A Home at the End of the World/ Дом на краю света.

Гермиона поворачивается, чтобы встретиться с жестким взглядом старого домового эльфа. Он наполовину скрыт в арке коридора для слуг, но делает шаг вперед, обнажая зубы в том, что с великой натяжкой можно было бы назвать улыбкой. Они корявые и напоминают ей личинок. Грязнуля, бессвязно думает она, он был тем, кто столкнул меня вниз. Он, должно быть, такой же старый, а может и старше Крюкохвата. Он долговязый для домового эльфа. Вокруг талии у него повязан обрывок старой черной тряпки. Гермиона готова поспорить на любую книгу, которая у нее есть, что когда-то она принадлежала мантии Пожирателя Смерти. —Мадам Лестрейндж не понравится этот кошмар за ужином. Он щелкает узловатым пальцем, и пояс сам собой развязывается с ее талии, а плащ сам собой стягивается с нее. Гермиона, поначалу слишком ошеломленная, пытается дотянуться до него, но он выскальзывает у нее из-под пальцев и исчезает в потайном шкафу, который с шумом закрывается. Когда Гермиона снова смотрит на домового эльфа, его улыбка незаметно становится искренней. На полминуты в ней вспыхивает гнев, подобный вспышке далекой световой башни, но она справляется с ним, мельком взглянув на его такие же скрюченные босые ноги. Он, вероятно, такой же вменяемый, как Крюкохват. —Извините, - начинает она медленно, не имея понятия в происходящей чертовщине,—Кто вы такой? —Пентус, - теперь в его голосе слышатся пронзительные нотки гордости. Гермионе это нравится еще меньше ,—Главный домовой эльф самого благородного дома Блэков. —Это ммм... это правда... - наконец, заикаясь, произносит она, украдкой оглядывая мрачный вестибюль Пустота. Но как долго? Где-то в глубине своего горла Пентус издает звук отвращения. Гермионе кажется, что он едва сдерживается, чтобы не плюнуть ей под ноги. —Слабачка - затуманивает мозг,— Грязнокровка едва способна говорить! Его глаза с презрением скользят по ее фигуре, и Гермиона смущенно теребит выцветшую мантию. —Но мадам Лестрейндж отдала строгие приказы, хотя ее благородные родители перевернулись бы в могилах, если бы узнали. Он хмуро смотрит на ее испачканные туфли.Благородный дом Блэков. Верно. Ну, есть около тысячи мест, где она предпочла бы быть. Она оглядывается вокруг, переоценивая ситуацию. Из левых боковых дверей все еще льется послеполуденный свет, если бы она только могла…Сухой звук смеха отрывает Гермиону от ее планирования. Пентус смеется сухими отдельными слогами, делая резкие вдохи в промежутках между воплями. Гермиона замирает, сопротивляясь желанию оттолкнуть мерзкого маленького мерзавца, думая о Г.А.В.Н.Э. и Добби и обо всех несправедливостях, через которые он, должно быть, прошел. Это тяжелая битва. —Грязнокровка верит, что может сбежать?...-он сгибается пополам, на этот раз умудряясь только хрипеть от удовольствия. Гермиона представляет, как было бы приятно дать ему резкий, быстрый пинок. Ее правая нога уже напрягается, когда она ловит себя на этом. Что, черт возьми, с ней происходит? Кикимер ежеминутно говорил и делал кое-что похуже на площади Гриммо. Она ежедневно ругала Сириуса и клан Уизли за их рефлекторную жестокость. Она кладет ладонь на букву, выгравированную у нее на руке. Пентус тем временем незначительно восстановился. Он вытирает оставшиеся слезы, прежде чем окинуть ее самодовольным взглядом. —Ты непрезентабельна, но вам следует подождать в семейной столовой.- он поворачивается и открывает дверь, ведущую дальше в дом, а не из него. —Кого я жду?, - спрашивает Гермиона, уже наполовину предвидя ответ. —Мадам Лестрейндж, конечно же.-Пентус одаривает ее очень злой улыбкой через плечо.,—Ты хочешь есть? Гермиона хотела бы отказаться из принципа, но при мысли о еде у нее сводит желудок, и она действительно чувствует легкую слабость. Также есть что-то слишком простое в свете под дверью. Есть что-то странное в том, чтобы проснуться в крепости Пожирателей Смерти и чтобы с тобой обращались как с гостем. Слишком просто. Что-то произошло. Гермиона следует за Пентусом. Она обнаруживает себя, проходя через двери вслед за Пентусом, за столом в столовой. Там есть приставной столик с кувшином воды и несколькими подходящими антикварными хрустальными бокалами. Гермиона идет вперед, не обращая внимания на Пентуса, не обращая внимания ни на что, кроме своей