Первый Волк Атиозеса

Герда почти всегда спала чутко. И сейчас, учитывая все случившееся, она открыла глаза сразу же, предупреждающе выставив перед собой ножик, едва заслышала тихие шаги от нескольких людей. — Тише, курочка, не лопни, — осклабился мужик с проседью и залысинами. Ухо у незнакомца было оборвано. Поношенное, бывшее когда-то дорогим одеяние смотрелось на нем неуместно. Великовато, неумело залатано, не по погоде, частично напоминающее одеяние торговцев из Дорна, но он был сильно южнее и на другом материке. Безвкусно надетые разномастные кольца намекали на то, что они были давно украдены у разных владельцев. После глупой шутки сопровождающая его «свита» из бандитов, под стать седому, похабно заржали. Вдали от поселений, спутники у девки явно отсутствовали — разбойники несколько минут выжидали рядом. Чувствуя себя в абсолютной безопасности они совершенно не скрываясь жадно ее рассматривали. Герда оценила обстановку, и она была явно не в ее пользу. Один кухонный ножичек против шести свиней в человечьем обличии мало чем мог ей помочь. К тому же, они явно были чем-то разозлены и трое из них успели побывать за бортом — с них вода разве что не ручьем текла. Убежать на таком сроке тоже шансов не было. Откупиться и тянуть время, пока Сет не вернется. Мысль пошуметь она сразу отмела. Она не представляла, насколько далеко был ее нелюдь-спутник, а эту кампанию крики могли только раззадорить. — Господа. Подозреваю, с вами можно договориться, — стараясь не выдавать волнение произнесла Герда, делая вид, что убирает нож. — Быть может вас устроит содержимое сумки? — она подбросила дорожные мешки братьев к ногам главного. Их сразу начали развязывать и выворачивать все что есть на землю двое ближайших бандитов. — Глупая курочка, — заключил седой, цокнув языком и наклонив голову, — Мы бы и так эти мешки взяли. Мы вообще не любим договариваться. Это скучно... Герда лихорадочно соображала, когда еще двое бандитов с мерзкими ухмылками стали приближаться с двух сторон сжимая кулаки. К горлу подкатила тошнота. Кольца были у всех бандитов. Грязные, перепачканные землей и бурой массой. Было очень похоже, что они используют как кастеты. У одного из них был зажат в руке кривой нож. Надежда, что ее оставят живой даже после того как этот сброд получит то, что хочет, стремительно улетучивалась. И уповать на их милость она не собиралась. — Смотри как, так языком чешет, а сама-то воровка! — один из разбирающих сумки бандитов продемонстрировал серебряный обруч с красными каменьями, похожий на венец странной формы. По центру он был немного скошен вниз, образовывая острый край. Седой снова насмешливо поцокал языком. Герда была напряжена, как кобра перед броском, следя за приближающимися к ней бандитами. — Воровка? Ворья мы не любим. Ворье наказывать надо, так ведь, курочка? На нее кинулся бандит с клинком, но Герда увернулась. Он прошелся вскользь по нее руке, царапнув по плечу. Изловчилась и воткнула свой нож нападавшему в глаз. Тот помер мгновенно, упав на нее и придавив к земле. — Сука! — второй угостил ее кулаком в скулу, оглушив. Перед глазами мир взорвался цветными кругами. Ободранную о кольца щеку жгло. От второго удара, тем не менее, она смогла отмахнуться наугад, и кулак встретился с лезвием. Бандит взвыл и отскочил, зажимая руку. Остальные бандиты заржали. Свои жизни они мало ценили, а уж чужие-то и подавно. Их оставалось еще много — гибель товарища по оружию означало лишь то, что на каждого теперь будет чуть больше добычи. — Глядите-ка, кусается стерва! Что, простой люд женской ласки не достоин? Может курочке князька охота? Ну-ка, приоденься, — обратился седой к держащему в руках венец. Бандит охотно вскочил на ноги и небрежно нацепил себе на голову венец набекрень. Сделал шаг, замер, вылупил глаза, захрипел и начал пытаться снять его с себя, но руки соскальзывали с краденого украшения. Остальные с кривыми улыбками уставились на представление. «Коронованный» же тем временем упал на колени, затем на бок, все еще пытаясь сдернуть с себя венец, и начал кататься по земле с