Найди меня

      Астория проснулась с протяжным мычанием. Лучи мартовского солнца ещё не успели проникнуть в спальню, и девушка недоумевающе осмотрелась по сторонам в темноте, пытаясь понять, что послужило причиной столь раннего побуждения. А причина оказалась довольно абстрактной, но от того не менее ужасной: запах мужских пяток.       Ароматерапия окончательно вывела Гринграсс из мира грёз, запустив в голове череду эпизодов предыдущего дня, которые поясняли, как её комната превратилась в газовую камеру.       Итак, после эмоционального вечера троица вымоталась и осталась почти без сил. Едва пошли первые кадры чёрно-белого фильма, как Поттер бесстыже провалился в дрёму, ну а сама Астория и Майкл увлеклись тихим обсуждением мелодрамы. Корнер оказался знатоком не только в учебе, но и магловского кинематографа, и терпеливо отвечал девушке на уточняющие вопросы. В один момент все переместились на расширенную кровать, но не стали раздеваться и устроились спать прямо так поверх одеяла. Когтевранец настоял на защите чести хозяйки квартиры, и в итоге ребята уснули валетом, расположившись ногами и головами в противоположные стороны, словно картинки в игральных картах. А учитывая, что девушка ростом намного ниже гостей, она неотвратимо утыкалась лицом в чужие ноги.       Тогда, в ночи, предложение Майкла показалось хорошей идеей. Этим же утром? Брезгливая девушка со звуком отвращения выплелась из четырёх шпал и поспешила в уборную по зову природы.       Навалившись на рукомойник, она самокритично принялась разглядывать лицо в зеркале заспанными глазами.       — Свет мой зеркальце, скажи… — да тут и говорить нечего: все черты распухли в подтёках, ехидно напоминая, какой размазнёй она была вчера.       Размазанная тушь и отвратительные отпечатки от мятой простыни на лице являлись своего рода клише, но коварное Притяжение в очередной раз подтасовало колоду карт судьбы и самодовольно устроилось в первом ряду, чтобы лицезреть разразившуюся трагедию Астории. А слизеринка как никто знала: шоу должно продолжаться, и раз она оказалась в его центре, то устроит такое представление… Век не забудут.       Девушка плеснула водой на лицо, с особой озлобленностью начистила зубы, собрала волосы в пышный хвост, с которым вскоре придётся расстаться — она слышала, волосы ослабевают и выпадают при ритуале очищения крови. От этой мысли на глаза снова навернулись слёзы, но Тори стиснула челюсть и силой воли сдержала предательскую влагу, отказываясь снова плакать. Она с этим справится, когда подойдёт время. Начинался новый день, и волшебница отказывалась вечно оставаться на эмоциональном дне. Как ей тогда покорить свою пару, когда она объявится? Депрессией? Нет, оставьте этот метод другим неудачникам.       Когда девушка вернулась в спальню, Гарри и Майкл повернулись друг к другу, созвучно посапывая и порой срываясь на мужской храп. Астория поморщилась сей вселяющей ужас картине, но затем затейливо улыбнулась.       — Вот так наглость! Я им гостеприимством, а эти два волшебника выкурили меня из моей же кровати! Ну я вам устрою, вот соберу на вас компромат! — девушка решила не расталкивать мужчин, вместо этого прилегла рядом и тайно сделала совместную селфиколдографию, позируя с победным жестом «V».       Досыпать Тори не стала — да и не любила. Как слизеринка она знала, что мир не собирается её ждать, поэтому старалась быть продуктивной с самого утра. Быстро переодевшись в спортивную форму, амбициозная мисс Гринграсс отправилась на излюбленную медитативную пробежку, пытаясь не слишком сильно шуметь, чтобы не разбудить больно комфортно устроившихся парней.       Вобрав в лёгкие прохладный туман утреннего Лондона, она ступила на любимый маршрут. Спортивная обувь сама взяла нужный ритм по слегка скользкой брусчатке магического райончика, вот только голову очистить от мыслей так и не удалось: тревога то и дело возвращала её к неизбежным процедурам. Волшебница тайно надеялась, что вместе с избавлением от проклятой крови, колдомедикам удастся извлечь из неё и Драко, который накрепко засел у неё под кожей. И возможно, ей было бы проще отпустить его, если бы его истинной не оказалась… Джинни.       