Он был не из тех, для кого бессонная ночь — мученье, напротив, когда не спалось, он лежал и вволю предавался размышлениям: как работает гигантский часовой механизм вселенной? Кончается ли завод в этих исполинских часах или им предстоит отсчитывать еще долгие, долгие тысячелетия? Кто знает! Но бесконечными ночами, прислушиваясь к темноте, он то решал, что конец близок, то — что это только начало…
Рэй Брэдбери
Лунный свет был почти осязаемым. Казалось, что это он, а не лёгкий ветер, качал тонкую органзу легкой занавески, за которой мозаикой теней шевелились листья. Ева смотрела на это пятно, растекшееся на полу бледным отблеском, следила, как оно медленно движется и прячется под тенями ночи. Надо сказать, что следила долго, без тени намека на сонливость и даже не знала, чем можно было бы себя занять, чтобы при этом не помешать спать гостям. Это вошло в добрую традицию — собираться у Евы по воскресеньям, что было одобрено Донни. Она всеми руками была за, получив в своё распоряжение целый день, который зачастую без оглядки проводила в мастерской за сборкой любимых изобретений и механизмов без риска очередного перформанса в исполнении Найтмера. Иной раз он умудрялся таки что-нибудь учудить, за что его называли Локи и грозили отправить отмораживать зад в Йотунхейм. Передышка для подруги от бесконечных проделок "мемного отряда" и развлечение для Евы, которой одиночество зачастую оказывало медвежьи услуги. Иными словами — все были в плюсе. Не очень рад был разве что Эррор, которому смена обстановки была костью в горле, но ради друзей он безропотно соглашался, хотя и посматривал на Донни с укоризной. Знал, что она точно откупится печеньками, которые тот любил без оглядки. Компания наверняка спала без задних ног после дневного гульбища по океанариуму с дальнейшей передислокацией в парк аттракционов. Но вот к Еве сон упрямо отказался приходить, оставив ее на попечение лунной ночи, с которой даже поговорить было не о чем. Из бессонницы плохой собеседник, и девушка, не желая мучиться, приняла решение тихонько отправиться на кухню и хотя бы какао себе сделать, скрасив унылое ничегонеделание. Уверенно кивнула своим мыслям, переоделась в обычные домашние вещи взамен футболки для сна и босиком крадучись отправилась в темноту ее дома. Шла на цыпочках, осторожно примеряясь к полу, в недрах которого, она уже наизусть знала где именно, при нажатии надсадно скрипели доски. Напоминало движения ниндзя, отчего иголочки смешинок закололи где-то в груди, заставляя выдохнуть чуть сильнее и унять это веселье. Но стоило ей войти в кухню, как тут же пришлось замереть в нерешительности, увидев то, что она отчего-то не ожидала. Не ей одной не спалось. Тень бродила в помещении, не включая света. И по блеску темной лаванды глаз, которые отсвечивали на скулах, сразу стало ясно, кто именно это был. Душа Евы отозвалась раньше, чем разум, настойчиво толкнувшись вперед и замирая от собственной же мимолетной смелости. Девушка взволнованно потопталась в коридоре, но все же вошла, когда ей показалось, что монстр слышал ее и просто ждал решения, не смея ему мешать. В руках он держал кружку, из которой паром дышал напиток. — Не спится? — она первой задала вопрос, неловко поправила воротник домашнего джемпера и вошла в темную кухню, на стене ища выключатель на ощупь. Найтмер сожмурился, когда обернулся к ней одновременно с зажегшимся освещением, все его существо будто ждало этого момента, он выдал это слишком быстрым ответом: — Да, а тебе? Неловко вышло, ведь очевидно, что им обоим было не до сна, но в обход формальных фраз отчего-то не пошел никто. Вероятно, оба сочли это фундаментом для построения грядущей беседы, без которого ничего не выйдет. — Я вообще не могу заснуть нормально. А из темноты собеседник не ахти, — Ева собралась и себе сделать какао, включив небольшую лампу над столом, чтобы отыскать банку с шоколадной смесью. Но ее на привычном месте не обнаружилось. Она хотела было потянуться до полки, но из-за спины появилась рука с желтой пластиковой банкой напитка. — О, спасибо, — девушка обернулась к слишком близкому сейчас монстру, на скулах которого заиграл чароитовый румянец, после чего скелет отступил на безопасное расстояние, — давно бродишь? — Хватает, чтобы переделать кучу бесполезных дел... Хей, но