Любовь по правилам и без

Пару дней спустя Вэй Усянь приглашает его в парк аттракционов. Лань Ванцзи поначалу удивляется: сам он в подобных местах не был ни разу, да и что он, взрослый мужчина, один из управляющих собственной фирмой, будет там делать. Но Вэй Усянь остается непреклонен, а на отправленном голосовом А-Юань пышет праведным гневом на взрослых, которые не водили маленького Лань Ванцзи в парки аттракционов. В итоге Лань Ванцзи соглашается, особенно когда узнает, что к ним присоединится Вэнь Нин, который из-за проблем с сердцем тоже не планирует ни на чем кататься.  И вот он стоит в, определенно, слишком громком для нормального существования месте, вокруг него носятся бешеные дети, над головой летают карусели, все пространство рябит безумным количеством несочетающихся между собой цветов, и он очень, очень жалеет о том, что позволил вытащить себя в этот филиал ада. В воздухе чувствуется запах пота, катающих посетителей парка лошадей и жженого сахара. В голове играют на барабанах мартышки без чувства ритма. «Кто-нибудь, пожалуйста, заберите меня отсюда».  Так он думает до тех пор, пока не видит радостно машущего ему Вэй Ина. Тот в светлых драных джинсах, в дырках которых виднеются острые коленки, и в очередной дурацкой футболке, на этот раз — с Леди Баг. На вид — настоящий подросток, слишком яркий среди ответственных взрослых, его хочется спрятать в объятиях и защищать от всего злого мира. Лань Ванцзи чувствует, как давящий шум отходит на задний план, а дышать становится легче.  Рядом с Вэй Усянем обнаруживается Вэнь Нин, крепко держащий за руку А-Юаня, чтобы тот не побежал навстречу и не потерялся в толпе. В солнечном свете Вэнь Нин выглядит лучше: все еще с тенями под глазами, но уже, кажется, не такой бледный. Его улыбка мягкая, а взгляд — как у месячного щенка: наивно-счастливый. Медицинский браслет на запястье теперь кажется простым украшением. А-Юань при виде Лань Ванцзи начинает нетерпеливо подпрыгивать, и на душе того становится тепло. Ему рады. Его ждут. — Гэгэ, пойдем кататься, пойдем, пойдем! — хватается за него свободной рукой А-Юань. Вэнь Нин кивает в качестве приветствия, Вэй Усянь прикрывает ладонью улыбку.  — Не думаю, что мне понравится, — неуверенно замечает Лань Ванцзи, переводя беспомощный взгляд на Вэй Усяня. — Не узнаешь, пока не попробуешь! — категорично заявляет А-Юань, хватая его за руку и утаскивая в сторону поезда-гусенички.  Лань Ванцзи честно пытается сопротивляться. Он проигрывает окончательно, когда вместе с А-Юанем обиженно отклячивает губки Вэй Ин. Вэнь Нин остается на земле, радостно маша им руками каждый раз, когда гусеничка делает круг по рельсам и проезжает мимо него. А-Юань, крича и не переставая улыбаться, задирает руки, Вэй Усянь смеется, а Лань Ванцзи молчит, одной рукой до побелевших костяшек вцепляясь в крепления, а другой — придерживая А-Юаня, потому что тот вертится так, что складывается ощущение, что он сейчас вывалится. Сами карусели ему не нравятся, но счастливые лица дорогих ему людей стоят всех этих мучений. А-Юань мечется между аттракционами, с восторгом рассказывая о каждом и пытаясь затащить взрослых на все. Весело даже Вэнь Нину, несмотря на то, что он не катается сам: просто А-Юань заряжает своим счастьем всех вокруг. Когда А-Юань просится в комнату страха, Лань Ванцзи искренне не понимает, зачем это придумали и кого вообще может напугать паутина из ваты. Когда посреди лабиринта из стены выпадает скелет и Вэй Усянь с А-Юанем запрыгивают на него с двух сторон, визжа ему в оба уха, он начинает догадываться, что изобретатель этого развлечения тоже был безответно влюблен и жаждал получить объект своей симпатии в свои руки хотя бы таким способом. Лань Ванцзи его понимает и ни капельки не осуждает, даже если у него в ушах звенит от криков его милых пугливых булочек. Специально ради Вэнь Нина они идут в тир, где тот, к огромному удивлению Лань Ванцзи, поражает все цели и выигрывает для А-Юаня просто гигантского плюшевого кролика. Глядя в глаза-блюдца Лань Ванцзи, Вэй Усянь хихикает и рассказывает о том, что Вэнь Нин в детстве мечтал стать генералом армии, а потому с начальной школы и до самого университета ходил в кружок по военной подготовке, и хотя из-за болезни от мечты пришлось отказаться, стрельбу любить Вэнь Нин не перестал. Нести кролика торжественно поручают Лань Ванцзи, потому что в руках А-Юаня тот будет волочиться по полу, Вэнь Нина, переглянувшись с Лань Ванцзи, Вэй Усянь решает не нагружать даже плюшевой игрушкой, учитывая ее полутораметровые размеры, а сам Вэй Усянь отходит к палатке с едой, чтобы купить набесившемуся ребенку и подуставшим взрослым обед. Лань Ванцзи