Её Джинни. Дорогая, милая подружка ещё со школьной скамьи. Рыжая конопатая девчонка училась вместе с ней на одном курсе, и вечное противостояние Гриффиндора и Слизерина ни капли не распространилось на их крепкую дружбу. Иронично, но привлекла Уизлетта внимание Тори именно после окончания первого курса, когда та непреднамеренно выпустила Василиска из Тайной Комнаты. Мелкой Тори это показалось уморительно смешным. Помнится, тогда она нашла Джинни плачущей в туалете перед летними каникулами.       — Здарова! Чего ревёшь? — влезла она не в своё дело, нагло встав на унитаз и заглянув в кабинку рыжей поверх разделяющей перегородки.       — Я… Я… Это из-за меня Василиск оказался на свободе, — еле-еле навзрыд выговорила Джинни, захлёбываясь в каждой гласной, — столько учеников попало в медицинское крыло… а я и не зна-ала, что это я-я-я! — истеричные рыдания одолели девчушку, и она скрыла алое лицо за ладонями.       — Так это же круто! — воодушевлённо поддержала Астория понурую гриффиндорку, не понимая, почему она настолько разгоревалась, словно её жизнь закончилась, — будь у меня ручной Василиск, я бы натравила его на свою сестрицу и — пуф! — нет зануды, нет проблем.       — Ты не понимаешь, — укоризненно зыркнула на неё Джиневра, громко шмыгнув заложенным носом, — мной манипулировали, и из-за меня весь Хогвартс оказался в опасности, а близкие люди — ранены!       — В таком случае, — шкодливо улыбнулась Гринграсс в ответ, пропуская упрёк мимо ушей, — тебе стоит не лить крокодильи слёзы, а научиться постоять за себя и не поддаваться воздействиям злоумышленников. Хочешь, научу?       Так их дружба и завязалась. Не в последнюю очередь девочек сблизила и участь младших сестёр: Джинни терпела постоянное попечительство от братьев, а Астория — нескончаемые упрёки Дафны. Но и на этом их взаимная симпатия не заканчивалась: Астории нравилось, что Джинни — крепкий орешек со своим мнением, её просто так не сломить. Она была искренней, чего ей часто не хватало в однокурсниках, дерзкой, умела отвязно веселиться, и при этом не отличалась тупизмом, коим страдало подавляющее большинство школы, по мнению Гринграсс — а она, как правило, никогда не ошибалась в оценке.       И если для многих Джинни с годами стала королевой школы, то в мечтательных глазах Тори она всегда представлялась рыцарем в блестящих доспехах. Стоило кому-то задеть миниатюрную шатенку, которая ещё не умела маскировать эмоции по юности, как рыжеволосая воительница моментально вставала за неё горой. А если кто-то и отвечал младшей Уизли, то против них уже ополчалась вся свора мстительных старших братьев! Вот только… за Асторию никогда не заступалась Дафна, вместо этого виня её во всех несчастьях. Да и не важно — ведь со старшей сестрой или без, Тори так или иначе всегда оказывалась в выигрыше благодаря «цепной реакции Уизли».       Становясь старше, мечтательная Гринграсс часто фантазировала, с кем бы встречалась из разносторонних рыжеволосых братьев: каждый из них являлся воплощением определённого типажа, и каждый казался ей привлекательным по-своему. Всматриваясь в семейные колдографии Джинни, выбор Астории частенько останавливался на Уильяме: самом старшем и необузданном красавце с опасной профессией — и плевать, что его возраст превышал её более чем на десять лет. Даже сквозь фотобумагу образ Билла дышал авантюризмом и любовью к приключениям. Астории так хотелось, чтобы кто-то ураганом ворвался в её жизнь, сгрёб в охапку и увёз в закат на летающем мотоцикле — а кроме Билла она не знала парня, способного на подобную спонтанность… Но подружке она в своих мечтаниях не признавалась — не хотела смущать, да и пустое всё это. Ведь Гринграсс знала свою роль: старшему ребёнку рода было положено унаследовать все дела и бизнес семьи, младшему — удачно выйти замуж по расчёту для укрепления связей. Поэтому да, девушка мысленно настраивала себя стать «трофейной женой», в то время как грезила о необузданном мужчине старше её.       