Передо мною чёрный волк, а позади стена людей

Глава 4.

             Липкие словечки Тэхён гордо пропускал мимо ушей. Полезным был навык строить из себя кого-то другого и накидывать манишку безразличия на лицо. Ни внезапно дёрнувшийся мускул, ни содрогание от ласковых интонаций, ни похотливые взгляды, ни даже намеренное тисканье — его не брало ничего. И пусть в чужих глазах он мог казаться высокомерным, что ж, пусть так, ведь внутри он сохранял собственное достоинство и был по истине горд за это.       Его называли «невинным цветком», «вкусным омежкой» и «королевской дыркой» — последнее было самое грубое, даже для некоторых оборотней. Сын вожака так вообще удостоил сказавшего это таким взглядом, что его сородич заткнулся на добрые минут пять.       — Не нужно опускаться до людской мерзости, — сказал мужчина в летах.       На столах было мясо, немного зелени, яблоки, ягоды и напитки двух видов — вино и вода. Вина и мяса было в достатке, остального накинуто словно бы случайно. Особей женского пола во всём сарае пересчитывалось по пальцам, зачастую омеги были парнями.       — Так что будем делать с пленником? — подняли на ближайшем огромном столе вопрос.       На удивление, особой враждебности к себе Тэхён не чувствовал. Он смутно помнил ненавистные взгляды в свою сторону, когда они только подходили к деревне и потом, когда его усадили на скамью. Видимо, его ненависть в скидывании с себя дорогих украшений была достаточно для них убедительной, и теперь они не считали его своим врагом.       Лучше быть пешкой в руках тех, кому хочешь помочь, чем их врагом. Но Тэхён так устал уже быть ничего не значащей, но и одновременно слишком важной фигуркой на чужом столе, что погрузился в свои серые мысли, перестав слушать разговор о его дальнейшей судьбе. Он сбежал — не своими усилиями — и хотел бы сбежать дальше, обретя полную свободу действий. Только уже сейчас не понимал зачем ему свобода. Будто бы у него получится ею мудро распорядиться? И отцовская ненавистная власть не поможет изменить всё, как раньше он тайно вожделел, засыпая с мечтательной улыбкой на губах. Погрязший в свои добрые свершения. Как он способствует прекращению войны и все ему благодарны, все его любят очень искренне и восхваляют, а не плюются за спиной, остерегаясь сделать лишнее движение.       — Ваше Величество, — язвительно сказал русоволосый. Его окликали как Минсу. — Как Вам идейка? Вы были так преисполнены презрения к своему отцу. Сможете сделать?       Губы ломались в лукавой улыбке, старающейся задеть. Тэхён выплыл из своих мыслей и растерянно поднял на него взгляд.       — Сделать что?       — Вы страдаете глухотой? — засмеялся Минсу и его смех подхватили другие. — Убить его.       Грудь перестала впускать воздух, замерев на некоторое время. Тэхён внимательно оглядел смеющиеся черты лица и качнул головой.       — Я бы это тогда уже сделал. Не хочу и не могу никого убить. Только если косвенно.       — Это как? Косвенно?       Он явно продолжал веселиться. Но закончить это веселье могли только серьёзные нотки, которыми Тэхён научился мастерски обладать.       — Раньше самым действенным способом мне казалось напоить его до невменяемого состояния вином. Но он никуда не ходит без десятка стражников за плечами, так что не думаю, что этот план был бы успешным.       — Ты правда это планировал? — усмехнулся Чонгук. Он говорил мало, а когда говорил, слова выбрасывал из своего рта, а не нормально проговаривал, и остальные вокруг на мгновение затихали. Тёмными глазами он прокалывал своего собеседника или овевал холодом. Порой правда его дружелюбно хлопали по плечу, и он немного улыбался, взгляд теплел и весь его строгий грозный вид разрушался на мелкие кристалики.       