внезапной ужасной жажды, и выпивает воду прямо из графина. Стол был накрыт сервировочными тарелками с крышками. Гермиона икает теплой водой, когда чувствует запах жареного картофеля и ветчины. Она тянется, чтобы снять крышку с одного из небольших паровых контейнеров, и получает в награду мощный удар магии. Она отдергивает руку и рассматривает свои дымящиеся кончики пальцев. Обереги вокруг еды? Серьезно? Пентус все так же наблюдает за ней. Уродливая улыбка играет на его гнилых зубах. Фантомный гнев, который был раньше, вернулся. Он черный и огромный, и он пугает ее своей чуждой силой. Она делает несколько успокаивающих глотков воздуха, пропитанного ветчиной, и с усилием проглатывает его. —Ты должна дождаться мадам Лестрейндж.,-, последним саркастическим поклоном Пентус вышел из комнаты. Гермиона слышит, как тихо щелкает замок. Другая дверь в дальнем конце столовой открывается почти в тот же момент. Беллатрикс Лестрейндж на мгновение останавливается в дверях, окидывая Гермиону прищуренными глазами. Она переоделась в элегантное вечернее платье. Гермиона видит намек на корсет под вышитым рисунком. На самом деле она может видеть больше кожи, чем ей в целом дозволено. Даже Флер не смогла бы провернуть это. Но Беллатрикс это идет, вплоть до выпуклого изгиба ее бледной груди. Беллатрикс медленно подходит к Гермионе. Гермиона пытается выглядеть смелой и героической и Беллатрикс видит это, слегка ухмыляясь. Она тянется к Гермионе, и на мгновение Гермионе кажется, что они возьмутся за руки. Но Беллатрикс хватает ее за предплечье, поднося испещренное шрамами письмо к лучшему свету. Она проводит острым ногтем по вырезанной букве "М". Затем она отрывает рукав. Это больно. Гермиона морщится. ГРЯЗНОКРОВКА. Гермиона смотрит на буквы, когда они снова начинают кровоточить. Беллатрикс щелкает пальцами, и кровотечение останавливается. На глазах у Гермионы порезы срастаются, пока буквы не становятся похожими на шрамы, которые у нее были годами. —Не самая аккуратная из моих работ, -вздыхает Беллатрикс через мгновение.,—Боюсь, ты слишком разозлила меня. —Почему ты не убила меня? -Гермиона до абсурда гордится тем, что ее голос не дрожит. Ее голос звучит почти скучающе. —Не переусердствуй - я все еще могу передумать.,-Голос Беллатрикс мягкий. Почти задумчивый. Она отпускает руку Гермионы,—Ты голодна, питомец?, - спрашивает она через плечо, неторопливо подходя к боковому столику и поднимая одну из крышек. Она проводит нежным пальчиком по дымящемуся мясу. Гермиона видит жирное пятно на ее большом пальце, когда Беллатрикс подносит его ко рту. Девушка хмурится из-за своего урчащего живота, превращая свое лицо в пустую маску. —Нет. —Хмм?-теперь что-то похожее на раздражение мелькает на лице пожилой женщины,—Тогда посмотрим, как ты будешь себя чувствовать завтра. Возвращайся обратно. Раздается хлопок, когда Беллатрикс аппарирует к ней, хватает ее за руку жирными руками, слегка сжимая, затем они возвращаются в ее маленькую комнату на чердаке. Гермиона едва успевает еще раз мельком увидеть Беллатрикс, как та снова исчезает. Оставшись одна в своих холодных комнатах, она на мгновение задумывается, затем хватает тонкое дырявое подобие постельного белья и набрасывает его на плечи. Запах ветчины все еще сохраняется. Ее живот кажется растянутым и тугим от воды. Она еще раз оглядывает комнату. Кровать. Ночной горшок. Письменный стол. Комод. Зарешеченное и крошечное окошко. Она снова открывает все ящики. Кроме крысиного черепа и пропагандистской листовки она не находит ничего существенного. Перекладины расположены достаточно далеко друг от друга, чтобы едва вместить ее плечо, если она повернет его именно так, не говоря уже об остальном теле. Дверь в ее комнату была заперта. Она садится на кровать. Матрас слишком тонкий, а постельное белье не дает настоящего тепла от усиливающейся вечерней прохлады. Еще светло, но, по мнению Гермионы, должно быть, около девяти часов. Она ерзает на кровати, чтобы лучше видеть бледное вечернее небо сквозь решетку. Если она наклонит голову вот так, она может представить, что вернулась в Нору, Джинни храпит рядом с ней, и все, о чем ей нужно беспокоиться, это уничтожить кусочки души Волдеморта и действительно ли она нравится Рональду или нет. Гермиона закрывает глаза и старается ни о чем не думать.

