Танго вдвоём

      Но до съёмок ещё было далеко, и у сладкой парочки было несколько дней, которые они собирались провести только вдвоём, если судьба будет к ним благосклонна. Чимин хотел уехать с Леной куда-нибудь, где она ещё не была. Его выбор пал на Канвондо, восточную провинцию, знаменитую своими горными туманными рассветами, пешими прогулками по лесам с вековыми деревьями и скалистыми бухтами Восточного моря. Конечно, середина лета не самое удачное время для Канвондо, но несколько дней, проведённые в уютном отеле под шуршание и перестук дождевых капель по крутой черепичной крыше, наполнены своей особой прелестью.       Они прилетели в Янъян поздно ночью, но их уже ожидал комфортный, с блестящими чёрным лаком боками автомобиль, на котором они добрались до своего отеля в горах, далеко от популярных маршрутов. С погодой им повезло, и они, быстро переодевшись в удобную одежду и обувь, вместе с парнишкой-проводником отправились на горный склон встречать рассвет. Если бы не Лена, Чимин даже не дёрнулся бы идти куда-то ночью ради сомнительного удовольствия. Но перед ней он не мог спасовать. Эта женщина как-то умудрялась легко и незаметно заставлять его расти, превозмогать себя самого. Он всегда был перфекционистом, а после знакомства с ней и вовсе любую деталь, ноту или слово стремился довести до совершенства. Вот и сейчас он шёл вперёд, несмотря на колотьё в боку и сильную усталость, копившуюся все эти недели, что он провёл вдали от своей зазнобы. Он не мог сдаться.       Люди поднимались всё выше по тропе, бегущей среди огромных деревьев с толстыми, изрезанными глубокими морщинами стволами, меж каменных останцев, что столбами высились над ними, и лишь налобные фонарики освещали им дорогу. Но вскоре глухая чернота ночи стала сменяться серостью предрассветных сумерек, и небо медленно, но верно меняло цвет, впитывая нежную опаловость наступающего утра. Компания вышла на небольшую площадку-распадок, с которой открывался невероятный вид на долину внизу и на бесконечные горные гряды, укутанные молочными облаками, за которыми разгоралось бледно-золотое зарево, пока ещё размытое, неявное, но с каждой секундой набирающее силу и цвет.       Небо уже стало мутно-лазоревым и голубело стремительно и неотвратимо, а над горизонтом золото смешивалось с алыми всполохами, подкрашивая облачные перины, зависшие на каменных ланитах гор. Ещё секунду назад в воздухе висела плотная тишина, но она внезапно раскололась первой птичьей трелью, оглушительно треснувшей под ногой веткой, удивленным «а-ах!» и абсолютно неожиданно выкатившимся на небосклон солнцем.       Лена стояла на самом краю обрыва, раскинув в стороны руки, и словно впитывала в себя рождение нового дня, поглощая его сияние и звенящую свежесть. У Чимина привычно ёкнуло и замерло под ложечкой, проводник дёрнулся было к женщине, но замер, удерживаемый твёрдой рукой. Он попытался объяснить Чимину, насколько опасно стоять там, на краю, но тот отмахнулся и сам пошёл к Лене, чтобы встать рядом и задохнуться от детского восторга и хлынувшего в кровь адреналина — под их ногами лежал весь мир.       Лена прижалась к Чимину и прислушалась к биению его сердца — оно словно выплясывало джигу-дрыгу. Впрочем, её собственный пульс тоже не отставал и стучал по венам, как сумасшедший. Лена сдёрнула маску и закричала так громко, как только могла, рассыпав по горам звонкое долгое эхо. И Чимин повёлся, закричал вслед за ней что было мочи, и внутри у него словно что-то освободилось и стало лёгким, как пёрышко.       Проводник, стоявший за их спинами, одобрительно улыбался, как никто другой понимая эту волшебную силу природы, что возрождала таких же усталых путников, что приходили сюда каждый день. Он давно узнал этого айдола, но сам себе дал слово хранить втайне своё знание. Похоже, судьба благоволила этой паре. Может, они спасли мир в прошлой жизни?       Влюблённые вернулись в отель, уставшие, но довольные, и завалились спать, укутанные плотным пологом тишины. Никто их не тревожил, но уже через пару часов они с удивлением обнаружили, что прекрасно отдохнули и готовы к новым впечатлениям, а, может, и приключениям.       