Передо мною чёрный волк, а позади стена людей

Глава 6.

             Вернулась стая спустя часов пять. Очень долгих и скучных часов. Тэхён послушно не пытался вылезти наружу. Стоял ли кто-нибудь и караулил его или нет — он хотел заслужить доверие оборотней. И нарушать их правила не хотел. Слишком был благодарен за всё, что они сделали для него, сами того не понимая. Даже ругаться и переглядываться с Чонгуком было до мурашек приятно, слушать трёп в общем зале или смотреть на улыбающегося всегда и всему Минсу.       Ничего не делание заставляет думать и мечтать. Тэхён успел сделать и то, и другое, и даже разминку. Он обдумал своё поведение и решил стать более сдержанным. Он, конечно, в гостях не был, но обижать хорошо в целом к нему относящихся людей (оборотней, но они же постоянно сновали в человеческой форме) не хотел. Хотя соблазн вывести Чонгука на очередные эмоции был уж слишком велик. Как же он мог перестать радовать Минсу? Хотя того, наверное, радовало всё подряд.       За ним приходить не спешили. А узнать, как прошло очередное столкновение с отцовской армией очень хотелось. Но то, что оборотни вернулись и без стражи за плечами, говорило о победе. Свою территорию они вновь отстояли.       — Ты там не мельтеши только. Сейчас все в «общую» стянулись, так что и тебя велели прихватить. На всякий, — улыбнулся Минсу, выпуская наружу.       В столовой оказалось много народа, она была забита практически полностью, и каждую секунду кто-то проносился мимо глаз. Шум состоял из разговоров, приказаний и стонов. Раненых клали на скамейки, на столы, на пол. На этот раз в сарае было не тепло и приятно, а волнительно и тревожно.       — Забейся куда-нибудь, — рассеянно сказал Минсу, оглядываясь на случайно толкавших его.       — Да мож я тоже чем-нибудь помогу? — спросил Тэхён, нахмурившись.       Минсу не успел ответить, как какая-то омега с пола, прикрывая кровоточащую рану орущего от боли мужчины, крикнула ему подойти к ней. Тэхён это расторопно сделал и дальше слушал её указания. Убрал прилипшую к ране одежду, омыл её водой, и помогал с перевязкой. Сам весь перепачкался кровью, но не обратил на это внимания.       Его бы затошнило от подавленных феромонов альф, вида крови и дёргающих в припадках тел, но к этому уже было не привыкать и слишком хотелось помочь. По сути своей Тэхён очень хотел помогать другим, поэтому возложенные на него обязанности выполнял быстро, исправно, не задумываясь об ужасах развернувшихся картин.       — Пей, пей, давай, — говорила женщина, пропихивая между сжатых губ раненного бокал с вином.       — Может, лучше воды?       — Нет. Алкоголь притупляет боль, — кинула та. — Помоги Шику.       Кивок в сторону. Тэхён увидел парня, перевязывающего тонкой светлой тканью колено какого-то высокого грузного мужчины уже в годах. Мужчина сдерживал стоны и отводил взгляд куда-то в потолок, прикрывая левой рукой правое плечо, из-под ладони сочилась кровь.       Механика была понятна. Быстро ориентироваться на новые события Тэхён умел, общаться с безумными — а вопящие от боли мужики точно были именно такими — тоже, поэтому рука скоро оказалась им залатана. Он сновал в толпе, по-хозяйски принося те или иные вещи, помогал более умелым врачевателям, кого-то слегка придерживал, но скорее успокаивал и поил вином. Его дар внушать доверие и недоверие одновременно очень хорошо работал. Сначала альфы велись на его улыбки и спокойные слова, послушно делали, что он от них хотел, а затем просыпались, как ото сна, и чуть ли не прогоняли его. Зато дело своё он делал, и другие омеги, что замечали это, ценили, звали его, подбрасывая работы.       