визгом. — Ты что, в скоморохи записался? — полушутя осведомился седой, отходя от припадочного на пару шагов. Происходящее все меньше начинало походить на шутку, и как на это реагировать, было неясно. Герда, убедившись, что он нее отвлеклись, начала тихо выкарабкиваться из-под бандита, надеясь, если не убежать, то хотя бы принять более выгодную позицию, молясь чтобы Сет поскорее вернулся. — Снимите!!! Снимите это с меня!!! — когда бандит наконец смог набрать воздух в легкие, разразился оглушительным криком, надрывая связки, вспугнувшим птиц и мелких обитателей леса на большом расстоянии вокруг. От вопля и последующей картины перехватило дух и подвело живот у всех зрителей. Герда тоже замерла от ужаса, ожидая все что угодно, кроме увиденного, но вовремя отвернулась, продолжая выбираться. Понимая, что теперь-то уж точно ей не жить. Бандит уже не мог кататься по земле, только визжал, пока весь воздух не вышел, схватившись за венец. Пальцы и лоб потемнели, и черная гниль начала ползти дальше к глазам. От головы стали отваливаться куски мертвого мяса, с волосами. Пальцы тоже начала поедать колдовская гангрена, превратившая живую ткань в многодневный некроз. Показавшаяся белая кость черепа тоже начала чернеть и ввалилась внутрь, выплескивая похожее на кисель содержимое, в которое превратился мозг. Бандит уже не кричал. Он был мертв. Но его лицо и руки продолжали разрушаться, опадая гнилыми кусками, пока освободившийся от чужака венец не сполз на землю в лужу мерзости, источающей соответствующий запах. ⋆☽ ◯ ☾⋆ Сет уже успел поймать двух зайцев и отвлекся на травы. Лаборатория требовала пополнить ингредиенты, а с новой флорой еще предстояло разобраться: насколько идентичны были миры только предстояло узнать. Когда он уходил от Герды, прислушался к лесу. Река его не интересовала, поскольку климат не подходил для земноводных хищников наподобие аллигаторов. Ни людей, ни кого-либо крупнее рыси он рядом с берегом не заметил. Подходящих людям в пищу зверей в общем-то тоже было не слышно, поэтому решил углубиться в чащу. И задержался, наслаждаясь тишиной и единением с лесом, забыв о времени. Но затем он услышал далекий вопль со стороны, где оставил Герду. Холодея от ужаса за женщину, понимая что он слишком далеко, рванул к месту привала, не разбирая дороги, не зная, кому молиться, чтобы не оказалось слишком поздно. Никогда в жизни он еще так быстро не бежал. Удержать содержание в желудках не смог никто их бандитов. Седой, понимая, что на месте сгнившего товарища мог оказаться в первую очередь он, пришел в ужас и всепоглощающую ярость. — Ты!!! — седой, в помутнении рассудка подскочил к почти выбравшийся Герде. Рванул за ворот ее рубахи так, что затрещала и разорвалась ткань. Бандит хватал ртом воздух не находя слов ни бранных, ни цензурных. Остался лишь ужас, который он выплескивал на девку в надежде выбить его из своей памяти. Ножик помог вырвать раненый, схватив ее руку и с силой долбанув ей по стволу. Седой схватил Герду за волосы и отшвырнул от себя, впечатав в кору щекой, обдирая кожу. Упав, она собралась было подняться, но почувствовала удар сапогом в бок, от которого перебило дыхание. Удары начали сыпаться со всех сторон, и Герда сжалась в комок, стараясь спрятать от них живот, по которому они будто бы нарочно метили. Били молча. Исступленно. Толкаясь и теряя равновесие от бешеной пляски зверства. В этот раз они не испытывали удовольствия. Ими двигал ужас и кровавая пелена, застилающая останки человечности. Сапоги врезались в жертву без какой-либо системы, даже периодически промахиваясь и попадая по корням дерева, не чувствуя собственной боли от ушибленных пальцев. Они не видели женщину. Бандиты старались скорее забить насмерть свой ужас, как ядовитого паука и змею. Они бы нескоро установились в случае гибели попавшей под руку жертвы. Просто не заметили бы, пока сами бы не выбились из сил и не упали бы рядом в изнеможении. У каждого перед глазами стоял наскоро истлевший брат по оружию. И у каждого мысленно был надет проклятый смертоносный венец на собственную голову. Внезапно