nameless

      Демон смиренно наблюдал за тем, как хозяин квартиры посреди ночи возился рядом с плитой и тихонько напевал что-то себе под нос. Разум говорил встать и уйти, говорил придушить пацаненка голыми руками и навсегда забыть о нем, дожить до своего Прощения, но тело не двигалось с места, решительно отказывалось предпринимать хоть что-то ради своего же спасения. Сильно бороться с самим собой сил не было — левая сторона груди все еще напоминала о себе отголосками прежней боли. Так, он продолжал сидеть и разглядывать главного врага всей своей жизни. На первый взгляд Чимин выглядел довольно маленьким по сравнению со многими знакомыми Одиннадцатому парнями, от этого милого блондинчика так и веяло аурой невинности. Было заметно, как много внимания и времени он уделял своему внешнему виду: даже сейчас, когда к нему буквально нагрянули в столь позднее время, его волосы были аккуратно уложены, каждая прядка к прядке, челка была чуть завита в некоторых местах, а его одежда выглядела идеально чистой и даже еще отдавала легким шлейфом запаха какого-то цветочного кондиционера для стирки. И каждый раз, когда Одиннадцатый наблюдал за ним из-под своего полюбившегося дерева, картина не менялась — все такие же выглаженные чистые шмотки, обязательно в светлых оттенках, чтобы подчеркнуть свою ангельскую натуру, такая же модная укладка и, ко всему прочему, аккуратный легкий макияж, в котором всегда присутствовал блеск для губ. Демон скривился. Осознание, что он все эти дни отмечал для себя детали внешности Чимина, а особенно наличие чего-либо на губах, вызывало только новые приступы тошноты. Правда, эти были не такими болезненными, скорее мерзкими, вызванными чувством отвращения к самому себе. — Плохо себя чувствуешь? Мягкий голос вырвал из размышлений о собственной никчемности. Безымянный и не заметил, как перед ним уже стояла тарелка с горячей, источающей приятный аромат курочкой и овощами. Чимин же сидел на другом краю дивана и, слегка покачивая согнутыми в коленках ногами, смотрел на своего ночного гостя. — Чего? — У тебя привычка все переспрашивать или ты специально игнорируешь то, что я говорю? — Нет, просто ты всегда говоришь абсолютную хуйню, но я каждый раз надеюсь, что мне показалось. Одиннадцатый сам не понял, как улыбнулся парню одними уголками, после чего с аппетитом принялся за трапезу. Гарнир просто таял во рту, идеально вступая в тандем с вкусно приправленным мясом. — Ого. Я что, вижу на твоем лице удовольствие? Демон, который до этого чуть ли не закатывал глаза от вкуса еды, внезапно поперхнулся и, недовольно пробурчав что-то себе под нос (вероятно, очередные грубости и обзывательства), уставился в тарелку, жадно расправляясь с куриной ножкой. — Пак Чимин. — М? — Ты ешь в моей квартире уже второй раз. Считаю, ты должен хотя бы знать имя того, кого благодарить за такие шедевры кулинарии, — на лице расплылась довольная улыбка, затрагивающая яблочки щек и демонстрирующая ровные, естественного желто-белого цвета зубы. В голове проскочила мысль о том, как жертва с такими маленькими, совсем не острыми зубками могла так больно укусить охотника, надолго оставляя яркий красный след. — Ага. Буду знать. — А ты?.. — А у меня нет имени, — демон ухватился за очередную возможность напугать столь бесстрашно тянущегося к общению с ним паренька. — Кхм… Детка, если ты не хочешь с кем-то знакомиться, то можно просто назвать ему свое ненастоящее имя. Я бы все равно никак не проверил. А так ты теперь еще больший псих в моих глазах, — он чуть наклонился к гостю через стол, прямо руками вытянул с тарелки кусочек моркови и ловко закинул в рот, демонстративно обхватив перед этим пухлыми губами. — Хотя это распаляет интерес еще больше, знаешь. — Интерес? — Одиннадцатый не помнил, как это называется среди людей, но демоны ловко обозначали все подобное легким «пиздецом». В комнате вдруг кто-то врубил около десятка обогревателей, иначе резкое повышение температуры вокруг них было просто необъяснимо. Чимин смотрел исподлобья, его ресницы то и дело подрагивали, а челюсть двигалась так медленно, будто специально издевалась над несчастной морковкой. Безымянный неожиданно тоже почувствовал себя морковкой и нервно сглотнул, отодвинулся подальше, оказываясь на самом краю дивана. — Так, — блондин закончил непонятные переглядки так же резко, как и начал. Он вновь выпрямился, откинулся на спинку и посмотрел куда-то в сторону, — все-таки выглядишь ты неважно. Можешь остаться, прямо по коридору гостиная, ляг на диване. А у меня завтра занятия, так что я пошел. Бросив последнюю, не лишенную хитрости улыбку, он встал и действительно ушел. Одиннадцатый остался на кухне один в обществе куриной ножки и желающего выпрыгнуть сердца, каждый удар которого отчетливо чувствовался на болезненных трещинах.       