Отель обладал своим маленьким уединённым пляжем, куда Лена и потащила за собой парня. Во-первых, ей не терпелось увидеть само море. Во-вторых, она хотела в очередной раз пошатнуть нервную систему Чимина, продемонстрировав ему купальник, который он так и не увидел на Фиджи. Лену забавляла такая реакция парня на тело, словно он каждый раз видел её впервые. И это было безумно возбуждающе, необычно и приятно. Ну и в-третьих, она хотела затащить айдола в воду и поплескаться с ним вволю на песчаных отмелях Восточного моря.       На электрокаре они спустились на берег, на скрытый с двух сторон скалистыми мысами пляж с почти идеально белым песком. Там стояли несколько удобных шезлонгов под тростниковыми зонтиками и стойка с сапбордами, что порадовало Лену. Не долго думая, она скинула с себя короткое кимоно, привезённое Чимином из Японии, и побежала к доскам. А тому ничего не оставалось как последовать за своей неугомонной женщиной. Он, дурачась, оттащил её от сапа, в который Лена вцепилась как клещ, и сам отнёс его к воде. День выдался безветренный, и море ластилось к ногам как котёнок, стоял почти полный штиль.       Только сейчас Чимин открыто взглянул на Лену, со своим излюбленным прищуром, мазнул языком по нижней губе, и потянул за тонкий поясок купальника. Того самого, чёрно-белого, из переплетённых лент. На крючок которого почти попался Ви на Фиджи. Чимин отогнул край верхней ленты и пальцем провёл по прохладной груди, с видимым удовольствием рассматривая результат своих действий. Вторая ладонь забралась под ткань пониже, поглаживая кожу и заставляя женщину нервно подрагивать.       — Ты, — выдохнул Чимин прямо в ленины губы, — как… ты… посмела… надевать… это… без моего… разрешения? — его пальцы довольно жёстко сжали грудь, выбив у Лены приглушённый стон.       Она вцепилась мужчине в плечи и почти повисла на нём из-за вдруг задрожавших и подогнувшихся коленей. Он подхватил её под спину и затылок, фиксируя и прижимая к своему жилистому телу, и замер, тяжело дыша.       — Скажи, как ты делаешь это со мной, Лена? — Чимин прикрыл глаза, зарываясь носом в шёлк волос. — Почему я не могу равнодушно пройти мимо, как делал это тысячи раз с другими женщинами? Почему ты?       — Я не знаю, Чимин, — Лена всё ещё не могла справиться с дрожью в ногах. — И спрашиваю тебя о том же: почему ты, Чимин?       — Значит, это судьба?       — Или испытание…       … Они лениво валялись на шезлонгах, потягивая привезённые с собой напитки, катались на сапбордах, озорно осыпая друг друга солёными брызгами, целовались до опухших губ и откровенно ласкали друг друга, благо на пляже никого кроме них не было, а служащим отеля было хорошо заплачено за соблюдение принципа трёх обезьян — Мидзару, Кикадзару, Ивадзару — и подкреплено весьма жёстким договором. Так что парочка даже не пыталась скрываться.       Лена тоненькой струйкой сыпала на впалый живот Чимина тёплый песок и пальцем выводила на нём завитушки, а парень хихикал от щекотки и разрушал тщательно рисуемые узоры. В отместку ленины руки пробирались под широкие штанины и воровато, как бы невзначай, задевали то член, моментально отзывавшийся на прикосновение, то мошонку и заставляли Чимина судорожно втягивать воздух. Дело кончилось тем, что парень просто утащил Лену в номер, и весь оставшийся день они провели в постели, любя друг друга до изнеможения и смотря мультики, понятные на любом языке.       Они провели в Канвондо пять дней, гуляя по горным тропинкам, купаясь в водопаде и в море, перепутав день с ночью, встречая рассветы и позабыв про закаты. А на шестой день Чимин, посадив Лену в самолёт до Пусана, улетел в LA, чтобы вернуться в Сеул уже в августе вместе с Хосоком.       Именно в это время в Пусан, а точнее, на всё ту же виллу недалеко от города, приехали Намджун и Тэхён. Они трогательно отвлекали женщину от невесёлых мыслей, каждый день придумывая новые развлечения от посещения парка аттракционов до караоке, от прогулок по ночному Пусану до выставок и музеев. Они даже слетали на Чеджу, чтобы покататься на лошадях и поесть знаменитых мандаринов и чёрной свинины. После этой поездки фанаты долго сходили с ума, гадая, с кем же засветился их любимый медвежонок, что вызывало у бантанов приступы смеха после каждой версии, появлявшейся в интернете.       