Твои глаза..

      Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде.       Семья Дурсльей имела все, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причем больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет. Миссис Дурсль даже делала вид, что у нее вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и ее никчемный муж были полной противоположностью Дурслям. Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей.       Все было бы хорошо, если бы однажды мистер и миссис Дурсль не обнаружили маленького ребенка по имени Гарри перед домом, который оказался их племянником. То чего они боялись больше всего, произошло наяву. Но прошло уже почти десять лет с того утра, когда Дурсль обнаружили на своем пороге невесть откуда взявшегося племянника, Тисовая улица за это время почти не изменилась.       Лежа в темном чулане, Гарри пожалел, что у него нет часов. Он не знал, сколько сейчас времени, и не был уверен в том, что Дурсли уже уснули. Он готов был рискнуть и выбраться из чулана на кухню в поисках какой-нибудь еды, но только если они уже легли. Гарри думал о том, что прожил у Дурслей почти десять лет, полных лишений и обид. Он жил у них почти всю свою жизнь, с самого раннего детства, с тех самых пор, когда его родители погибли в автокатастрофе. Он не помнил ни самой катастрофы, ни того, что он тоже был в той машине. Иногда, часами лежа в темном чулане, он пытался хоть что-то извлечь из памяти, и перед его глазами вставало странное видение: ослепительная вспышка зеленого света и обжигающая боль во лбу. Видимо, это случилось именно во время аварии, хотя он и не мог объяснить, откуда там взялся зеленый свет. И своих родителей он тоже не мог вспомнить. Тетя и дядя никогда о них не рассказывали, и, разумеется, ему было запрещено задавать вопросы. Фотографии его родителей в доме Дурслей отсутствовали. Когда Гарри был младше, он часто мечтал о том, как в доме Дурслей появится какой-нибудь его родственник, далекий и неизвестный, и заберет его отсюда. Но этого так и не произошло — его единственными родственниками были Дурсли, — и Гарри перестал мечтать об этом. Но иногда ему казалось — или ему просто хотелось в это верить, — что совершенно незнакомые люди ведут себя так, словно хорошо его знают.       Это лето было весьма необычным и в то же время одним из худших в истории семьи Дурслей. Как бы они не пытались подавить странности в своем племяннике, Гарри все равно попадал в передряги. Одним из таких случаев стала история в зоопарке на дне рождении Дадли Дурсля. Гарри никогда еще так не наказывали, как за историю с бразильским удавом. Когда ему наконец разрешили выходить из чулана, уже начались летние каникулы.       В один из вполне обычных дней, Гарри как всегда пошел забирать почту. Просматривая конверты, он наткнулся на очень необычное письмо.Гарри поднял его и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у него внутри все напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука. Никто ни разу никогда в жизни не писал ему писем. Да и кто мог ему написать? У него не было друзей, у него не было других родственников. Однако сейчас он держал в руках письмо, и на нем стояло не только его имя, но и адрес. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было.       «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей» — вот что было написано на конверте.        Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала. Дрожащей рукой Гарри перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине — большая буква «X».       