зато я придумал, чем займусь на неделе, — монстр отставил кружку с шоколадным напитком и потер ладони в предвкушении. Каждая его авантюра как правило втягивала всю компанию в масштабное приключение, не всегда удачное, надо отметить. — Я надеюсь, это не будет попытка сделать карманный атомный реактор? Ну или целеустремлённая идея по воровству любимого печенья Дрима? Хотя, это, по-моему, уже было... Тогда, может, ты решишь Кросса переодеть в горничную и отправить в его особняк? — Ева начала шутливо перечислять различные авантюры, взглядом источая весёлый сарказм. Найт смотрел на нее со странной смесью восхищения и досады в этот момент, даже рот немного приоткрыл и задумчиво облизнул зубы. — Где ты была раньше с такими идеями, а? — монстр рукой уперся в бок и укоризненно ткнул в девушку пальцем к ее весёлому, тихому смешку. Первые ноты неловкости были пройдены. Парочка устроилась за небольшим столиком в тесной кухне на единственном двухместном диванчике, и такая близость была волнительной. Но отказываться от нее явно никто не собирался, а атмосфера была в какой-то степени заговорщической: они низко склонились друг к другу и тихо, чтобы не разбудить друзей, обсуждали забавные случаи из их совместных и не только приключений. Чего только не вспомнилось, и в какой-то момент сдерживать смех стало невыносимо. Ева уткнулась в плечо монстра и давилась смешками. Найтмер рот зажал ладонями и от сдерживаемого хохота сидел с абсолютно фиолетовым лицом. И всё бы ничего, но именно в этот момент в кухню сонной, бурчащей тенью вышел Эррор, застав друзей в двусмысленной позе. — Опаньки, жаль телефон не взял... Теперь Кросс не поверит мне, — трехцветный скелет в домашнем худи невозмутимо прошел до чайника, сонно копошась в коробочке с чайными пакетиками. Найт и Ева отпрянули друг от друга словно от кипятка, а скелет и вовсе едва не слетел с узкого дивана на пол из-за слишком резкого движения, но цвет лица так и не смог переменить на привычный белый мрамор. — Вы поспорили на нас что ли?! — возмущения раздались слишком резко, но Эррор только отмахнулся, методично вымеряя нужное количество смеси для приготовления горячего шоколада, наплевав на шансы отыскать любимое сочетание чая. — Да на вас и спорить не надо. Тормоз, он и в замке Дрима тормоз, — тихое бурчание несло в себе мелкий намек на дразнилку. Найтмер на такое ловился даже лучше, чем на привычное "тебе слабо". — Это я то тормоз? Неблагодарный, забыл тот раз, когда я... — Тихо! Если разбудите неугомонного питомца, то следом встанет и Кросс, — Ева вмешалась в начавшийся было спор, и парни моментально поумерили пыл, скатившись до нот тихого бормотания наравне с в который раз закипаемым на плите чайником. Аргумент был очень даже весомым. Кевин, а именно так своего пернатого друга назвал Найт, часто не давал покоя всей компании. И самое смешное, что монстр везде таскал его с собой. Даже Донателле не доверял заботу о петухе, а любые попытки скормить птице что-то кроме созданного монстром специального меню он пресекал весьма и весьма ревностно. Ева против пернатой компании не возражала, но к птице относилась настороженно и строго. Дала понять, что на ее территории с помощью шпор им беседы вести не получится. Кевин проникся, терять дополнительные перья из хвоста не пожелал и доблестно держал нейтралитет. Даже кукарекать стал на час позже строго по воскресеньям, что, пожалуй, стало дополнительным плюсом уже для Эррора в пользу ночёвки у подруги. — Ладно, полуночники, я к себе, — трехцветный фыркнул, подмигнул Еве и уплелся обратно к себе, прихватив к сладкому напитку пару печенюшек. Видимо, в этом доме много кому не спалось, но благо лишнего шума удалось избежать. — Никакого покоя, — пробурчал Найтмер и наконец, сел ровнее, обиженно поправляя на себе одежду, — раз уж ты не спишь, то... как насчет прогулки? — его предложение прозвучало подобно грому среди ясного неба. Но Ева с его спонтанностью держала короткую дистанцию. Почему бы и нет? — Звучит как свидание, — ее тихий ответ не способствовал исчезновению смятения, причём у обоих, но тон, которым он был дан, говорил о согласии. Девушка, подняв к нему взгляд серых как северное море глаз одним только им дала понять, что это лучшее предложение за весь день, который в целом вышел каким-то