Из неспокойного сна демона выхватил скрежещущий грохот и последовавшие за ним ругательства, некоторые из которых даже он сам использовал крайне редко. Одиннадцатый аккуратно потянулся и замер, прислушиваясь к ощущениям — где-то внутри пробивался страх, что от любого излишне активного движения трещины могут пойти дальше и полностью разрушить его тело. А что будет дальше? Этого он не знал, но собирался обязательно выяснить. Слегка пошатываясь, безымянный вышел в кухню, откуда и разносились все эти звуки. Там он увидел Чимина, развалившегося на полу в окружении многочисленных мисок и кастрюль и осколков какой-то тарелки. Взгляд выхватил, как один особо крупный и несколько мелких нашли свое место в ладони парня. Тот же, видимо, старался даже не смотреть в сторону собственной руки и лишь жмурился от наступающей боли. — И что это было? — спросил Одиннадцатый, подпирая дверной косяк плечом. Чимин дернулся от неожиданности, но уже через секунду попытался принять более уверенный вид. — Ничего. Просто легкая перестановочка. Он хотел уверенно встать и для этого, совсем забыв о собственном ранении, попытался найти опору на руках, но тут же рухнул обратно на задницу и завыл от боли. На лбу и около носа проступили морщины, зубы крепко прихватили нижнюю губу — демон видел тысячи людей и в более жалком виде, но именно этот все продолжал издевательски дергать за неизвестные Одиннадцатому ранее ниточки. Под трещинами что-то наивно сжалось и заставило подойти ближе, приседая на корточки и подхватывая блондина, как пушинку. Тот успел лишь удивленно охнуть, после чего оказался на диване. Демон старался, не прикасаясь к чужой руке, рассмотреть ранение. В висках зарождалось раздражение на самого себя за неизвестную ранее слабость перед человеческой кровью. Внезапно захотелось помочь, а этого демон не делал примерно… никогда? Он усмехнулся собственной тупости, как раз в тот момент, когда Чимин неловко повернул ладонь, вновь задел осколки и жалобно заскулил. Его достоинство сейчас переживало примерно похожий с агрессивной стороной Одиннадцатого кризис — дико не хотелось так позориться и выглядеть слабым в глазах этого пугающего, но, зачем уж отрицать, горячего парня. — Аптечка? — Да ладно, само зажи… — Ладно, так и оставим, — безымянный, который вновь сидел на корточках перед Чимином, начал приподниматься. — Нет-нет-нет. Она там, на холодильнике. — Ты хранишь лекарства в коробке из-под обуви? Думал, ты более… идеальный. Где же красивые ящички из мебельного под всякую чепуху? — Я только переехал, блин. Обязательно будут! А теперь не мог бы ты перенести на другое время свои размышления о моей идеальности и поспешить? Я тут, знаешь ли, не собираюсь всю оставшуюся жизнь жить со стеклом в руке. — Боишься, это нарушит твою идеальность? — демон усмехнулся и вновь сел перед Чимином, вытаскивая из найденной коробки перекись, стерильные салфетки и бинт. — Боюсь, я минуты через две откинусь от потери крови! — Идиот. Рана закрыта осколком, кровь вытекает очень медленно. У тебя есть еще как минимум час. И то, более вероятно то, что ты откинешься от собственного шока, чем от самой крови. Но мы в любой момент можем достать этот осколок и тогда у нас останется чуть меньше времени. — Фу, говоришь об этом так спокойно, как будто о домашних обязанностях. Пугаешь. — О, так значит, я все-таки тебя пугаю? — Только когда говоришь о смерти. В остальном ты просто милашка, — Пак наигранно улыбнулся, а безымянный выхватил момент, когда тот отвлекся, и четким движением вытащил из ладони наиболее крупный осколок. — Какого?.. Блять, мне вообще-то больно! — Я знаю. Ты болтай побольше, это успокаивает. — Кого? Меня или тебя? — У меня твоя болтовня только мигрень вызывает. — Да пошел ты. Да сука! — Одиннадцатый