К большому сожалению прочитать это письмо Гарри не удалось. Дурсли уничтожили его, не дав взглянуть и одним глазком на содержимое письма. Поттер был опечален и понял, что в том письме могло быть нечто важное для него, о чем он уже никогда не узнает. Но судьба решила распорядиться по-другому. В пятницу для Гарри принесли не меньше дюжины писем. Так как они не пролезали в заколоченную щель для писем, их просунули под входную дверь, а несколько штук протолкнули сквозь маленькое окошко в туалете на первом этаже. Дядя Вернон остался дома. Он сжег все письма, а потом достал молоток и гвозди и заколотил парадную и заднюю двери, чтобы никто не смог выйти из дома. Работая, он что-то напевал себе под нос и испуганно вздрагивал от любых посторонних звуков. В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. Несмотря на усилия дяди Вернона, в дом попали целых двадцать четыре письма для Гарри — кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тете Петунье через окно гостиной. Молочник не подозревал о содержимом яиц, но был крайне удивлен, что в доме заколочены двери. Пока дядя Вернон судорожно звонил на почту и в молочный магазин и искал того, кому можно пожаловаться на случившееся, тетя Петунья засунула письма в кухонный комбайн и перемолола их на мелкие кусочки.       В воскресенье утром дядя Верной выглядел утомленным и немного больным, но зато счастливым. — По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. — Сегодня — никаких чертовых писем…       Он не успел договорить, как что-то засвистело в дымоходе и ударило дядю Вернона по затылку. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели тридцать или даже сорок писем. Дурсли инстинктивно пригнулись, и письма просвистели у них над головами, а Гарри подпрыгнул, пытаясь ухватить хотя бы одно из них.       Но даже с таким количеством писем, Гарри так и не добрался ни до одного из них. Семья Дурслей решила сбежать из дома, чтобы ни одно письмо не добралось до них. В полуразваленном доме, окруженным водой, Гарри думал о том, что скоро наступит особенный для него день. Совсем скоро ему исполниться одиннадцать. Как только стемнело, начался шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом. Ураган крепчал и становился все яростнее, а Гарри не мог заснуть. Он поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе у него урчало от голода. Он лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая его день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше его интересовало, где сейчас был тот, кто посылал ему письма.        До начала следующего дня оставалось пять минут. Гарри отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. Ему хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее — все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло. Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Гарри подумал, что, когда они вернутся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что ему удастся стащить хотя бы одно.        Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Гарри донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень. Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того что-бы его позлить? Три секунды… две… одна…       БУМ!        Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто?       В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка—уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине.       Гарри не мог поверить в то что он узнал. Он — волшебник! Его родители были великими людьми, а сам Гарри был очень знаменит в мире волшебников. Побывав в Косом переулке маленькому мальчику не верилось в происходящее. Все казалось огромным сном.       Тот август, что Гарри прожил у Дурслей перед тем, как уехать в Хогвартс, нельзя было назвать особенно веселым. Нет, конечно же после знакомства Дурслей с Хагридом их поведение изменилось. Дадли теперь так боялся Гарри, что опасался находиться с ним в одной комнате. А тетя Петунья и дядя Верной больше не осмеливались запирать Гарри в чулане, принуждать его к чему-нибудь или кричать на него. Если честно, они вообще с ним не разговаривали. Они были ужасно напуганы и одновременно злы на Гарри и вели себя так, словно его не замечали. Конечно, это было значительно лучше, чем раньше, но Гарри радовался таким переменам только поначалу, а потом стал тосковать.       На следующее утро Гарри проснулся в пять часов и уже не смог заснуть, он был слишком взволнован. Он встал и влез в джинсы — наверное, не стоило ехать на вокзал в мантии волшебника, проще было переодеться в поезде. Он тщательно изучил присланный ему список необходимых книг и вещей, чтобы убедиться, что ничего не забыл, запер Буклю в клетку и начал ходить взад-вперед по комнате, дожидаясь, пока проснутся Дурсли.       