***
Ужасная боль. Едва раскрыв глаза, ударил яркий солнечный свет, оповещающий о том, что утро наступило достаточно давно. В голове оглушающая пульсация, а горло и рот невыносимо пересохли. Несмотря на омерзительное состояние, девушка медленно поднимается на локтях и понимает, что находится у себя дома, а значит уже одной проблемой меньше. С трудом усевшись на кровати, она шипит от боли в затылке и кладёт ладонь на лицо, мысленно проклиная себя за своё вчерашнее решение. Оглядевшись, она замечает девушку, лежащую рядом. Как ни странно, Эстер больше смутило, что «Андреа» до сих пор спит, хотя обычно встаёт куда раньше своей девушки, нежели белоснежные волосы, превратившиеся в угольные. С губ соскакивает ругательство, но она поднимается и только тогда понимает, что стоит в одном лишь белье, представляющем из себя кружевной верх и низ алого оттенка из одного комплекта. Взглянув на пол, она замечает свою вчерашнюю одежду и делает предположение, что вчера она занялась с Эванс сексом на пьяную голову, что тоже весьма странно: последняя была ярой противницей полового контакта в нетрезвом виде. Дорога на кухню также предоставила свои трудности в виде нарушения координации и ужасно яркого света ото всюду. Прежде чем покинуть спальную, девушка накинула на себя свой тёплый серый халат, завязав на талии с помощью пояса. Доковыляв до нужной комнаты, удивлению Фейн не было предела, ведь за столом у окна сидела Андреа, пялящаяся в окно и держащая кружку в руках. Несколько раз моргнув, Эстер убедилась, что ей не кажется, а значит… Осознание происходящего пришло к ней внезапно, вместе с тем, как обернулась хозяйка, в чьём взгляде была пустота с остатками горечи и слёз, закончившихся ещё к рассвету. Ко сну она не вернулась, просидев всю ночь и утро на кухне с бутылкой джина, в которой уже почти ничего не осталось. Эванс доливает в чашку алкогольный напиток, пока вторая шокировано хватается за голову, широко распахнув глаза и прошептав: «Твою мать…». Пару глотков и от спиртного не осталось ничего. — Андреа… — Хрипло произносит Фейн, опомнившись от ужаса, что накрыл её от догадок о произошедшем. — Выведи девушку. — Кратко приказывает блондинка, даже не подняв взгляда на ту. Эстер долго не ждёт, молча направляется к спальной, где уже пробудилась ото сна непрошенная гостья. Девушка потягивается, сидя на постели, оглядев себя со всех сторон. Кажется, она чувствует себя куда лучше своей вчерашней спутницы, которой сложно даже стоять на ногах. Она аккуратно причёсывает растрёпанную копну волос пальцами и оборачивается на дверной проход, как только слышит шаги. У неё мягкие черты лица, словно кукольные, и такой же голосок, что весьма плохо сочетается с её внешним видом. Впрочем, внешность, порой, бывает обманчива. — О, я у тебя дома, значит. — Замечает незнакомка по имени Александра, кажется, и встаёт с постели, попутно закручивая волосы в импровизированный пучок. — Вали отсюда. — Рявкает Фейн, сгорающая от чувства вины и стыда перед своей девушкой. — Не надо на меня рычать. Дом твой, соответственно, ты меня сюда и притащила, — брюнетка абсолютно спокойна, мирно стягивает с себя колготки в сетку, которые уже пора выбросить в мусорное ведро. Волосы вновь рассыпаются по девичьей спине, не поддерживаемые резинкой или заколкой. — А если та блондинка — твоя девушка, а не сестра или подруга, я могу её успокоить: у нас с тобой ничего не было. Ты вырубилась, как младенец. С остальным разбирайтесь сами. С этими словами миниатюрная девушка прошла мимо Эстер, решив не усугублять ситуацию, которая и без того накалилась докрасна. Рефлексивно она заглянула на кухню, прежде чем пройти в прихожую, и увидела там уже знакомую серебристую макушку. Эванс успела переодеться в белоснежную блузку и прямые чёрные брюки, что