От: вы
С удовольствием поужинаю или пообедаю с тобой. Когда тебе будет удобно?
За вторжение в чужую семью он определенно попадет в ад.***
Они выбираются в кафе только через пару дней, в пятницу. Лань Ванцзи приходит первым (неудивительно) и теперь рассматривает интерьер: кафе маленькое, на десяток столиков, но крайне уютное. Почти все здесь отделано деревом, на столах изначально стоят графины с водой, на окнах висят воздушные красные занавески, а на фоне тихо играет незамысловатая мелодия. Атмосфера по-домашнему уютная, и Лань Ванцзи силой заставляет себя не думать о том, что как-то так должна выглядеть квартира, в которой он мог бы жить с Вэй Ином. Возможно, чуть хаотичнее, с яркими пятнами подушек и непрекращающимся смехом, на который бы жаловались соседи. Он бы просыпался по утрам, сжимая в объятиях родное теплое тело, и первым, что видел бы, была бы солнечная улыбка, что способна осветить весь мир. Он готовил бы завтрак, пока Вэй Усянь лениво валялся бы на кровати и ныл о том, как не хочет подниматься в такую рань. Возможно, он принес бы Вэй Ина на кухню на руках и получил бы за это благодарный поцелуй. Губы начинает щекотать при этой мысли. Его еще никто не целовал. — Лань Чжань! Окрик кажется слишком громким для такой спокойной обстановки, но взгляд Лань Ванцзи смягчается, когда он видит в дверях Вэй Усяня, что машет ему с широкой улыбкой на лице. Да, вот теперь это место стало на самом деле прекрасным. Тот пробирается к нему между столиками, чуть не врезавшись в официантку, потому что не отводит от Лань Ванцзи взгляд. Это приятно, приятнее, чем должно быть, и Лань Ванцзи всеми силами подавляет крошечный огонек надежды. Его пригласили на дружеский ужин, Вэй Ин не зря подчеркнул это в сообщениях. Но когда Вэй Усянь плюхается на стул напротив, освещая все пространство вокруг своей улыбкой, Лань Ванцзи до смерти хочет приветственный поцелуй. Хотя бы дружеский. — Привет, — мягко здоровается он, прогоняя из головы крамольные мысли. — Ты сегодня без А-Юаня, — замечает он. — А, да, Вэнь Цин осталась с ним. Ну, моя жена, — на последнем слове он как-то тушуется, выглядя смущенным, будто ему неловко это произносить. Это странно, но Лань Ванцзи не обращает на это внимание, сосредотачиваясь на том, чтобы его лицо осталось нейтральным, а не исказилось гримасой боли. Вэй Усянь, видимо, принимает эту паузу за ожидание дальнейших пояснений, или же просто привычно начинает болтать обо всем на свете, но, в любом случае, он уточняет: — Вэнь Цин работает хирургом, она очень хороший врач. Но у нее не так много свободного времени, поэтому она старается уделять его почти все А-Юаню. Так что она даже рада, что у нее есть возможность провести с ним сегодняшний вечер. А я рад, что могу провести вечер с тобой. Он неловко кашляет и наливает себе воды из графина, тут же залпом выпивая весь стакан. — Я тоже рад, — Лань Ванцзи искренне надеется, что его краснеющие уши не сильно бросаются в глаза. Проблема в том, что его «рад» сильно отличается от того, что имеет в виду Вэй Усянь. У них дружеский ужин, держи себя в руках. — Получается, за А-Юанем, в основном, приглядываешь ты? — Лань Ванцзи старательно переводит тему в более безопасное русло, по возможности избегая темы жены Вэй Усяня. С А-Юанем он уже виделся, и отторжения ребенок не вызывает. Он, на самом деле, очень хорошенький, с его искренней, такой знакомой улыбкой и большими любопытными глазами. Лань Ванцзи не встречал Вэнь Цин, но по мальчику все равно видно, что бóльшую часть времени он проводит с Вэй Усянем. — Ага, — кивает тот. — Я фрилансер, занимаюсь веб-дизайном. Так что беру ровно столько заказов, чтобы они не мешали мне заниматься сыном. А ты… кем работаешь? — Я один из управляющих в нашей семейной фирме, мы занимаемся установкой систем кондиционирования, — да, он уже слышал шутки про то, что сам достаточно холоден с людьми, чтобы им не нужны были кондиционеры. Он рад, что Вэй Усянь слушает как будто с искренним интересом, не вставляя язвительные комментарии. — Владельцем большинства акций сейчас является мой дядя. После смерти отца оставшиеся от него акции мы поровну разделили между мной и