***
Примерно неделю спустя Гермиона съедает еще один поздний завтрак из консервированной сельди в одиночестве на кухне. Она больше не смотрит ни на какие двери. Если бы она вернулась к Гарри и Рону, кто знает, что фрагмент души мог бы заставить ее сделать. Могло ли это заставить ее что-нибудь сделать? Она дважды с трудом прочитала почти половину этих ужасных книг о Хокруксе... но тогда в них тоже ничего не упоминалось о разделении твоей души на семь частей. Ей нужно больше данных. Если бы только у нее были ее книги. Она потратила недели на то, чтобы уменьшить их напрасно. Они, вероятно, все еще гниют на поле для вечеринок Уизли. Грохот где-то наверху заставляет ее остановиться. Беллатрикс была в особенно прекрасном настроении после их небольшого разговора. Иногда из ее кабинета доносятся отвратительные запахи. Иногда поздно ночью Гермиона слышит тихое бормотание Беллатрикс, плетущей заклинание. Тогда она не так сильно прижимает ухо к подушке. Они не разговаривали с того утра. Главным образом потому, что Гермиона почти не выходит из своей комнаты. Гермиона держит особенно жирный кусок рыбы в тусклом свете. Ей просто нужно заполучить в свои руки еще кое-какую информацию. У каждого проклятия есть контпроклятие, верно? До тех пор она не могла рисковать ничьей жизнью. Меньше всего жизнью Гарри и Рона. Она прожевывает еще немного и начинает обдумывать план.***
—Заходи, грязнуля. Беллатрикс даже не отрывается от своей работы, когда Гермиона стучит в полуоткрытую дверь. Она сидит за тяжелым дубовым столом, почти полностью заваленным свитками пергаментов. На носу у нее очки для чтения в железной оправе. Гермиона чувствует, как в ней поднимается горячая волна гнева, так что сейчас на нее даже не стоит смотреть. У нее могла бы быть кочерга для костра или... или... она могла бы.. —Ни к чему злиться, - продолжает Беллатрикс тем же скучающим напевом. —Пентус и тот больше способен причинить мне вред, чем ты. Гермиона действительно борется со своим вздохом. Ее сердце бешено колотится, а ладони начали потеть. Она не чувствовала Беллатрикс в своем сознании, так как же... как.. Беллатрикс фыркает. —Ломай голову над этим, грязнокровка. Гермиона пристально смотрит на нее и старается взять под контроль свои вспотевшие ладони —Мне было интересно... ммм, Беллатри... миссис Лестрейндж... - Гермиона видит, что Беллатрикс смотрит на нее, ее глаза темнеют, а брови приподнимаются.—Дело в том... —Выкладывай, грязнуля.,- рычит старшая женщина. Гермиона борется с желанием закатить глаза. Ее следующее предложение либо произведет шокирующее впечатление... либо ее убьют. —Дело в том, что… Мне скучно. Глаза Беллатрикс сужаются, и ее рука тянется к чему-то, скрытому в бумагах. —О, мне так жаль, Грязнокровка.,-ее рука снова появляется, сжимая палочку.—Я не знала, что управляю детским садом - я уверена, что несколько применений Круцио развеют твою скуку? —Нет... это не так... я имею в виду... эм... - Гермиона обвела рукой комнату. —Твоя работа. Ты ведь занимаешься колдовством, верно? Исследования и вся эта дребедень? —Дребедень? —О, прости - глупое маггловское слово для обозначения вещей. Дело в том, что я довольно хороша в этом. Книги, исследования и все в этом роде. —И? —И я могла бы помочь тебе! Она бормочет: —Принеси книги и все, ну, ты знаешь. Не фактическая работа мозга. Тебе даже не нужно говорить мне, над чем ты работаешь —просто что взять, написать или сделать. Гермиона ждет удара. Это не происходит. Когда она поднимает глаза, Беллатрикс все еще рассматривает ее. —Почему ты вдруг захотела помочь? Ясно, что Беллатрикс разоблачит любую ложь быстрее, чем она успеет об этом подумать. —Разве это не