Так прошла неделя, потом другая, Намджун и Ви давно уехали. Лена снова осталась одна, загружая себя работой до одури, пока в конце августа у ворот её дома не остановился автомобиль. Из него вышли представительный молодой человек и девушка с фотоаппаратом. Они удостоверились, что женщина, открывшая им дверь, именно та, кого они ищут, и вручили приглашение на посещение фото-студии Хайба, где в ближайшее время должны были проходить съёмки для фотоальбомов нескольких групп, а для выигравших в лотерею поклонников организованы в качестве приза экскурсии. Девушка сделала несколько кадров, потом они все дружно раскланялись, и гости поспешно уехали, оставив Лену в полном недоумении.       Поздно ночью ей позвонил Чимин. Он выглядел дико уставшим, так что Лене до боли захотелось его обнять и убаюкать, отгородив от забот, навязчивых мыслей и людей.       — Привет, чагия, — парень послал в камеру поцелуй. — Тебе привезли приглашение?       — Да, господин Пак, привезли, — Лена наклонилась к телефону и, состроив смешную рожицу, поинтересовалась: — Ты купил Хайб?       — Мы давно уже его купили, — поддержал шутку Чимин. — Ты же приедешь? Ты обещала.       — Ты знаешь, что ко мне приезжали Тэ и Нам? — ответила вопросом на вопрос Лена.       — Знаю. Ви опять с тобой заигрывал? — Чимин нахмурил брови, но кривоватая улыбка выдала его с потрохами. — Зачем вы дали сфотографировать себя на Чеджу? Теперь вся сеть гудит, — парень спохватился и снова задал волнующий его вопрос: — Ты обещала, что приедешь. Точно приедешь?       — Да, приеду, 나의 사랑 , не сомневайся, — Лена грустно посмотрела на изображение Чимина, отмечая нездоровую бледность и синяки под глазами. — Милый, ты заболел? Мне не нравится, как ты выглядишь.       — Ничего серьёзного, — он провёл пальцами по экрану, словно поглаживая её щеку, — просто устал и немного болит горло.       — Ложись поскорее и не думай ни о чём — ты лучший, Чимин, — женщина сложила пальцы сердечком, чем вызвала довольную улыбку парня. — 사랑해요 . Спокойной ночи.       — Я не смогу заснуть без тебя, чагия.       — Я приду к тебе во сне, Чимин.       — Жду тебя в Сеуле через два дня, Лена.       — Я приеду. Спи уже, — Лена нажала на отбой и ещё долго смотрела на погасший экран, пока её глаза не закрылись сами собой.       Два дня спустя Лена вышла из экспресса Пусан-Сеул. Она не сказала Чимину, когда и как приедет, чтобы он не сорвался к ней навстречу, и сама на такси добралась до Хайба, адрес которого был указан в приглашении. Она дождалась назначенного часа в маленькой кофейне, в которой сидели только местные. Здесь не было сумасшедше украшенных десертов, но зато был очень неплохой кофе. Чимин без конца слал сообщения в KakaoTalk, но Лена отделывалась ничего не значащими фразами — она не хотела выделяться из группы обычных поклонников. Дело кончилось тем, что парень явно разозлился и перестал ей писать и, похоже, уже не надеялся, что она приедет.       Лена прошла вместе со всеми участниками лотереи внутрь огромного здания из бетона и стекла и с сопровождающим попала в студию, где шли съёмки для фотобука Чимина, оказавшись там единственной гостьей. Она уселась на предложенный стул и тихо наблюдала за процессом. Парень не сразу её заметил, увлечённый съёмками. Он полностью отдался им, жёстко контролировал себя и часто просматривал отснятые кадры, но в то же время постоянно смеялся, прикрывая рот рукой и скрывая свои смущение и неловкость от неуютной для него обстановки и пристального внимания стольких людей.       Чимин был в белой шёлковой рубашке, вольготно открывающей шею и грудь, на которых тонкой чёрной вязью вились фразы-татуировки. Поверх рубахи был накинут бархатный, цвета сливочного шоколада, долгополый халат. Чёрные классические брюки мягко облегали стройные бёдра. Волосы небрежными прядями спадали на высокий лоб. Довольно заметный макияж заострил тонкие черты, добавил драматизма в образ, и на свет явился совсем иной Чимин, словно сошедший со страниц «Великого Гетсби», — романтичный, таинственный, с тёмной неизведанной душой, вечный неприкаянный странник, ищущий своё пристанище.       