Два часа спустя дядя Вернон запихнул огромный чемодан Гарри в багажник своей машины, тетя Петунья с трудом уговорила Дадли сесть на заднее сиденье рядом с Гарри, и они поехали. На вокзале «Кинг Кросс» они были ровно в десять тридцать. Дядя Верной перетащил чемодан Гарри на тележку и сам отвез ее на перрон. Гарри шел следом, думая о том, что дядя Вернон необычно добр к нему. Но все стало ясно, когда дядя Верной наконец остановился и огляделся по сторонам, издевательски усмехаясь. — Ну что ж, мальчик, вот ты и на месте. Вот платформа девять, а вот платформа десять. Твоя платформа, по идее, должна быть где-то посередине. Но, судя по всему, ее еще не успели построить.       Разумеется, он был абсолютно прав. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с цифрой девять, а над другой — такая же табличка с цифрой десять. Посередине ничего не было. — Ну что ж, счастливой учебы, — улыбка на лице дяди Вернона стала еще злораднее.       Дядя повернулся и ушел, не говоря ни слова. Гарри обернулся и увидел, как машина Дурслей отъезжает от вокзала, а дядя Вернон, тетя Петунья и Дадли смотрят на него и смеются. У Гарри пересохло во рту. Он совершенно не представлял, что делать. Его волнение усиливалось с каждой минутой, потому что стоявшие на платформе люди начали бросать на него странные взгляды — наверное, все дело было в Букле. Все, что Гарри мог придумать — это спросить у кого-то, где находится нужная ему платформа. Но у кого?        Гарри помахал рукой проходившему мимо полицейскому, дежурившему на вокзале, но когда тот остановился, так и не решился упомянуть платформу номер девять и три четверти, опасаясь, что полицейский примет его за сумасшедшего. Выяснилось, что полицейский никогда не слышал о школе Хогвартс, а Гарри даже не мог объяснить ему, в какой части страны находится школа, потому что сам этого не знал. В конце концов полицейский начал раздражаться. Наверное, ему показалось, что Гарри просто дурачится. Уже отчаявшись, Гарри спросил, какой поезд уходит в одиннадцать часов, и услышал в ответ, что такого поезда не существует. Полицейский ушел, бормоча что-то про бездельников, отнимающих у людей время, а Гарри прикладывал все силы к тому, чтобы не запаниковать.       Если верить большим вокзальным часам, у него оставалось десять минут на то, чтобы сесть на поезд и отправиться в Хогвартс, а он не представлял, как ему это сделать. Он стоял посреди платформы с огромным чемоданом, который с трудом мог оторвать от земли, с карманами, полными волшебных денег, и с клеткой, где сидела большая сова. Наверное, Хагрид забыл сказать ему, что надо будет сделать, когда он окажется на вокзале, — что-нибудь вроде того, что Хагрид проделал, чтобы попасть в Косой переулок, постучав по третьему кирпичу слева. Гарри уже подумывал о том, чтобы вытащить из чемодана волшебную палочку и начать постукивать ею по билетной кассе между платформами девять и десять. В этот момент мимо него прошла группа людей, и до Гарри донеслись обрывки разговора. — Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов…       Гарри резко повернулся. Эти слова произнесла пухлая женщина, разговаривавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками. Каждый вез на тележке чемодан тех же размеров, что и у Гарри, и у них была сова. Гарри почувствовал, как сильно забилось его сердце, и изо всех сил толкнул вперед свою тележку, стараясь не упустить их из виду. К счастью, они вскоре остановились, и он тоже остановился, оказавшись достаточно близко для того, чтобы услышать, о чем они говорят. — Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина. — Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая девочка, дергая мать за руку. — Мам, а можно, я тоже поеду… — Ты еще слишком мала, Джинни, так что успокойся. Ну что, Перси, ты иди первым.       Один из мальчиков, на вид самый старший, пошел в сторону платформ девять и десять. Гарри внимательно следил за ним, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить. Но тут рыжеволосого мальчика загородили от него туристы, а когда они наконец прошли, Перси уже исчез. — Фред, ты следующий, — скомандовала пухлая женщина. — Я не Фред, я Джордж, — ответил мальчик, к которому она обращалась. — Скажи мне честно, женщина, как ты можешь называть себя нашей матерью? разве ты не видишь, что я — Джордж? — Джордж, дорогой, прости меня, — виновато произнесла женщина. — Я пошутил, на самом деле я Фред, — сказал мальчик и двинулся вперед.       