пустым, без нужного эмоционального наполнения, несмотря на веселое времяпровождение днем. — Куда бы ты хотела? — Найт сел на краешке дивана и с интересом стал ловить ее взгляд. При таком освещении он действительно темнел ощутимо, напоминал оттенком шторм, и фантазия рисовала образы, в которых в радужке мелькали зарницы молний. — Не знаю, м... Побродить где-то? Знаешь, как говорят: "в энске на энной улице". Вроде ничего необычного в таких местах нет, но... Как по мне есть в них особое очарование. Повседневности, обыденности и надёжной стабильности, за которую можно держаться. Старо как мир, но в таких местах на душе спокойно, — Ева с теплой улыбкой прильнула к кружке какао губами. Найтмер на посуду посмотрел с обречённой завистью и тихим вздохом. — Отлично, идем. Только оденься в теплое, не май месяц за окнами порталов, — монстр улыбнулся и подмигнул девушке, прежде чем уйти к себе для той же самой цели, пусть ему самому прохлада грозила куда меньше, чем человеку. Скорее играла роль некоего желания выглядеть лучше, чем он был в заурядных буднях и выходных, именно в глазах Евы. Поэтому на ночевку к ней скелет приходил в непривычных, но милых вещах, а на взгляды друзей шипел не хуже кобры, прося заткнуться и всячески угрожая немедленной расправой за попытку выдать всем очевидный секрет его симпатии. Ева находила его попытки проявлять внимание обаятельными и удачными: душа отзывалась приятным сжиманием в комочек. Она никогда не верила в пресловутых и высокопарных "бабочек в животе", но именно с Найтмером в последнее время от его действий и даже голоса диафрагму назойливо щекотало десятками трепетных крылышек этой эмоции. И ее смущение в ответ на всё это стало лучшим подтверждением для монстра, что каждый его шаг был воспринят и понят в намерениях абсолютно верно, он все делал правильно, но порой действительно несколько медлил. А при друзьях и вовсе уходил в упрямый отказ и превращался в лиловый сгусток сердитого рычания, отчего Ева пуще прежнего хотела закрыть лицо руками. Повезло, что ее саму друзья подкалывали реже, за исключением разве что Донни, не упускавшей случая поддеть за живое, выцепить самую суть проблемы, разобрать ее на составляющие не хуже любого механизма и собрать обратно, чтобы в него добавить одну важную деталь. Смелости. И за такую помощь и умение придать уверенности Ева была безгранично ей благодарна. Оставалось лишь удивляться прозорливости юной подруги, что, кажется, видела побольше Кросса и Эррора вместе взятых, пусть те и были ее старше ощутимо. Сколько раз уже такое случалось прежде, когда изобретательница Донателла своими силами едва ли не свидания подстраивала для друзей, заодно справаживая всю толпу и освобождая времени для собственных увлечений. Как ей удавалось задействовать Кросса и Эррора? Она просто просила их присмотреть за парочкой, чтобы потом ей якобы все рассказать и посплетничать, ну и чтобы те в переплет не попали из-за порой неуёмного авантюризма Найтмера, желавшего на девушку произвести впечатление своим безрассудством. Ева против совершенно точно не была, наоборот даже, хотя такое всеобщее стремление им помочь продвинуться дальше действительно смущало, заставляя искать если не уединения для творчества и спокойствия, то хотя бы просто тишины без суетности друзей. И сейчас они словно вдвоем сбежать хотели в порыве обойтись без сторонних советов. В кои то веки пойти на поводу интуиции. Из дома вышли тихо и молча, даже дверь Найтмер закрывал крайне медленно — не дай заезды петли скрипнут надсадным укором и выдадут маленькую ночную тайну. И по окончанию простого действия монстр улыбнулся победно и даже вид приобрёл в некоторой степени гордый, чем Еву снова заставил тихо усмехнуться. В окне дома загорелся было свет, но Найт быстро утянул девушку за угол и в портал нырнул с ней вместе, быстрее чем сонная мордаха Эррора сунулась открыть форточку и подышать прохладой ночи. За гранью портала дыхание перебило холодом температуры куда более низкой чем в родных пенатах, так что взятый из дома шарф был как нельзя более кстати. Ева закуталась в него до самого носа и скептически посмотрела на скелета в свитере и легком плаще. — Чего? Я испачкался? — Мар деловито начал осматривать себя, хмурясь и ворча, но Ева перехватила его руку да так и