Отношения Джинни и Астории лишь слегка пошатнулись на четвертом курсе, когда она отказалась вступать в тайный кружок Поттера «Отряд Дамблдора» по отработке защитных заклинаний. «Зачем мне нужно уметь защищаться, когда у меня есть ты?» — отнекивалась она тогда, при этом делая комплимент подруге. Нутром чуяла, тухлое это дело: кто-то возьмёт да обязательно сдаст Амбридж подпольное, хоть и полезное, собрание. Но это не мешало ей подбросить идею Джинни, которая впоследствии надоумила Гермиону заколдовать список участвующих так, чтобы крыса понесла наказание — что впоследствии и произошло с сучкой Чанг.       Но четвертый курс отличился не только ОД, но и романтикой: Астории утвердили будущего мужа, Драко Малфоя, а Джинни начала встречаться с парнями. Причём красиво, и не вытворяла маленькие женские гадости, на которые её порой подначивала Тори. Первым избранником Джинни стал Майкл Корнер, который казался слизеринке простым деревенским парнем. Слишком слащавый, слишком долговязый, его голубые глаза были настолько светлыми — почти прозрачными! — казалось, он вот-вот заплачет. Корнера Тори хотелось только пожалеть, но никак не поцеловать (как же её мнение изменилось со временем!). В реалиях сказки Тори он играл роль обычного простолюдина, пусть даже умного и отдалённо симпатичного. Неплохой первый выбор для её рыцаря, но только ненадолго — так, на пору становления леди. Нужно ли говорить, что отношения Майкла и Джинни не выдержали и одного испытания, развалившись при первой же ссоре из-за какого-то квиддича? Всё прямо по сценарию сказочницы Тори. Следующим на крючок красавицы Гриффиндора попался спортсмен Дин — уже лучше, но снова не то. Астория же видела, что подруга сохнет по бравому герою Поттеру, и делала всё в своих коварных силах, чтобы парочка сошлась.       Сведя двух голубков, как кукол в игрушечном домике, Астория не могла не воздыхать и не завидовать восхитительной паре: герой из пророчества и её огневолосая защитница — не было отношений прекраснее в её девичьем воображении. Своими же амурными делами Гринграсс не спешила заниматься: у них с Малфоем вся жизнь впереди, не к чему надоедать ему уже в школе. К тому же, Драко вечно ходил хмурым и понурым, а Астория терпеть не могла флегматичных парней. Он был словно ворчливый дракон, который оберегал неизвестное никому сокровище, но нападал на любого прохожего, едва посмотревшего в его сторону.       Но каждая сказка кончается, грубо возвращая с небес на землю. Двенадцать раз куранты бьют, и всё поменялось с приходом Волдеморта, хоть и временным. Во-первых, в период захвата власти пожирателями Гринграссы выбрали нейтралитет, чего Джинни категорически не понимала и отчаянно пыталась переманить Асторию на сторону Поттера, но та так и не поддалась.       Во-вторых, Притяжение. Ох, как она ненавидела это гадкое слово. Горькое, противное до тошноты слово, якобы оправдывающее уход лучшей подруги к жениху. Мало кто осознавал, что Астория ревновала не Драко, а именно Джинни. Она была готова отпустить его к любой другой девице, но к её Уизли?! Нет, то, что судьба отдала ему её лучшую и единственную подругу ощущалось как отдельный сорт предательства.       Её рыцарь отбросила меч и улетела из жизни Тори жить долго и счастливо с драконом. Оказалось, Астория никакой не сквайр, а шут, принц Гарри — рогатый дурак, а деревенский парень Майкл… ну, он так и остался деревенским парнем. Суть в том, что каким-то образом они втроём остались у разбитого корыта. Так и закончилась сказка Тори: хрустальная туфелька подошла другой, карета разбилась в тыкву, а свадебное платье оказалось искромсанным в лоскуты яростной Сектумсемпрой. Не в силах вынести подобный удар, Астория сама не заметила, как стала мстительной и мелочной, как принялась портить жизнь другим завистливыми поступками и сценами.       Может, пришло время отпустить былые обиды прошлого? Может, ещё не поздно исправить ошибки? Так и прошла её пробежка, в размышлениях об искуплении.       