Когда стало немного поспокойнее, Тэхён заметил в сторонке стоящего с вождём и Джунг Хи Чонгука. У всех троих были серьёзные лица, но разговоры они почти не вели, скорее молчали и угрюмо оглядывались, отмечая масштаб случившейся битвы.       Тэхён взял всю свою наглость в руки и подошёл к ним, сразу начав с нападения:       — А что, у оборотней есть правило не обрабатывать раны вожаков и их сыновей?       — Что? — Чонгук резко повернулся к Тэхёну, свёл брови и недоумённо округлил глаза. — Мы не ранены. О чём ты?       — О кровоточащей ране у тебя на ноге. И по всей видимости старой, — цокнул Тэхён. Он демонстративно провёл ладонью по чёрному бедру и показал оставшуюся на пальцах кровь. — Или скажешь, что это вино? — он понюхал, лизнул, а затем подытоживающе мотнул головой. — На вкус как кровь.       Чонгук был растерян. Тэхён в голове назвал его скорее «потерянным» и «озадаченным». Не понятно только было, что его поразило больше. Что на чёрной одежде заметилась его открывшаяся рана или что с ним так дерзко разговаривали, или что рана открылась, а он этого даже не заметил. Гадать было бессмысленно — здесь только спрашивать. Но спрашивать он не собирался — новая цель в виде бёдрышка умоляла её обработать водой, обтереть травами и обвязать какой-то лёгкой тканью.       — Чего стоишь? — вздохнул Тэхён. — Пойдём, перевяжу.       Отмерев, Чонгук коснулся своего бедра пальцами и поднял их. Стал неверяще рассматривать собственную кровь, нахмурился, посмотрел недоверчиво то на Тэхёна, то на отца.       — Он прав. Тебе нужно обработать ногу, а то бегать такими темпами не сможешь.       Джунг Хи кивнул и добавил от себя, теребя серую бороду:       — Не избегай своего здоровья, оно любит, когда за ним ухаживают. Силы помогут тебе в твоей цели.       — Очень высокопарно, — закатил глаза Тэхён и грубовато схватил Чонгука за плечо и потащил за собой к скамье. — Ты правда не заметил, что она открылась? Неужели не чувствуешь боли?       — Уже чувствую, — огрызнулся Чонгук и послушно сел.       — Я сейчас всё нужное принесу, ты пока штаны спусти. Что ты так смотришь на меня? — в очередной раз закатил глаза Тэхён, когда увидел округлившиеся глаза Чонгука. — Мне тебе рану через шатны обрабатывать, а? Башкой думай, оборотень.       Как будто бы в сердце стрелой попал, а не высказал веские аргументы.       Чонгук насупился, принял непринуждённую позу и заявил:       — Потом обработаю, моя рана не серьёзная. Она старая.       — Старая, а течёт, как новая, что ещё хуже, — рыкнул Тэхён. — Ты меня стесняешься что ли? Я здесь уже сколько бёдер обнажённых видел, думаешь, твоего достоинства мужского испугаюсь? Не чуди, сейчас вернусь, а ты будешь здесь с подготовленной для перевязки лапкой.       «Идёт?» Тэхён в себе проглотил, захотелось поставить глупого альфу перед фактом и красиво уйти. Но получилось скорее спешно. И это было искренне. Он хотел поскорее остановить кровотечение. Толкаясь, находя нужные ему вещи, Тэхён уверенно со спокойным лицом шёл к своей цели. Ему не мешала настороженность этих людей, будто бы её и вовсе не было. Он не боялся ни их, ни крови, ни работы, и даже получал какое-никакое удовольствие от этого, чувствуя себя полезным.       Рану Чонгуку он обрабатывал аккуратно. В каком-то месте она загноилась, где-то затянулась, но из двух больших очагов, не переставая, просачивалась кровь. Нежно обмазав подживающие места, предварительно убрав набежавшую кровь водой, Тэхён бережно обвязывал чужое почти безволосое бедро и всеми силами старался не смотреть на висящие мохнатые яички и сперва маленький скукоженный член, который по какой-то причине стал неприлично увеличиваться.       