Его брат-близнец крикнул ему вслед, чтобы он поторапливался. И через мгновение Фред исчез из виду, а Гарри никак не мог понять, как ему это удалось? Теперь пришла очередь третьего брата. Он тоже пошел вперед и исчез так же внезапно, как и первые двое. Ситуация снова оказалась безвыходной. Гарри собрался с силами и подошел к пухлой женщине. — Извините меня, — робко произнес он. — Привет, дорогуша, — Женщина улыбнулась ему — Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже новичок.       Она показала на последнего из четырех мальчиков. Он был тощий и нескладный, а лицо его было усыпано веснушками. — Да, — подтвердил Гарри, — Но дело в том… дело в том, что я не знаю, как. — …как попасть на платформу, — понимающе закончила за него пухлая женщина, и Гарри кивнул. — Не беспокойся. — Женщина весело подмигнула ему. — Все, что тебе надо сделать, — это пойти прямо через разделительный барьер между платформами девять и десять. Самое главное — тебе нельзя останавливаться и нельзя бояться, что ты врежешься в барьер. Если ты нервничаешь, лучше идти быстрым шагом или бежать. Знаешь, тебе лучше пойти прямо сейчас, перед Роном. — Э-э-э… ладно, — согласился Гарри, хотя на душе у него скребли кошки.       Он толкнул вперед свою тележку и посмотрел на барьер. Барьер показался ему очень и очень прочным. Гарри двинулся по направлению к барьеру. Двигаться быстро было нелегко — его постоянно толкали снующие мимо люди, к тому же тележка была очень тяжелой. Но страх не попасть в Хогвартс оказался сильнее, и Гарри ускорил шаг. Он был уверен, что сейчас врежется прямо в билетную кассу и на этом все закончится, но, вспомнив слова пухлой женщины, налег на поручень тележки и тяжело побежал. Барьер все приближался, и Гарри понимал, что остановиться уже не сможет, потому что ему не удастся удержать разогнавшуюся тележку. Оставалось каких-то два шага. Гарри прикрыл глаза, готовясь к удару. Удара не произошло, и он, не замедляя бега, открыл глаза. Гарри находился на забитой людьми платформе, у которой стоял паровоз алого цвета.       Надпись на табло гласила: «Хогвартс-экспресс. 11.00»       Гарри оглянулся назад и увидел, что билетная касса исчезла, а на ее месте находится арка с коваными железными воротами и табличкой:       «Платформа номер девять и три четверти»       Значит, он смог, значит, у него все получилось. Над головами собравшихся на платформе людей плыли извергаемые паровозом клубы дыма, а под ногами шмыгали разноцветные кошки. До Гарри доносились голоса, скрип тяжелых чемоданов и недовольное уханье переговаривавшихся друг с другом сов. Первые несколько вагонов уже были битком набиты школьниками. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места. Гарри двинулся дальше, заглядывая в окна вагонов в поисках местечка. — Бабушка, я снова потерял жабу, — растерянно говорил круглолицый мальчик, мимо которого проходил Гарри. — О, Невилл, — тяжело вздохнула пожилая женщина. Через несколько метров дорогу Гарри преградила толпа, сгрудившаяся вокруг кудрявого мальчика. — Ну покажи, Ли, — громко просили несколько голосов. — Ну давай, чего ты…       Кудрявый приподнял крышку коробки, которую держал в руках, и все стоявшие вокруг него отпрянули с криками ужаса. Гарри успел заметить, что из коробки высунулась длинная волосатая лапа.       