Передо мною чёрный волк, а позади стена людей

      Карета остановилась в двух метрах. Тэхён вложил ладонь в подставленную отцом руку и с его помощью забрался внутрь. Усевшись на мягкую подушку и почувствовав приятный цветочный запах, он прикрыл глаза и устало откинул голову, начав тяжело дышать. Карман щипался, напоминая о своём содержимом. Солнце радостно светило на чистом небе, будто бы сегодня был самый чудесный день из всех возможных.       Место рядом прогнулось, в карету запрыгнул отец. Он устроился поудобнее, развалил ноги и сразу же достал из-за пояса флягу с вином. Вблизи Тэхён заметил неважный цвет лица отца и колючую щетину. Только волосы не слишком сильно отблескивали, демонстрируя свою относительную чистоту.       Про себя Тэхён и не думал — у оборотней он ни разу не мылся, на нём была грязная одежда, к тому же со следами засохшей крови, и спал он все эти дни на твёрдой неудобной поверхности. Красивым он явно не мог остаться после всего пережитого, но отцу на это было плевать. Он был занят выпивкой. И только после того, как осушил половину содержимого фляги, вытер тыльной стороной ладони рот, выдохнул, и вот тогда только заговорил.       — Обижали тебя эти шавки?       — Видеть их больше не хочу, — проговорил надрывным голосом Тэхён. Ему было больно это говорить, тем более, что на самом деле смысл слов был адресован отцу и королевству, а не оборотням. — Так рад тебя видеть…       — А почему в глаза тогда не смотришь? — хмыкнул Тэён.       Тэхён поднял на него жалостливый взгляд и на ходу придумал:       — Устал… и боюсь, что ты на меня сердишься.       — А есть за что? — с подначкой спросил король.       — Я… хотел тебе помочь… ринулся за тобой, словно мозги совсем отключились тогда… и из-за меня это всё произошло… тебе пришлось… с оборотнями этими… договариваться… всё из-за меня.       И он заплакал. Ему легко это было сделать из-за внутреннего напряжения, к тому же так он мог закрыться ладонями и абсолютно безнаказанно больше не смотреть в глаза своему ненавистному отцу. Хоть что-то было приятное в эмоциях, в этих слезах и собственной несдерженности. Отец похлопал его по плечу, затем вдруг приобнял полноценно, притянул к себе и поцеловал в макушку. Тело содрогнулось от отвращения, и Тэхён огромной силой воли заставил себя выгнуться ему на встречу под грубые руки и отвратительный аромат недавно выпитого вина.       — Ты такую глупость совершил, — задумчиво сказал Тэён. — Весь в отца, — хмыкнул он с гордостью. — Но больше так не делай. К тому же, твоё безрассудство погубило Хюн Ки.       — Хюн Ки? Почему? Что с ним стало? Это из-за меня?       — А ты не помнишь? — хмыкнул отец и ласково погладил его по волосам. От него впервые за долгое время исходил сильный запах заботы. — Ты полоснул его мечом по шее. Мне так свидетели передали, и он сам. Стал обзывать тебя. Моего сына, ещё б он вякать посмел, когда сам сбежал от этого волчья отродья, как последняя сука. Я его и добил. Не нужен мне такой зять, найдём тебе получше.       — И правильно, — тихо сказал Тэхён, прижимаясь к отцу. — Мне он тоже не понравился, слишком жалкий. Хочу такого же мужа как ты. Но таких в королевстве отыщешь ли?       Тэён засмеялся, громко и искренне, на эмоциях поцеловал в лоб и прижал сына ещё ближе к себе, неимоверно довольный такими словами.       — Такого как я? Конечно, нет. Я единственный в своём роде. Но и тебе обещаю найти мужа достойного. А это отродье ещё расчитается за то, что разлучили нас с тобой. Я их всех с лица земли сотру. Додумались же! Как только приедем, сразу себя убери, а то выглядишь скверно. Они тебя кормили хотя бы?       — Да, мне перепадало что-то с их стола, — скромно отозвался Тэхён и услышал очередные проклятья в волчью сторону.       