осталась держать тонкие, тёплые фаланги. Найтмер на их сцепленные пальцы посмотрел с толикой надежды и выдохнул прерывисто, чтобы перевести тему и сделать вид, что все в полном порядке, а он сам не смущен ни разу. — Как ты узнал? — девушка кивнула не небольшое озеро, больше похожее на пруд, к началу которого спускался песчаный отвес склона с соснами, с за спинами парочки их обступал серыми стенами заурядный городок. — О чем? — монстр непонятливо огляделся, но быстро сориентировался, — а, ты об этом. На рисунке твоём видел. Не единожды. Не надо быть гением, чтобы понять... — Ты смотрел мои рисунки? И когда успел? — Ева потянула монстра вперёд, и они начали потихоньку спускаться к воде, по кромке которой уже ломаными линиями замерзал первый лед. — Ну, когда ты спала... Пару раз. И у меня дома забыла однажды, — монстр лукаво скосил на девушку взгляд, а на ее смесь недоумения, смущения и даже досады легонько толкнул плечом и крепче сцепил их руки, — ну, брось, детка. Они очень хороши, твои рисунки. Я бы соврал, если бы сказал, что ты не талантлива. Особенно мне нравятся карандашные наброски. В этом городе все окружение словно простым грифелем и нарисовано. Серость — второе его название, — Мар придержал девушку на скользком участке, плотнее притянул к себе, словно боком давал опору. — Когда я спала... То есть ты был в моей комнате, пока я сплю, верно? — ее улыбка давала понять, что девушка не в обиде, но этим фактом как минимум заинтригована. — Вообще я приходил не за рисунками, просто некоторые упали, и я их поднял. — Не отрицает, надо же, — Ева прыснула, но теперь ее волновал другой вопрос, — и для чего же ты заходил в мою комнату, да еще и когда я сплю? Даже не так... Ты ночью то спишь вообще, Ночка? Ласковое прозвище немного сбило ровный шлейф мыслей монстра, на щеках которого то ли от ветра, то ли от смущения снова замерцала дымка фиолетового тона, приятно сочетавшаяся с цветом его глаз. Найтмер глубоко выдохнул, пустив тающий пар дыхания на холод вечернего, сумеречного воздуха. Шаги похрустывали инеем на голой земле, еще не прикрытой девственным снегом, а вода приятно отражала контрастное небо шедшее от пастельной розового до темного кобальта и индиго в зените. — Да как сказать... Честно говоря, довольно отрывочно, Ева, — такое честное признание заставило девушку обеспокоенно ловить его взгляд, в котором явственно скользило желание помочь чем угодно, — ох, да брось. Я привык уже. — Что значит "привык"? Надо было раньше сказать, Найт... Эх, не могу сказать, что со своим то "колобродством" шибко хорошо справляюсь, но... Может, чего придумаем, — девушка не стала выковыривать из него причины плохого сна, знала, что это может быть болезненным, но и без того догадывалась об источнике бесконечного недосыпания монстра. Ночные кошмары были его постоянными спутниками. Об этом знали все, но эту тему в разговорах деликатно обходили, однако и холодностью не обдавали, проявляли теплое и молчаливое участие, за которое Кошмар мемного отряда был благодарен каждому их участнику и друзьям. Найт кивнул ей и мягко улыбнулся, уходя с девушкой вдоль берега к покрову редких деревьев, шептавшихся голыми ветвями с сумерками. Две фигуры и две души. Разговоры перетекли в русло повседневных бесед, которых им порой не хватало из-за расхождений в графиках дел, а встречаться по воскресеньям... Этого явно было мало. Мало этим двоим, что сейчас шли бок о бок, почти прижимались боками и заговорщически посмеивались, будто задумали шкодничать, хотя свидетелями им были лишь редкие сосны да гладь мелких озёр, за которыми огоньками точек жглись блики многоэтажек. Шоссе рядом шипело ровным белым шумом, было ощущение, что идёшь куда-то домой после долгого дня, наполненного множеством дел. Ностальгическое такое ощущение, будто тебя кто-то ждет, и не столь принципиально кто: кот, семья или целый мир. Здесь пахло смесью самого разного наполнения. Хвоя, песок, напитанный влагой, колкий гравий, сухие листья и смог бензинового выхлопа. И ко всему этому примешивался аромат пекарни неподалеку. Безлюдные тропки дельтами уходили по береговой линии, до которой скатывались подобно оврагам склоны небольших холмов, за хребтами которых и вздымался каменный частокол домов и новостроек. Ева эти места любила, прежде они часто