Бумеранги

Лето 2007

— Мишка, — Лада отвернулась от иллюминатора и прижалась щекой к его плечу, — там же океан снизу. С ума сойти можно. — А чем океан отличается от обычной твёрдой земли? Вообще без разницы, куда падать, — засмеялся он, — всё равно убьёмся. На воде даже больше шансов выжить. — Нет, я не об этом. Я не хочу падать, — Лада покачала головой и снова глянула вниз, на бескрайнюю водную гладь, блестящую в лучах яркого солнца, — и не горю желанием плавать на обломках посреди Атлантики. — А прикольно было бы, искупаться в центре океана, — мечтательно протянул Миша и, покосившись на дремлющего в соседнем кресле то ли француза, то ли немца, положил руку на её бедро, медленно сдвигая юбку. — Ладка, я до сих пор не верю. Ты теперь жена моя, ё-моё. Я очень рад, честно. А ты? — Я? — Лада хитро замолчала и долго не отвечала, краем глаза наблюдая, как нервничает Миша. — Жалеешь? — наконец не выдержал он и убрал руки, скрестив их на груди. — Нет. Конечно, нет, Миш, как можно. Понимаешь, я живу, по-настоящему живу, только рядом с тобой. Ты всё время в моём сердце. С кем бы я ни была, что бы я ни делала… Так было всегда. Я поняла, что от этого не убежишь, сколько ни пытайся. — Правда? У меня то же самое, — выдохнул Миха и коснулся её губ поцелуем. — Ладка! Жарким июльским вечером они приземлились в Нью-Йорке и первым делом отправились в отель, потолкавшись в пробках. Лада с большим интересом рассматривала яркие улицы и высоченные небоскрёбы. Само осознание того, что они находятся в другом полушарии, за тридевять земель от дома, придавало обычной обстановке мегаполиса особый шик. — Кровать — самое главное место в номере для молодожёнов! — Миха завалился на упругий матрас, раскинув в стороны руки и ноги. — Ладка, иди сюда скорее. — Нет, Миш, если я сейчас поддамся тебе, то мы до завтра уже никуда не выйдем, — Ладка засмеялась и принялась разбирать вещи. — А я хочу привести себя в порядок и поужинать. Только не в жутком андерграудном баре, где из еды только закуска к пиву, а в более-менее адекватном ресторане. — Ладка, ну мы же в Париже были в ресторане. Здесь тоже пойдём в такое дурацкое место, где повязывают на шею нагрудничек, а официанты шаркают ножками? — Мих, вот послезавтра приедем к Балунову, и с ним — куда хотите. А сегодня выбираю я. Мишка состроил самую грустную гримаску, но покорился и пошёл за Ладой, тем более по-английски она говорила гораздо лучше, чем он. Город уже накрыла ночь, совсем незаметная среди неоновых вывесок и ярких фонарей. Жизнь продолжалась и бурлила ещё активнее, чем днём. — Смотри, — Лада привела Мишу в милое уютное заведение с мягкими диванчиками, цветами на окнах и лёгкой ненавязчивой музыкой в колонках, — мне нравится. А тебе? — Пойдёт, — Миша занял самый угловой незаметный столик и осмотрелся. — Ладка, а помнишь «Тамтам»? — Помню. К чему ты про это спросил? — Здесь, в Нью-Йорке, было похожее место, клуб CBGB. В прошлом году закрылся. Вот и вспомнил. А ещё, в те времена, времена «Тамтама»… Тебе плевать было вот на такие занавесочки и комнатные растения. А сейчас… — Много воды утекло с тех пор, Миха. Многое изменилось. А тебя до сих пор не отпустило. Слушай, глупость сейчас скажу, но… Я не удивлюсь, если после смерти ты окажешься именно в «Тамтаме». Слишком много этот клуб поглотил нашей энергии, чтоб вот так вот просто исчезнуть. — Нет, Ладка, это бред. Ничего там нет, после смерти. Ничего, понимаешь, да? — Миха забарабанил пальцами по светлому пластику столешницы и увидел подошедшего официанта. — Всё, давай свернём эти разговоры. Заказывай, что ты хочешь? Они славно и мирно провели остаток вечера, но Горшок не был бы Горшком, если б не уговорил Ладу погулять по городу ночью. Она сопротивлялась, представляя в голове банды подростков с ножами и пистолетами, но Михе было пофиг. Он пошёл напролом, куда глаза глядят, в самую глубину жилых кварталов, где стены были изрисованы граффити, а из открытых окон доносились рэп и ругань вперемешку. — Ну и зачем мы сюда пришли? — спросила Лада, когда они остановились в узком проходе между двумя высотками. — Прочувствовать атмосферу. Знаешь, здесь как в Питере. Нет, совсем по-другому, конечно, но суть одна. Этот город нельзя не любить, и в нём невозможно жить. Понимаешь, да? Он… Блять, он тянет все жилы. Чувствуешь? Он прислонился плечом к стене, обнял Ладу и задумчиво замер. — Миша, пойдём, пожалуйста, отсюда, — шёпотом попросила его Лада, глядя на приближающуюся с другой