***
—где тут ебаные ёлки продаются? —оглядывается по сторонам, вокруг куча людей, все торопятся купить подарки, продукты, или просто гуляют по просторному торговому центру, Курсед ищет глазами магазин. Находит и тянет Серёжу за собой, тот чуть ли не падает от такого резкого захвата, пошатнувшись, всё-таки идёт за курседом. Зайдя в магазин, не видят такого большого количества людей, видимо только они тридцатого декабря покупают ёлку. А все нормальные люди уже купили её давно, ну им похуй. —опа, смотри какая, —показывает пальцем на белую пушистую ёлку, чуть ниже Акумы, но так даже удобнее будет. —Серёж, можешь тогда сам выбрать какую нибудь, мне надо купить кое что. —Кир улыбается, но акума не тупой, и, наверное, понимает куда ему надо. Курсед быстрым шагом выходит из магазина и ищет другой, наконец находит, и идёт к нему. —здравствуйте, что нибудь подсказать? Акума уже оплачивает ту ёлку на кассе, подарок Киру он уже давно купил, поэтому просто посидит на диванчике и подождёт его. —да… можно вот это—указывает пальцем на предмет, на что консультант кивает. Подарок оказался достаточно дорогим, но не суть, так как это не совсем подарок, ну как, просто подарок он уже купил месяц назад. —бля, прости что так долго, —Кир подошёл к Акуме, который залипал в телефоне, другой рукой придерживая увесистую ёлку. —не тяжело нести будет? —да не, мы же на такси. —Серёжа взглянул на пакет в руке соседа, спрашивать что там не стал, всё-таки, наверное, подарок. —го тогда ещё купим продукты, новый год же. Курсед катит тележку, пока акума накладывает туда всё больше и больше еды и напитков. —что пить будем? Парни стоят напротив стойки с разным алкоголем, глаза разбегаются, но их любимого вина тут нет, и это очень, блять, обидно. —оо, тут есть мерло, хуй знает вкусное или нет, в тиктоке видел, говорят норм. —курсед тянется к бутылке красного вина, чёрная бутылка, ничем не отличается от многих вин. Но выглядит по богатому достаточно. —возьми тогда, сегодня можем попробовать его, —Серёжа берёт в руку прозрачную бутылку белого вина, прокручивая. —о, я раньше его брал часто, ахуенное, возьмём.— на губах расплылась очень милая улыбка, и курсед захотел поцеловать его, здесь и сейчас, но вокруг много людей, и они точно не поймут двух целующихся парней в магазине. Курсед улыбнулся в ответ, и начал складывать в тележку вино. Потом купили всё для салатиков, сок, и чипсы с шоколадками. —зайдём? —курсед смотрел на аптеку, потом на акуму, и Серёжа не понимал, зачем ему туда? —нахуя? — с удивлением взглянул на соседа. —ты нормальный?.. — шепчет акума когда Кир показывает пальцем на стойку с контрацепцией, смазками всякими. И понятно стало, зачем он его сюда затащил, аккуратно ставит пакеты на пол, поворачиваясь к сплитовому. —ты серьёзно хочешь…прямо сейчас? —да нет же, не сейчас, а тогда когда ты будешь готов. Так что? —хорошо, что нам надо брать? Это выглядит странно со стороны, два парня стоят возле стойки с презервативами, обсуждая, что им подойдёт, а что нет. —можно вон ту смазку со вкусом личи, или с банановым коктейлем, ну или просто классическую. как то похуй, не меня же ебать будут. —самодовольно ухмыляется, ведь акума даже задумался насчёт последнего, с хуяли не его ебать будут? —ты ахуел? Почему не тебя? —ты выглядишь как тот кого ебут, а не как тот кто ебëт, ты хоть трахался когда нибудь? —не твоё дело, уебан. просто купи те рельефные, или какие там, и любую смазку, похуй ваще.—акума взяв в руки пакет, вышел из аптеки оставив курседа одного. Кир купил те которые акума сказал, и смазку, две бутылочки, одну съедобную, другую обычную. Дальше походили с пакетами и ёлкой по магазинам в поисках игрушек, чтобы украсить её, ведь у акумы нет игрушек никаких дома, он не то чтобы не празднует новый год, просто ёлку не ставит никогда. Поэтому, нахуй ему игрушки? Прийдя домой парни положили пакеты на пол в кухне, и они устали настолько сильно, что сегодня готовить им не хочется. Но всё равно готовит только акума, а кир если и готовит, то это ест только он, так как это даже собака бездомная есть не стала бы. Но он не жалуется, ведь сережу мама готовить учила, и у него это получается просто ахуенно. —давай аниме посмотрим какое нибудь? Или фильм. —акума лежит у кира на груди листая ленту в инстаграме, рука кареглазого в волосах Серёжи, длинными