присаживается за столик, под хохот А-Юаня размещая кролика у себя на коленях, из-за чего его уши несколько закрывают обзор. Вэнь Нин располагается напротив, опускаясь на стул устало, как после неплохой тренировки. Возможно, прогулка на несколько часов с его состоянием здоровья была не лучшей идеей, но Вэнь Нин выглядит действительно счастливым, пусть и утомленным, и навряд ли жалеет об этом. А-Юань прыгает рядом со столиком и никак не может успокоиться. — А-Юань, что ты хочешь покушать? — спрашивает его Лань Ванцзи, надеясь отвлечь от бесконечной беготни и немного утихомирить мальчика перед приемом пищи. — Папа сказал, что купит шашлычки и ютяо, а для тебя еще овощные баоцзы. Звучит очень вкусно, — по-прежнему прыгая на месте, отвечает А-Юань. — Я сказал ему купить нам тоже каких-нибудь овощей, потому что овощи полезные, а мама говорит присматривать за папой, а то он всегда ест какую-то ерунду. Уголки губ Лань Ванцзи приподнимаются в намеке на улыбку. Все же Вэнь Цин мудрая девушка. — Ты молодец, А-Юань. Я в пять лет еще не мог присматривать за взрослыми. Мальчик замирает на месте и смотрит на него со всей серьезностью. — В пять я тоже не мог. Но мне уже шесть. С половиной. Я большой. Лань Ванцзи зависает. У него определенно не сходится математика. Вэй Усянь точно говорил, что женат уже пять лет, это число выжжено в голове Лань Ванцзи клеймом опоздавшего, он не мог ошибиться. Тем более «пять» такое круглое число, его легко запомнить. Но как так могло получиться? Он допускал, что ребенок мог родиться всего после года брака, что Вэнь Цин даже могла быть беременна на момент свадьбы. Но это? Почему Вэй Усянь ждал целый год после рождения собственного сына, чтобы вступить в официальный брак с его матерью? Какая-то до боли простая мысль, объяснившая бы все происходящее, проскакивает в его голове, он почти хватается за нее, когда его выбрасывает в реальность от будто из-под воды доносящегося восторженного крика А-Юаня: «Шарик!», а затем — мелькнувшего перед лицом черного. Он моргает, фокусируя взгляд, и видит картину, которая будет преследовать его до конца его дней. А-Юань, высоко задрав голову, бежит за улетевшим у кого-то шариком, а прямо поперек его пути, неумолимо приближаясь к нему, скачет испугавшаяся чего-то лошадь. Мир погружается в замедленную съемку. Сердце пропускает удар, руки, державшие кролика, разжимаются. Лань Ванцзи видит взметнувшиеся перед его лицом черные волосы Вэнь Нина, слышит в отдалении крик Вэй Усяня, вскакивает со стула и бросается к А-Юаню, но ему кажется, что он бежит слишком медленно, будто невидимые нити цепляются за его ноги, удерживая на месте. Лошадь скачет в разы быстрее. Еще немного, и крохотное тельце окажется под ее копытами. Он не успевает. Не хватает всего пары мгновений. В последнюю секунду, когда Лань Ванцзи уже готов расстаться с собственной жизнью, не пережив ужаса, Вэнь Нин догоняет А-Юаня и резко дергает его за руку, буквально вытаскивая из-под копыт лошади. Лань Ванцзи тут же оказывается рядом, ледяными руками вцепляясь в перепуганного ребенка, Вэй Усянь подлетает спустя несколько мгновений, падая на колени рядом с сыном и прижимая его к себе. Неподалеку на асфальте валяется выпавший из его ослабевших рук пакет с обедом.  — Боже, А-Юань, малыш, святые небеса… — бормочет он севшим голосом. Он сотрясается всем телом, не в состоянии прийти в себя от пережитого ужаса, и осматривает сына снова и снова, будто не может поверить, что тот цел. Дыхание медленно приходит в норму, к горлу подкатывают слезы то ли от облегчения, то ли от пережитого страха. Несколько раз судорожно вдохнув, он поднимает голову: — Вэнь Нин, спасибо тебе, я не знаю, как благода… Вэнь Нин? Лань Ванцзи тоже вскидывает голову, смотря на Вэнь Нина. Тот кажется бледнее, чем был, его губы посинели, а грудная клетка вздымается слишком быстро, будто он пытается вдохнуть, но никак не может этого сделать, и он немного покачивается, пытаясь устоять на ногах. Его лицо вдруг искажается от боли, а рука невольно хватается за грудь, чуть левее центра. — Мне… мне как-то нехорошо, — шепчет он, а потом его глаза закатываются, и он кулем заваливается на подхватившего его Лань Ванцзи, как будто из него разом вытащили все кости.  Пока Лань Ванцзи в ужасе смотрит на обмякшее тело в своих руках, не способный пошевелиться, Вэй Усянь вскакивает и, отцепив его руки, быстро, но мягко, почти профессионально укладывает Вэнь Нина на асфальт, прижимая пальцы к точке пульса на шее. Его глаза широко распахиваются и он вскидывает голову на застывшего Лань Ванцзи: — Звони в скорую. А сам складывает руки в замок и принимается за сердечно-легочную реанимацию.