является предательством по отношению к твоему дорогому малышу Поттеру? Но Гермиона готова к этому. Она говорит правду. Во всяком случае, одну из них. —Я скучаю по тому, чтобы быть полезной, - говорит она. —Это сделало все плохие стороны меня приемлемыми. Она вспоминает, сколько заданий она написала для мальчиков. Затем встряхивает мысль. Они прошли это. —Ну, это жалко.,—Беллатрикс фыркает, но продолжает, прежде чем Гермиона успевает защититься: —Мадди, нам придется установить некоторые основные правила, хм? Она постукивает пером по губам: —Первое: никаких вопросов. Ты делаешь, как я говорю. Второе: не дуйся в своей комнате целыми днями. Это утомительно. —Я могу помочь?” - говорит Гермиона, едва смея поверить, что это было так просто. У нее будет доступ в библиотеку. Доступ ко всем этим книгам! Кровь ее жизни - независимо от того, сколько душ стояло в ней на коленях. —Да, завтра, - глаза Беллатрикс возвращаются к ее работе, — Ты действительно можешь нанести не так уж много вреда. А теперь убирайся с моих глаз - я занята. Гермиона кивает, пряча злую улыбку за милой. Она поворачивается, чтобы уйти. Голос Беллатрикс резко останавливает ее. —И третье правило: в моем кабинете не должно пахнуть рыбой.***
Гермиона начинает третий день своей новой жизни с того, что у нее возникают проблемы с написанием одного из любимых имен корреспондентов Беллатрикс. Он человек в новом министерстве. Украинец по отсутствию гласных в его имени. Она быстро взглянула на Беллатрикс, жалея, что у нее нет своей обычной завесы густых волос, за которой можно было бы спрятаться. Беллатрикс назвала это "раздражающей" в первый же день, и Гермиона стала наматывать это на старое перо. Она не стала бы упускать из виду, что старшая ведьма наложила на него заклятие. Женщина, о которой идет речь, все еще сидит за своим столом, поглощая древний зловещего вида том, который она заставила Гермиону принести ей из библиотеки тем утром. Названия не было, только гравюра с изображением освежеванного человека. Гермиона боится снова прикоснуться к нему. Они почти вошли в своего рода рутину. Гермиона отчитывалась утром (ровно без четверти девять - от некоторых привычек Хогвартса было трудно избавиться) и неизменно зависала с какой-нибудь черной работой. Она уже прибралась в кабинете, изобразила Беллатрикс в пяти бюрократических письмах, приготовила одну нетронутую чашку чая и принесла полдюжины книг. Она не приблизилась к информации о крестражах, но Гермиона почувствовала зачатки робкого доверия к ее способности выполнять задания на уровне достаточно умной собаки. Это было неплохим началом. Который она терпеть не могла нарушать чем-то таким элементарным, как правописание. Но если этот украинец окажется важной персоной и она оскорбит его... ничего не поделаешь: —Миссис Лестрейндж, мне просто интересно... Дверь позади Гермионы с грохотом распахивается, и она едва не проливает чернила на свои аккуратно сложенные рулоны чистого пергамента. Раньше она никогда не была такой неуклюжей. Это было скорее сильной стороной Рона. Но это заставляет ее думать о Роне, о том, как солнечный свет делал его веснушки золотистыми, и как он называл ее "Миона". Но нет. Она не будет думать о людях, которые любят и (возможно) даже полюбят ее. Тогда она не получит того, что задумала. Родольфус Лестрейндж тем временем обошел вокруг ее стола и оценивающе посмотрел на нее. За его спиной она видит, что Беллатрикс по-прежнему поглощена чтением; только ее глаза перестали двигаться. —Я не знаю, в какую игру здесь играют,-начинает Родольфус, и теперь, когда он не кричит, Гермиона с удивлением обнаруживает, что его звучный голос на самом деле довольно приятный.,—Но это прекращается прямо сейчас. Гермиона обнаруживает, что может удерживать его взгляд довольно ровно.