Гарри продолжал протискиваться сквозь толпу. Неподалеку его внимание привлекла девушка, на вид старше него на пару лет. Она была первым человеком здесь, который, как и Гарри носил очки. Золотистые локоны ее волос напоминали мальчику о солнце, на которое он любил смотреть в детстве. Девушка была одета в повседневную одежду, а через плечо была накинута сумка. Когда же Гарри случайно толкнули, он очнулся от некого помутнения разума и продолжил искать себе место. Наконец-то спустя время он нашел пустое купе в вагоне, находившемся почти в самом хвосте состава. Сначала он занес в вагон клетку с Буклей, а потом попытался загрузить туда свой чемодан. Однако ему никак не удавалось поднять его на нужную высоту, и дважды чемодан падал и больно бил его по ноге. — Помощь нужна? — обратился к нему рыжеволосый мальчик. Это был один из тех близнецов, чья мать подсказала Гарри, что нужно делать. — О, спасибо. — Гарри тяжело перевел дыхание. — Эй, Фред! Иди сюда и помоги мне! Близнецы затащили чемодан в купе и поставили его в угол. — Спасибо, — улыбаясь, произнес Гарри, отбрасывая назад мокрые от пота волосы. — Что это у тебя? — внезапно спросил один из близнецов, заинтересовавшись шрамом на лбу Гарри. — Будь я проклят! — выдохнул второй. — А ты, случайно, не… — Это он, — уверенно заявил первый близнец, — Это ведь ты? — Кто — я? —не понял Гарри. — Гарри Поттер — это ты? — хором спросили близнецы. — А вот вы про что, — уклончиво произнес Гарри, немного стесняясь. — Ну, в смысле, да, это я. Близнецы смотрели на него, выпучив глаза и раскрыв рты. Гарри покраснел. — Очумееееть! — протянули они одновременно. — Спорим, что Вэнс и Диггори помрут от зависти, когда узнают? — Насчет Вэнс не уверен, а вот Диггори точно в обморок упадет! Отбив друг другу пять, близнецы продолжили пялиться на самого Гарри Поттера! — Дред, а ты помнишь, что нам пора? — Ты о чем, Фордж? — Мы обещали Диггори, что поможем Вэнс занести чемоданы. И, с трудом оторвав взгляд от Гарри, близнецы вылезли из вагона. Гарри сел к окну и, надеясь, что его не видно с улицы, наблюдал за рыжеволосым семейством. Пухлая женщина внезапно вытащила из кармана носовой платок — Рон, у тебя что-то на носу. Самый младший из мальчиков попытался увернуться, но она схватила его и начала тереть платком кончик его носа. — Мам, отстань! — запротестовал мальчик, но высвободиться ему удалось, только когда мать сама его отпустила. — Ой-ой-ой, у маленького Ронни грязненький носик, — насмешливо пропел один из близнецов. — Заткнись, — бросил в ответ Рон. — А где Перси? — спросила мать. — Вон он идет. Старший мальчик, о котором шла речь, подошел к остальным. Он уже переоделся, и на нем была черная школьная форма, а на его груди Гарри заметил блестящий серебряный значок с буквой «С». — Я всего на секунду, мам, — произнес он. — Я там, в самом начале поезда, — там выделили вагон для старост… — Так ты теперь староста, Перси? — жутко удивился один из близнецов. — А что же ты не сказал, мы ведь и не знали. — Перестань, он, кажется, что-то нам говорил, — встрял в разговор второй близнец. — Как-то раз… — Или два, — подхватил первый. — Или три, — продолжил второй. — Или все лето… —Да заткнитесь вы. — Перси махнул рукой — А почему это, собственно, у Перси новая форма, а у нас старая? — спохватился один из близнецов. — Потому что он теперь староста. — По голосу матери чувствовалось, что она гордится сыном. — Ну, дорогой, желаю тебе хорошей учебы, и пришли сову когда доберетесь до места. Она поцеловала Перси в щеку, и он ушел. А женщина повернулась к близнецам. — Так, теперь вы двое. В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я еще раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили — взорвали туалет или… — Взорвали туалет? — изумился один. — Мы никогда не взрывали туалетов. — А может, попробуем? — хмыкнул второй. — Отличная идея, спасибо, мам. — Это не смешно, — отрезала мать. — И приглядывайте за Роном. — Может нам уже няньками устраиваться? Слишком уж за многими нам нужно приглядывать. — Заткнитесь вы, — снова пробурчал Рон.       Кончик носа у Рона заметно покраснел — видимо, мать, вытирая его платком, немного перестаралась. На этом Гарри решил больше не наблюдать за ними. Немного дальше он увидел ту самую девушку, что была ранее в очках. Рядом с ней стояли мужчина и женщина. Гарри предположил, что они являются ее родителями. О чем именно они разговаривали он не слышал, но увидел ту семейную идиллию, о которой он мог лишь мечтать. Он наблюдал за девушкой до самого конца, что-то притягивало его в ней. Может быть она была похожа на него? Подумал мальчишка об этом и тут же бросил эту идею. Уж слишком это странно думать о незнакомке и сравнивать ее с собой.       