Ехали дальше практически в полной тишине. Тэён предпочитал спиваться, часто останавливал карету и требовал обновить ему вина, шумел, веселился, порыкивал на всех вокруг и с видом самого довольного человека на земле приобнимал молчаливого Тэхёна за плечи.       В какие-то моменты Тэхён боялся отца — не из-за поднятой руки или страха не выходить не то, что из замка, а, как было недавно, из своих покоев, нет. Он боялся от него других действий. Слишком ласковых и нежных, которые любящий родитель не подарит своему собственному ребёнку. Но порой было во взгляде Тэёна нечто такое, заставляющее кровь останавливаться на несколько моментов. И в карете, пропахшей полностью вином и его шикарным по покрытости, плотности и силе запахом, Тэхён чувствовал себя небезопасно — серым зайчиком, смотрящим в вольчи глаза Минсу или любого другого опасного зверя.       Когда отец положил свою ладонь ему на бедро и ласково провёл ею вверх, Тэхён почувствовал вставшее на секунду сердце и скомканный страх в горле. Он и представить не может, что сделал бы с собой, если бы отец его… тронул дальше и настойчивее. Очень часто от Тэёна исходили комплименты его внешности, ни на какую другую омегу он не смотрел таким пристальным долгим взглядом. Сейчас, когда было с чем сравнивать, с околдованным Чонгуком, юный принц не мог выкинуть разрушающие остатки нервов мысли из головы.       Пока они были вместе — он не был в безопасности. Особенно, когда отец был пьян. Например, как сейчас. Тэхён не смел посмотреть ему в глаза — его парализовал страх.       — Не волнуйся, — раздался нежный рокот, опаляя придыханием белое ушко, — мы дома. Всё теперь будет в порядке.       Рука вплелась в волосы, на скуле остался сухой пьяный поцелуй, дверь открылась со скрипом, место прогнулось, и Тэхён остался в карете один. И теперь мог спокойно дышать. Ему не дали остаться надолго одному — открыли перед ним дверку, помогли выйти наружу и повлекли в замок. Он был окружён стражей из по меньшей мере пяти высоких мужчин в сияющих доспехах, двое омег-прислуг, натянув на лица льстивые улыбки, щебетали что-то про возвращение Его Величества, натужно радовались и оглашали планы на ближейшее время.       Тэхён их слышал из-под толщи воды, сконцентрировав всё своё внимание на единственной цели — убийстве отца. Пока тот был жив, чувство безопасности никогда не укрепится в его теле. Даже не так — пока он не станет королём, он не поймёт, что значит спокойствие и безопасность.       Осталось разобратья с планом.       Отталкивать от себя отца было нельзя — только в близкой коммуникации с ним была возможность его отравить. Нужно было создать такую доверительную атмосферу, чтобы он позволил себе расслабиться в его присутствии и пропустить момент подсыпки яда в его пищу или напитки.       Но слишком сильно к нему подлизываться Тэхён себе не позволял. Он знал, что был очень красивым юношей, а ещё он видел портрет папы, когда бродил по дворцу. В самой дальней нижней его части, где хранились покрытые пылью никому ненужные вещи, на полу, чуть не упав, стояла в позолоченной рамке большая прямоугольная картина. На ней изображался очаровательный черноволосы парень, с ласковой улыбкой и трепетно-острыми глазами. В его объятиях-руках лежал совсем ещё младенец.       Глядя на эту картину в тот момент, Тэхён чувстствовал почему-то холод и опустошение. Отвязавшись от слуг, предварительно спряча под обивку кровати мешочек с отравой, Тэхён удалился в ту заброшенную часть замка и вновь пришёл посмотреть на портрет, вооружившись одной лишь свечкой. Огненный воск скатывался к его пальцам, оставляя лёгкие ожоги, но принц не обращал на них никакого внимания. Он почти двадцать минут разглядывал себя маленького и своего папу.       