Лена смотрела на него, пытаясь в этом образе найти своего Чимина, и не находила. Она знала его другим: умиротворённым и нежным, сумасшедшим ревнивцем и собственником, точно знающим, чего хочет, и мягко, но непреклонно прогибающим под себя окружающий мир.       Женщине казалось, что прекрасный молодой человек на площадке скован и неуверен в себе. Это было почти незаметно, но не для Лены. Все вокруг суетились, занятые своими делами: кто-то выставлял свет, стилисты поправляли невидимые глазу огрехи в макияже и одежде, фотограф выстраивал композицию. Лена понимала, что должна привлечь внимание Чимина. Она довольно громко на английском попросила у стаффа воды. Эта простая фраза прозвучала совершенно неожиданно на фоне корейской речи, и на несколько секунд всеобщее внимание было приковано к иностранке. И тут Чимин увидел её. Нет, он не бросился к Лене, ничем не выдал, что ждал её, для всех вокруг он лишь на мгновенье заинтересовался гостьей, окинув её нечитаемым взглядом, и сразу вернулся к работе.       Но она видела, как парень почти неуловимо изменился. От него вдруг пошла волна магнетизма, накрывшая всех вокруг, каждое движение, каждый взгляд словно обрели смысл и стали складываться в единую картину. Он рассказывал историю. О самом себе. Чимин раскрывался подобно экзотическому цветку, притягательному своей неизведанностью. Он оказался прекрасным актёром, пластика которого творила чудеса при почти неизменном лице.       Лена наслаждалась его работой и аурой нескрываемой сексуальности, установившейся в павильоне. А он постоянно взглядом обращался в её сторону, словно Лена была его источником, к которому он то и дело припадал, чтобы зарядиться энергией, идеями или эмоциями. Присутствовавшие в студии стали замечать эти взгляды, направленные на гостью-иностранку, но сочли это за простое любопытство, предложив сделать перерыв на час, чтобы дать возможность айдолу пообщаться с незнакомкой и передохнуть заодно всей команде.       Чимин подошёл к женщине, о чем-то переговорил с гидом-переводчиком, приставленным к ней, и, поклонившись, представился. Лену забавляла эта игра в конспирацию, но она с удовольствием её поддержала. Они довольно громко говорили по-английски на общие темы, а потом парень предложил ей небольшую экскурсию по зданию HIBE. Всё было шито белыми нитками, но не вызывало подозрений. За ними увязался было стафф, но Чимин сказал, что хочет попрактиковаться в английском, и их оставили в одиночестве. Всё оказалось так просто, что выглядело нереальным.       Парень и правда устроил Лене занимательную прогулку, показывая студии, комнаты отдыха, огромный зал для прогона выступлений, уютное кафе на девятнадцатом этаже, напоследок оставив выход на крышу огромного здания. Пара преодолела последний подъём и оказалась на Гребешке, в берёзовой роще, совершенно нереальной и фантастической среди царства стекла и бетона. Там стояло множество небольших скамеечек, что давало возможность перевести дух вечно занятым сотрудникам и гостям компании.       Чимин повёл за собой Лену в самую дальнюю и уединённую часть оранжереи. Он уже месяц мечтал об этом. С того самого дня, когда улетел в LA. Ему нравилось это место, он мог здесь побыть один, никем не замечаемый, и отдохнуть от бесконечного внимания. Чимин повернулся к Лене и замер. Его вдруг охватила робость, непонятно откуда взявшаяся, но тут же сковавшая его по рукам и ногам. Он хотел эту женщину, но не так и не здесь, рискуя оказаться в поле чужого зрения и снова заставить её пройти через страх хейта. Поэтому он лишь распахнул Лене свои объятья и нежно прижал к своей груди. Она доверчиво к нему приникла, вдыхая любимый запах. Они стояли, наслаждаясь простыми прикосновениями, говорили без слов, делясь ощущением счастья от долгожданной встречи.       — Ты должна меня дождаться сегодня, — Чимин ладонями обхватил ленино лицо. — Но если ты устанешь, дай мне знать. Тебя отвезут ко мне домой.       — Хорошо, — Лена потёрлась щекой о ладонь парня и чмокнула его пальцы. — Я сделаю так, как ты хочешь. Я слишком сильно по тебе скучаю.       