И сейчас он спросил — губы чуть скосились в улыбке, чёрные от мантии и перчаток руки лежали лениво на груди, а глаза не улыбались ни капли, они были полной противоположностью сидящего рядом и неимоверно смешливого Минсу.       Отец мог смотреть также, поэтому Тэхён не поёжился, хотя хотелось, и спокойно выдержал его острый взгляд. Ответил нейтральным голосом.       — Скорее обдумывал. Возможно, этим планам суждено было бы сбыться, если бы какой-то чёрный волк не вторгся неделю назад в поместье Хюн Ки. Там как раз обсуждали охоту и хотели взять меня.       Пожал плечами — мол, ничего такого особенного. Я открыт перед вами, перед всеми вами, я не на его стороне и мне нечего скрывать. Он был искренним, но выработанные с годами рефлексы напускать на лицо нечитаемое выражение давали о себе знать — ему не верили. Или верили, но не до конца. И Тэхён понятия не имел, как развеить их подозрения.       — Просто пытаешься подлизаться к нам, — высказал кто-то издалека общую мысль.       — Как вам угодно, — развёл Тэхён руками. — Я приму всё, что вы уготовите. Выбор у меня как будто есть. Просто поддерживаю разговор. Если хотите, могу молчать.       Он пересёкся взглядом с Чонгуком. Они смотрели друг другу в глаза изучающе отстранённо, скрываясь где-то глубоко за радужкой со зрачком, и в один момент между ними проскочило взаимное одобрение.       Несколько оборотней в пьяной манере уже высказались, разрозненно — кто-то согласился не затевать с принцем разговоров, кто-то желал с ним пообщаться. Но финальное слово сказал Чонгук, и остальным пришлось с ним только согласиться.       — Не нужно. А что с тобой делать мы ещё обсудим. Отец, а куда мы разместим мальчишку? Насколько я помню, домов для пленных у нас нет, в отличии от людей.       Укол в свою сторону — человек среди оборотней — был болезненнее остальных, даже сексуальных. Если пошлые мысли оставались только мыслями, то жестоко пролитая кровь уже была синонимом человека. А Тэхён был человеком и не куда не мог от этого деться. Также, как и от своего статуса принца.       — Либо в том недостроенном доме, либо пусть остаётся здесь. Не королевские, конечно, условия, но что ж поделать, — хмыкнул мужчина, сидящий в центре стола.       Вожак — а был среди них, своих подданых. Или кем? Подопечных скорее. Тэхёна очень интересовала их иерархия. Это спокойное фривольное общение, без уважительного обращения друг к другу, даже к сыну вожака, только к старшим оно сохранялось почтительным. И не было никаких слуг. Каждый сам себе брал еду, просил кого-то передать бокал и любую другую вещь. Они были простыми, открытыми, смеялись и болтали без умолку.       Атмосфера царила слишком тёплой. Тэхён залюбовался, занюхался миролюбивыми запахами и расслабился. Стал есть — аппетит накрыл лавиной. Он вспомнил про все дни голодовки, сегодняшнее утро, когда и воды не выпил, не то, что хлеба в рот не положил. А здесь благоухала свеже зажаренная еда, да так разжигала желудок, слышно было некультурное рычание, на которое, впрочем, не обратили внимание.       Манеры слишком впитались в его сознание, поэтому даже оголадвший и находящийся в стрессе, он ел аккуратно. С голодной спешкой, но бережно отрезая каждый небольшой кусочек кролика и проглатывая только прожевав всё.       — Посмотрите, как принцесска уплетает волчью еду! — засмеялся беззлобно Минсу. — Неужели во дворце не кормят?       — Я неделю не ел, — закончив с куском, ответил Тэхён, и сразу закинул в рот следующий.       — Это какая-то очередная глупая человеческая церемония? Перед свадьбой не есть? — бросил надменно Чонгук. — И так еле на ногах стоишь.       — Нормальная у меня комплекция, — отбил, проглотив, Тэхён и стал разрезать последний кусок. Его можно было прям так положить в рот, он бы влез, но воспитанность говорила резать всё мельче. Пока резал, поделился нейтрально, как маленьким: — И нет, это не традиция. Сначала просто не давали в назидание, затем не хотел.       — Не хотел? — уточнил Чонгук. Он не верил и демонстрировал это всем видом: отклонился назад, поднял брови вместе с головой и плечами, прижав ближе к груди руки. Затем его руки грациозными движениями оказались на столе, локоть упёрся в стол, подбородок лёг на раскрытую ладонь. — Интересные пожелания у ненышних правителей. Нам Вас как, тоже, прикажете, голодом морить?       — Можем и воду не давать! — поддакнул Минсу.       Через смех Тэхён смотрел на Чонгука. Между ними опять продолжались долгие переглядывания, где каждый хотел вывести другого на чистую воду. В итоге он пожал плечами и напомнил:       — Я — пленник. Так что приказывать точно не могу. Если решите, подобно отцу, лишить меня еды, кто я такой, чтобы возражать, верно?       И новая битва взглядов. Тэхён понятия не имел, чего именно добивался Чонгук, бросая оскорбления, издёвки и так пристально изучая ответные реакции. Но не хотел сдаваться — даже азарт стал получать. Кто кого переубедит? Переиграет? Это единственное, что он мог теперь делать — изучать окружающий мир с его обитателями и дразнить сына вожака стаи.       — Не упадём мы до людей, — сквозь зубы проговорил Чонгук и пригубил вина.       Аристократично. Тэхён оценил заинтересованным взглядом этот жест и заполучил от Чонгука короткую усмешку.       — И еды бери. А то прав наш наследничек — тощий, как стоишь только? — сказал довольный Минсу.       Его поддержали, похохотали, наполнили тарелку мясом.       Затем прибежал серый волк, превратился в человека и на ухо вожаку доложил нечто, заставившее того нахмуриться, встать из-за стола и приказать всем выходить и превращаться.       Пустовавшие рядом места теперь не казались дырками, ведь опустели все лавочки. В сарае осталось только несколько парней, по запаху те были омегами. Они продолжили есть, как ни в чём не бывало, только ушедших проводили долгими взглядами в спину.       Думать о будущем, своём, оборотней и королевства — желания не было. За неделю мозги устали совершать столько мыслительных процессов и умоляли отдохнуть хотя бы на вечер. Расслабив тело, Тэхён облокотился о стенку затылком, расправил ноги и закрыл глаза.       Стал обрабатывать запахи. Внутри было тепло, до сих пор пахло едой, немного вином, феромонами омег, а с улицы доносился лёгкий свежий природный воздух. Незабываемый аромат свободы — так это про себя называл принц, ставший пленником и очень обрадованный своим новым статусом.       Столовая затихла. Ушли все мужские голоса, и только обнажённые скамейки стояли рядом со столами, намекая своим существованием о недавнем обеде… или ужине? Через окно темнело небо. Вечерело. Пальцы, не глядя, стали скользить по деревянной скамье, изучая её шероховатости.       На удивление, это всё успокаивало. Тишина обволакивала нежностью и вселяла надежду в лучшее. По стенам не было портретов, да и они не были из камня, а из-за этого факта уже было легче дышать. Даже если ему придётся спать на улице — это намного лучше, нежели во дворце.       — Вам, может, шкуру принести? Медвежья. Поспите что ли, а то худо выглядите, — нарушила покой женщина в светлой рыжей одежде.       Её невзрачный старый голос с нотками заботы и ненавистный цвет заставили Тэхёна поджать губы, но он успел спохватиться. Это было грубо с его стороны, и он это прекрасно понимал. Поэтому тихо ответил:       — Было бы неплохо. Спасибо. Вы явно старше меня, можете не обращаться ко мне, как к принцу. Я Тэхён.       Женщина не представилась, но сварливо кивнула головой и ушла. Пришла через минут шесть вместе с большой каштановой шкурой. Тэхён ещё раз поблагодарил её, удобнее устроился на скамейке и с ног до головы укутался в мягкий немного пыльный мех. Он чихнул и заснул.