Они были похожи. Даже нет — Тэхён был красивее. Обаяние папы и красивые черты Тэёна сделали из Тэхёна совершенство. А ранняя смерть папы и безумие отца дополнили его идеализированный образ холодно-игривыми глазами.       Тэхён ходил по кругу, ругался, шипя, и плакал, утирая злые слёзы резкими движениями. Он пихал ногами всё, что под них попадалось, разгонял пыль и не единожды чихал.       За что ему быть таким красивым прицем? Для развлечения короля? Для освобождения оборотней? Для игр с жестокими альфами? Или, может быть, для собственной смерти? Он сделает подарок всему королевству и оборотням, если возьмёт и откинется, так и не дав свету наследника рода Ким. А обезумевший отец, может быть, наконец свихнётся настолько, что сдохнет самой мучительной смертью.       Когда Тэхён понял, что сдался, опустил руки и вновь отдался на волю собственных слабостей, он с силой ударил себя в грудь, сжав зубы до твёрдых желваков, проскулил громко, сдерживая оглушительный крик и вышел смерчем, громко хлопнув огромной деревянной дверью.       Нет — теперь он не хочет быть слабым. Он ненавидит слабость! Особенно в себе. Не получится отцу его сломить, как и другим. Он дойдёт до своей цели, какой бы невполнимой она не была.       А она была выполнимой.       Всего-то убить отца, своего следующего мужа, если он вдруг появится, отвоевать трон и творить дальше правосудие по собственным правилам.       Ничего сложного!       Рядом с покоями стоял Юнги. Он встретил принца восторженными глазами и бросился со слезами ему на шею, извиняясь и радуясь, совсем как ребёнок. Тэхён не разделял такие эмоции, но ответил на них вежливой взаимностью, похлопал верного слугу по спине и попросил помочь привести себя в порядок.       Он до сих пор ходил в грязном костюме, немытый и растрёпанный. Совсем не королевский вид. Юнги ему кивал-кивал-кивал и бездумно помогал со всем. В его преданности нельзя было сомневаться. С самого детства этот вечный ребёнок помогал ему и скрывал мелкие провинности принца перед королём, выгораживая его порой собственной шкурой. Тэхён ценил такого соратника и знал — ему можно доверить некоторые секреты. Но не все, конечно.       Про мешочек он не рассказал, да ничего толком он ему не рассказал, только попросил выполнять некоторые приказы без возражений и недоверия, при этом ничего не говоря отцу. Юнги очень насторожился, но согласился. Хоть и с опущенным взглядом с дрожащими руками, но согласился.       Первым делом была ванна. Тэхён отмокал в ней часа два.       После этого шли костюмы. Вокруг него плясало человек семь — даже на свадьбу его наряжали с меньшим рвением, а сейчас планировался всего лишь совместный обед.       Посмотрев в зеркало, Тэхён скупо себе улыбнулся. Вновь он выглядел великолепно. Высушенные волосы лежали опрятной причёской, были мягки и приятны на ощупь. Кожа блестела молоком, а одежда подчёркивала все его лучшие стороны и скрывала несильно заметные недостатки, будто бы их вообще не было.       Он был прекрасен, он был идеален, и отец, увидев его, улыбнулся самой тёплой и похотливой улыбкой, какую Тэхён только видел в своей не слишком длинной жизни. Они обменялись обычными репликами, расселись и первое время молча трапезничали. Отец постоянно запивал жаренное мясо вином и бросал неоднозначные взгляды.       Тэхён думал, каким образом он сможет подсыпать ядовитый порошок, задумчиво оглядывая блюда и бокалы. Порой мысли возвращались к шумным приёмам пищи у оборотней. И к милому Чонгуку, который пытался выглядеть достойным вожаком для других, но сыпался, стоило им остаться наедине или просто обменяться несколькими предложениями. С ним было приятно разговаривать, обниматься и… Тэхён не хотел думать, что впервые за всю свою жизнь он почувствовал любовное влечение к кому-либо.       