выбирались сюда на пикники летом, а зимой с этих же склонов катались на ватрушках. Впервые это место нашел именно Кросс, когда в этот мир Найт отправил его с поручением купить именно в ближайшей пекарне определённых булочек. Хотя просьба исходила от Эррора, который на эти самые булочки подсел как на героин и первое время вообще кроме них что-либо другое есть наотрез отказывался. Так и повелось, что они частенько стали здесь бывать. Вместе или по отдельности, даже место нашли, чтобы портал спрятать, на постоянной основе открытый. В него они переходили когда заблагорассудится, но позже все-таки пришлось его закрыть, потому как сложно стало контролировать Кевина, все норовившего улизнуть в заманчивое окошко нового мира. С этой птицей вообще случалось много казусов, и они были далеко не последней причиной сближения Евы и Найтмера. Кевин был не по-птичьи сообразителен, и стоило ему оказаться в доме девушки, как он шустро отыскивал способ, что называется, навести шороху. К примеру начинал сбрасывать всевозможные вещи со стола, перьями оставляя автограф своего присутствия. Парочка долго потом занималась совместной уборкой, а петух гнездился на шкафу и блестел рыжими глазами, больше напоминая проказливого демона, нежели обычную птицу. Будто проверял результаты своих трудов, но железным аргументом все равно считал швабру, с помощью которой девушка настойчиво сгоняла пернатого с насеста и бурчала обиженно за испорченные им грифели. Найт всегда после этого дарил ей новые карандаши и виновато опускал взгляд. Кевину он тоже выговаривал и даже пробовал лишать его любимых лакомств, но петух от этого лишь чудил еще больше, а иной раз и сбегал попеременно то от Евы, то от Мара. Беготня за птицей напоминала квест, но чаще всего это бывало очень даже весело. На улице выловить хулигана было непросто, зачастую в процессе участвовали все, в ход шла магия, но ловчее всех все равно был Эррор, способный сетями нитей ловко отловить птицу. Ну и друзей заодно, якобы случайно запутав вместе Еву и Найтмера и подмигивая Кроссу и Донателле, с которыми был не иначе как в сговоре. Если бы петух еще и в портал начал регулярно убегать, то проблем стало бы в разы больше, и было принято решение просто открывать его по необходимости и ходить без опасений траты дальнейшего времени на поиски птицы, без которой Найтмер жить не мог. Ева этого не показывала, хоть и строга была к питомцу, но наедине позволяла себе с ним нежничать, угощать лакомствами и ухаживать за его переливчатыми перьями, а Кевин тихо квохтал и с девушкой не ссорился, как было по первости. Кросс всегда завидовал, потому как от петуха получал порой по первое число просто за то, что мимо прошел. Парочка вспоминала и об этом на их прогулке, уходя за шоссе и смеясь от этих мгновений прошлого. За автострадой тянулись заборчики, вниз по склону, а за ними новая череда озер уже бо́льших по размерам, где древесные заросли становились гуще, и даже отсутствие листьев на границе осени и зимы не мешало им бросать угольные тени на спуск к воде. Возможно, именно из-за неважной видимости лед на склоне ими замечен не был, и когда Ева ступила на тропку, увлеченно делясь идеей нарисовать с натуры что-нибудь, нога предательски скользнула вперёд по корочке льда, увлекая ее без опоры, ведь Найтмер нечаянно выпустил её ладонь. Но это не спасло и его от потери равновесия, и оба неловко съехали вниз в землю и ворох палой листвы. — Мать моя звезда, ауч, — Ева неловко поёрзала, не сразу открыв глаза, которые крепко зажмурила от страха. Где-то над локтем расплывалась пульсацией боль, а голова устроила карусель картинки перед глазами, в которой перед лицом мелькала обеспокоенная моська Мара. — Чёртов лёд... Ты цела? — монстр и сам неплохо приложился о мерзлую землю коленом, но и виду не подал нисколько. Он почти невесомо касался Евы, вел руками по ее плечам, словно убедиться хотел сам, не случилось ли чего драматичного. Девушка поправила съехавшую с коротких волос из-за падения шапку и смешно сморщила нос. — Вроде как ничего не отвалилось. А ты? — Ева осторожно села, только теперь поняв, что Найтмер уселся на ее бедрах и нос к носу ловил ее взгляд. — Я?.. Не отвалился, — глупый ответ, на который он и внимания то не обратил, будучи целиком поглощенным блеском в сизом