Танго вдвоём

Чимин.       Елена сказала, что ответит на все вопросы, которые я задам. Трудно было не воспользоваться таким шансом. На самом деле, я хотел знать только одно: почему в последний момент она избежала поцелуя. Она ведь открыто попросила меня остаться. Это даже не предложение поесть рамён. Это откровенное приглашение. Или я опять не так понял? Чёрт!       — Почему… Почему ты испугалась, что я поцелую тебя? — моё сердце вдруг гулко застучало, а сам я замер в ожидании ответа. И вообще, всё было не так, как я представлял себе, когда фантазировал о той самой девушке.       — Боюсь, моих познаний в английском не хватит, чтобы объяснить, — в голосе женщины сквозила неподдельная грусть.       Елена взяла телефон и несколько минут что-то набирала на экране, недовольно морщила свой носик, трогала языком трещинку на губе, гладкие пряди водопадом падали на лицо, и она их машинально заправляла за ухо. Наконец, она подала телефон мне. На экране был текст на корейском.       — Хороший переводчик! — я кривовато ухмыльнулся. — Значит, поцелуев ты не боишься. А кто сказал, что любовь будет безответной? — я уже понял, что с этой женщиной просто не будет. Она — не девочка-фанатка, готовая за мимолетный взгляд или милую улыбку забиться в экстазе. Она в своей голове уже выстроила целую теорию, почему не должна быть счастливой. И ещё она отчаянно боится поверить в любовь. И гордая, как неприступная крепость, успешно отражающая все штурмы.       Мы стояли лицом к лицу, словно были готовы к поединку, но Елена вдруг развернулась и сбежала на кухню. Я смотрел ей вслед. Что в ней так притягивает меня? Сейчас она была в мешковатой футболке и таких же штанах, что полностью скрывали её фигуру. Но из-за этого она выглядела хрупкой и совершенно беззащитной. Мне захотелось коснуться её, мои ладони ещё помнили прикосновения её пальцев. Странное желание овладело мной — рядом с этой непонятной женщиной мне захотелось быть мужчиной, чтобы укрыть её от всех невзгод. Она зарождала во мне неодолимое, неизвестное до этого чувство: что-то сродни нежности, переплетенной душащей страстью, с частичками ревности и горькими специями под этикеткой гнева. Непривычно было ощущать столько всего к одному, практически незнакомому человеку. Я словно оказался под гипнозом или во сне, когда всё кажется определённо реальным, но вязким, как застывающее желе, но желания выбраться из него не возникало. Наоборот, меня затягивало всё сильнее в омут, в самом сердце которого была она, эта женщина.       Я тихо встал у неё за спиной. Мой взгляд скользил по чуть сгорбленной фигуре, отмечая выступающие бугорки позвонков, опущенные плечи, острые локти и босые ступни, которые смешно и невозможно трогательно стояли одна на другой. Лена наклонила голову, тёмные волосы, рассыпавшись, обнажили шею. И я вновь не удержался. Протянув руку, легко коснулся нежной кожи, провел, едва касаясь, пальцами вдоль позвоночника до футболки, которая открыла левое плечо. Женщина была всего лишь немного ниже меня, мне достаточно было чуть склонить голову, чтобы прижаться к ней губами, слегка прихватывая медового цвета кожу. Елена замерла, а меня как током прошило. Я, как умирающий от жажды в пустыне, целовал шею и плечи женщины, которая нуждалась в этом — я знал наверняка — не меньше меня. Я тонул в её аромате ванили, кофе и апельсина. Мои руки взяли её в плен и не желали отпускать.       Я сам попался в плен. Это безумие. Мог ли я подумать, что такое случится со мной? Мне всегда нравились хрупкие, нежные девушки, милые и улыбчивые. Я сам был для них таким же, вечно флиртовал, улыбался, но так никого и не допустил до своего сердца. Так почему сейчас я готов отдать его сам, добровольно, абсолютно чужой, практически первой встречной, еще и иностранке, которая вряд ли собирается оставаться в Корее надолго, и полной противоположности моим предпочтениям?       Я не мог заставить себя оторваться от женщины, а она развернулась ко мне и, прикоснувшись пальчиками к моей щеке, прошептала:       — Остановись, пожалуйста. Я так не могу. Мне надо поду…       Вот только я не хотел, чтобы она думала, и просто накрыл её губы своими. Я пробовал их на вкус, чуть шершавые, но такие мягкие и податливые, несопротивляющиеся. Одной рукой я придерживал Елену под спину, а другой обхватил за затылок, не давая ей отвернуть лицо. Кофе, апельсин и лёгкий металлический привкус крови — таких поцелуев у меня еще не было, убийственное сочетание. Я, не торопясь, прошёлся языком по верхней губе, по нижней, потолкался в пока ещё сжатые зубы. Её глаза были прикрыты, прятались за длинными ресницами. Эта упрямица не сопротивлялась, но и не торопилась отвечать на поцелуй. Ну и ледышка… Я переключился на её маленькое аккуратное ушко, оставил на нём россыпь горячих прикосновений:       — Я растоплю твой лёд, вот увидишь, — и отстранился, пытаясь восстановить сбитое дыхание и угомонить не на шутку разошедшееся сердце.       Мне показалось или она действительно потянулась за мной? Тонкие пальцы, недавно касавшиеся моей щеки, сжали рукав толстовки, но тут же разжались, не смея меня удерживать. И тут телефон Елены ожил, а она схватила его как спасательный круг. Она кинула на меня извиняющийся взгляд и снова отвернулась, на этот раз, чтобы ответить на звонок. На вызове у нее была мелодия «30 sexy» Рэйна. Я улыбнулся — мы, оказывается, во многом схожи.       Но вот в чём вопрос: а готов ли я к такому повороту событий, нужны ли мне такие отношения, с такой женщиной? Так ли уж я свободен в своих желаниях и своём выборе?