Когда же бодрая и готовая шкодничать Астория вернулась с приобретённым в милой лавке букетиком цветов для себя любимой, с кухни доносился приятный аромат жареных овощей и бекона. Мокроволосый и сонный Корнер (увы, не с голым торсом) тихонько готовил завтрак, при этом подъедая отломленные квадратики плитки шоколада.       — Мы провели лишь ночь вместе, а ты уже хозяйничаешь в моей квартире? — флиртующе запрыгнула она на высокий кухонный стул.       — Мне кажется после проведённой ночи, наши отношения перешли на новый уровень, — не отставая подмигнул ей Корнер. Когтевранцы всегда обладали острым умом, и застать врасплох словесной перепалкой их было ой как тяжело. И Майкла в том числе. С виду скромный молодой человек, он всегда был готов постоять за себя; Астория даже прослышала о его «сверхспособности» нудить столь монотонно но эффективно, что оппонент всегда сбегал с дебатов.        Поэтому девушка приняла тактическое отступление и отставить шутливую перепалку, особенно когда высокий англичанин наложил ей на тарелку аппетитную яичницу. Тори с благодарностью принялась за завтрак, Майкл же приступил к готовке своей порции, махнув кухонной лопаточкой на закрытую дверь.       — А там кто живёт? Дафна?       — Побойся Морганы, Майкл!!! — чуть ли не поперхнулась от возмущения девушка, — И вообще, не упоминай имя этой суки в моей квартире! А живёт там… ты. — Самодовольно решила она, опробовав вкуснейшую яичницу в своей жизни. Небось хитрец добавил паприку.       — Да неужели? — усомнился Майкл, сложив руки на груди, тем самым выгодно демонстрируя изящные бицепсы.       — Я невнятно говорю? Да, ты. — Только утвердилась в своём решении слизеринка, со смаком поглощая очередной кусочек яичницы, как василиск свою жертву.       — Не припомню, чтобы соглашался.       — Как же. Вчера за фильмом мы обсуждали, что ты испытываешь трудности из-за проблем с поиском стабильного заработка ввиду нехватки волшебства, — принялась заумно аргументировать она в стратегической попытке говорить с заучкой на одном языке, — к тому же, путешествовать в магические районы не так-то просто, когда делишь с родителями магловский дом, не подключённый к каминной связи. Таким образом, — она развела руки в жесте величайшей щедрости, — несравненная Астория Гринграсс только что решила твою проблему.       Корнер вопросительно выгнул бровь, не сводя с собеседницы пытливого взгляда. Чего Тори не упоминула, так это о своих проблемах. Согласно его вычислениям, сама она не могла позволить эту квартиру, так как рассорилась с семьей. Да и высшее общество полностью изгнало дебоширку после скандала с Малфоями, и теперь волшебница работала в небольшой магической контроке. Но Гринграсс слишком гордая, чтобы признаться в затруднительном финансовом положении. За исключением вчерашнего момента слабости, Майкл сомневался, что когда-либо увидит слизеринку сломленной. Когтевранец молча наложил свою порцию завтрака в тарелку и приступил к трапезе, не соглашаясь, но и не отвергая её приглашение.       — Ну камон, Майки, — подсуетилась Астория, видя его сомнения, — выгода очевидна. Как бонус, я бесплатно поработаю над твоим имиджем.       — Над моим имиджем? — скептически переспросил он. Майкл знал, что из Гринграсс можно выдавить «пожалуйста», и будет стойким, пока этого не произойдёт.       — Так точно, — деловито взяла она бумагу и перо, — ведь имидж решает всё, а чем быстрее ты найдешь работу, тем скорее сможешь платить за жильё. Сейчас ты — полукровка Майкл Корнер, одной ногой волшебник, другой — магл; но с таким именем и внешним видом весы скорее перевешивают в невыгодную сторону, и никто не воспримет тебя серьёзно в волшебном обществе. — Заявила слизеринка, обмахнув его мятую майку и потертые джинсы.       Немногословный Майкл замер, перестав жевать еду. Его укоризненный орлиный взгляд припечатал её немым вопросом: «ты серьёзно грубишь после всего того, что я для тебя сделал?».       — Подожди-подожди, — притормозила его размышления Астория, пытаясь убедить не рубить с плеча, — но если мы изменим твой стиль и слегка поменяем имя на более… волшебное, то наш мир будет знать тебя не как сломленного и пострадавшего от проклятий Корнера, а как… мистера Корнериуса, пережившего войну мудрого члена Отряда Дамблдора, которого трагедии только закалили.       