пальцами перебирает мягкие прядки. —аниме? —Серёжа чуть привстал, чтобы видеть лицо курседа, тот, слегка улыбнувшись сел на кровать, смотря уже прямо в глаза…друга? А друг ли он? Ведь парни даже не обсуждали то, кем они приходятся друг другу. —какое? можно то, где типо два парня, они потом поебались ещё. —чë, как называется? —вроде…бля, точно, незнакомец на берегу моря называется. —а, ну, давай посмотрим, го ещё вино попробуем то, которое новое? Серёжа кивнул, встав с кровати, чтобы пойти за бутылкой вина, а кир потянулся за ноутбуком, включил сайт с аниме и сериалами. Нашел то аниме, и поставив на колени ноутбук стал ждать Серёжу. —нахуй нам стаканы или бокалы? —акума плюхнулся рядом с курседом, кровать Сережи со скрипом чуть прогулась, она вообще от любого движения скрипит. В правой руке была открытая бутылка. —да мне похуй, честно.—переведя взгляд с бутылки на сережу ответил кир, потом вернул на экран. Акума приблизил горлышко бутылки ко рту, делая небольшой глоток, почувствовал приятный полусладкий вкус. Передав Киру бутылку, сел ещё ближе к нему, тот тоже сделал глоток вина смотря на экран ноутбука, включив аниме, поставил его себе на колени. Акума лёг к Киру на плечо, и так они передавали друг другу вино, пили и смотрели вместе аниме, чуть позже, когда начался первый поцелуй, Серёжа смотрел на кира так долго, с лёгкой ухмылкой на губах, намекая. Но он еблан, намёков не понимает. —хули пялишься? —с недовольством спросил кир, ведь заебал уже со своими намёками непонятными. —ну ты совсем еблан, похуй, забей. —обиженно проговорил Серёжа, а кир лишь посмотрел на аниме, где два главных героя стояли на паузе, потом на акуму, и всё-таки до него дошло. Дошло что за блядские намёки были, улыбнулся и слегка дотронулся до плеча акумы. —ты что обиделся? —мягко прошептал кир, чуть поглаживая Серёжу. Положив ноутбук на кровать, сел напротив акумы, убирая тёмные волосы с изумрудных глаз , тот слегка улыбнулся и поставил бутылку на тумбу возле кровати. Акума уже хотел встать с кровати, но его запястья обхватили длинные худые пальцы кира, по всему телу пробежались мурашки, а этот взгляд пьянил получше любого вина. Серёжа с осторожностью заглянул в глубокие тёмные глаза соседа, на лице второго расползлась ехидная ухмылка, их взгляды встретились. Серёжа приблизился к Киру, который сидел между его ног. Прикусил нижнюю пухлую губу парня, чуть оттягивая, на губах всё ещё был терпкий вкус вина, сладкий, но в тоже время горький. Руки курседа скользнули под свободный лонгслив Серёжи, тот слегка дрогнул когда ткань приподнялась, и он почувствовал холодные руки курседа. В штанах стремительно становилось теснее. Кир языком приоткрыл рот Серёжи, поддаваясь вперёд ещё сильнее, их тела буквально были в сантиметре друг от друга. Их языки переплетаются, причмокивания заполняют всю комнату, иногда сменяясь тихими стонами. Оторвавшись от поцелуя, акума слегка толкнул кира назад, тот упал рядом с ноутбуком. Серёжа сел на бёдра кира, чувствуя его возбуждение через ткань штанов. Акума короткими ноготками прошёлся от шеи до ключиц. Приблизился к шее, целуя и кусая нежную кожу, а потом зализывая горячим языком. Оставив несколько багровых пятен, отстранился, сев на кровать. Оставил возбуждённого курседа лежать в ахуе.***
Новый год. Кир берёт в руку прозрачную бутылку алкоголя, выплескивая бледно-жёлтую жидкость в оба бокала, на большом телевизоре в гостиной включено обращение президента. И сейчас, глядя на искренне улыбающегося Серёжу, он решается. Приглушённый свет, тихий телевизор и зелёные глаза, которые смотрят в ответ. Сидят друг на против друга. —Сереж... — смотрит на акуму, а руки трясутся очень сильно. Кир чуть ли не дыхание задерживает, ладошки потеют от волнения, сердце бешено стучит, а Серёжа ждёт пока он продолжит. —я тебя люблю, уже давно, блять, если это не взаимно, то я пойму, конечно пойм... Акума резко привстал, быстро накрывая чужие губы своими. Губы Кира — большие и мягкие, такие родные и приятные, сладкие и терпкие от крепкого вина. Рука курседа привычно залезает под свободную футболку парня, нащупывая пальцами косточки рёбер на худощавом теле. Акума сминает пухлые губы, просовывая язык глубже. Бесстыже касается лишь пальчиками паха кира. Языки переплетаются, стучатся зубами, их поцелуи раньше были намного нежнее, сейчас