Поезд двинулся с места. Гарри увидел, как женщина машет сыновьям рукой, а маленькая девочка, то ли смеясь, то ли плача, бежит за вагоном. Но вскоре она отстала, потому что поезд набирал скорость. Поезд чуть вильнул вправо, и платформа пропала из вида. За окном замелькали дома. Гарри ощутил прилив возбуждения. Он еще не знал, что ждет его там, куда он едет, но он был уверен: это будет лучше, чем то, что он оставлял позади. Дверь в купе приоткрылась и внутрь заглянул один из рыжих мальчиков. — Здесь свободно? — спросил он Гарри, указывая на сиденье, напротив. — В других вообще сесть некуда. Гарри кивнул, и рыжий быстро уселся. Он украдкой покосился на Гарри, но тут же перевел взгляд, делая вид, что его очень интересует пейзаж за окном. Гарри заметил на носу у мальчика черное пятно, которое матери так и не удалось стереть. — Эй, Рон! — окликнули его заглянувшие в купе близнецы. — Мы пойдем. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, он с собой гигантского тарантула везет. — А как же ваша ненаглядная Анна? Не уж то променяли ее на тарантула? — произнес Рон усаживаясь поудобнее. — Во-первых, Ронни не наша, а Седрика, а во-вторых она едет с тем самым Малфоем. На последнем слове, обоих близнецов жутко перекосило. Гарри сравнил их лица с засохшим изюмом. — Ну идите, — промямлил Рон. — Гарри, мы так тебе и не представились. — Близнецы улыбались. — Фред и Джордж Уизли. А это наш брат Рон. Еще увидимся. —До встречи, — почти одновременно произнесли Рон и Гарри. И близнецы ушли. — Эм, а почему это их лица так выглядели? — спросил Гарри, нарушая тишину. — Ты имеешь ввиду почему они выглядели как выжатый лимон? На этом моменте Гарри утвердительно кивнул. Ему действительно было интересно о ком это говорили близнецы. — Драко Малфой — чистокровный волшебник, презирающий других. Его семья довольно богата, но вот характером они полные отморозки. И как только Анну угораздило попасть в купе с ним. Рон искренне сочувствовал попутчице Драко. Гарри стало интересно о какой это Анне все время идет речь. — Эм. А про какую Анну ты говоришь? — Анна Вэнс — ровесница моих братьев-близнецов. Учится на третьем курсе Пуффендуя. Вроде ничего особенного верно? Но вот все в Хогвартсе знают о ней. — Она какая-то знаменитость? — спросил Гарри заметно удивившись. — Что-то вроде того… Все знают о ней, лишь потому что, она единственная ученица Хогвартса, которая не может разговаривать. Другими словами — немая. Возможно ты видел ее. Она стояла с родителями недалеко от моей семьи. В голове маленького мальчика мелькнула мысль, которую он тут же озвучил. — Это случайно не светловолосая девушка в очках? — Верно, на всякий случай предупреждаю. Не хочешь неприятностей, держись от нее подальше.       К большому сожалению, Гарри не смог расспросить Рона о том, почему ему стоит держаться от Анны подальше. В купе постучались, дверь отворилась и у входа стояла женщина, которая продавала сладости и прочие неизвестные для Гарри штуки. Скупив все и наевшись с Роном множеством еды. Гарри был просто в восторге, ему не терпелось побывать в школе. Ему было интересно, что за приключения ожидают его в дальнейшем.

***

      Попрощавшись с родителями, миловидная девушка поторопилась занять место в поезде. Единственное вполне свободное купе, было уже заложено чьими-то вещами. — Ну что ж, дальше уже все занято, не против поехать с таинственным попутчиком? — спросил один из близнецов Уизли, устало занося багаж.       В ответ, на вполне риторический вопрос, девушка лишь кивнула. Близнецы поставили чемодан и клетку с совой поудобнее и поспешили уйти. — Что ж, Вэнс. Удачи тебе! — Мы поспешим, у нас еще очень много дел!       Бросив свою знакомую, братья испарились. «Вновь здравствуй, Хогвартс-экспресс, что ты приготовил мне на этот раз?»       Стоило этой мысли промелькнуть в ее голове, как тут же закрытая ранее дверь, отворилась. В купе вошел бледнолицый мальчик с бесцветными волосами. Его холодный взгляд серых глаз тут же пронзил девушку насквозь. «Не может быть… Эти глаза»       Слегка приоткрыв рот, она заерзала на сиденье придвинувшись к окну поближе. Воспоминания и дежавю всполошили ее голову. Героине не верилось, что она увидит эти глаза вновь. Глаза, напоминавшие ей о прошлом, глаза ее давнего знакомого. Глаза эрцгерцога Валентайна, человека которого она никогда не забудет. — Что это ты тут забыла, — язвительно произнес мальчик.       