она, видимо, приготовила ещё ночью, спланировав это утро от и до. Хмыкнув, Саша оказывается у входной двери, поднимает с пола свою куртку и накидывает её на плечи, после чего начинает обуваться под строгим надзором аловолосой дамы. У Фейн внутри всё клокочет от предстоящего разговора, основой которого должны стать её объяснения. Но как она может объяснить то, чего просто не помнит? Не станет же она кидаться оправданиями вроде: «Та девушка сказала, что у нас ничего не было». В таком случае, как объяснить отсутствие одежды на Эстер? Она мечется в множественных вариантах, сознавая, что один хуже предыдущего и так по цепочке. Как только гостья вышла, Фейн закрыла за той дверь и обернулась. Позади уже была Эванс и лишь сейчас первая замечает, что и её девушка куда-то активно собирается, даже не скрывая своего подавленного состояния. — Андреа, давай поговорим, пожалуйста… — С мольбой начинает Эстер, не зная, куда девать себя от стыда. — Мне кажется, всё и так понятно, Эстер. — Монотонно и сдержанно отвечает блондинка, укладывая в сумку телефон, зарядное устройство и ключи от машины. — У нас ничего не было, это просто недоразумение… — Эти слова вызывают вспышку эмоций внутри хозяйки, от чего она отрывается от своего дела и поднимает едва ли не разгневанный взгляд. — Ваши оправдания, как под копирку — ничем не отличаются. Всё недоразумения, да недопонятости, однако никто не учитывает, что я не слепая, — не столько с гневом, сколько с обидой говорит девушка, увидев воочию измену второй раз. Шумно вдохнув носом воздух, она прерывает фразу девушки, резким движением ладони ослабив пояс на чужой талии, от чего тот развязался, и отсутствие иной одежды, помимо белья, открылось каждому. — Я не хочу говорить с тобой. Больше студентка не предпринимает попыток объясниться или остановить свою девушку, она и сама начала сомневаться в словах Александры, не зная, как пояснить самой себе некоторые нюансы. Едва ли не до хруста костей сжимает кулаки и стискивает челюсти, пока глаза постепенно наполняются слезами безысходности и вины. Андреа не ждёт ничего, разворачивается и покидает квартиру, предварительно достав из шкафа своё пальто. Спустившись вниз, морозный воздух обжигает лицо, а в голову ударяют неприятные ощущения от выпитого алкоголя, вероятно. А быть может, и от стресса. Простояв у дверей с минуту, она шагает дальше, доставая смартфон, дабы вызвать такси — лишиться прав ей хочется в последнюю очередь. Да как бы не так, Эванс окликивает едва знакомый голос символичным: «Эй, блондинка!». По телу пробегаются мурашки, но она оборачивается и встречается взглядом с той девушкой с сигаретой в руках и в расстёгнутой куртке. — М, ты всё-таки её девушка, я понимаю, — затянувшись, проговаривает она, наблюдая за крайне напряжённым состоянием собеседницы. — Ей ты вряд ли поверишь, скажу я: мы не спали. Не хмурься, давай-давай, я тебя очень хорошо понимаю. Сама три дня назад своего парня с одной сучкой застала, поэтому и начала по клубам шастать, раскрашенная, как шлюха. — Это всё? — едва дослушав, цедит Андреа, прекрасно зная, что она не виновна, однако неприязнь от того не проходит. — Если я правильно помню, она бутылку уронила на пороге. Когда мы в комнату зашли, она разделась, потому что все шмотки вискарём воняли, а потом уснула тут же, — протараторивает брюнетка, повертев сигарету между пальцами. — Теперь всё. Оставив это без ответа, блондинка демонстративно меняет своё направление и уходит в противоположную сторону, продолжив заказывать такси. Вероятно, слова этой девушки сыграют большую роль чуть позже, но сейчас Эванс не хочется и слышать имени своей сожительницы. Ей следует отойти от увиденного ночью. «Понять не могу, почему вся вселенная против меня. С Владой, как оказалось, вышло одно огромное недоразумение — с Эстер тоже самое. И в обоих случаях меня пытаются вразумить те, с кем изменили. Забавы ради, сделаю также, пусть прочувствуют, алкоголички»***