же, акума острыми зубками слегка прикусывает язык курседа, посасывает, и ещё глубже поддаётся вперёд. Хоть и не умело, но очень уверенно. Сквозь слои одежды обхватывает уже вставший член курседа. От чего тот вздрагивает, чуть выгибаясь в спине. Разорвав поцелуй, Кир примкнул к шее парня сверху, зубами оттягивая нежную кожу, потом зализывая краснеющий след от зубов. Дорожкой поцелуев спустился к выпирающим ключицам, чуть толкнув парня в грудь, чтобы тот лёг, сел ему на бёдра. Задницей отчётливо чувствуя твёрдый стояк, начал ерзать. Вернувшись к ключицам, вновь вцепился зубами, уже чуть сильнее чем в прошлый раз, сладкий, тихий стон сорвался с губ парня. Кир кусал, облизывал и целовал нежную бледную кожу, акума плавился под ним, всё больше и больше возбуждаясь. Курсед встал с дивана, ловя на себе вопросительный взгляд акумы. Быстрым шагом пошёл в комнату. Вернувшись, сразу же залез обратно на акуму, руки были за спиной. —ты еблан? —глаза Акумы расширились когда он увидел пушистые наручники, которые Кир сжимал в руках. Чёрная цепь, а сами они розовые и, наверное, очень приятные на ощупь. —почему? круто же, не больно это, они мягкие. —Акума провёл по ним ладошкой, двумя пальцами оттягивая железную цепь. Медленно кивнув, взглянул на курседа. —блять, щас. —подорвался с места, побежав на кухню, вытащил из пакета смазку и презервативы. Опять сев на акуму, потянулся за поцелуем. Одной рукой упёрся о диван возле головы Серёжи, углубляя поцелуй, переплетаются языками, покусывая, облизывая десна, оттягивая губы друг друга зубами. Посасывая языки и губы. Кир спускается одной рукой к члену Серёжи, начиная гладить через одежду, чуть позже залазит в клетчатые штаны парня снизу, потом нащупывая пальцами резинку трусов, обхватывает уже колом стоящий член, ловя тихий вздох на губах. Начиная медленно водить по всей длине, оборвал поцелуй, глядя на опухшие от поцелуя губы акумы, на зелёные глаза, которые понравились ему с первого же дня, когда он только поселился у него. Теперь он всё быстрее начал дрочить акуме. И акума уже не стесняясь стонал, тихо конечно, но и это нравилось Киру. Вытащив руку из штанов акумы, взял оба его запястья. Застегнул мягкие наручники на тонких запястьях. —не больно? Если будет больно, то говори, я их сниму нахуй. Акума улыбнулся, ему было не больно, так как он их хуëво затянул, и они слишком пушистые и приятные, чтобы доставлять боль или дискомфорт. Стянув с акумы всю одежду, опять примкнул к губам. Оставив нежный и лёгкий поцелуй, взяв баночку со смазкой, выдавил холодную, вязкую жидкость на пальцы. Раздвинув худые ноги акумы, подставил один палец ко входу. Он немного вздрогнул от холодной смазки. Вошёл сначала по фалангу пальца, от чего Серёжа чуть выгнулся. Потом выдавив ещё больше лубриканта, добавил ещё один палец, войдя ещё глубже. Растягивая, вошёл тремя пальцами, уже начиная активно ебать пальцами. Акума выгибался и стонал, уже насаживаясь сам. И когда пальцы прошлись по комочку нервов, Серёжа сжался, громко вскрикнув. —сделай...сделай так ещё раз... —еле слышно шепчет акума, и Кир делает. Парень стонет так громко, что его, возможно, слышат все соседи, но сейчас ему похуй. Зубами открыв презерватив, натянул его на свой член, выдавив на него прохладной и вязкой жидкости, после чего смазал чужое отверстие большим количеством смазки, вошёл только головкой. Сережа скривившись, тихо зашипел. Осторожно толкнувшись, приблизился к акуме, вновь поцеловав. Стоны сквозь поцелуй были не такие громкие, толчки становились всё глубже и глубже. Каждый раз попадая по чувствительному месту. Боль почти ушла, и Акума перестал сдерживать громкие стоны, из-за того что руки связаны, не может даже подрочить. Кир обхватил твёрдый член акумы, чуть сжимая начал двигать рукой, толкаясь всё грубее и глубже. Руки акумы затекли, и он не мог даже пальцами пошевелить, чувствуя что скоро кончит, прикусил предплечье курседа. От чего тот тихо зашипел. Курсед уже на пике, двигает рукой всё быстрее, вбивает буквально акуму в диван. Каждый раз попадая по простате, громкие стоны акумы смешались с еле слышными курседа. Серёжа откидывает голову назад, а вязкая жидкость выстреливает киру в кулак, судорожно пытается дышать. Курсед вбивается в размягшее тело парня, грубыми, резкими толчками, и также кончает с протяжным стоном.