И этим кем-либо был оборотень. Сын вожака оборотней. Интересно, если прийти к отцу за благословением, что он сделает? Собственноручно задушит их обоих? Или покраснеет и сдохнет от нехватки воздуха, из-за того, что перестал дышать от раздавившей сердце ярости? Неплохой способ убить отца, но яд казался надёжнее.       — Ты не рад вернуться домой? Летаешь где-то в своих мыслях.       Тэхён поднял на него взгляд пронзительных глаз и развёл губы в тонкую неширокую улыбку.       — В голове не укладывается. Будто бы это был сон. Когда я был в плену. Быт оборотней такой ужасный. Жалкие они существа. Действительно, волки, и ничего больше.       — Тебя не обижали там?       — Обижали? Я тебе уже, вроде бы, говорил, что они вели себя приемлемо. Не приставали. Я почти всё время сидел в какой-то комнатке, где можно сделать не больше шага.       — Почти всё? Что же ты делал в остальное время?       Тэхён заметил дырку в своём сюжете и поджал губы. Нужно было придумать нечто ужасное и правдопадобное.       — Они таскали меня по улице… Остальные смотрели на это и смеялись. Спрашивали про королевство, но я ничего не знаю такого, о чём они спрашивали меня. Ни сколько у нас человек в страже, ни каким оружием они пользуются… Давали сырое мясо. Я практически не выходил из комнаты, но… когда выходил, было как-то так.       Тэён был холоден, лицо его не показывало толком эмоций, как и звучный хрипловатый от выпитого голос.       — На свою сторону они переманивали?       — Нет, — бросил Тэхён и запил свои слова бокалом компота. — Они постоянно бросали нелестные слова в сторону людей. Но перейти к ним не предлагали. Да и зачем я им? Не убили, я и этому рад.       — Посмели бы они убить тебя! Да пошли эти сукины дети! Да сгорят они в аду!       Резкий всплеск агрессии немного напугал Тэхёна, но он лишь учтиво кивнул головой и продолжил есть.       — Нужно будет тебе нового мужа найти, — закончил трапезу Тэён.       Тэхён с этими словами спорить никак не стал. И последующие дни он принимал еду в обществе отца исключительно молча. Он не знал, каким образом нужно к нему подойти, чтобы подбросить отравы. Светиться на кухне было слишком подозрительно, а ранний приход ничего не давал из-за стражи, ни на секунду не оставляющей короля в одиночестве.       Во время еды, сна, водных процедур и развлечений в постели рядом с ним обязательно стояли те, кто сможет его защитить.       И всё же, изображая безмерно голодного человека, Тэхён склонялся над блюдами, оставлял на них немного порошка, как бы воруя немного до начала приёма. Это нарушало хороший тон, но было единственным возможным способом потравить короля.       Но дозированное употребление яда, притом с пропусками, доводило до могилы очень уж медленно. К тому же Тэён был придирчив к еде и временами морщился от неприятного привкуса, требуя сменить блюдо, так как в этом находил дурный запах.       Хотя вот Тэхёну запах до одури нравился, или он просто слишком сильно хотел убить короля, поэтому пропитался чуть ли не нежной любовью к этой отраве.       В любом случае, отравление не случалось довольно долгое время, а король вдруг неожиданно нашёл нового претендента на роль жениха. Он познакомил Тэхёна со своим выбором без его ведема, то есть вообще не знакомил, а поставил перед фактом — это твой будущий муж.       Они встретились на открытом ужине, на которые король теперь ходил с большой опаской, предпочитая отсиживаться во дворце. А причиной была его банальная трусость из-за неподготовленной армии. Ведь чтобы вернуть принца домой, ему пришлось разоружить буквально половину, если не больше, своей стражи. Выпив побольше вина, Тэён не уставал жаловаться на это Тэхёну, обвиняя его в таком стечении обстоятельств.       