удары прекратились и один из нападавших навалился на нее всем телом. Но как-то странно. Упал и замер не предпринимая больше ничего. Герду трясло. Все тело болело, больше всего ей было страшно за малыша. По бокам и животу досталось очень сильно. Она не могла пошевелиться будто бы в ней может что-то оборваться от малейшего движения. Живот нехорошо тянуло, переходя в спазмы. Навалившееся тело с нее внезапно стряхнули. Прохладные, дрожащие руки с заостренными ногтями неловко, нежно прикоснулись к ее плечу и голове. — Прости, прости, прости, прости! — шептал невидимый спаситель, — Герда с трудом повернула голову и посмотрела на источник звука. Перед ней на коленях стоял Сет с искренней болью в глазах. Его веки потемнели, но постепенно возвращали обычный цвет, будто бы на какое-то время ими завладела тьма, но уже отступала. Герда заставила себя улыбнуться. Попыталась распрямиться. Но тут же охнула и скрючилась от боли. Из нее хлынула кровавая вода. Побои были слишком сильны. ⋆☽ ◯ ☾⋆ Сет мчался сквозь лес, обгоняя ветер и вечерний свет. Ветки хлестали в лицо, ранив глаза, но он не обращал внимания — царапины мгновенно затягивались, а он слишком боялся опоздать, чтобы обращать внимание на себя. Путь до Герды казался вечностью. Услышав иступленное "Ты!" Сет понял, что никак не успевает, хоть и оставалось до нее каких-то пару минут. Он уже слышал глухие удары и тихие вскрики ближе к земле. Молясь ее не зацепить, направил импульс энергии смерти из своего весселя [ментальный резервуар с энергией] в сторону ударов, метясь примерно на середину своего роста. Попал. Импульс вырвал души из всех четырех бандитов, окруживших Герду. Они даже не успели ничего заметить. Их тусклые жухлые искры душ подхватили жнецы смерти, задержавшиеся на несколько мгновений из-за внезапности кончины тел. Уже потом, когда отошел от шока, Сет метался в беспомощной злости, представляя все известные ему казни для этих подонков. Если б смог, сам бы за яйца всех четверых приволок бы и отдал Жрецу. Да еще бы и помог. Или отогнал бы жнецов, заставляя забыть о долге, оставив призраков навечно привязанными к старому дубу, снабдив напоследок отголосками ощущений от зачарованного венца. Но сейчас он об этом не думал. Рядом с дубом все еще вились двое жнецов в ожидании пассажиров, для препровождения душ в Долину Теней. В скольких мирах успел побывать Сет — не пересчитать. Демиурги создавали разнообразные юниверсумы как по законам магии, так и по живой природе. Объединяло миры лишь одно — жнецы. Будто бы там, где заканчивалась жизнь, пропадал и интерес демиурга к своим творениям. Известно было лишь то, что из Долины Теней никто не возвращался. Кроме Отца Сета. Да и тот вернулся уже не человеком, а иным существом, упоминания о котором не было ни в одном из древних свитков Вириди Хорта. Жнецы же явно поджидали Герду и малыша. Сет потянулся к их телам импульсом, нарочно закрепляя связи души и тела, не давая им вырваться. Подобным образом он когда-то оттягивал неизбежное, когда при смерти оказался Джастин. Но тогда все закончилось плачевно — тело не могло справиться с повреждениями и Сет решился превратить своего брата, когда тот был еще эльфом, в вампира. С отцовскими обращенными у Джастина оказалось всего одно значительно отличие после трансформации — Сет оставил в теле кусочек души. Теперь же он, не зная, как выйти из ситуации, начал поддерживать мать и дитя, по его беспечности оставшихся без защиты. Чувство вины поглотило все остальные ощущения, когда он скинул с Герды труп бандита и увидел ее израненное тело. Мольба о прощении сама срывалась с его губ, хоть он и не считал, что имеет на это право. Сам себя он никогда не просит. Улыбка Герды подарила робкую надежду на благополучный исход, но когда начались схватки и хлынули воды, поддерживающий импульс пришлось усилить. Герда затравленно посмотрела на Сета, понимая, что сейчас ей предстоит стать матерью. Даже несмотря на происходивший кошмар почувствовала жалость к этому нелюдимому парню. Было похоже, что роль повивальной бабки все-таки придется ему брать на