Не получив в ответ никакой реакции, мальчик подошел ближе и повторил вопрос вновь. «Нет, это не может быть он. Я вновь ошиблась. В прошлый раз я приняла Седрика за Эрцгерцога. А сегодня это неизвестный мне мальчишка» — Ты что? Немая? — шутливо произнес он, скрестив руки на груди.       Неожиданно для себя он получил ясный кивок на свой вопрос. — Серьезно? — его выражение лица перестало быть жутко аристократичным.       Сейчас он действительно походил на любопытного ребенка. Приходя в себя от небольшого шока, героиня поспешила достать заготовленную карточку с ответом да. Сумка, которую она всегда носила с собой, помещала в себе много чего полезного и интересного ведь на нее были наложены чары расширения. — Прошу прощения за мою невнимательность, мое имя Драко Малфой       Воспитание в богатой семье давало о себе знать, напускная вежливость и скрытая неприязнь лишь подтверждали это. «Первокурсник, судя по фамилии, он, как и все из его рода попадет на Слизерин»       Найдя карточку, девушка протянула ее мальчику. Тот лишь брезгливо отмахнул ее и сел на сиденья напротив. Меня зовут — Анна Вэнс, приятно познакомиться! — Что ж, думаю я могу позволить тебе ехать в одном купе со мной. Лучше молчаливая предательница крови, чем болтливые грязнокровки. «Что это он себе позволяет! Терпи, Анна, терпи»       Сделав вид, что она его не услышала. Девушка достала книгу и принялась читать ее. Разговаривать с высокомерным ребенком ей совсем не хотелось, да и он явно не горел желанием заводить новые знакомства. Вот и сидели они, вдвоем слушая торопливый шум рельс. Дорога была достаточно долгой, Драко как и подобает аристократу, сидел стараясь делать вид, что он не устал. «И чего это он не спит? Меня стесняется что ли?»       Внимательно поглядывая за мальчишкой в отражение, Анна решила ему помочь. Она понимала, как сурово воспитание истинных аристократов, и судя по всему держался мальчик из последних сил. Его полуоткрытые веки и серьезное лицо напоминали колючего ежика, который готовился атаковать. «Спать так спать…»       Демонстративно зевнув, Анна положила книгу на стол и устроившись поудобнее, спрятав лицо, уснула. Немного погодя, мальчишка сдался под натиском усталости и поудобнее усевшись на сиденье, наконец-то закрыл глаза. Даже во сне он не забывал о своем происхождении, спал он с ровной осанкой в неподвижной позе. Так они провели время почти до самого прибытия в Хогвартс. — Дорогие пассажиры, просим вас приготовиться, совсем скоро поезд прибудет на станцию! — голосил машинист. — Эй, нам нужно переодеться, я снаружи, позовешь, когда все, — произнес Малфой, слегка толкнув свою попутчицу.       Анна не ожидала, что она действительно уснет на такое долгое время. Малфой как и обещал, ждал снаружи. Ему было интересно, на каком факультете его новая знакомая. Даже слегка надеялся, что она на Слизерине. Девушка довольно быстро привела себя в порядок, постучав по двери три раза, она поменялась с Драко местами. «Хмм, Пуффендуй, серьезно? Я все же ставил на Когтевран» — подумал Драко разглядев эмблему факультета на мантии.       Сейчас проходя мимо друг друга, была заметна явная разница в росте. Драко Малфой был на целую голову ниже Анны. Но даже так, он сохранял идеальную вежливость по отношению к ней. Зайдя в купе, его взгляд наткнулся на записку, лежавшую на столе. Переодевшись он решил развернуть ее. Не будь таким как все аристократы. Колючие ежики никому не нравятся. Окружающие больше предпочитают хорьков. — Ах ты ж…       Не успев как следует разозлиться, Малфой выскочил из купе. Он хотел, как следует проучить зазнавшуюся пуффендуйку. Но тут ему помешал поток первокурсников, поезд прибыл на станцию. А значит в ближайшее время, Анну найти не получиться. «Ну погоди, Анна Вэнс, я до тебя доберусь. Чертова предательница крови!»       С гневным настроением Драко отправился на церемонию. Он тогда не предполагал, что эта девушка когда-то станет для него самым близким человеком на свете.