стороны компанию адептов хип-хопа, — это не наш мир. — Не наш, — согласился Миха, пробираясь на более приличную центральную улицу, — и время не наше. Я б побывал здесь в семидесятых. Вот в Израиле вообще классно. Там до сих пор живут настоящие панки, прикинь? Абсолютно свободные типы. Ладка, может, заглянем всё же в какой-нибудь бар с живой музыкой? — Нет, Миш, пойдём в отель, — она придвинулась к нему, обвила за шею и понизила голос. — У нас медовый месяц, не забывай. — Как тут забудешь, когда ты у меня такая офигенная, — Миша быстро поддался её настроению, и вот они уже сминали простыни на той самой шикарной кровати. В такие минуты не существовало ничего вокруг, кроме жаркого дыхания и резких движений. Хотелось жёстче, больше, сильнее. Но всё заканчивалось. Взрывалось на секунды фейерверком и возвращало их в обычный бренный мир. Страстная грубоватая настойчивость уступала место нежности. Они вместе курили, расслабленно валяясь среди подушек, долго стояли под струями воды в душе, а потом Миха прижимал Ладу к себе, обвивая руками и ногами, будто боялся потерять, и проваливался в сон. Они провели в Нью-Йорке ещё один день, просто гуляя по городу, а следующим утром отправились на западное побережье в гости к Сашке Балунову. Он встретил их на машине, радостный и довольный, как большой котяра. Облапил со всех сторон Мишку, поцеловал, смеясь, руку Ладке и повёз в свой дом. — Я так и не понял, вы когда поженились? — На прошлой неделе расписались по-тихому, вот и всё, — объяснил Миха. — По-тихому, ну-ну. Нет, подписи в кабинете мы действительно ставили в тишине, но потом Мишка закатил шикарнейший банкет, и вот там было очень громко. — Лад, ну я не мог не отметить самый счастливый день в моей жизни. — И напоил Владьку. — Да я тут при чём? Это Князь. И у Влада своя голова есть. Я за ними следить, что ли, должен? Я это… За собой следил. — Ну, молодец, молодец, — засмеялась Лада. Миха, как она и думала, не остался навсегда трезвенником, но слегка пересмотрел своё отношение к алкоголю и адекватности не терял. Порой они вместе пили пиво, как, например, сейчас, расположившись на открытой террасе Сашкиного большого дома. — Хорошо жить в своём доме, — с лёгкой грустью заметила Лада, — но сейчас у нас квартира, а бабушкин дом я продала. — Я предлагал оставить его, но ты же не согласилась. — Ну а зачем ему пустовать? Переезжать так переезжать, с концами. — А как там твой отряд? — поинтересовался Балу. — Он уже не мой. Надеюсь, старшие ребята справятся без меня и Владьки. — Конечно, там всё у тебя отлажено, не пропадут, — притянул её к себе поцелуем Миха. — Пойдём на пляж, Ладка, оценим Тихий океан. Они долго бродили вдоль кромки воды, радуясь набегающим волнам, играли друг с другом в догонялки, смеялись и целовались, упав на мелкий горячий песок. — Лад… — Миша перевернулся на живот, долго смотрел на мерно дышащий океан и вдруг выдал: — Ты никогда не будешь со мной счастлива. Ну, в полной мере. Я… — Начинается… — вздохнула Лада. — Ну, давай, повтори в сотый раз, что ты не тот человек, что мне нужен. Зачем же тогда замуж звал? Зачем вот это всё? — Так ты перебила меня. Дай я договорю. Моя жизнь — как лодка в этом океане. Я не могу ей управлять. Волны захлёстывают с головой. И я точно когда-нибудь захлебнусь, и брякнусь на дно, на такую глубину, откуда уже не выплыть. Понимаешь, да? А ты и твоя любовь, это… Один из якорей, что держат меня на плаву, на краю водоворота, — Миха замолчал, подбирая слова, а Лада с тревогой смотрела на него. — Кроме тебя, ещё есть «Король и Шут». И всё. Наверное, это ненормальные отношения. Но я не могу без тебя. Ты нужна мне. Очень. Чтобы я мог хоть ненадолго почувствовать себя обычным человеком. Чтобы мне было за что цепляться. Спасибо тебе за это. — А ты нужен мне. Вот именно такой, какой есть. Да, я знаю, с тобой не будет долго и счастливо. С тобой будут яркие вспышки в ночном мраке. То короткие, то длинные, но вспышки. И я готова на это. Я люблю тебя. Понял? — она опрокинула его на спину и прижалась к губам поцелуем. — Эх, Ладка. Ты себя обманываешь, а я этим пользуюсь. — Тш… К чертям философию. Пошли к Шурику. Он обещал показать крутой бар. Но сначала давай искупаемся, — Лада стянула платье и бросилась к воде. Миха тряхнул головой, отгоняя послевкусие разговора, и пошёл за ней. Он остановился по пояс в воде, дождался, когда Лада подойдёт к нему, обхватил за мокрые плечи и долго-долго целовал в багровых лучах заходящего солнца.