взгляде полюбившейся ему малышки, — мне нравятся твои глаза... — Ты... А? Неловкая пауза мягко опустилась на их плечи порывом ветра. Забыта была и легкая боль, и ушибы, не важен листик, приклеившийся к шарфу и шапке, плевать на пятна на джинсах и верхней одежде. Важна была эта внезапная игра на сближение, подстроенная льдом. В последнее время совпадений вообще был переизбыток. Найт думал о том же, когда чуть наклонился к Еве и замер в миллиметрах от мягкого тепла кожи. Но отчего-то она в это мгновение отступила... Ее храбрости было недостаточно, Найтмер это ощутил интуитивно и напирать не стал. И если ей не хватило смелости, то монстру хватало терпения, чтобы подождать и попробовать позже еще раз. — Уже не так уж хорошо видно. Пригодились бы приборы ночного видения, — скелет слез с девушки и помог подняться, аккуратно начав отряхивать ее от налипшего сора, — и всё же... Ударилась? — его взгляд снова оказался напротив, едва заметно выше глаз Евы. — За примочками это к Донни. А это... Да просто прилетела локтем обо что-то. Лед и корни — та ещё смесь. — Лед и корни? Звучит как рок-группа, — хохотнул Мар, снова беря под руку подругу. И не скользкая почва была причиной. Но желание проверить, имел ли он все еще драгоценное право так ее касаться. И Ева без промедления дала понять, что ничего не изменилось, приняв его помощь и близость, заметив вместе с тем и легкую хромую поступь лучшего друга. Пока еще друга... — О, я смотрю, тоже не без травмы? — девушка обеспокоенно притормозила монстра и невольно сильнее прижалась ближе. Знала, что он мог и скрыть реальное положение дел, храбриться и был склонен к неоправданному героизму. Особенно в ее глазах. — Чепуха, черт возьми! — Найт отмахнулся и бодро пошевелил ногой, — мои кости куда крепче, чем можно подумать. Идем к воде, льдом похрустим на берегу. Но стоило им снова начать движение, как вновь под ногами вероломно блеснул темной гладью лёд. Парочка схватилась друг за друга инстинктивно, близко, тесно, вспугнуто, но не за себя они волновались. Удерживали один другого от нового падения, вцепившись руками за одежду и замерев так. Оба хохотнули со смесью смущения и веселья, с которым терялся страх. — Ты когда успела стать такой холодной, детка? — Мар сбросил маску этих эмоций, просто коснувшись заледеневшей руки Евы, которой она до того момента держалась за локоть монстра, — сдается мне, нужна теплая атмосфера. — Если ты начал каламбурить, то это к авантюрам... Еще ни разу не ошиблась в этой примете, — отстраниться в этот раз она и не думала и на свой страх и риск голову уложила на его плече. То ли согреться хотела, то ли быть ближе смелости набралась. А может, все это разом. — Без этого жить невыносимо скучно, разве нет? — монстр хохотнул, перехватив девушку за спиной и попросту обняв. Не в его силах было противиться, а смущение все равно глотала кобальтовая темнота холодного вечера. Переживать об этом было бы глупо. Но лучше разве объяснишь? Она вспугнуто трепетала мотыльком под рёбрами, и если бы не ткань одежды, то ее свет пробивался бы не хуже уличных фонарей, лиловой тенью расписав полосы ребер и теней. — С тобой даже стоять на месте не скучно, — смешливый голос осмелился хихикнуть в ухо, пустив по волнам костяного хребта мурашки приятного волнения. Ева поддразнивала, будила в нем смелость, которой он готов был делиться, позволять ей бо́льшее, заражать вирусом плутоватого веселья, шуток и дерзости. От нее приятно дрожало что-то внутри, словно по всем костям и по коже бежало тепло иголочек. — Поверь, со мной не только стоять может быть очень интересно, — Найтмер растянул слова до весьма недвусмысленных мотивов, за что тут же получил легкий подзатыльник. — Дурак! — притворное возмущение, но Ева смеялась. Прогулка повела их неизведанными тропами. И речь не только о тропинках материального мира. Это были дороги и линии жизни, что, кажется, с этого самого мгновения начинали слияние в единую черту, поворот, который сводил все в совершенно новый, совместный путь. Они этого не озвучивали, но понимали прекрасно, стоило взглянуть в глаза друг другу, будто без слов спрашивали: "Ты тоже это ощущаешь?" И ответом были улыбки, касания, смех и звучавшие в унисон влюбленные друг в друга и в жизнь души... Обратно они вернулись уже под рождение