себя. Такое совпадение ее даже развеселило. Она понимала, что шансы у ребенка не велики, поскольку срок еще не подошел. Но все-таки она носила его под сердцем достаточно долго, чтобы шансы, хоть и призрачные, все-таки были. А раз так, она запретила себе думать о плохом. — Все хорошо! Просто я сейчас рожу. Тебе придется мне немного помочь, — сдерживая смех и стоны сообщила Герда Сету, начавшему активно крутить головой в отрицании и прятать в ладонях лицо. — Да ладно тебе! Будет что внукам рассказать, если не постыдишься! — попыталась подбодрить его Герда, чувствуя раздражение, по своему растолковав этот жест. Сет пытался справиться с подступившим к горлу комком. Он видел, что эта женщина собирается бороться до конца. Но он уже знал то, о чем Герда не догадывалась. Сет, имеющий связь с водой уже обследовал их двоих энергетическим потоком, мысленно увидев составляющие организмы жидкости. Тела не справлялись. Организм женщины собрался изгнать плод. Об одном только ее тело не знало, решившись на подобный шаг. Дитя не успело перевернуться должным образом и ждало своего рождения находясь поперек живота. Когда Сет прохрипел всего одно слово: «поперек», что-то в Герде рухнуло и перевернулось. Она знала, что в подобных случаях женщине предстояло умереть в родильной горячке под молитвы священника, стоящего рядом со примерно скорбным и благочестивым лицом. Но перед ней стоял не священник, а перепуганный, почти так же как, и она сама, паренек, уже не казавшийся ей нелюдью. Не могла бы нелюдь настолько искренне сопереживать. Да и людям не всем дано. И руки постулатами веры у него явно были не связаны. — Вытащи его из меня! — твердо произнесла Герда, поймав взгляд Сета. Реальность размывалась. Сет находился почти в полусне, отказываясь принимать участие в происходящем. Он уже привык к тому, что его руки были в крови. Приказы отца были неоспоримы, и обойти их удавалось редко. Сам он никогда не присоединялся к бессмысленной жестокости, но и отказаться от участия в кровопролитных стычках не мог. Но когда вот таким образом перед ним, из-за него вот-вот оборвется жизнь двоих невинных душ — было выше его сил. У эльфов к детям вообще отношение очень трепетное. Каждый малыш священен. Даже после перехода на сторону тьмы отцу не удалось вытравить из него это убеждение. Он желал помочь всеми фибрами своей искалеченной, искореженной души, но не мог пока найти выхода кроме как поддерживать в них двоих жизнь. А учитывая обстоятельства чувствовал себя некромантом на службе у палача — когда жертвам нарочно не давали умирать как можно дольше. Реплика Герды словно сняла пелену с его глаз. Он, все еще не до конца взяв себя в руки, сунулся в карман за пузырьком с порошком забвения, который использовал на Олафе в его первое полнолуние. — Сонного порошка не осталось, — растеряно пробормотал Сет. — Так режь! — выкрикнула Герда, начиная злиться. Ее вновь скрючило от боли. Схватки нарастали настолько стремительно, что она не успевала приспособиться и начала сдавленно стонать, стискивая зубы. Запустила бы в него чем-нибудь тяжелым, окажись подходящий для этого предмет под рукой, но боялась лишний раз пошевелиться. Если парень не решится помочь — не выживет ни она, ни малыш. Паника нарастала, путая мысли. Герда, борясь с болью и ужасом совершенно не могла представить, чем еще можно подтолкнуть Сета к действию, да и говорить в момент схватки было совершенно невозможною. Оставалось только громко стонать, сдерживая крик, пытаясь не растерять остатки самообладания, в надежде придумать хоть что-то во время следующей краткой передышки. Сет мотнул головой, приводя себя в чувства. «Резать? Резать я могу...» — промелькнула успокаивающая мысль, охлаждающая эмоции. Взгляд парня поменялся и Герда внутренне содрогнулась. Глаза Сета начали заволакиваться красно-черными волнами. Он молчал. И перестал дышать. Иллюзия жизни улетучилась как пар дыхания в морозный день. «Все-таки, не человек...» — колючим страхом пришло осознание в голову борющейся с очередной схваткой женщиной. Но выбирать ей на тот момент было не из кого.