошая такая лыба. — Или умеючи пользуешься связями. — Так Хаято, мать его, Гокудера, или нет?! Не тяни кота за яйца! — уже совсем распалилась я, тряся в разные стороны гамак с Реборном. — Он самый. — И когда… — я сглотнула, — ждать его?.. — Хм… Думается мне, через день-два. Парнишка так вдохновился, что прибудет как можно скорее. Я сперва схватилась за голову, а потом, плюнув на всё, полезла в авоську с пивом. Мне сперва не сильно дали по руке, но то ли я до того волком зыркнула, то ли Реборн пожалел меня, но уже минуту спустя в моём распоряжении была баночка холодного пивасика. Горе заливала я до поздней ночи.

***

Испытывая мои нервы и терпение, судьба не устроила мне встречу с Хаято на следующий день. К моему глубочайшему счастью Кёя также не писал, что благостно сказалось на состоянии его жопы. А вот на письмах в шкафчике, насчитывающихся в количестве трёх штук, я отыгралась, изодрав их в клочья. Серьёзно, ребят, лучше считайте меня паскудой, недостойной чувств. Кёи мне хватит за глаза. — Грустно это, — провожая конфетти из бумаги, ссыпавшееся в урну, прокомментировал Такеши, качая головой. — Каждый изгаляется в меру своей испорченности. Я же максимально испорчен, — фыркнула на это я. — Ой, да кому ты это рассказываешь… В целом, день прошёл… Как обычно. Даже удивительно. Будто и не было ничего с Кёей, а бомба замедленного действия не готова вот-вот сдетонировать на мою голову. Не, про Хибари Кёю я искренне надеялась, что парень попробовал и завязал, но что-то мне подсказывало, что стоит засунуть свои надежды туда, где темнее, чем в недрах кишечника. Я спокойно отучилась. С ленивой флегматичностью написала контрошу Незу, он долго сидел, высчитывал баллы, но написано было всё так же на 94 балла. Больше снизить, как за поганый почерк, было не за что. Ну и ответила на один вопрос я немного витиевато, но это был скорее выпендрёж. Так что, помахав Незу ручкой, я отправилась с Такеши и ребятами к игровым автоматам, а затем мы зависли в караоке. Нану я заблаговременно предупредила, чтобы она не волновалась. Но перед смертью, как говорится, не надышишься. День подошёл к концу, как бы мне этого не хотелось. Сидя с книжкой на коленях, созерцая лунный свет, отбрасываемый небесным телом, я пригорюнилась. Если не сегодня, то, значит, завтра прикатит Гокудера, мать его, Хаято. Но спалось мне до безобразия прекрасно. Утром я встала с побудки Реборна, с его нежного пинка коленом, лицезрея мир через призму равнодушия. Обычный завтрак в кругу Реборна и Наны. Обычный поход в школу. Обычный шкафчик с тремя письмами на полке для обуви. Ребят, ну серьёзно. Сколько можно? Вы решили взять меня измором? Обычность закончилась на атмосфере в классе. Ходили возбуждённые шепотки. — А чего все такие шумные? — опередил меня с вопросом Такеши, бросая сумку на парту. — У нас в классе будет новенький! — запищали девчонки. — Такооооооооой красавчик! Что ж, приехали. Остановка «Гокудера Хаято». Просьба выйти из вагона. Со звонком в класс вошёл Незу и встал за учительский стол. За ним проследовал наш уже прославившийся новичок. — Ребята, к нам пришёл новый ученик, учившийся ранее за границей в Италии. Гокудера Хаято. Он показал на доске написание его имени: гоку — тюрьма, тера — храм, хаябуса — сокол. И ведь полезно. Японский — такая засада. Можно прочесть по-разному. Девчонки тихо млели, попискивая, мол, какая он прелесть. Я же не сводила с Хаято взгляда. Его симпатичное, правильное лицо портила гримаса. Если бы мысленно можно было убивать — меня б расплющило. Так что Хаято, прожигая во мне дыру, стоял с убранными в карманы руками. Волосы цвета пепла, светло-зелёные глаза, правильные черты лица. Просто загляденье, если бы не личность. Исчерпав свои лимиты ожидания, Хаято двинул в мою сторону. — Гокудера-кун, куда ты? Твое место не здесь! — попытался