первого света восхода их мира, уставшие, совершенно замёрзшие, но абсолютно счастливые. Кажется, бессонница лечилась таким куда лучше, чем таблетками и отварами, свежий воздух будто пьянил немного, кружил голову и наполнял эйфорией, которую пришлось буквально глушить, чтобы не разбудить обитателей дома слишком ранними отзвуками веселья. Но стоило им разойтись по комнатам, как его сменяли волны поступающего намека на тоску, ведь рассвет приближал время расставания, и отчего-то грядущая неделя разлуки виделась чем-то до боли страшным. Не таким, как это время воспринималось прежде, и по этой причине душу будто сдавливало какой-то невидимой, но очень неприятной тяжестью, которую оба прятали, когда Найт снова постучался к подруге, чтобы пожелать доброй ночи. Пусть ночи то уже и не было вовсе... Ева не успела подумать толком о том, какие конкретно эмоции испытывала в их прогулке по холоду улиц, мысли не шли в голову ни в ду́ше, ни в постели, а разум упорно утянул ее спать, не дав никакого времени. Но сны внесли еще больше сумятицы в образы и догадки. В надежды... Наверное, именно волнения обо всем и сразу скатили простые мотивы бессвязных сюжетов в кошмар, через который пробилось касание и настойчивый голос, что звал ее из омута беспокойства обратно, в мир неуклонной реальности. — Ева! Я тут, хей... Ну чего ты, солнышко? Слышишь? — она разобрала это четче всего, открыла глаза и наткнулась на обеспокоенные глаза над собой. И сообразила не сразу, что тихий плач, слышавшийся во сне, был ее собственным. Без всякой причины: горячие слезинки уже давно расчертили щёки и солёными дорожками убежали на смятую подушку, на которой расплылось мокрое пятно. Девушка привстала дезориентированно, вытерла наспех слезы и в дверях заприметила взволнованные моськи Кросса и Эррора, словно те растерялись и совершенно не представляли, что делать, и чем помочь. — Пойдем мы... Это... Чай сделаем в общем, — трехцветный был понятливым до взглядов Найта, и монохрома выпихнул плечом, что-то шипя ему сердито. Девушка подрагивала, всхлипывала остаточно, а в голове у нее леденящая пустота распахнула ворота. — Мх, понимаю тебя, родная... Понимаю, — монстр обнял ее и притянул к себе, чтобы ей было легче успокоиться и... понять, что она совсем не одна. Ненавязчиво был ей опорой и возможностью ничего не объяснять, оно и так понятно — кошмар всех ставит под одну гребёнку и не щадит ничьих эмоций. Ева уткнулась в воротник чужого свитера и за спиной его сомкнула руки, будто потерять боялась. Она и не помнила, что же такого снилось, но остаточный негатив переливался через край чаши ее терпения. Этому нужно было дать волю. Вырыть этим мыслям русло и дать покинуть разум, оставив его чистым, обновлённым в какой-то мере. После таких всплесков вообще становится куда легче, будто душа сбрасывает оковы наросшей за время скверны, их смывает слезами необъяснимой горечи, оставляя после себя новорожденную чистоту. В этом смысл негатива. В его исцеляющем предназначении. В способности дарить. Дарить возможность подумать только о себе, забыть о всем прочем, стать эгоистом и разобрать себя на кусочки, чтобы потом, в одиночку или нет, собраться обратно и жить. Очистить в себе место для нового: эмоций, улыбок, расставаний и встреч. Каждая слезинка, не важно чем вызванная, приносит это очищение. И Еве с каждым вздохом дышалось спокойнее и легче, а ласковые слова Мара, ушедшие в шелест шёпота, грели душу теплом понимания, что ни одна разлука их друг от друга не отдалит никакой продолжительностью: день, неделя, месяц, годы. Это все сущие мелочи... — Спасибо, Ночка, — тихо она подала голос, ненавязчиво гладила его руку и дышала ровно, глубоко, без всхлипов. — Все хорошо... Я рядом... — монстр будто груз с плеч сбросил, стоило услышать ее голос. Он соврал бы, если бы сказал, что это считает чепухой. Каждая ее слезинка отдавалась в душе едва ли не иглами досады, что он не способен ее пусть и эфемерную но боль принять на себя живым щитом. — Слушай, м-м-м... Что скажешь, если... Если я останусь на пару дней, а? Если ты, конечно, не занята, и это не будет обременительным. Не то что бы это было связано сейчас, я просто еще вчера подумал об этом, и... Договорить Найтмеру не дали. Девушка как-то с целой смесью отчаяния, просьбы, сомнений