Вдалеке послышались шаги, и Лена с Чимином отпрянули друг от друга. Они пошли в сторону выхода, говоря о BTS и самом Чимине как айдол и его поклонница. Тот, кто видел их со стороны, наблюдал лишь милое общение между непривычно серьёзным артистом и немного странной для корейского восприятия женщиной.       Перерыв закончился, и пара вернулась в студию, где их уже все ждали. Съёмки продолжились, одна локация сменяла другую, Чимину меняли макияж, одежду, одни лишь татуировки остались неизменными на протяжении всего дня. Лену поражали его упорство и перфекционизм во всём. Но при этом он был невозможно чутким и внимательным к своей команде.       Лена смотрела, как Чимин в чёрном смокинге и строгой белой сорочке позировал перед камерой, играя со шляпой. Его хищный взгляд не отрывался от объектива, а глаза всех присутствующих были устремлены только на него, настолько притягательной была его аура. Он снял пиджак, и от контраста чёрных подтяжек на белейшей рубашке и видневшейся в расстёгнутом вороте витиеватой надписи на крепкой шее атмосфера в студии раскалилась до предела. Лена задыхалась от заполнившего её до краёв желания прикоснуться к мужчине, ощутить сладость его кожи, дышать его запахом, быть наполненной им. Она постаралась незаметно покинуть студию, чтобы перевести дух.       Закрыв за собой дверь, Лена шумно выдохнула и подошла к огромному панорамному окну, прислонившись лбом к нагретому солнцем стеклу. Она закрыла глаза, вспоминая, как Чимин стремительно менял обличья от милого юного соседского парня до щеголеватого метросексуала, от скучаюшего сибарита до искушённого и непробиваемого игрока, от мечтателя с сиреневыми крыльями, живущего в выдуманном мире, до настоящего короля шоу-биза. Инь и Ян в одном лице. И каждый из них был Чимином.       Лена пошла по длинному коридору, машинально зашла в лифт и нажала кнопку последнего этажа. Она не помнила, как оказалась среди берёз, но быстро сгустившиеся сумерки и яркие огни расстилающегося внизу города вывели наконец её из забытья. Тут и нашёл её Чимин, каким-то чудом угадавший, где искать пропавшую женщину. Он подошёл к ней сзади и жарко выдохнул ей в затылок, обнял за плечи и на несколько минут погрузился в созерцание ночного города под ногами.       — Спасибо, что приехала, чагия, — Чимин развернул Лену к себе лицом и вновь убрал с лица непослушную прядку, словно это был их тайный ритуал. — У меня получилось лучше, чем я надеялся. Ты дала мне силы показать себя.       — Ты и без меня прекрасно бы справился, — Лена коснулась губами его ладони в нежной ласке. — Ты так необычен и талантлив, что это кажется невозможным и невероятным. И ещё ты очень сильный. Не сомневайся в себе. Никогда.       В ответ Чимин надолго утянул их в поцелуй, наплевав на все риски.       Он увёз Лену к себе домой, отказавшись отпускать её в гостиницу, не без оснований утверждая, что его квартира намного лучше защищена от посторонних нежели любой, даже самый крутой, отель. Он просто запихнул женщину в свой красный Porche, прекращая бессмысленный спор, и сделал всё так, как считал нужным и правильным.       Лифт доставил пару прямо в пентхауз элитного комплекса с видом на радужные фонтаны. Они стояли посреди светлого холла прямо напротив огромного, во всю стену, окна. Слабая подсветка и чернота за окном, лишь подчёркиваемая разноцветными огнями внизу, делала апартаменты таинственными и огромными. Вдоль окна было закреплено что-то вроде длинной деревянной барной стойки, достаточно широкой, чтобы при желании можно было даже посидеть на ней, любуясь потрясающим видом.       Чимин стоял позади Лены, придерживая её за плечи и покрывая быстрыми, но жаркими поцелуями шею и спину, открытую вырезом сарафана. Того самого, цвета ночного неба. Парень потянул конец, завязанной бантом бретели. Лена, не поворачиваясь, подняла руку и пальцами зарылась во всё ещё тщательно уложенные после съёмки волосы, откинула голову ему на плечо, открывая беззащитное горло, и прошептала в подставленное ухо:       — Возьми меня, Чимин… Я так по тебе соскучилась…       Кто ж в здравом уме откажется после таких слов? Второй бант был развязан, лиф упал вниз, обнажив укрытую тёмным кружевом грудь. Мужские губы терзали мочку уха, нашёптывая возбуждающие пошлости, оставляли пламенеющие следы на шее и плечах, руки настойчиво мяли грудь с призывно торчащими сосками. Незаметное движение — и лифчик улетел куда-то в сторону, а пальцы уже оттягивали плотные вершинки, вызывая судорожные вздохи.       — Соскучилась, говоришь? — Чимин провёл языком от основания шеи до уха Лены, вызывая рой колючих мурашек. — А как я скучал, хочешь узнать?       Он прижался пахом к женской попе, давая почувствовать выпирающую твёрдую плоть. Он жёстко подался бёдрами вперёд раз, другой, третий, пока сам не застонал от напряжения. Чимин теснил Лену к окну, продолжая ласкать её грудь и оставлять засосы на медовой коже. Лена с трудом развернулась лицом к парню и только сейчас поняла, что он даже не переоделся после съёмок, оставшись в белоснежной рубашке и чёрных брюках с подтяжками. Сорочка была расстёгнута почти до пояса, обнажая мускулистый торс. Лена стянула с мужских плеч тонкую ткань и прикусила губу от увиденного — татуировки остались на месте, заставляя её сладко замирать от вожделения.       Рубашка осталась висеть на запястьях, нисколько, впрочем, не мешая хозяину. Чимин подцепил широкую юбку сарафана, потянул вверх, забираясь под неё, чтобы коснуться горячими пальцами жаждущей ласки кожи. Он гладил широкими мазками бёдра, прихватывал безжалостно плотные ягодицы, сжимал до синяков нежную плоть. Наконец, проворные пальцы захватили трусики и потянули их вниз, давая им возможность соскользнуть по ногам хозяйки. Попой Лена упёрлась в твёрдую поверхность, преградившую ей путь. Чимин подхватил женщину и усадил на прохладное полированное дерево, широко разведя её ноги. Юбка водопадом упала позади Лены.       Она громко застонала, когда чиминовы пальцы накрыли набухший клитор и начали его массировать, размазывая смазку. Под губы женщины попался шоколадного цвета сморщенный сосок, который она тут же втянула и начала посасывать, краем сознания замечая, как дёрнулся Чимин. Язык проложил влажную дорожку по всем татушкам парня, путешествуя от одной до другой, дольше всех задержавшись на броской nevermind, руки же расстёгивали ремень и ширинку брюк, оглаживая рвущийся наружу член, суля ему скорое освобождение.       Его пальцы проникли в горячее нутро, ритмично задвигались, принуждая женщину выгнуться навстречу, лопатками опираясь на окно позади. От контраста между жаром, разгоревшимся внизу живота, и холодным стеклом её кожа стала ещё чувствительней, отзываясь на любое прикосновение, будь то даже движение воздуха. Чимин вынул пальцы и погрузил их в её рот, давая попробовать саму себя на вкус, и сам стал вылизывать её губы и влажную глубину, заводя в неё свой язык насколько было возможно.       Парень выпутался из сползших брюк, нетерпеливо стянул боксеры и, не в силах больше тянуть, одним движением погрузился в истекающую смазкой вагину. Они застонали одновременно от переполнявшей их до краёв страсти. Лена сцепила ноги за спиной Чимина, притянув его к себе, а он двигался в ней мощными рывками, то и дело наклоняясь и присасываясь к пышной груди. По их коже стекали тонкие струйки пота, женская спина со скрипом елозила по стеклу, оставляя мутные разводы, тщательно уложенные волосы Чимина давно растрепались и повисли сосульками, а эти двое, не замечая ничего, сгорали в яростной страсти, отдаваясь друг другу как в последний раз. Парень стал особенно глубоко вбиваться в женщину, хрипло и рвано дыша, его пальцы сжали возбуждённый до предела клитор, и внутри Лены что-то взорвалось, накрывая неимоверным наслаждением. Чимин последовал за ней, гортанно крича, упираясь разгорячённым лбом в её, такой же влажный и горячий лоб. Он некоторое время ещё стоял, не выходя из Лены, восстанавливая дыхание, нежно прикусывая бившуюся на шее жилку и получая ответные поцелуи.       Наконец Чимин оторвался от Лены, окончательно освободился от рубашки сам, а женщину — от сбившегося на талии платья, расцепил сжимавшие его ноги и помог Лене встать. Он привёл её в просторную комфортную ванную, и они ещё долго нежились в тёплой воде, продолжая ласкать и любить друг друга, пока усталость не прогнала их на мягкую кровать, погрузив в сладкий сон.