Поэтому свадьба стала наказанием. И хоть теперь он не сидел в заперти без еды, покидать замок ему было строго настрого запрещено, и тут даже Юнги никак не мог ему помочь. Впрочем, Тэхён и не хотел подставлять своего единственного соратника. Он обдумывал, как бы потравить своего будущего мужа и склонялся к убийству своего отца прямо в его покоях, когда тот напьётся и вдоволь насытится придворными омегами.       — Можете называть меня Ли, — сказал мужчина среднего возраста, около тридцати годов, протягивая руку Тэхёну для приветствия.       Тот без всякого энтузиазма пошёл на этот шаг и невольно поморщился, когда к тыльной стороне его ладони притронулись тонкие сухие губы.       Тёмно-русые волосы, серые глаза и лёгкие бога, обтянутые дорогими шелками — таким был его будущий муж.       — Если он не понравится тебе в кроватке, ты всегда можешь прийти к своему отцу, — промурлыкал на ухо Тэён, нежно притянув Тэхёна к себе поближе за поясницу. От него несло вином, а губы блестели от недавно съеденного жирного мяса кабана.       Ли в этот момент отошёл в сторону, начал разговор с какой-то милой девушкой, совсем ещё юной. На улице было светло, ни одного деревья не было видно, только кусты торчали, разбавляя скучный городской вид.       И в этот момент Тэхён нарочно думал о деревьях и лесе, а не о лежащей почти интимно на нём ладони собственного отца.       — Да, отец. Ты явно красивее, — затолкав поглубже в себя чувства, выдавил принц, коротко улыбнувшись, повернув слегка голову в сторону отца, у которого сразу же по-тёмному блеснули глаза и пропетлял меж губ кончик языка.       — Прости, что выдаю тебя за него, но он из всех, кого я знаю, самый надёжный.       Тэхён подумал лишь о том, что его будущий муж очень быстро умрёт, но отцу улыбнулся понимающе и кивнул с лёгким вздохом, принимая свою участь. Тэён на это сзеркалил его улыбку, сделав её до невообразимого нежной, и погладил по гладким волосами.       — Ты у меня самый красивый омега на свете, — прошептал Тэён и ушёл лёгкой плывущей походкой.       Тэхён сглотнул застрявшую в горле слюну, мотнул головой, поджал губы и вновь натянул на себя маску обыденности, маску милого и не совсем доступного омеги.       Позже, в этот вечер, радостный мужчина в сияющих доспехах прибежал хвастаться перед королём пойманным оборотнем.       Свадьбу играть не спешили, с датой ещё не определились, а вот казни Тэён ни за что не собирался затягивать. Он любил убивать и обожал кровь, особенно волчью. Поэтому настроение на остаток дня у него было превосходное. Тэхён терпел его ласки, добрые слова и отдушку алкоголя, а сам только и прогонял в голове раз за разом, как он может попытаться помочь пойманному зверю, но никаких дельных мыслей так и не появлялось.       Он был заперт во дворце и только чудом мог выйти — в сопровождении отца. То есть он мог помешать казни только на самой казни, как делал однажды, но тогда это не совсем получилось, а он растерял всё доверие отца к себе. Идти на такой шаг сейчас он не мог себе позволить.       Это разрушило бы все планы.       И единственное, что сделал Тэхён, когда наконец остался один в своих покоях, улёгшись на кровать, — так это заплакал, заглушая скулёж собственной безысходности подушкой. Он до безумного жаждал вновь и навсегда стать самой обычной домашней омегой, ластящейся к своему альфе, наслаждающейся его восхитительным запахом… Если бы жизнь повернулась по-другому, Тэхён рад бы был стать мужем Чонкугу.       Но эту слабость Тэхён в себе задушил, а сам забылся беспокойным сном.       На следующее утро он выглядел плоховато — это первые сказанные слова Юнги, вместо доброго утра. Они привели принца в чувства, заставили пройти через все утренние процедуры и предстать за завтраком самым привлекательным существом на свете. Отец продолжал быть в воодушевлённом настроении, очень бойко поедал очередную мёртвую жаренную тушу и поглядывал на родного сына плотоядно-весёлыми глазами, не уставая разговаривать о всякой совсем не важной чепухе.       — Король! Ваше Величество! — забежал вдруг взволнованный мужчина, брынча доспехами о ножна.       — Что такое? — протянул недовольно Тэён, начав подозревать в пришедшем плохие вести.       Тэхён же уставился на него с надеждой.       — Ваш… Величество, не велите казнить! Вчерашний пойманный оборотень… он!..       — К делу! — стукнул кулаком по столу король.       Мужчина громко сглотнул и закивал.       — Ваше Величество, его большим напором вызволили сородичи, но!..       В говорившего полетела чаша, расплёскивая по всему тёмному помещению вино. Тэён сидел в гневе, покраснев, и сжимал жилистые руки в кулаки, готовый вот-вот вскочить и придушить гонца за ещё хоть одно сказанное слово.       — Но мы поймали другого, Ваше Величество! — договорил боязливо мужчина. — Это волк… чёрный! Большой, чёрный, это тот, который…       Тэён вдруг вскочил с места с горящими глазами и поравнялся с мужчиной, чуть ли не врезавшись в него носом. Он жадно затребовал повторение сказанных слов.       А вот у Тэхёна сердце остановилось, и он не смог сдвинуться с места, боясь повторения поступившй информации. Он не мог и не хотел верить в то, что поймали его Чонгука.       — Где он?! Отведите меня туда, я хочу лично посмотреть на это отродье! — воскликнул король.       Тэхён попробовал унять челюсть, так и желавшую не то язык прикусить, не то стереть зубы, и, с неимоверным трудом взяв в себя руки и со слабость в ногах поднявшись, сказал:       — Отец… Я тоже хочу с тобой…       Тэён резко обернулся на него и вопросительно поднял бровь.       — Зачем это тебе? Увидишь его на казни.       — Нет… я хочу его увидеть… у меня с ним… личные счёты…       Глаза короля потемнели, он подскочил теперь к сыну, облизав быстро губы и яростно прошипел ему в лицо:       — Какие ещё счёты? Что он с тобой сделал?       Тэхён силился сдержать слёзы, но челюсть опять начала ходить ходуном, а глаза предательски заблестели. Он выговорил тихо:       — Он… п-п-приставал ко мне…       Отец натурально рыкнул, как самый настоящий волк, и ударил кулаком по находившемуся рядом столу.       — Да как он посмел! Он что?! Совокуплялся с тобой?!       Тэхён прикусил язык, боясь сказать: «Да, и мне это понравилось», вместо этого он лишь мотнул головой, опустив её, когда почувствовал всё-таки покатившиеся из глаз слёзы. Тэён обхватил пальцами его подбородок, подняв на себя заплаканные взгляд и качнул головой.       — Сладкий мой, тебе не нужно видеть это волчье отродье. Тебе же будет от этого спокойнее. Смотри, до чего они тебя довели.       Тэхён упрямо мотнул головой.       — Я хочу его увидеть! Отец, прошу!..       И зарыдал, не сдерживаясь, ткнувшись отцу в плечо и прижав собственные руки на груди, словно малый ребёнок. От прилива нежности король смягчился, обнял в ответ, начав гладить содрогающуюся голову по волосам и шептать ласковые обращения.       — Хорошо. Хорошо, мой сладкий мальчик, только не плачь. Мы покажем этому псу недоделанному, как приставать к нам. Род Ким так просто не взять! Мы сами кому хочешь голову снесём! С плечь долой! Эй, ты! Веди нас к этой швале!       Мужчина, принёсший вести, бойко закивал и показал ладонью на выход, намекая тем самым покинуть место и двинуться с ним.       Тэхён закусил изнутри щёку, начав судорожно размышлять каким образом он мог спасти этого глупого оборотня.       Видимо, из-за него придётся разрушить собственные правила, потому что незнакомым оборотнем принц ещё мог пожертвовать, а вот своим лапочкой Чонгуком ни за что. Это его волчонок. И пускай они не будут вместе — эта скотина должна жить.