Майкл поразмыслил о словах Астории, но озвучивать свои выводы не стал, чтобы не терять преимущества в предстоящих переговорах. Действительно, раньше он думал лишь о поиске пары и работы, но никогда не задумывался о том, как его воспринимает общество. Несомненно, в логике Гринграсс был смысл.       — Продолжай, — лишь сказал он, непринуждённо откинувшись на спинку стула и скрестив руки. Парень никогда не страдал синдромом самозванца, но череда неудач в поиске работы изрядно уязвила ее самооценку. С победой над неназываемым панибратство никуда не делось, и достойную работу так просто не получить, покуда ты не располагал связями или известным именем.       Глаза Астории вспыхнули энтузиазмом: она знала, Майкл почти купился на её уговоры, стоило только поднажать… Поэтому по-слизерински надавила именно на то, что ему было дороже всего.       — Смотри, ты же хочешь обеспечить свою спящую красавицу, когда она проснётся? Для этого необходимо закрепиться в волшебном мире, следовательно, ты должен и одеваться и вести себя соответственно. Да, мы входим в новую эру, но некоторые негласные социальные правила останутся неизменными. Вот смотри, насколько представительным стал твой образ, стоило мне слегка изменить фамилию с Корнера на Корнериуса. Никак теперь созвучна с именем министра Корнелиуса, что немаловажно, ведь в ассоциациях заключена большая сила влияния. Теперь имя — ему тоже не хватает, элегантности… Майкл, Майк, Майки — это для американцев, — она принялась увлечённо перебирать разные европейские вариации, — Мигель? Микеле? Мишель? Мишу?       — Мишу? Мне нравится, — раздался чувственный заспанный бас, прерывая беседу.       На кухню зашёл сонный Поттер, лениво почёсывая щетину. Астория и Майкл дрогнули из-за столь неожиданного появления, на миг потеряв смысловую нить переговоров. Прошли долгие секунды молчания, прежде чем девушка первой очнулась от гипноза мужского шарма, что рисковал подорвать её кропотливо выстроенную стратегию убеждения.       — Поттер, прошу, не спугни Майкла, лучше помолчи и выпей чаю! — заверещала сорока со стула, и Гарри обменялся сочувствующим взглядом с Корнером, что успел перерасти в их привычку в присутствии девушки-урагана, но возражать не стал, — итак, мистер Корнериус, выбирайте. Изменения будут только на бумажке, для знакомых ты останешься старым добрым Майки.       — Допустим, Микаэл, — подыграл мужчина, только чтобы посмотреть, к чему приведёт их разговор.       — Потрясный выбор, Микаэл Корнериус, одобряю! — подсуетилась Астория, когда Корнер оторвался от созерцания Поттера и вернулся в её игру. — Теперь приступим к внешнему виду.       — А что с ним не так? — одновременно удивились мужчины, ведь на Гарри тоже была небрежная магловская одежда.       Тори нетерпеливо вздохнула.              — Гарри, дорогой, без обид, но ты можешь выйти на улицу хоть Взрывопотамом и никто не поведёт бровью — ты же герой! Но Майк — нет, Микаэл — такой привилегией не пользуется; ему придётся задействовать всю харизму, если он хочет пробиться. — Корнер снова задумался и, немного погодя, утвердительно кивнул, соглашаясь с Тори. Девушка продолжила. — Я вижу… длинные волосы, немного украшений на тонкой цепочке, проколотые уши… и изящную мантию восточного покроя… они подчеркнут твою утончённость, что ты скрываешь за этой мешковатой одеждой, особенно твои запястья. Поттер, ты же видел его руки!       Попыталась привести она аргумент, только чтобы снова угодить в ловушку мужского очарования, на этот раз когтевранца. Что-что, а руки Корнера действительно были хороши, и стоило обратить на них внимание, то уже не оторваться. Даже Гарри прочистил горло, ненароком задержав взгляд на изящных кистях Майкла, в которых он держал чашку утреннего кофе. Тот же, казалось, не заметил смущения друзей: он шустро покончил с завтраком и отнёс посуду к рукомойнику, где зачарованная щетка сама всё чистила, а сам заявил:       — Я подумаю, и, пожалуй, пойду. Гарри, твоя порция в сковороде. До встречи на консультации.       — Я с тобой! — поспешно присоединился к его побегу гриффиндорец, который не намеревался оставаться в компании Тори ни минутой больше, даже за бесплатный завтрак.       Мужчины невнятно попрощались с опешившей Гринграсс и пустились бежать по лестнице, пока она не очнулась. Девушка выскочила из квартиры и прокричала на всю лестничную клетку, чтобы они услышали наверняка:       — Я оповещу домовладелицу, что ты переезжаешь ко мне со следующего месяца, Микаэл Корнериус!       Волшебники прыснули, ускорив темп, пока не вылетели из дома и не прошли сквозь заколдованную стену, разделяющую магический и магловский районы. Лишь оказавшись на безопасном расстоянии от слизеринки, они осмелились остановиться и отдышаться.       — Ты же понимаешь… — поинтересовался Гарри сквозь сбитое дыхание, — что развёл Асторию и на волшебное жильё, и на поддержку, пока не найдёшь работу?       — А то, — заговорщически улыбнулся Майкл, когда друг раскрыл его план, — но она всё равно будет убеждена, что я согласился именно на её условиях. Ну и пусть. — Хитрый и довольный собой когтевранец потянулся, а затем накинул демисезонную куртку, что не успел надеть в побеге. — Я к метро, нужно же выгуливать свою магловскую часть, пока надсмоторщик моего волшебного имиджа не видит. А ты?       — Я тоже. — Согласился Гарри прогуляться с новым другом до станции. — Пока не забыл: вчера я отправил сову в Хогвартс с просьбой рассмотреть тебя как кандидата в ассистенты. Вы уж не подведите, мистер Корнериус.       Майкл споткнулся и воззрился на Гарри в неверии, пытаясь убедиться в том, что ему не послышалось. Помощь в работе… Он не знал, у кого мог просить о подобном подарке. Когда он раздумывал задействовать знакомства после выпускного, то начинал чрезмерно комплексовать и стыдиться, будто просил подачку. Но вот, его партнёр по терапии бескорыстно выручает его, ничего не требуя взамен, и внутри Майкла что-то дрогнуло. Та трепетная часть, запертая глубоко-глубоко, в которой доселе существовало место лишь для пожилых, животных и детей.       — Спасибо тебе, Поттер. Правда… — искренне поблагодарил он, пристально глядя мужчине в глаза, чтобы знал наверняка: его слова — не пустая формальность.              — Без проблем, — заверяюще отозвался тот, продолжая путь.       Когда волшебники уже стояли при входе в подземку, Майкл слегка замялся.       — Есть ещё кое что. Я могу попросить тебя составить мне компанию… в Мунго?       Сначала Гарри намеревался отказаться — какой идиот добровольно согласится провести выходной в больнице? Тем более он и так давно откладывал навещение Бродяги. Но потом Поттер взглянул на грустного друга, вспомнил его историю и понял, что Корнер просит его поддержки в посещении пары, потому что больше некого.       — А почему бы и нет! — решился он, мысленно начисляя себе кармические очки.       Волшебники спокойно доехали до центра Лондона на метро, разговаривая обо всём и ни о чём одновременно, а следом отыскали старый добрый засекреченный универмаг, и, предъявив пароль манекенам на пропускной, попали внутрь больницы. Майкла, как и Гарри, который прожил большую часть жизни в среде не-волшебников, увлекало находить лазейки и переходы между двумя сторонами. Эти условные грани напоминали о том, что каждый сам определяет свои рамки, что их мир намного больше и увлекательнее.       Итак, пара молча прошла мимо привет-ведьм больницы: девушки из администрации знали постоянных пациентов в лицо, да и одиночки чувствовали себя как дома в месте терапии (что им самим не очень-то и нравилось). Гарри уже подошёл к ведущей наверх лестнице, но Майкл перехватил его руку и покачал головой. Он повёл его вниз, где находился архив да… морг.       Как выяснилось, там также расположили пациентов в коме со второй магической. Гарри неверяще глядел сквозь разделяющее стекло на десятки хрустальных гробов, которые поддерживали жизнеобеспечение спящих волшебников. Рядом с Гарри не решался сдвинуться с места Майкл.       — Я и не знал, что столько волшебников принимали участие в битвах с армией Волдеморта вне Хогвартса… — попытался гриффиндорец переварить увиденное, испытывая подступающее чувство тошноты.       — Все они пребывают в магической коме, пока хрустальный саркофаг восстанавливает их здоровье, — пояснил волшебник в ответ, — кто-то был смертельно ранен, кто-то проклят. Этот подвал — их последняя надежда на спасение. Процесс небыстрый, некоторым требуется год, два… а то и три. Многим так и не удаётся выкарабкаться… — горло Майкла свело в горькой эмоции сожаления.       — Ты заходил внутрь?       — К ним пускают посетителей, но я никогда не решался открыть дверь.       Что чувствовал человек, чей шанс на настоящую любовь мог оборваться в одно мгновение? Поттер не представлял, но вид гробов уносил его в потоке горя, печали, тоски. Утраты. И всё же, он оставался бойцом внутри и знал, что ничего не изменится, если они так и продолжат стоять у порога.       — А ты не хочешь попробовать… со мной?       Эти слова дались нелегко гриффиндорцу. Он уже на протяжении нескольких месяцев чувствовал постепенное угасание скрытного мужчины, но тот отказывался просить о помощи, взвалив на себя груз разобраться со всем самостоятельно. Майкл, казалось, совсем не ожидал такого откровения и слегка опешил, только чтобы снова воззриться на Гарри как на своего спасителя. Он благодарно кивнул, медленно подошёл к двери, положил руку на ручку… и замер. Спутник приблизился сзади, мягко положил ладонь между лопаток, приглашая друга решиться, и тот справился.       Мужчины тихо вошли в тускло освещённое помещение. Майкл остался при входе; Гарри решил дать ему время и двинулся вдоль спящих волшебников. Шаги слишком громко отдавались в ушах в гробовой тишине холодного подвала. Он полностью отличался от полевых медицинских лагерей, где отовсюду доносились звуки боли и страданий, но от этого становилось не менее жутко. Перед ним покоились в основном мужчины, но были и женщины — все разного возраста. Одеты в формы мракоборцев, на груди у каждого сияла медаль за храбрость. Согласился бы Гарри посетить это место месяц назад? Нет, точно нет. Не из высокомерия, а потому что ему было тяжело возвращаться во времена, которые он давно похоронил в сердце.       Поттер только слышал про хрустальные саркофаги, к которым прибегали в крайнем случае — магический предмет заимствовал жизненную энергию, чтобы залечить травмы ценой продолжительности жизни. Помнится, с их помощью исцелили смертельно раненных Снейпа и Люпина. Гарри не мог представить, через какой ад прошли бойцы перед ним, чтобы провалиться в хрустальный сон настолько долго. А может, они насмотрелись на столько ужасов в жизни, что сами выбрали не просыпаться. Как бы то ни было, Гарри не собирался от них отворачиваться — он намеревался запомнить всех и каждого, кто отважился пожертвовать собой с верой в него.       Невилл оказался прав: Гарри не подозревал обо всём происходящем на войне, помимо действий его трио. И сейчас стыд нещадно жег его душу за невежество. Остановившись посередине комнаты, Поттер спросил у Майкла.       — Ты чувствуешь связь? Притяжение? Пару?       — Я не до конца уверен, но, кажется, да… — он проследовал по пути Гарри, не дыша заглядывая в лица спящих сквозь прозрачные крышки саркофагов, как бы издалека, словно боялся, что может им навредить, — Знаешь то озарение, когда узнаёшь нечто новое о своей наречённой?       — Да, вроде, — вспомнил Гарри, как неожиданно для себя выдал предположения о паре под действием сыворотки правды.       — Сейчас я испытываю что-то подобное. Словно я что-то знал, но забыл, а теперь это знание является само собой разумеющимся, будто оно всегда было со мной. Я вспомнил — да, именно вспомнил — что моя пара — мужчина, который прошёл очень долгий, тернистый путь, и до сих пор страдает. — Майкл остановился у одного из саркофагов и опустил голову. По лицу катились немые слёзы.       Гарри не выдержал. Он стремительно приблизился к волшебнику с разбитым сердцем и заключил его в объятия. Он знал ощущение беспомощности и одиночества, знал всю свою жизнь. И отказывался бездействовать, когда его испытывал кто-то другой.