Губы Беллатрикс дергаются. Она откладывает книгу в сторону и закрывает ее. Ее руки оборачиваются и ложатся плоскими ладонями ему на грудь. —Ничего не разыгрывается, дорогой. Она что-то бормочет ему в спину, и он, кажется, немного расслабляется. —Тогда почему грязнокровка из золотого трио твоя секретарша?,-он слегка поворачивается к Беллатрикс,—Неужели нет конца подходящим кандидатам? Он на мгновение задумывается. —А как насчет одной из девушек Гринготтс? Или маленькая подружка Драко? Гермиона сохраняет каменный взгляд. Она представляет себе, какой катастрофой была бы Пэнси Паркинсон в качестве чьей-либо помощницы. Если бы она только знала, как пишется имя этого проклятого украинца, она бы вернулась к писательству. —Мисс Грейнджер помогает нашему делу. Это такая гигантская ложь, что Гермиона вырывается прямо из своих полу-забавных фантазий и возмущенно открывает рот – как раз в тот момент, когда она ловит убийственный взгляд Беллатрикс. Родольфус полностью повернулся лицом к своей жене, к счастью, пропустив все это взаимодействие. —Помогает нашему делу?,—он поворачивается обратно к Гермионе, его взгляд темный и нервирующий,—Она? Беллатрикс делает свои глаза широкими и детскими. Она кивает. —Я должна посмотреть, искренна ли она, - она действительно красива, думает Гермиона почти помимо своей воли. Родольфус, кажется, соглашается, целуя Беллатрису в лоб с большей нежностью, чем Гермиона могла бы ожидать от Пожирателя Смерти. —Почему ее не привели ко мне? Или к Грейбеку?,-он снова смотрит на Гермиону, и теперь в его взгляде определенно есть что-то развратное. —Потому что мы хотели бы сохранить ее в целости, - Беллатрикс снова переключилась на свое жеманное сопрано. Это раздражает уши Гермионы после нескольких дней прослушивания ее темного и ровного голоса.,—На данный момент. —Хмм... ну что, мадам Лестрейндж, вы чем-то заняты? - спрашивает Родольфус, очевидно, закончив на данный момент с Гермионой и этой частью разговора. Беллатрикс улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать его. Его руки гладят ее груди. Гермиона чувствует, как ее лицо заливается краской - ей придется изобрести отбеливатель для мозга, чтобы стереть это из своих воспоминаний. Она сосредотачивается на испачканной чернилами половине письма у себя в руках и пытается заглушить крошечные звуки одной лишь силой воли. Родольфус ахает, и Гермиона поднимает глаза, чтобы увидеть, как он подносит руку ко рту. Это выходит кровавым. Беллатрикс хихикает и вырывается из его объятий. Это что-то зажигается в мозгу Гермионы. Итак, Беллатрикс по-прежнему ведет себя безумно по отношению ко всем, включая своего самого дорогого мужа. Это разменная монета, если Гермиона когда-либо видела такую, и она откладывает ее на потом. —Что слышно из министерства, дорогой? - спрашивает Беллатрикс, ее рот лишь на секунду приоткрывается. Родольфус ухмыляется. —Все так, как мы и планировали - как только Скригмор пал, мы взяли власть в свои руки, и никто не осмеливается открыто говорить об этом. —Ты имеешь в виду, как планировал Темный Лорд, - лукаво поправляет Беллатрикс. Это, кажется, немного омрачает хорошее настроение ее мужа: —Да, именно так. Он делает шаг назад. —Кстати говоря, мне пора возвращаться.,-хмурится он.,—Я оставил Долохова и Макнейра, чтобы они начали составлять протоколы пыток для грязнокровок. Я боюсь, что это не закончится хорошо ни для кого из нас. —Мредаткль убивает их обоих, - рычит Беллатрикс, прежде чем снова стать милой.,—Ты будешь дома к ужину? Взгляд Родольфуса скользит к Гермионе. —Да, я думаю.