его окликнуть Незу, но когда этого поганца останавливали ограничения. Проходя мимо моей парты, Хаято со всей дури пнул парту, и та радостно подпрыгнула на месте. Хорошо я благоразумно не стала готовиться к уроку и держала сумку на коленях. И, как ни в чем не бывало, Хаято вернулся к Незу. — Знаком с ним, Цуна? — поинтересовался у меня Такеши. — Нет, — кисло буркнула я, вытаскивая из сумки пенал и тетрадь. — Похож на гангстера, — шепнул мой сосед по парте. Чувак, ты даже не представляешь, насколько ты прав. Эта заноза в заднице шарахалась по Сицилии с места на место, пока не вляпалась в неприятности. Реборн очень вовремя обезопасил парня, пока Вонгола не начала ему мстить. Между тем девчонки тихо млели с Хаято и готовились создать фан-клуб в его честь. Как же, блин, хорошо, что у меня такого нет. Начался урок. Я ловила на себе «горячие» взгляды со стороны Хаято. Девчонки едва ли не фонтанировали кровью, уже шипперя меня и новичка. До меня доносились отголоски их экстазных речей. Меня записали в укё. Блин, девчат, вы никогда так не ошибались. Я несколько раз оприходовала самого Хибари Кёю, всея дисциплину Старшей Намимори. Какие укё? Вы шо? Но ладно, не будем о глупостях. Нервно поглядывая на часы, я крутила в руках телефон. Стоит уроку закончиться, как Хаято начнёт свой канонный спич и забросает всё динамитом. Не время ломаться, короче. Я написала Реборну: «Есть просьба. Срочно!» Он мгновенно ответил, будто только и ждал: «За помощь считается?» «Да!!!!!!!!!! Только помоги уже!» «Понял. Что нужно?» «Электрошокер. И как можно скорее!» Телефон замолк. Я нервно гипнотизировала его, но Реборн больше ничего не писал. Похоже, мне остаётся только ждать. И каково же было моё удивление, когда где-то у меня над головой раздалось жужжание. Я посмотрела вверх и чуть не уронила челюсть: на тонкой леске в лучших традициях «Миссия невыполнима» ко мне спускался Реборн в одеянии шпиона. Положив передо мной электрошокер, он потянул леску, и та подняла его вверх. Самое удивительное, что кроме меня появление Реборна никто не заметил. Культурный шок в местных реалиях — дело житейское. Ясно-понятно. Решив подумать обо всем этом на досуге, я принялась изучать электрошокер и заодно регулировать его мощность. Я же не хочу грохнуть Хаято? Нет, отчасти хочу, но эти трупы… Весной всплывёт ещё, не дай бог. Со звонком я убрала электрошокер в карман и направилась к двери в конце класса, после чего вышла в коридор. Мой путь прокладывался между снующими ребятишками в сторону пожарного выхода. Как и думала, Хаято с кислой мордой последовал за мной. Я вышла на свежий воздух и затаилась сбоку, рассчитав, что открытая дверь скроет меня и даст фору. Дверь открылась. Кто-то (я даже догадываюсь кто) вышел на лестничный пролёт. Послышалось чирканье зажигалки. — Хтьфу, ну и где он? Я же видел, что он вышел сюда… Хаято повернул стопы к перилам, поворачиваясь ко мне спиной. Я держала в руках электрошокер, выбирая удобный момент. Хаято ногой толкнул дверь и облокотился на металлические перила, выпуская изо рта дым. Я тихо-тихо, крадучись, начала приближаться к Хаято. И тут он резко обернулся. Его глаза удивлённо распахнулись, а я поняла: пора. — Звиняй, братишка. Так надо, — осклабилась я, давая разряд тока Хаято в бок. Видеть афиг на его лице — бесценно. Сигарета выпала изо рта. Хватаясь за перила тонкими пальцами, Хаято сполз к моим ногам. Мне оставалось дождаться звонка и утащить его в кладовку, связать и приготовиться к допросу с пристрастием. — Мощно ты его. — Я даже не удивилась, услышав Реборна. Его голова торчала из ближайшего окна. — Хвалю. — Премного благодарен за похвалу, но лучше бы помог дотащить его до кладовки… — О, это я с радостью! — одарил меня задорной улыбкой Реборн. Тащили мы Хаято, пересчитав им множество углов, в четыре руки.