отложил на стоящий рядом стол окровавленные мелкие осколки. — Не стыдно так много ругаться? Рушит всю твою идеальность. — Тебе так нравится говорить о том, какой я идеальный? Детка, если хочешь сделать комплимент, так и скажи. Да блять, что ты творишь! Безымянный добротно поливал рану на ладони перекисью, которая тут же агрессивно шипела (прямо как хозяин этой самой ладони) и вспенивалась. Одной из подготовленных стерильных салфеток парень вытер пузырьки, после чего вновь взял в руки бутылёк и повторил процедуру. Когда шипение практически сошло на нет, Одиннадцатый дотянулся до новой чистой салфетки и, приложив её, сказал Чимину держать и принялся забинтовывать ладонь. — Вот так будет намного лучше, не думаешь? — Ты чертов демон. Но спасибо… — Пак смущенно отворачивался, прижимая к себе раненную руку. — Знаю, — первичное чувство, зародившееся где-то под коркой головного мозга, начало развеиваться и на смену ему пришло уже начавшее приедаться отвращение. Демон поднялся, вытер руки о штаны так, будто касался до этого чего-то особенно мерзкого, и молча вышел из квартиры, громко хлопнув за собой дверью. А Чимину ничего не оставалось, как закатить глаза и начать одной рукой убираться. Вот и приготовил что-то особенное на завтрак.       Тэхена он нашел на крыше здания. Тот сидел на самом краю, свесив ноги и подставив лицо холодному осеннему ветру, запускающему свои длинные пальцы в жесткие кудри демона. — Чего тут забыл? — спросил он, не открывая глаз, когда Одиннадцатый подошел вплотную к нему и присел рядом. — Что со мной? — Не понимаю, о чем ты. — Все ты понимаешь, Тэ. Что это была за хуйня той ночью? — Ах, ты об этом небольшом недоразумении. Понимаешь ли, мы не имеем права рассказывать об этом безымянным. Он помолчал еще несколько секунд, будто пробуя наощупь в своей голове то, что собирается сказать. — Скажу только одно: не затягивай с этой «хуйней». Как и со своим Чимином. — А этот придурок то тут причем? — Блять, шавка. В нашем мире так и получается… Либо ты его, либо он тебя. Всё, заебал, проваливай отсюда. — Но… — Ты сам уйдешь или я сейчас же скину тебя. Одиннадцатому пришлось встать и молча уйти с еще большим количеством вопросов, чем то, с которым он поднимался на эту крышу.       — Привет, детка, — Чимин не заставил себя долго ждать, оказавшись почти сразу после окончания занятий под деревом. — Еще раз так меня назовешь, сам станешь деткой. Будешь в два раза ниже за счет отсутствия ног, — прорычал демон, резко разворачиваясь и направляясь к машине. — Ох, мы что, куда-то едем сегодня? — Кто сказал, что я тебя звал с собой? — Ну, ты как минимум меня не прогонял, — сказал он, подмигнув, открыл пассажирскую дверь и уселся внутрь машины. — Какого хуя он вообще творит? Одиннадцатый обошел машину и буквально запрыгнул на водительское, излишне резко поворачиваясь к парню. — Знаешь, я и подумать не мог, что она открыта, когда дергал за ручку. Ты слишком доверчивый, тут же повсюду не самые… воспитанные студентики шатаются. — Если кто-то попробует сесть в мою машину, я найду его и тут же заставлю захлебываться собственной кровью. — О… Что ж, меня искать не придется. Однако, мне на этой неделе уже хватит крови, не думаешь? — Да пошел ты. Куда едем? — М? — Это ты уселся в мою машину и куда-то так уверенно собрался. Я просто хотел свалить подальше от твоего уродливого личика. — Не обманывай себя, ты всего пару дней назад твердил, что я идеальный. — Знаком с понятием иронии? — Ох, детка. Это была вовсе не ирония. Так что, ко мне или придумаем что-то новенькое? — Ты знаешь, что это звучит, как приглашение на секс? — Знаю, — Чимин расплылся в хитрой улыбке, а Одиннадцатый почувствовал, как безумный ритм сердца выбивает новые микро-трещины. — Но, к сожалению, я не сплю с теми, кто то и дело грозится меня убить. Хоть и выглядит в эти моменты крайне сексуально. Как насчет кинотеатра? — Чего, блять? — Да погнали. Ты все равно целыми днями тут шатаешься, а так хоть посмотрим чего-нибудь новенького. Я сам там тысячу лет не был. — Ты ебанутый. — Мы оба. Одиннадцатому оставалось лишь закатить глаза и завести двигатель, представляя в голове сладостную картину того, как он на высокой скорости выкидывает этого вальяжно рассевшегося на сидении паршивца из своей машины.