Машина подъехала к высокому зданию необычной формы, отделанным зеркальными панелями. Вокруг располагался роскошный зелёный в тёплое время сад, в коем прогуливаться — одно удовольствие, однако, доступное далеко не каждому. Сие место — офисный центр Алекса Эванс, открытый лишь для его сотрудников и дочери владельца. Внутрь ограждённой территории удалось попасть благодаря специальному личному пропуску Андреа, хранящимся в одном из кармане сумки девушки. За полтора года большая часть подчинённых запомнили дружелюбную молчаливую девушку с длинными серебристыми кудрями, а потому приём здесь всегда был радушным. Интерьер внутри многим напоминает внутренность квартиры хозяина: тёмные панельные стены, на коих виднелись некоторые известные картины, вроде: «Лунная ночь на Босфоре», «Вид Константинополя и Босфора» И.К. Айвазовского, что неудивительно, ведь это его любимый художник; небольшие лаконичные светильники на потолке, выдающие желтоватый свет; удобные диванчики для посетителей из тёмно-серой кожи; двери и остальная мебель, выполненная в коричневатых оттенках с фактурой дерева; а также живые комнатные растения, чувствующие себя здесь великолепно, ведь за ними ухаживают не хуже, чем в лучших оранжереях Москвы. Пройдя чуть глубже, её улыбчиво встретила девушка, стоящая за стойкой ресепшн, мгновенно узнав нечастую гостью: — Здравствуйте, мисс Андреа! Могу ли я Вам чем-то помочь? — радостный тон дамы с бейджиком на бежевом пиджаке, на котором написано: «Маргарита», в данной ситуации предавал некое умиротворение. — Доброго дня, скажите, мой отец на рабочем месте? — положив руку на столешницу перед хостес, спрашивает блондинка. — Да, сейчас он на совещании, Вы можете подождать его в кабинете. Вас проводить? — Спасибо, Маргарита, я пройду сама. — Как Вам угодно. Девушка направляется в глубь вестибюля прямо к лифту, который доставит её на нужный этаж. Кабинет отца находится достаточно высоко, а потому поездка заняла около минуты. Как ни странно, дверь была открыта, а секретарь, сидевшая в помещении перед, точно так же мило поприветствовала вошедшую. Комната весьма просторная, мало чем отличается от оформления того же холла. Массивный стол, позади которого панорамное окно с видом на чудесную столицу, уютный диван, комод и большой шкаф с стеклянными дверцами, за которыми виднелись многочисленные стопки бумаг и папки. Бросив сумку на мягкую мебель, она уселась туда же и расслабилась, положив голову на спинку и прикрыв глаза, дожидаясь Алекса. Прошло около сорока минут, прежде чем собрание окончилось и босс вернулся на 12 этаж, дабы заняться разбором всяких контрактов, документов и ещё многим, чем он обычно занимается на своём рабочем месте. Приближаясь к двери, секретарь мирно предупредила того о гостье, что дожидается его больше получаса. Мужчина нынче одет в строгий костюм чёрного цвета, а волосы собраны резинкой на затылке. Он лишь бросил мимолётный взгляд на девушку, дав знать, что он примет это к сведению, хотя на самом деле нехило удивился: дочь очень редко приходила сюда, точнее, она пришла впервые за последние полгода. Тихонько закрыв за собой дверь, он заметил, что блондинка никак не отреагировала на посторонние звуки. Она уснула пости мгновенно, как заняла это место, всё-таки, бессонная ночь не могла не сказаться на состоянии студентки. Бизнесмен не стал её будить, напротив, постарался вести себя, как можно тише, чтобы не потревожить сон своего чада. Вырвал из сего состояния гостью нетерпеливый звонок, поступивший на рабочий телефон начальника. Резкие звуки прозвучали как будильник, от чего та едва ли не вскочила на ноги, испугавшись, что она куда-то