***

Скорая приезжает через четыре минуты. За это время Вэй Усянь умудряется один раз запустить сердце Вэнь Нина на короткие десять секунд, но к приезду медиков оно снова перестает биться. Лань Ванцзи стоит чуть в стороне, прижимая к себе плачущего А-Юаня, и смотрит на то, с каким профессионализмом Вэй Усянь проводит непрямой массаж сердца. Он явно делает это не в первый раз. Когда Вэнь Нина наконец погружают в карету скорой помощи, Вэй Усянь запрыгивает следом, бросая Лань Ванцзи название больницы. Ведя машину по нужному адресу и время от времени через зеркало заднего вида кидая взгляды на притихшего А-Юаня, Лань Ванцзи думает о несчастном, слишком добром Вэнь Нине, а также о том, насколько же сильный на самом деле Вэй Усянь. За его детской непосредственностью, задорной улыбкой и смешной одеждой скрывается стальной стержень, какого нет и у многих одетых в военную форму «настоящих мужчин». Пока Лань Ванцзи паниковал, Вэй Усянь спасал чужую жизнь. За себя — стыдно, но Вэй Ином он гордится. И любит еще больше, чем прежде, хотя не думал, что это возможно.  Он не превышает скорость только потому, что в его машине сидит ребенок, который и так едет без кресла, и подвергать его еще большему риску Лань Ванцзи не намерен, пусть сердце и рвется вперед. Он паркуется у больницы и с А-Юанем на руках залетает внутрь, бросаясь к регистратуре: — К вам должны были привезти мужчину, двадцать девять лет, сердечный приступ на фоне дилатационной кардиомиопатии, зовут Вэнь Нин. Где он? Медсестра бросает на него взгляд, но ребенок на его руках, видимо, добавляет ему привлекательности в ее глазах. Так ничего и не спросив, она начинает стучать по клавишам и вскоре говорит: — Второй этаж, седьмая реанимационная. Внутрь вас не пустят. Лань Ванцзи кидает короткое «спасибо» и бросается на второй этаж. Окрик медсестры «Там лифт есть!» остается незамеченным. Коридор второго этажа пуст, только одинокая фигура, сгорбившись, сидит на скамейке около двери в седьмую реанимационную. Лань Ванцзи замедляет шаг и подходит к Вэй Усяню, стараясь ступать тише, чтобы не напугать и не потревожить его. Он останавливается, не дойдя пары шагов, опускает А-Юаня на пол и негромко спрашивает: — Как он? Вэй Усянь поднимает на него взгляд, и Лань Ванцзи вздрагивает, видя его красные, заплаканные глаза. Оказывается, даже люди со стальным стержнем внутри все еще остаются лишь людьми. — В машине врачи вернули его, но он в реанимационной уже десять минут, и они ничего не говорят, — его голос хриплый, переломанный, он невольно шмыгает носом на последнем слове. — В предыдущие приступы они выходили из палаты почти сразу. Я уже позвонил Вэнь Цин, она мчится сюда, я не знаю, как смотреть ей в глаза, это же я виноват, я сам должен был присматривать за своим сыном, а Вэнь Нину нельзя бегать, давно нельзя, и волноваться тоже… Лань Ванцзи не выдерживает, делает большой шаг, оказываясь прямо у скамейки, и сгребает Вэй Усяня в объятия, утыкая его носом в свой живот. Тот обхватывает его руками, благодарно прижимаясь ближе, и больше не сдерживает рыданий. Его плечи подрагивают, Лань Ванцзи чувствует, как футболка намокает там, где к ней прижимается Вэй Усянь, и запрокидывает голову сам, потому что хоть кто-то здесь должен оставаться спокойным. Он думает, что единственный виноватый здесь — он сам, ведь он был на том же расстоянии от А-Юаня, что и Вэнь Нин, он мог бы успеть, но отвлекся на никому не нужные мысли из-за своих бесполезных чувств, и теперь тот человек, которого он любит всем сердцем, рыдает в его руках. Какой же он эгоист.  А-Юань мнется около них, а потом подходит ближе и обнимает обоих сразу. Лань Ванцзи ободряюще улыбается ему и начинает поглаживать мальчика по голове, успокаивая. Минут на пять они застывают в этой позе, и Вэй Усянь уже почти успокаивается, когда в коридоре раздается цокот каблучков. Вэй Усянь резко отстраняется, переводит взгляд на спешащую к ним Вэнь Цин, и его руки снова начинают трястись. К тому моменту, как она подлетает к реанимационной, его истерика заходит на второй круг.  — Что случилось? — без предисловий начинает Вэнь Цин. Вэй Усянь всхлипывает: — Это все я виноват, я не уследил, и лошадь, и Вэнь Нин, я бежал, но не успел и… и… Он почти срывается в рыдания, когда Вэнь Цин с размаху отвешивает ему звонкую пощечину. Лань Ванцзи инстинктивно дергается вперед, готовясь защищать Вэй Усяня, но замирает на месте, когда тот вдруг замолкает и вскидывает на свою жену ошеломленный взгляд. Его рука медленно поднимается к горящей от удара щеке. Пощечина была такой хлесткой, что Лань Ванцзи почти уверен, что останется синяк. Вэнь Цин же смотрит на своего мужа с холодным спокойствием: — Вдохни. Медленно выдохни. Возьми себя в руки. И расскажи мне, что произошло.  Вэй Усянь послушно дышит, вслушиваясь в ее размеренный голос, и, к удивлению Лань Ванцзи, и вправду успокаивается. — Я не уследил за А-Юанем. Он побежал за шариком, и его чуть не сбила лошадь. Вэнь Нин успел его вытащить, но для этого ему пришлось пробежаться, после чего у него случился сердечный приступ. Через три серии СЛР я вернул его сердцебиение на десять секунд, затем, в сумме через три минуты пятьдесят одну секунду после начала приступа, приехала скорая. Ему провели две последовательные дефибрилляции, вкололи один миллиграмм эпинефрина и полтора миллиграмма лидокаина, после чего сердечная активность возобновилась, однако ритм остался неровным. Я позвонил его лечащему врачу, он приехал в больницу одновременно со скорой и взял на себя руководство. Больше ничего не знаю, он в реанимационной уже пятнадцать минут, и они ничего не говорят. Вэнь Цин кивает и коротко обнимает его, почти сразу отстраняясь. — Ты молодец. Если бы не ты, скорая могла бы не успеть. И в этом нет ни чьей вины, просто неудачное стечение обстоятельств. И прости за пощечину. Вэй Усянь криво улыбается: — Ничего, главное, что ты привела меня в чувство. Она снова кивает и нервно закусывает губу, посматривая на дверь реанимационной. — Как думаешь, почему они так долго? — тихо спрашивает Вэй Усянь. Вэнь Цин вздыхает, тяжело опускаясь на скамейку и запуская пальцы в волосы: — Думаю, в этот раз мы не сможем отделаться медикаментами, — расплывчато отвечает она. Почти одновременно с ее словами дверь в реанимационную распахивается, и оттуда выходит врач, стягивая с лица маску. Вэй Усянь и Вэнь Цин подскакивают со скамейки, бросаясь к нему, Лань Ванцзи берет А-Юаня за руку и тоже подходит ближе. — Что ж, госпожа Вэнь, господин Вэй. У меня не самые лучшие новости. Нам удалось его стабилизировать, но этот приступ оказался тяжелее предыдущих. Боюсь, еще один приступ он может не пережить. Я настоятельно рекомендую оставить его в стационаре и готовить к операции по пересадке сердца в ближайшие дни, если к этому времени вы сможете найти хирурга, готового взяться за такой сложный случай. Желательно найти хирурга как можно быстрее, потому что господин Вэнь в моем списке первый на трансплантацию, но новые сердца на дороге не валяются, и если он пропустит свою очередь, мы можем просто не успеть ничего сделать. — Готовьте его к операции, — рвано выдыхает Вэнь Цин. — Если мы не найдем другого хирурга, я сама буду его оперировать. — Госпожа Вэнь, но оперирование близких родственников противоречит врачебной этике и… — Мне плевать, — обрывает она его. — Готовьте моего брата к операции. Даже если он умрет у меня на столе, я буду знать, что сделала все, что могла. Лань Ванцзи чувствует глубокое уважение к этой девушке. У нее не только есть стальной стержень. Она вся сделана из стали. Он вкладывает ладонь А-Юаня в руку Вэй Усяня и тихо отступает на лестницу на первый этаж. Сейчас этой семье нужно побыть без посторонних и смириться с новой реальностью, а ему нужно… — Брат, — приветствует он, когда Лань Сичэнь берет трубку. — Мне казалось, ты дружил с каким-то хирургом…