Тэхён закончил перевязку, лизнул взглядом прикрытое ладошкой и одеждой достояние, всё равно немного торчащее, и рассеянно посмотрел наверх. Он всё ещё сидел перед ним на коленях. С этого ракурса Чонгук был таким же красивым, подбородок более величественно стал выделяться, только на щеках, ушах и основании шеи покраснела кожа, и сам Чонгук, заметив окончании перевязки, резко смущённо вскочил, натягивая обратно на себя штаны.       В одежде он стал чувствовать себя защищённее, выдохнул облегчённо и со смесью непонятно каких эмоций посмотрел на не спеша поднимающегося Тэхёна.       — Надеюсь, скоро заживёт, — сказал Тэхён с робкой улыбкой и поспешил удалиться на поиски новой работы.       Видеть такого Чонгука было слишком волнительно. Холодность, отстранённость, резкость, грубость, растерянность — всё это Тэхён уже видел. Но вот такое детское смущение было очень милым и попадало в самую душу. Разные пошлости навязчиво поползли в голову, но Тэхён уверенно качнул головой, прогнав их, и наконец нашёл себе новое занятие.              Закончили полностью только через час. Омеги стали накрывать на стол, но здесь Тэхён помогал уже с меньшей охотой. Он обставил только стол, за которым сам сидел и почти сразу забился в свой любимый уголок. Ему там было уютно и привычно. Чонгук сидел напротив и с непроницаемым лицом хлестал вино. Минсу шептал ему что-то на ухо и посмеивался. Вождь шептался с Джунг Хи, временами тяжело склоняя голову. По столовой разносился обычный трёп. Обсуждали битву.       — …и я ему бошку хвать! И нет её! — рассказывал ласково кто-то смеющимся собеседникам.       Аппетит вновь не оставил Тэхёна, он уплетал жаренное мясо голодно, но с выученными манерами, отрезал кусочки ножиком, как никто не делал — оборотни использовали нож, только чтобы отрезать от огромной туши кусок на одну персону. Половина присутствующих ела руками и вытирала испачканные руки об одежду.       — Тебя переодеть надо бы. Поспрашиваю, есть ли у кого что свободное, — сказал Минсу.       Тэхён благодарно кивнул, он уже сам думал попросить у того чистую одежду. Но одежды у оборотней было явно мало — каждый ходил в одном и том же, и многие так и не переоделись, отсвечивая засохшей кровью.       — У меня была лишняя, размер почти один, — бросил безразлично Чонгук.       И это вызвало одновременную улыбку у Минсу и Тэхёна.       После обеда они втроём пошли в его дом. Дом вожака — а от других ничем не отличался. Внутрь они не заходили, только Чонгук пропал на несколько минут и вышел с лёгкой тёмной рубашкой и такими же простыми светлыми штанами. Вид у неё был не королевский, а какой-то мальчишеский, что добавило определённого шарма.       — Принцесса в шмотье наследничка — какие страсти! — пискнул Минсу.       Тэхён прижал вещи к груди и, сохраняя спокойным лицо, благодарно сказал:       — Спасибо.       Улыбнулся и подмигнул — использование вежливых слов словно очищали душу от пыли и налипшей кровавой грязи.       Чонгук кивнул с такой же маской обыденности и незаинтересованности. А на подмигивание только чуть сильнее поджал губы.       — А что вы будете делать сейчас? — спросил Тэхён, пока они всё тем же взводом шли к его временному месту заточения.       — Оборотни на постах, можно и поохотиться, — сказал довольный Минсу и облизнулся. — Поймать бы серенького зайчика. Хочу высушить его лапку на удачу.       — С нынешним голодом из-за измождающих битв лучше охотиться на крупную дичь.       — Ты прав, наследник. Но я так хочу зайчика поймать! Так давно на них не охотился! Лису недавно загрыз, а зайчика никак и никак. Я начинаю расстраиваться в своих силах!       — И правильно, — усмехнулся Чонгук и получил возмущённый удар в свою сторону. Но увернулся и выдал Минсу подзатыльник. — Ты в себя не верь давай. В уголок забейся, расплачься из-за своей ничтожности — это делу точно поможет.       — Чего ты опять начинаешь? — закатил глаза Минсу. — Пойдём лучше с принцесской пройдёмся. Он явно не желает ещё несколько часов просидеть в этой тесной комнатушке. Я б на стены полез, честное слово.       — На то ты и оборотень, а не человек. Мы пастухи разве, чтобы пасти этого козлёночка?       — Ну и не паси. Один с ним прогуляюсь, — сказал и подмигнул. — Принцесс, ты как? Хочешь по территории прогуляться?       — Очень, — улыбнулся Тэхён. — Только переодеться могу?       — Конечно! Ожидаю здесь.       Когда переодевшийся Тэхён вернулся на улицу, Чонгук ещё недовольно стоял и молчал, смотря в лес, но повернулся и бросил оценивающий взгляд.       — Принцесска в любой одёжке красивая! Пройдёмте "Ваш Влчство" куда-нибудь, скажем, сюда.       Они пошли между домов к лесу в молчании. Пошли втроём. Очарованный Тэхён любовался видами, безэмоциональный Чонгук изучал окружающих и порой поглядывал на остальных, улыбчивый Минсу с преувеличенным интересом рассказывал про деревья, кусты, травки, цветочки, затем переметнулся на лесных животных.       Полностью покинув деревню оборотней, Минсу воровато оглянулся и стал волком, да сразу русым пятном скрылся за окружающей зеленью.       — Болван, — выругался под нос Чонгук. — Не поймаешь ты зайца! Смирись! — прокричал он, а ответа не получил.       Тэхён усмехнулся.       — У вас с ним особые отношения. Ты больше ни с кем так просто себя не ведёшь.       Чонгук хмыкнул и пронзительно оглядел его, словно прикидывая, можно ли с ним разговаривать. И, видимо, вывод сделал в пользу разговора, потому что уже скоро с теплотой поделился следующим:       — Мы как братья. С самого детства вместе. У нас и дома соседние, и гоняли вместе всегда. Так что да, ему я позволяю временами больше, чем другим.       — Он очень милый и забавный.       — Что — понравился?       — Нет, — непринуждённо ответил Тэхён. — Снобы и шуты не в моём вкусе. А он ближе ко второму, несмотря на то, что ему это очень идёт. Комплименты он только делает беззубые. Не думаю, что хорошо выгляжу в этой одежде, она мне всё же немного велика и я понятия не имею, как лучше сделать. Заправить рубаху или отпустить её?       Чонгук молча постоял, оглядывая его, и вдруг потянул руку, заправил какую-то часть рубахи в штаны, деликатно и несильно оттягивая пояс, поправил воротничок и удовлетворённо кивнул.       — Так — идёт. И выглядишь, правда, хорошо. Тебе любая одежда будто бы к лицу.       И отвернулся.       Тэхён сам смутился, но взял себя в руки и усмехнулся.       — Всё ещё стесняешься меня? Так забавит — наследник вожака стаи, будущий вожак, весь грозный из себя альфа, огромный чёрный волк и… — он остановился под осуждающим взглядом тёмным глаз. Уголок губ дрогнул. — Такой хрупкий и нежный.       — Наслаждаешься, я смотрю, своим пленом? — ядовито спросил Чонгук.       Задели его те слова. Альф всегда задевало, когда их сила и грозность подставлялась под сомнение. Таким был отец, такими были стражники и точно такими же были горожане. Оборотни от них ничем не отличались.       — Если честно, да. Это самые лучшие дни моей жизни. Спасибо, что выкрали меня, сорвав ту ужасную свадьбу. Очень этому рад. Я бы хотел чем-то помочь вам, честно. Но… говорю, я не знаю, как убить собственного отца, как вообще кого-либо убить. Могу только способствовать этому. Заманить его в ловушку или споить. Может, подмешать какой-то неубивающий яд в еду… Я думал об этом всём, ты не подумай… Но меня всегда останавливало понимание, что у меня ничего не получится. И яд мне взять неоткуда, и отец ходит только с толпой стражников за спиной, даже если на охоте он и напьётся, его спасут. А просто прийти и задушить его, пока он пьяный дрыхнет в своих покоях, у меня руки не поднимаются. Я не могу… себя пересилить. Прости.       