опаздывает, ведь ставит такого рода напоминалки она в крайних случаях. Знакомый голос и размытая фигура успокоили потревоженную, Эванс спокойно протёрла глаза и адаптировалась к яркому свету, исходящему из окон. Залипнув в одну точку, она дожидалась конца разговора своего отца, лишь сейчас прочувствовав ужасную усталость, что накрыла её. — Ты не спала сегодня? — начинает мужчина, положив трубку на своё место и оторвавшись от своей работы. — Я проснулась глубокой ночью и не смогла уснуть, потому в университет не пошла. — Отвечает Андреа, усевшись поудобнее. Она решила пока не затрагивать тему произошедшего, потому как сама ещё не разобралась — Прежде чем ты скажешь, по какой причине приехала: мне пришла информация из Екатеринбурга. Возникли некие проблемы с выпуском твоей книги, без тебя не обойтись, вероятно. — Скрестив руки на груди, проговаривает Алекс. — Хочешь сказать, мне придётся туда поехать? — нахмурившись, спрашивает девушка и после краткого кивка продолжает: — И на долго? — Думаю, недели будет вполне достаточно, — невозмутимо выдаёт тот, пожав плечами. — На какое число брать билет? — Послезавтра утром. Я как раз домой заеду и в универ — заявление написать. — Ночевать дома ты не собираешься? — В ближайшие полторы недели — точно нет. Не спрашивай, пожалуйста, причины всё те же. — Зевнув, она ускользает от необходимости вообще рассказывать о произошедшем отцу. У неё будет достаточно времени, чтобы всё обдумать. — Поедешь домой, отоспишься? — открыв в компьютере нужный сайт, где он сможет приобрести билет на самолёт, не глядя продолжает мужчина. — Не хочу никуда ехать, мне и здесь нормально. Если ты не против, конечно. — Заранее зная ответ, блондинка ложится на диванчике, что почти идеально подходит под её рост. — Если тебе не будет мешать необходимость слушать содержание звонков — пожалуйста. — Усмехнувшись, произносит отец.***
Вечер следующего дня: билет в Екатеринбург куплен, заявление в деканате написано, осталось лишь заехать домой и собрать вещи на ближайшую неделю, а также сказать о планах Фейн. Последнее самое сложное, учитывая, что в себя Эванс так и не пришла. Перед глазами крутится ночная картинка и краткий диалог двух пьяных девушек, от которого бросает в дрожь. Просидев в раздумьях около получаса с чашкой чая в руках, её молчаливую идиллию прерывает телефонный звонок от контакта: «Моя Эстер». Несколько секунд поглядев на экран смартфона, блондинка радуется, что принимать решение самостоятельно ей не придётся. — Да? — машинально произносит студентка, ответив на вызов. Сжав ручку кружки, она старается сделать свой тон максимально спокойным и отчуждённым. — Андреа, давай встретимся — поговорим, пожалуйста… Я могу приехать, только скажи: куда. — Выпаливает студентка после тяжёлого вдоха, который был прекрасно услышан. Вторая молча пялится в стену напротив, прежде чем что-то сказать. — Я не хочу с тобой говорить. — Отрезает она и не успевает прервать последующую фразу. — Прошу тебя, я жалею о случившемся и не хочу, чтобы из-за моего пристрастия наши отношения разрушились. Я… — Эстер, — резко перебивает серенаду своей девушки Эванс. — Мне нужно уехать в другой город по работе на неделю, сегодня я приеду, чтобы собрать вещи, ибо завтра утром у меня самолёт. Убедительная просьба: не трогай меня до моего возвращения, не звони, не пиши, не пытайся заговорить сегодня. Мне нужно побыть одной, а когда я вернусь, обещаю, мы поговорим. Хорошо? Фейн задерживает дыхание, кажется, но, вопреки всему, выдавливает тихое «Хорошо» и тогда Андреа сбрасывает, более не выдерживая сего. Этот перерыв должен разложить всё по полочками в девичьих головах.***
«Ты уже не ребёнок, посмотри: жизнь — это просто лабиринт. Детские травмы, взрослые драмы. О плохом не говори, ведь ты уже не ребёнок.»