братом. — А, Лань Сичэнь, точно. Наверное, здорово работать вместе, я еще со школы помню, как вы были близки. Лань Ванцзи не может понять, счастлив ли он тем, что Вэй Усянь что-то помнит о его семье, или ревнует. Хотя последнее точно лишнее: Вэй Усянь ему не принадлежит ни в каком смысле, да и не сказал он ничего такого, просто то, что помнит о существовании Лань Сичэня. От самокопания его отвлекает официантка, наконец принесшая меню. Лань Ванцзи с удивлением отмечает наличие вегетарианских опций. — Конечно, — говорит на это Вэй Усянь. — Ты же в школе не ел мясо, я подумал, что это могло не измениться. Заполошное сердце снова приходится успокаивать. Вэй Усянь помнит такой факт о нем, хотя все, что делал Лань Ванцзи в школе — это бегал от него и иногда бросался грубым: «Убожество». Сейчас ему стыдно за это, но тогда он думал, что это поможет избавиться от хулиганистого подростка, при виде которого всегда спирало дыхание. Стратегия уже тогда была проигрышной, ведь даже тринадцати лет разлуки не хватило на то, чтобы задушить в себе неправильные чувства. — Спасибо, — коротко говорит он, и Вэй Усянь снова ослепляет его своей улыбкой. Вечер проходит так тепло и расслабленно, что до ужаса напоминает свидание, и Лань Ванцзи приходится несколько раз напоминать себе, что это не оно. Он узнает, что Вэй Усянь по-прежнему дружен со своими приемным братом и сестрой, Цзян Чэн все такой же «бука», но всегда готов прийти на помощь, а Цзян Яньли часто готовит им свой фирменный суп, чтобы Вэй Усянь не отравил сына своей стряпней. Он также узнает, что Цзян Яньли развелась со своим мужем и воспитывает сына, Цзинь Лина, в одиночку, но ее братья всегда стараются ей помогать. Лань Ванцзи никогда не видел сестру Вэй Усяня: они не были достаточно близки, чтобы ходить друг к другу в гости, а она уже закончила школу к моменту их знакомства, — но все равно сочувствует девушке. Растить ребенка в одиночку должно быть сложно. Хорошо, что ее окружают такие чудесные люди. Он узнает о том, что Вэй Усянь женат уже пять лет, что он подружился с парнем по имени Вэнь Нин в институте, и уже через него познакомился с Вэнь Цин (на этом моменте он мысленно отвешивает себе подзатыльник, потому что опять забыл о существовании этой женщины и начал мечтать о счастливом будущем с Вэй Ином). Вэнь Нин скромный и немного зашуганный, но обожает своего племянника и всегда старается помочь с ним. Сам Лань Ванцзи рассказывает мало и в основном о работе, спортзале и кроликах, что завел не так давно. Он не хочет показаться скрытным, а тем более скучным, но в его жизни и вправду происходит не так много всего. Но Вэй Усяня не смущает редкость его реплик, он жадно ловит каждое слово и искренне восторгается его достижениям. При упоминании кроликов его глаза загораются, и он заговорщически шепчет, склонившись над столом: — А можно будет как-нибудь показать их А-Юаню? И, получив положительный ответ, радостно хлопает в ладоши, как ребенок, отчего Лань Ванцзи улыбается уголками губ, а Вэй Усянь, видя это, застывает, смотря на него с восхищением. В этом моменте столько магии, что Лань Ванцзи не уверен, стоит ли злиться на официантку, прервавшую их словами о том, что кафе закрывается. Потому что, с одной стороны, она разрушила по-настоящему волшебный момент, но с другой — Лань Ванцзи был на грани того, чтобы податься вперед и коснуться покрасневших от специй губ своими, что наверняка стало бы последней его ошибкой в их общении. Вэй Усянь прячет лицо за волосами и просит счет, который в итоге оплачивает Лань Ванцзи, потому что Вэй Усянь забыл кошелек. Тот неловко посмеивается и обещает следующий их совместный ужин оплатить сам, а Лань Ванцзи хочет совершенно по-глупому обнять его от радости, потому что это означает, что следующий раз вообще будет. Но он, как всегда, сдерживается, и только благодарит за ужин, предлагая подвезти. Вэй Усянь отнекивается, не желая его стеснять, и все же вызывает такси, которое они ждут вместе, и вслед которому Лань Ванцзи потом смотрит добрых пять минут, прежде чем повернуть к своей машине. Сердце его бьется неровно, но впервые за долгие тринадцать лет оно бьется не зря.