***

Прошло два дня, прежде чем Беллатрикс дала ей еще один шанс. Первый день Гермиона занималась тем, что вспоминала, главу за главой, слово в слово, «Историю Хогвартса». Она знает, что Рон посмеется над этим, и ей не терпится рассказать ему. Что она и сделает. Когда она увидит его снова. На второй день она пытается сделать то же самое с Макбетом. Она читала ее каждый год с тех пор, как ей исполнилось семь (и, о, как очевидно теперь ее прежнее увлечение ведьмами), и у нее никогда не возникало проблем с тем, чтобы вспомнить ее. Но в своей комнате на чердаке на самом верху поместья Блэк Гермиона чувствует, что ее память спотыкается о слова, забывает целые персонажи, и едва наступил полдень, как она сдалась. Если бы она могла просто выпить немного воды… Она говорит об этом Пентусу, когда ей кажется, что она слышит, как он крадется за ее дверью, но он не отвечает. В предрассветные часы третьего дня Пентус вошел в ее комнату. Он ставит на письменный стол керамический кувшин с несвежей водой и ломтик черствого хлеба с запыленной солониной. Затем с еще одним громким треском он исчезает. Гермиона, пошатываясь, встает с кровати и рушится на стул у стола. Сначала она выпивает половину воды, затем принимается за хлеб и мясо. Это то, чем вы не накормили бы самую злую собаку. На вкус это как рай. Пентус снова возвращается на обед с тушеным мясом, которое Гермиона едва не проглатывает. В тот вечер дверь была не заперта. Гермиона слышит щелчок, похожий на выстрел, в тишине своей комнаты. Несколько мгновений спустя она трясущимися руками нажимает на ручку, но снаружи никого нет. Она стягивает волосы сзади в пучок, оторжаветь одну из липучек на своих туфлях и использует ее как самодельную ленту, чтобы завязать ее сзади. Она тоже хотела бы принять ванну, но пока придется обойтись одним из ее ритуалов для сосредоточения. Никто не встречает ее в коридоре. Никто не встречает ее в вестибюле. Она рада. Она разбила керамический кувшин о решетку своего окна, но ей не хотелось на самом деле кого-то колоть двумя длинными осколками, которые она выбрала. Входная дверь заперта. Но это нормально. Фред и Джордж не были летними учителями, которых Гермиона охотно выбрала бы, но сейчас она была бы рада им, до смешного рада. Три заколки для волос, которые она выудила из своих волос, она подпилила, как могла. Она методично ковыряется в большом замке, чувствуя приступ паники, если она делает что-нибудь, но не думает об этом как о учебном упражнении. Где-то в доме кто-то хлопает дверью. Слышны шаги. Гермиона чувствует, что ее внимание ускользает, она теребит булавки. И щелчок. Входная дверь распахивается. Порыв ветра ударяет ей в лицо. Шум оживленной улицы в теплый день позднего лета прекрасен. Гермиона поднимается с колен, переступает порог и закрывает за собой дверь. Раздается громкий шум, Гермиона слегка подпрыгивает, но водитель просто высовывается, чтобы обругать мотоциклиста, и снова сигналит. Гермиона делает по два шага за раз. Кто-то натыкается на нее. Она мельком замечает бизнесмена средних лет; он хмуро смотрит на нее, прежде чем продолжить движение по улице. Две девочки из маггловской школы в униформе хихикают, проходя мимо нее. Еще одна машина сигналит, на этот раз ей. Когда она ступила на дорогу? В парке. В тени берез. Это то, чего она хотела. Она переходит дорогу невредимой. Гермиона останавливается у ворот парка. Это сюрреалистично. Она видит свою руку, обхватившую железную калитку, ногти все еще слегка обломаны красным от того, что Джинни покрасила их перед свадьбой, а за ней парк, полный дорожек, полный способов потерять Беллатрикс. Но она также может видеть голубые цветы. Ее колени похожи на желе. Гермиона, кажется, повторяет: —Что-то случилось, что-то случилось… Но что? Требуется лишь немного пощупать, прежде чем ее воспоминания начнут мелькать перед глазами. Свадьба. Рон звал ее по имени с тем ужасным писком в голосе, который появлялся только тогда когда он был по-настоящему напуган. Она хватает Беллатрикс и удерживает ее, чтобы дать ее друзьям время сбежать Кто-то прислонился к перилам рядом с ней. Гермионе требуется мгновение, чтобы узнать Беллатрикс, закутанную в свое черное дорожное пальто, с лицом, наполовину скрытым шарфом, наблюдающую за толпами магглов, проходящими по улице позади нее. —Тебя что-то беспокоит, малышка?,- говорит Беллатрикс, даже не глядя на Гермиону. Мимо них проносится парень на роликовых коньках. Глаза Беллатрикс следят за ними с отвращением. —Что-то случилось...- Это все, что может выдавить Гермиона. Беллатрикс бросает на нее острый взгляд. —Тебе лучше вернуться внутрь, - наконец отвечает она.,—Мы бы не хотели, чтобы с тобой еще что-нибудь случилось. Гермиона поворачивается обратно к парку. Тропинки все еще там. Она должна быть на одной из них, и уже далеко отсюда. Почему это не так? —Что-то случилось, - снова говорит она, на этот раз самой себе, и очень тихо.