Чонгук выслушал внимательно, хмурился в середине рассказа, но не перебил. И дотронулся его пальцев своими. Тэхён вздрогнул и с мольбой посмотрел в его глаза.       — А если яд… будет ядовитый? С медленным действием? Виноват ведь будет тот, кто тебе его дал и заставил им отравить отца, а не ты.       Тэхён сомкнул до побеления губы и уставился на яркую вкусно пахнущую траву. На цветок рядом села салатовая маленькая бабочка. Посидела пару секунд и вспорхнула. Взгляд направился за ней, но в какой-то момент остановился и переместился в чужую грудь.       — Может… Наверное, да. Смогу. А у вас есть такой яд?       Кивок в ответ.       — Здесь растёт недалеко растение с подобным эффектом. Оно редкое. Наши предки травились им по неопытности, поэтому в одно время массово их уничтожали. Но сейчас его свойствам есть реальное применение. Очень красивый цветок, рыже-лилового цвета. Мы его так и прозвали — волчья смерть.       — Что ж… если отец… мне поверит и разрешит с ним ужинать… Хотя бы быть рядом. Потому что к своей безопасности он относится, казалось бы, наплевательски, но очень насторожен ко всему подозрительному. Если у меня будет шанс, я попробую его отравить. Но… Я не могу утверждать точно, как сложится моя жизнь, когда я вернусь. Вероятнее всего, он опять устроит свадьбу и я сразу же выйду за Хюн Ки… И даже после смерти отца… нужно будет ещё избавиться от него. А он похож на отца…. если конечно…       Тэхён замолчал. В раздумьях он стал облизывать изнутри губы и слегка их пожёвывать. Чонгук на него смотрел сосредоточенно некоторое время и всё же спросил:       — Если конечно — что?       — Если конечно, — со вздохом продолжил тот, — он не умер. Я… когда из-под венца убегал, ему по горлу мечём полоснул, насколько я помню.       Глаза Чонгука стали формы яблока и неверяще пробежались по лицу Тэхёна.       Тот застенчиво улыбнулся, пожав плечом.       — Я тогда был не в себе немного… я говорил… не ел, не пил толком. Неделю. И свадьба эта ненавистная… потом отец выхватил меч у стражника… и меня хотели увести… и Хюн Ки этот бесячий… Я ему мечом пригрозил, а он не повёлся. Вот и… Но я несильно. Не уверен, что он мог от этого умереть. Хотя за своими действиями я тогда плохо следил, признаться честно.       — Ты меня удивляешь, волч… Тэ. Мальчишка. Что вообще творится в твоей странной голове? Как ты таким вырос?       — Хочешь это узнать? — весело проговорил Тэхён, сложив за спиной руки. — А вот секрет королевских кровей. И почему мальчишка? Будто бы ты меня сильно старше.       — Оборотни живут дольше людей и растут медленнее. Так что, не удивляйся, мне тридцать два сейчас.       Но Тэхён всё равно удивился.       — Что? Ты на двенадцать лет меня старше?! И Минсу?       — И он.       — Да не может этого быть! Ты мне врёшь всё! К тому же, как такой взрослый тогда мужчина может так по-детски краснеть?       — Ты про меня? — поперхнулся воздухом Чонгук. — Ничего подобного не было. Напридумываешь в своей странной голове бредни всякие, а потом говоришь такое. И вообще, пора обратно. Минсу! Оборотень паршивый, ты где?!       А пах нежно. Тэхён, кажется, впервые в жизни был готов кому-то отдаться.       Из-за деревьев и кустов, гордо вышагивая, вышел каштановый громадный волк, держа в пасти мёртвого серого зайца.