и согласия коснулась его рта губами, замерла в нерешительности и ловила его взгляд. Видела, как он медленно расплывался из чётких огоньков до ярких туманностей настоящего космоса, от которого было не оторваться. Мар чуть выдохнул и медленно наклонил к плечу голову, разжал челюсти, расслабился и... Течение эмоций подхватило их нежным потоком, что начинается робким ручьем и разрастается с каждым поворотом до диких стремнин и бездонных омутов. Руки чуть нажали на лопатки — стали ближе, выдох был проглочен, а в голове волнами прилива накатывали мысли о том, что у них получилось. Получилось сделать последний шаг на этой лестнице, приближавшей их друг к другу. И наградой был этот поцелуй с привкусом соли... Он влюблён в океан ее глаз, ее души, ее тепла. Она любовалась его космосом жизни, тянулась к нему и мечтала стать его частью. Ева в его руках отзывалась, воском плавилась, топила лед их неловкости и думать забыла о том, что совсем недавно ее пугало будущее. Парочка так увлеклась друг другом, что и шорох в дверях едва ли услышали, когда там с открытым ртом замер Кросс, отчаянно вспоминая, как говорить. Эррор, шедший сразу за ним, заминки не оценил и начал ворчать, тут же вернув целующихся влюблённых с небес на землю, заставив отпрянуть смущённым сгустками румянца разных оттенков. — Ну чё ты там статую изображаешь? — раздалось за плечом монохромного, но Эррор тут же подавился воздухом, стоило ему вынырнуть из-за плеча друга, — о-э-а? Красноречивое междометие рассмешило Еву, и это стало последним довершением того, чтобы ее грусть искоренить в самом ее основании. Стоило того, чтобы быть застуканными. Хотя Найтмер ее мнения не особенно разделял и бросал на приятелей убийственные взгляды, разве что зубами не скрипел от досады. — Чего приперлись то опять, нелюди? — он шипел не хуже змеи и опасно щурил лиловый взгляд, налитый более темными тонами из-за концентрации эмоций. — Так чай же, босс, — попытка оправдаться больше походила на неловкие извинения, Кросс даже ожидал, что ему сейчас что-нибудь в лицо прилетит. Чуял это и Эррор, который благоразумно поступью ниндзя ретировался обратно почти незамеченным. Но Ева спасла ситуацию и умерила накал ревностной защиты Найтмера просто одним действием — взяла любимого за руку и немного сжала пальцы. Подействовало эффективно, монстр и сам не ожидал, что это всю спесь собьёт и заставит почти покорно кивнуть, чем дал позволение Кроссу войти и отдать напиток подруге. Все же ей он действительно пойдет на пользу, так что было бы глупо противиться чужой помощи. Обменявшись дежурными фразами благодарности, все остались довольны и спокойны. Кросс даже дерзнул улыбнуться Найтмеру, перед тем как поскорее выйти из комнаты, предусмотрительно закрыть дверь и отправиться выковыривать из укрытия Эррора, чтобы и отомстить за оставление его один на один с возможным гневом друга и по совместительству начальника, поделиться с трехцветным тем, что увидел. А оставшаяся в комнате тишина вдруг захлестнула неловкостью напополам с эйфорией. Ева запила былое напряжение вкусным чаем, и это стало каденцией слишком натянувшегося напряжения из-за дурных снов. — Значит... Это будет пролонгированное воскресенье, да? — шутливо спросила девушка и на тумбочку у постели отставила кружку, чтобы чай немного больше подстыл. — Ты подкинула мне идею сделать абонемент, — ответно Найт лукаво сожмурился, наклоняясь к Еве ближе и расплываясь в лисьей улыбке. — Ого. А платить то чем? — притворное удивление затыкается наглостью очередного поцелуя, пусть и краткого. Это была демонстрация. — У нас только что появилась сладкая валюта, тебе не кажется? — отстраняясь, он выдохнул вопрос прямо в губы, взглядом упивался ее смущением и смешанным с ним восторгом от таких перемен. — Я возьму кредит, — Найтмер не успел оценить остроумность ответа, так как слова моментально подкрепились действием, куда более долгим и обоюдно уверенным. И оставалось только порадоваться, что дверь действительно закрыта, а лишние свидетели теперь сидели в кухне и тихо посмеивались, вставляя в фотоаппарат новую, чистую флешку. Кажется, они слишком серьезно отнеслись к просьбам Донни присматривать за парочкой и собирались предоставить ей прямые доказательства того, что у этих двоих все действительно замечательно.